Босс. Служебное искушение (СИ)

Глава 7 Вера

Оказывается, в лифте Жигулин занимает непозволительно много места. Ощущение, что мне остаётся только размазаться равномерно по стенке с зеркалом. Я обратила внимание, что в холле было несколько лифтов. Получается, что нам достался самый маленький.

Так что теперь я дышу через раз, лишь бы не коснуться его ненароком. Голову не поднимаю. Делаю вид, что самое интересное — это кнопки на панели. Но даже так чувствую его дыхание, ощущаю, как напрягается каждый мускул в его теле, стоит ему только чуть-чуть подвинуться. А ещё — этот запах. Тонкий, мужской, чуть древесный, с ноткой цитруса. Он неуловим, но с каждой секундой всё больше обволакивает, словно тёплый шёлк.

— Неужели ты так обиделась на то, что я первым занял душ? — спрашивает он, чуть склонив голову.

— Нет, конечно. И вообще, я не обижаюсь, — отвечаю с показной лёгкостью, но голос звучит чуть хрипло.

— Тогда почему ты не смотришь на меня?

Я вынужденно поднимаю взгляд, и проваливаюсь в его глаза. Чёрт, какие они глубокие, насыщенно-карие, почти чёрные, с едва заметными искрами. В них — огонь, который заставляет мои лёгкие забыть, как дышать.

Вот так, попавшись в ловушку, я и замираю. Плавлюсь от буквально физического касания, хоть его руки остались при нём. Совершенно дезориентированная тем, как искрит сейчас между нами, приоткрываю губы, чтобы сказать хоть что-то, прервать затянувшееся молчание.

И он тут же смотрит ниже. Его взгляд скользит по моим губам, по ключицам, по ложбинке между грудей. Жадно, как-то собственнически. У меня перехватывает дыхание. Кажется, он видит, как вздымается грудь под лёгкой тканью платья. Я провожу языком по нижней губе, машинально, в попытке справиться с сухостью во рту. В его глазах вспыхивает огонь. Неприкрытое, хищное желание.

“Первый этаж”, — объявляет механический голос, и двери разъезжаются в стороны.

Лифт уже ожидают несколько человек, и они с нетерпением посматривают на нас.

— Идёмте, — решительно произношу и, проскальзывая мимо него, случайно касаюсь рукой его торса.

Жар, плотный, как пар в хамаме, пробегает по коже. Я не оглядываюсь, просто иду вперёд, чувствуя на себе его взгляд.

— Да, конечно. Нам налево, — гудит над ухом его бархатный голос.

Всё это странно очень. Я ведь не совсем слепая. Кажется, он мной заинтересован. Именно в том самом плане, на который намекала усиленно Женя. Вот только с чего вдруг?

Это ведь его идея — внести в корпоративные правила изменения почти сразу, как была основана компания. Согласно им, отношения между сотрудниками не запрещены в целом, но не поощряются. Единственное, где нельзя совсем — в пределах одного отдела.

Я в целом с ним согласна, так как не раз замечала, что проблемы начинаются там, где возникают разногласия в паре. Это становится и причиной перевода между отделами, и даже увольнения. Поскольку процесс рекрутинга достаточно трудоёмкий и энергозатратный, как и первичное обучение нового сотрудника, то компаниям не выгодно такое положение дел.

Некоторые из них полностью запрещают отношения на работе, кто-то вводит частичные ограничения, как HealthPoint Systems. Самые лояльные смиряются с тем, что неизбежно случится, и просто набирают новых сотрудников по необходимости.

Но позицию Жигулина я изучила в этом вопросе, так что совсем не понимаю, как теперь быть. Наверное, самым правильным будет сделать вид, что я ничего не поняла. Да и совершенно понятно, что за такое в офисе просто сожрут и не подавятся. Затевать же ни к чему не обязывающую интрижку тут, в командировке, совершенно не моё.

Как же было просто в этом плане в Генотеке. Никаких тебе привлекательных боссов. Никакой конкуренции в офисе, соответственно. Работала себе и проблем не знала. Жаль, что череда плохих управленческих решений привела к тому, что они обанкротились.

Мы подходим к ресторану. Просторный, с панорамными окнами, из которых открывается вид на бухту, залитую мягким золотистым светом предзакатного солнца. В воздухе пахнет морем и чем-то аппетитным с кухни. Стены тёплого песочного оттенка, мебель из тёмного дерева. На столах — хрустальные бокалы и свечи. Лёгкий гул разговоров, приглушённый джаз, мерцание свечей — всё создаёт атмосферу уюта и намёка на интимность.

Жигулин останавливается перед хостес и называет бронирование. Она, едва взглянув на него, сразу расцветает в улыбке. Нас провожают к столику у окна. Он, как всегда, движется вперёд, уверенно, словно весь мир у него под контролем. Я иду за ним, чуть нервничая, ощущая на себе взгляды.

— Надеюсь, ты не против морепродуктов? — спрашивает он, устраиваясь напротив и разглядывая меня поверх меню.

— Не против, — слегка улыбаюсь. — Хотя я не слишком искушённый гурман.

— Будет повод расширить гастрономический опыт, — бросает он, и глаза его лукаво прищуриваются. — Мы, кстати, завтра встречаемся с руководителями проекта в девять. Потом — презентация. После обеда экскурсия по офису. Всё по плану.

— Я всё помню. Блокнот с собой.

Он кивает удовлетворённо, потом подзывает официанта. Не заглядывая в меню, уверенно делает заказ — устрицы, тартар из тунца, бутылку белого сухого. Меня никто не спрашивает, и странным образом — это даже приятно. Словно я могу расслабиться и не принимать решения. Он берёт это на себя, как будто знает, что лучше. Это трогает что-то внутри, скрытое, женское.

— Знаешь, Вера, ты меня удивляешь. Обычно я сразу понимаю, с кем имею дело. А ты — переменчивая. Сегодня в лифте ты была совсем другой.

Я не знаю, как ответить. В бокале вино играет искрами, очень точно отражающими моё внутреннее состояние. Тепло. Легко. Чуть-чуть опасно.

— А ты не такой уж страшный, как кажется, — говорю с полуулыбкой, опуская взгляд. — Иногда даже почти приятный.

Он тихо смеётся. Этот смех глубокий, с лёгкой вибрацией. И почему-то проникает под кожу.

— Почти — ключевое слово. Ну ничего. У нас две недели впереди. Разберёмся.

Он наклоняется вперёд, чуть ближе, и его локоть касается скатерти рядом с моей рукой. Его взгляд вновь цепляется за мой, и мне приходится отвернуться — слишком близко, слишком интенсивно. И всё же приятно. Он не просто флиртует — он изучает, сканирует, будто хочет запомнить каждую мою реакцию.

— Устрицы придадут сил, — бросает он со скрытой усмешкой. — Говорят, они влияют на настроение.

— Смотря у кого какое настроение, — парирую, поднимая бровь.

Он усмехается, а официант аккуратно расставляет тарелки. Антон Маркович, ни на секунду не теряя контроль на ситуацией, наливает мне вино, легко коснувшись моей руки. Электрический разряд проходит от пальцев к плечу.

— Приятного аппетита, Вера. Сегодня можно не думать о работе.

— И вам приятного. После ужина вернёмся в номер, у нас же нет никаких планов?