Босс для Несмеяны (СИ)

Глава 26. Ты мне нравишься..

В панике отползаю подальше от остолбеневшего босса и на ходу, словно червяк, пытаюсь натянуть свои штаны обратно. Взгляд Короленко на моей ушибленной пятой точке сейчас настолько пристальный и пронзительный, что прямо-таки физически прожигает кожу. Как будто у него не глаза, а тепловые лазеры.

— Подожди, — хрипло останавливает он меня, затем подбирает упавшую аптечку и резко отворачивается. — Ты не обработала рану.

Я замираю на полу у стенки, словно мышка. В напряженной тишине наблюдаю, как босс обшаривает содержимое аптечки и наконец, не меняя своего положения спиной ко мне, протягивает мазь от гематом и ушибов вместе с обезболивающим.

— Не бойся, я больше не смотрю. И не трону тебя. Ты можешь мне верить, Яна. Возьми мазь, и я сразу же уйду, — глухо произносит он и добавляет с абсолютно серьезными интонациями: — Рядом со мной твоя честь в безопасности.

Сердце пропускает удар при виде такой искренней заботы о моем достоинстве. Моя интуиция неожиданно определяет очень необычную вещь. Архаичное понятие девичьей чести для моего босса не то, чтобы даже не пустой звук. Оно для него… чуть ли не священно! Я чувствую это.

Мне сладко и больно рядом с ним… вот таким.

Ведь что еще в этой жизни может окончательно и бесповоротно покорить девичье сердце, как не настоящее мужское благородство в подобных мелочах?..

А уж если такое отношение вдруг получает девушка, которая выросла в условиях холодного расчетливого контроля, то это буквально выстрел в упор. И наповал. Потому что я не привыкла к заботе, которую проявляют ко мне безо всякого умысла, просто так. Потому что мои личные границы в доме Мрачко никто и никогда не уважал. И потому что Артур Короленко с самого начала совсем не создавал у меня впечатление человека с тонким эмоциональным интеллектом.

Это для меня…

Всё равно что встретить вдруг мифического рыцаря на белом коне. Слишком невероятно.

Он же в современном мире вроде привидения. О нём знают все, но никто его — мужчину с таким воспитанием, — вживую, настоящего, не видел. А оказалось, что он существует. Вот он, прямо передо мной, демонстрирует самое реальное рыцарское поведение. Всегда невозмутимый и очень сдержанный босс, которого некоторые за спиной с сарказмом обзывают Королем Артуром.

С трудом сглотнув новый ком в горле, забираю подрагивающими пальцами тюбик мази из руки Короленко.

— Спасибо, — тихо выдавливаю я.

И еще пару коротких секунд тоскливо смотрю, как он поднимается и выходит из ванной, плотно притворив за собой дверь. Напряжение в моем теле разом ослабевает, как будто шнур из розетки выдернули.

Сама я тоже надолго больше не задерживаюсь. Наношу тонкий слой лекарства, наклеиваю на самые болезненные места пластыри и привожу свою одежду в порядок. А затем возвращаюсь в комнату босса с ощущением жуткой сконфуженности. Не могу не вспоминать о том, что часть моей пятнистой от синяков задницы он разглядеть-таки успел.

Короленко стоит у окна.

За окном тускло светится автономный фонарь на заднем дворе дома, превращая стекло в некоторое подобие зеркала. И в отражении я вижу темные глаза, цепко наблюдающие за мной.

— Ты хотела о чем-то поговорить со мной наедине, — он поворачивается ко мне, скрестив на широкой груди руки. — И это у нас взаимно. Я тоже хочу узнать твою версию по одному вопросу.

— Насчет сегодняшнего происшествия? — осеняет меня. — Как раз об этом я и хотела рассказать. Дело в том, что…

— Нет, — напористо прерывает меня Короленко и неспешно отталкивается от подоконника, приближаясь ко мне. — Мой вопрос о другом.

Уставившись на него, я озадаченно моргаю.

— О чём?

— О Рустаме, — он всё ближе и ближе, продолжая внимательно вглядываться в мое лицо. — Отвечай честно, Яна. Как ты к нему относишься?

Первый порыв так и подталкивает меня откровенно высказать всё, что накипело на душе из-за упомянутого типа. Но я сознательно вынуждаю себя притормозить, чтобы сформулировать ответ более обдуманно. И мельком подмечаю, что затянувшаяся пауза заставила и без того каменное лицо Короленко окаменеть еще больше.

— Отрицательно, — выдаю наконец вслух спокойный четкий вердикт. — Я отношусь к нему отрицательно, Артур Георгиевич. А после того, как он сегодня меня похитил, отрицательное отношение переросло в крайне негативное.

— Рустам тебя похитил? — глаза босса резко сужаются.

— Да. Замотал в вонючий тулуп, притащил силком в какое-то соседнее поселение и поставил перед фактом, что у нас будут… отношения. А эта девочка, Сара, была с ним заодно. Он сам признался в этом.

— Почему сразу ничего мне не сказала?

Я неловко развожу руками.

— Мне показалось опрометчивым разоблачать их сразу при всех, учитывая общие семейные связи. Всё-таки выносить это дело на публику или разбираться в частном порядке, решать лучше вам, разве нет? Тем более, что мне удалось сбежать раньше, чем мне успели… м-м… причинить вред… — стыдливо поясняю я с полыхающими от смущения щеками. — Потому и промолчала. Но теперь вы в курсе. Понимаю, что у Рустама с Сарой совсем другая версия и к родственникам больше доверия, чем к посторонней, вроде меня… но я говорю правду, Артур Георгиевич.

Короленко медленно обходит меня по кругу, словно большой ленивый хищник, принюхивающийся к потенциальной добыче.

— Хорошо. Я тебя услышал, Яна. В таком случае с Рустамом у меня будет отдельный разговор, — он останавливается за моей спиной и зачем-то снова уточняет очевидное: — Так, значит, он тебе не нравится?

— Нет, конечно.

— А есть кто-то, кто тебе нравится? — продолжает допрашивать сзади настойчивый низкий голос. — Может быть, кто-то с работы?

Не видя лица своего босса, я нервничаю всё сильней и сильней. А от его провокационного вопроса так вообще застываю на месте с округлившимися глазами. В голове мечется только одна раздосадованная мысль.

…о нет, только не это!.. Неужели он снова взялся за своё? Заподозрил-таки из-за треклятого братца в склонности к легкомысленным шашням и опять проверяет на предмет профпригодности?..

— Я не флиртую на работе и тем более не завожу с коллегами интрижки, — устало отвечаю ему через плечо. Затем с тайным облегчением вспоминаю о своем решении уволиться. Вот и отлично, хоть выскажусь напоследок. С чувством и прямолинейно, как я люблю. — А вообще, знаете что, Артур Георгиевич?.. Это не ваше дело! Люди сплошь и рядом крутят служебные романы, влюбляются, женятся или расстаются. Просто улыбаются друг другу из симпатии, в конце концов. И я никогда не слышала о том, чтобы какой-нибудь начальник увольнял кого-то из-за чрезмерной улыбчивости, как вы!

Моя неожиданно проклюнувшаяся экспрессивность дает свои плоды моментально. Короленко довольно резко разворачивает меня к себе за плечи и впивается в лицо очень странным взглядом.

— Откуда ты взяла эту чушь?

Под давлением его сокрушающей близости я беспомощно отвечаю правду:

— В фитнес-клубе слышала. Девочки рассказали о причине увольнения моей предшественницы… что в-вы держите на работе только серьезных людей и категорически против флирта и общения не по делу… проверки иногда устраиваете…

На его лице начинают играть желваки. Смотрю на них, как завороженная, пока жесткие губы босса не произносят:

— И поэтому ты решила, что я интересуюсь твоей личной жизнью, чтобы проконтролировать дисциплину?

— Ну да, что-то вроде того, — вздыхаю я, уже четко ощущая всю глубину какого-то дикого недоразумения между нами. Иначе с чего бы Короленко начал так докапываться с этим вопросом?

— Ты ошибаешься, — угрюмо отрезает Короленко.

Я взираю на него снизу вверх, сконфуженная и озадаченная одновременно.

В мыслях какая-то каша-мала, а сердце от внезапно вспыхнувшей надежды так и рвется из груди. Радужные пузыри глупых девичьих мечтаний, которые всё это время я безжалостно давила на корню, вдруг начали плодиться с невероятной скоростью. И остановить это может только однозначно холодный и логичный ответ того, кто всю эту эмоциональную катастрофу спровоцировал.

Ну давайте же, Артур Георгиевич! Пожалейте мои нервы. Спустите уже девушку с небес на землю! И очки розовые разбить не забудьте, прям обязательно, чтоб с хрустом и вдребезги. Ведь я в любом случае должна от вас уйти, если хочу избежать катастрофы…

Увы, безмолвная мольба моего еле трезвого разума остается неуслышанной.

— Ты нравишься мне, Яна, — угрюмо говорит Короленко и повторяет медленно, вглядываясь в мои зрачки: — Ты мне нравишься... Очень. Теперь понимаешь это..?