Брачный сезон в Уинчестере

Глава 14,

Мистер Вивьен Тэлбот теперь рассматривал свои шансы жениться на Коре Иствуд как весьма незначительные. Он видел, что после встречи с Шелдоном в парке она стала смотреть на него стеклянными глазами. Тэлбот возненавидел бы Монтэгю, невольно ставшего причиной инцидента, если бы не видел, что тот столь же нелюбим, как и он сам. Его ненависть в итоге сконцентрировалась на Раймонде Шелдоне. Тэлбот понимал, сколь немногим может навредить виконту, но был уверен, что рано или поздно случай подвернётся, а пока хандрил и бесился, не зная, куда себя деть.

В это время Вивьен неожиданно заметил нечто до такой степени странное, что не сразу и осмыслил. Сорокалетний вдовец, мистер Мартин Ламберт, человек не то чтобы состоятельный, но и не совсем уж бедный, вдруг несколько неочевидно начал… проявлять интерес к Эннабел!

Нет-нет, ничего определённого. Но если остальные мужчины просто шарахались от Белл, то он… не избегал её и порой даже беседовал с ней. Несколько раз Вивьен заставал их за глубокомысленным разговором и пару раз слышал, как Ламберт весьма хвалебно высказывался о точности и зрелости некоторых суждений Эннабел. Беспокоиться, казалось, было не о чем, но теперь, когда пятьдесят тысяч приданого мисс Иствуд растаяли как туманное видение, замужество сестры могло серьезно понизить его благосостояние, и если до того Тэлбот мог считаться достаточно обеспеченным человеком, то уменьшись его состояние вдвое — он с его привычками не мог бы не почувствовать нужду.

Тэлбот пытался уверить себя, что это вздор, но настороженность и беспокойство не проходили. Белл не должна выходить замуж. Эта мысль оформилась в нём трезво и основательно. До этого он полагал, что уродства сестрицы вполне достаточно для его спокойствия, но теперь понял уязвимость такой позиции. Мало ли голодных парвеню, нищих проходимцев Ламбертов, которым ничего не стоит ради тридцати тысяч жениться на Белл?

Нельзя сказать, что эта мысль поглощала всё время Вивьена. Она скорее просто угнездилась где-то в мозгу и время от времени вспыхивала, стоило ему приметить новые знаки внимания мистера Ламберта к Белл. В остальном же мысли мистера Тэлбота занимали два обстоятельства — ненависть, о чём уже было сказано, к виконту Шелдону, и — интерес к одному забавному приключению, вызванному, в общем-то, раздражением и бездельем.

Дело в том, что в это время мистер Тэлбот обратил внимание на мисс Элизабет Харди, что, впрочем, надо справедливости ради заметить, было спровоцировано самой девицей, столь упорно старавшейся попасть ему на глаза, что её заметил бы и слепой. Навязчивость глупышки поначалу была в тягость Вивьену, но вскоре он свыкся с ней. Её романтичный лепет журчал, не задевая внимания, успокаивал и расслаблял. Тэлбот знал, что опекун не может дать за ней больше десяти тысяч, и не имел никаких планов или намерений. Зато намерения были у мисс Элизы, она мечтала заполучить мистера Тэлбота в мужья и имела обыкновение исполнять свои намерения, причем, чем глупее они были, тем больше пыла вкладывала мисс Харди в их осуществление.

Глупость — удивительное свойство разума, порой вызванное его ущербностью, порой — искажением, порой — подделкой, а порой — просто полным его отсутствием. Градации глупости столь многогранны и трудноуловимы, столь часто переходят, как сияющие радужные цвета павлиньего хвоста, один в другой, что порой невозможно оценить со стороны ни подлинные размеры, ни глубину умственного вырождения. Иная глупость настолько непроходима, что её просто невозможно исследовать до дна, ибо в ней нет дна, в её бесконечной пустоте не рождается никакого отзвука, она поглощает мысли без возврата, это топь, к которой опасно даже приближаться.

Но мистер Вивьен Тэлбот склонен был всех женщин считать недалёкими дурочками, не утруждая себя анализом того, насколько одна дурочка умнее другой. В его глазах единственными достоинствами девицы были приданое и красота, при их наличии, полагал он, всё остальное было не очень-то и значимо. Так что у мисс Харди, хоть её и нельзя было назвать дурнушкой, по здравом размышлении шансов заполучить мистера Вивьена Тэлбота в мужья было не больше, чем у самого Вивьена — жениться на мисс Коре Иствуд.

Но это — по здравом размышлении…

Пылкое же воображение девицы рисовало её триумф, когда она появляется в свете как миссис Тэлбот. Элиза видела, как вытягиваются лица у этих воображал — гордой кривляки Коры, показной скромницы мисс Гилмор, с какой завистью и восхищением смотрят на неё Лилиан и Эмили, высокомерные богачки сестры Сейвари, как зеленеют лица Рейчел и Элинор… А она явно нравится ему — на прошлом вечере мистер Тэлбот приглашал её дважды и сказал, что она прекрасно танцует.

Самому Вивьену мучительно недоставало удовольствий Бата и Рединга — так недоставало, что он подумывал было бросить всё и навестить мистера Торнби. Но мать настаивала, чтобы Вивьен сопровождал сестру в свете, и слышать ничего не хотела о его отъезде. В итоге Тэлбот вынужден был оставаться в Уинчестере, и тут глупость мисс Харди неожиданно начала привлекать его…

Вообще-то для блудных забав намного разумней было найти чистенькую гризетку, белошвейку или горничную — вон как пробавлялся Лоренс. Идеальна была бы и замужняя особа из низшего сословия — там иногда попадались милашки, и любые последствия подобных забав всегда были заботой мужей. Недурно было бы закрутить роман и с леди Радстон, которая не отказалась бы, наверное, от романтического приключения. Связываться же с девицей было до крайности неразумно — поднимался шум, могли заставить жениться. Но в случае с мисс Харди особых последствий можно было и не опасаться — её опекун, престарелый Чарльз Лоусон, едва ли способен всерьёз вмешаться. К тому же, дурочку весьма легко будет после пристроить поставщику, а через него — тому же Торнби. За живой товар можно получить, наверное, фунтов пятьдесят, не меньше. Чем дольше Тэлбот рассматривал эту мысль, тем меньше находил в ней уязвимостей. Впрочем, Рединг — далековато, проще пристроить красотку — после того как она послужит ему, — где-нибудь и поближе. Но для начала стоит всё же списаться с Торнби. Сколько он даст?

Ответ от мистера Эдвина Торнби пришёл незамедлительно. Двести фунтов. Это было много больше того, на что рассчитывал Тэлбот, риск казался минимальным, похоть жгла, и теперь мысль, которой мистер Тэлбот раньше, в общем-то, просто забавлялся, приобрела реальные очертания. Глупость девицы тоже была, бесспорно, обстоятельством и полезным, и провоцирующим…

Предстояло решить, направиться ли в Рединг или выбрать Солсбери, где у Вивьена Тэлбота тоже были соответствующие связи? Потом Тэлбот уверенно остановился на Рединге — ведь дурочку надо уверить, что они направляются в Гретна-Грин, а кто знает, вдруг она поймет, что Солсбери — вовсе не на пути в Шотландию? Дурочки предсказуемы, но иногда могут выказать и некоторые знания…

Было и ещё одно незначительное обстоятельство, заставившее Вивьена Тэлбота окончательно выбрать Рединг. Мысли о сестрице не оставляли его — и он решил, что в Рединге на всякий случай наведается к старухе Эстер Броун, к которой когда-то обращался по довольно невинному поводу — за отравой для крыс по просьбе одного приятеля из кавалерии. Увиденное там натолкнуло его на новые мысли — и теперь они медленно оформлялись, вращаясь вокруг четко выверенного помысла о том, что Белл не должна выходить замуж.

Продумав и это, и все прочие обстоятельства, мистер Тэлбот как бы случайно встретил в парке мисс Харди, где, заведя её в галерею колледжа, пылко заговорил о любви. Мисс Харди возликовала. Сбывались её самые смелые мечты! Но одно обстоятельство, объяснил Тэлбот дурёхе, мешало ему обрести блаженство, стать счастливейшим из смертных, — мать никогда не позволит ему жениться на ней, ему подыскивают богатую невесту. Но его сердце принадлежит только ей… Единственный выход для них — бежать в Шотландию, ведь троекратного оглашения в церкви его мать не допустит, лицензии юридической коллегии у него нет, но его любовь не вынесет, если она будет принадлежать другому. Уговаривать мисс Элизу не пришлось — конечно, она была согласна.

Вивьен Тэлбот строго запретил мисс Харди говорить или писать хотя бы кому-то об их бегстве — могут передать его матери и вернуть их. Элиза клятвенно обещала молчать и ждать его вечером на Вестгейт, у Западных врат, — недалеко от Грейт-Холла. Вивьен же сказал матери, что съездит на пару дней в имение, и в тот же вечер выехал в Рединг, посадив в свой экипаж поджидавшую его мисс Элизабет. Предстоявшее удовольствие грело ему душу — полакомиться первыми, самыми свежими плодами всегда приятно. В Рединге они остановились в доме леди Дорранс, их встретил мистер Торнби и проводил в уютные апартаменты на втором этаже. Юная глупышка, уже считавшая себя миссис Тэлбот, уступила Вивьену почти добровольно.

Тэлбот только тут ощутил, как на самом деле оголодал в чёртовом Уинчестере. После того, как Элиза уснула, он вышел выкурить сигару, и тут заметил, что освободилась Грета. Бог весть, когда представится возможность ещё раз потешить плоть? Он под насмешливым взглядом мистера Эдвина протянул руку к ключам и уединился с молодой немкой.

Ближе к рассвету Тэлбот отбыл в Уинчестер, став богаче почти на двести фунтов, но около двенадцати шиллингов ему пришлось потратить на содержимое некой склянки с глухо запечатанным горлышком, которого, как уверила его старуха Эстер, хватит, чтобы избавить от крыс все полковые конюшни и погреба. Для верности Тэлбот, усмехнувшись, задал забавный вопрос.

— Видать, смесь забористая? А если её глотнуть с кларетом?

Старуха переменилась в лице, сказав ему, что такими вещами не шутят.

— Лет пять назад лудильщик Джон Марнер случайно глотнул спьяну, перепутав бутылки на кухне, свечу-то уронил под стол и не нашёл в потемках. Так наутро похоронили. Мой зять привозит эту кислоту из Германии и всегда говорит, что хуже смеси нет… хотя запах приятный… миндалём пахнет.