Босс. Служебное искушение (СИ)

Глава 16 Вера

Возвращаюсь на место и сажусь на стул, ощущая, как он чуть скрипит под моим весом. Кабинет вдруг кажется слишком тесным, воздух густым, будто им невозможно надышаться. Я упрямо утыкаюсь в монитор и заставляю пальцы застучать по клавиатуре, хотя экран всё плывёт перед глазами. Ни за что не выйду отсюда, пока Антон в кабинете. Одного поцелуя мне хватило.

И ведь самое страшное — мне понравилось. Очень понравилось… сердце до сих пор бьётся, словно я пробежала марафон. Сумасшедшая, дурочка! Как можно снова позволить себе так реагировать? Я же знаю, чем всё это закончится. Один раз уже обожглась, один раз уже испытала на себе, что у него нет ко мне никакого другого интереса, кроме сексуального. Никакой романтики, никаких нежных слов, только жёсткое желание, которое вспыхивает в его глазах и заставляет меня терять почву под ногами.

И всё равно, одно прикосновение его губ, и я поплыла. Как подросток. Как влюблённая дурочка, которой достаточно крошки внимания, чтобы вознести мужчину на пьедестал.

«Что взять с влюблённой девушки», — горько усмехаюсь про себя. Только гордость ещё держит меня на плаву, не даёт окончательно сорваться в эту бездну. Гордость — тонкая нить, что отделяет меня от повторной ошибки. Я не хочу быть постельной грелкой. Не хочу превращаться в девушку, которую зовут, когда скучно или хочется разрядки. Если бы всё, чего я хотела, сводилось к банальному сексу, я бы спокойно нашла себе мужчину для необременительного курортного романа прямо здесь, в Батуми.

И, пожалуй, это не такая уж плохая идея. Найти кого-то на оставшееся время, выбить клин клином. Жить свободно, без лишних драм и страданий. Жигулин останется в зоне «работа», а моя личная жизнь — отдельно. Тогда я смогу приходить в отель только спать и не сталкиваться с его тенью, что преследует меня на каждом шагу.

Телефон на столе оживает, вспыхивает экран. Сообщение от Жени. Она будто чувствует, когда нужно влезть в мои мысли. Два дня молчала, а стоило мне только принять хоть какое-то судьбоносное решение, и вот — пожалуйста.

Женя: «Ну как там у тебя с красавчиком боссом?»

Я закатываю глаза, кусаю губу и быстро набираю ответ.

Вера: «Работаем. Исключительно.»

Женя: «Он что, слепой?»

Вера: «Нет, всё он заметил. Вот только ему не нужны отношения, а мне не нужна мимолётная связь.»

Женя: «Может, именно она тебе и нужна?»

Я машинально тереблю ручку, чувствуя, как от этих слов у меня внутри снова всё переворачивается. Но я упрямо стучу пальцами по экрану.

Вера: «Только не с боссом. Нам вместе работать. Поэтому я решила найти себе здесь красавчика-грузина. Ну или просто красавчика. Необременительный курортный роман.»

Женя: «Есть кто-то на примете?»

Я оглядываюсь на кабинет — Антон сосредоточенно смотрит в бумаги, но напряжение между нами всё ещё вибрирует в воздухе.

Вера: «Ещё нет, но вечером отправлюсь на поиски.»

Женя: «Держи меня в курсе, подруга. Я буду держать за тебя кулачки.»

Я улыбаюсь, прижимая телефон к груди, будто это маленький оберег. Только Женя умеет одним сообщением вернуть мне ощущение нормальной жизни.

Откладываю телефон на стол, и только тогда замечаю — некоторое время Антон пристально смотрел на меня. Его взгляд прожигает насквозь, уверенный, изучающий, будто он видит то, что я сама о себе стараюсь не замечать. Я даже не почувствовала этого раньше: слишком глубоко ушла в свои мысли, потом в переписку с Женей. Но теперь, поймав этот взгляд, я испытываю странное чувство — лёгкий вызов. Значит, всё-таки есть шанс. Шанс увлечься кем-то другим, а не вечно кружить вокруг Антона, как бабочка вокруг пламени, рискуя обжечь крылья.

Дальше день тянется привычнее. Собеседование следующих четырёх кандидатов проходит уже спокойнее. Словно и Антон, и я выдохнули. Он не позволяет себе резких выпадов, не обрушивает на бедных людей лавину каверзных вопросов, а я — не спорю с ним при каждом удобном случае. В воздухе витает странное хрупкое перемирие. Мы словно обходим друг друга по дуге, избегая острых углов и конфликтных тем. И это облегчение.

Но облегчение не значит комфорт. Желания дожидаться вечера, пока он закончит работу, чтобы вернуться вместе в отель, не возникает вовсе. Наоборот, в груди зудит желание сбежать. На свободе дышится легче. При первой же возможности подхватываю сумочку и буквально выскальзываю из офиса, тихо, будто совершаю побег. Мне нужно пространство. Мне нужно время без него.

В отеле я быстро стаскиваю с себя строгую юбку и блузку, словно сбрасываю с плеч тяжёлую маску. Рабочая Вера остаётся там, на кресле. В зеркало смотрит уже другая я: свободнее, мягче, живая. Волосы развязываю, даю им упасть на плечи. На губах нет ни грамма помады — и пусть. Я даже не думаю подкрашиваться. Просто меняю официальный костюм на лёгкое летнее платье, белое, чуть ниже колен, с тонкими бретельками. Балетки вместо каблуков. Маленькая сумочка через плечо и купальник на всякий случай — вдруг решу искупаться в тёплом вечернем море.

Сердце приятно колотится, когда я выхожу из отеля. Как будто сама себе устраиваю свидание — с городом, с летом, с жизнью. Осматриваюсь вокруг, выбирая направление. Набережная — лучшее место, чтобы начать вечер.

Там уже оживлённо, хотя сегодня будний день. Воздух наполнен смехом, музыкой из уличных колонок и ароматом кукурузы и чурчхелы. Дети катаются на самокатах, парочки держатся за руки, туристы фотографируют каждую пальму и каждые два метра моря. Ветер с моря тянет солёным дыханием, колышет мои волосы и прохладой касается кожи. Балетки мягко ступают по плитке, а я иду медленно, позволяя себе просто быть здесь и сейчас.

Море справа переливается закатными отблесками, золотыми и розовыми, и в груди у меня тоже разливается какое-то тёплое свечение.

Иду вдоль набережной, позволяя себе раствориться в шуме и свете города. Вечер теплеет, огни постепенно загораются, один за другим — гирлянды, фонари, вывески. Музыка, смех, запах кофе, мороженого и жареного каштана смешиваются в странный коктейль, и я вдруг чувствую: да, я на отдыхе. Пусть даже этот «отдых» скрывается за маской командировки.

— Девушка, вы такая красивая, — вдруг слышу рядом, когда прохожу мимо группы молодых парней. Один, смуглый, в яркой рубашке с расстёгнутым воротом, идёт рядом пару шагов. — Давайте вместе прогуляемся?

Он улыбается, и в его взгляде слишком явное любопытство. Я тоже улыбаюсь, но сдержанно. Перекидываемся парой лёгких фраз — он спрашивает, откуда я, не жарко ли мне, как нравится Батуми. Всё будто бы мило, даже слегка игриво. Но через пару минут наши маршруты расходятся — он идёт к друзьям, я сворачиваю дальше по набережной. Оборачивается, машет рукой. Я — в ответ. Иду дальше, не задерживая дыхание: было приятно, но не более.

Урчание живота напоминает, что пора бы поужинать. Я оглядываюсь — вдоль дороги множество ресторанчиков, от шумных и ярких до камерных, с тихой музыкой. Один привлекает меня — деревянная терраса, увитая гирляндами, плетёные кресла и столики прямо на открытом воздухе. Изнутри доносится запах свежего хачапури и мяса на углях. Уютно. Я решаю: здесь и останусь.

Сажусь на террасе, заказываю лёгкий салат и бокал белого вина. Сижу, наблюдаю за прохожими, за огнями города, и в этот момент официант подводит к соседнему столику мужчину лет тридцати пяти. Русская речь сразу режет слух — родное звучание в море грузинского говора. Он тоже турист, как выясняется через пару минут: услышав моё «спасибо» официанту, оборачивается и улыбается.

— Простите, вы из России? — спрашивает он.

— Да, — киваю.

— А я уж думал, что один тут хожу и скучаю по нормальной речи, — шутит он, и мы оба смеёмся.

Так завязывается разговор. Лёгкий, флиртующий. Он спрашивает, чем я занимаюсь, зачем приехала, рассказывает о себе — айтишник из Питера, приехал на неделю. Мы чокаемся бокалами «за встречу», шутим про то, как сложно разобраться в грузинских названиях улиц, обсуждаем, где лучше купаться. Его взгляд явно скользит по мне с интересом, и внутри у меня рождается маленький огонёк удовлетворения: я привлекательна. Для кого-то ещё. Не только для него…

— Может, обменяемся номерами? — предлагает он, когда официант приносит счёт. — Вдруг завтра решите составить мне компанию на экскурсии?

— Почему бы и нет, — отвечаю, и мы действительно сохраняем номера друг друга в телефоне. Приятное чувство лёгкости, игры.

Я выхожу из ресторанчика уже в хорошем настроении. Вино слегка согревает изнутри, музыка с набережной кажется ещё ярче. Шагаю обратно вдоль моря — и вдруг замираю.

У пальмы, в свете фонаря, стоит Антон. В руках — телефон. Он наклоняется ближе, чтобы выбрать ракурс, и фотографирует двух туристок, щебечущих и хохочущих рядом с ним. Их смех звучит слишком громко, а я вижу, как одна поправляет волосы, будто специально для кадра. Антон что-то говорит, девушки смеются ещё звонче.

И меня пронзает укол — острый, неожиданный, болезненный. Как будто в груди резко дернули струну. Ревность. Я знаю, что не имею права на неё, что сама только что флиртовала за ужином и обменивалась номерами. Но внутри всё равно сжимается, как будто меня предали. Как будто это я должна быть в объективе его камеры.

Я делаю вид, что ничего не замечаю, прохожу мимо, но сердце стучит громче шагов.