Брак для одного

ГЛАВА 23 РОУЗ

Прошло два месяца и двадцать пять дней с момента моей операции, и сегодня была пятница.

Итак, мы наконец-то достигли конца трех месяцев. В некоторые дни я думала, что мы никогда не доживем до этого дня, и я говорила Джеку именно об этом. Никогда в жизни я не говорила другому парню, что хочу заняться с ним сексом так сильно, как сказала Джеку. Вначале я думала, что мое постоянное давление влияет на него, и он скоро сдастся, но нет. Джек не умел контролировать свои эмоции.

Он спал рядом со мной каждую ночь, и мне не приходилось просить его об этом. Если я ложилась спать раньше него, он всегда находил дорогу в мою постель, но он не прикасался ко мне так, как я умирала от желания, чтобы он прикоснулся ко мне снова. Он говорил «нет» и больше ничего.

Я вернулась на землю, когда Салли щелкнула пальцами перед моим лицом.

— Ты здесь?

— Да. Да, извини. Я просто отвлеклась. Что ты опять говорила об Оуэне?

Оуэн сейчас был на кухне, поэтому он никак не мог нас услышать, но Салли все равно наклонилась ближе. — Мне кажется, я ему нравлюсь.

— Я думала, он с тобой не разговаривает.

— Технически это не так.

Я рассмеялась.

— Твоя логика иногда пугает меня.

Пара вошла рука об руку, и нам пришлось прервать нашу маленькую сплетню. Внезапно я засомневалась в том, что было хорошей идеей дать Салли добро на разговор с Оуэном. Мне даже стало жаль его.

Пока я получала заказы для новичков и отрезала для них два куска яблочного пирога, Салли приготовила один капучино и один макиато. Они забрали свои заказы и сели за последний свободный столик в левой части кофейни.

— Я думаю о том, чтобы купить еще два или три столика. В большинстве дней у нас почти не остается места, и я думаю, что мы легко сможем втиснуть еще три — один с этой стороны, может быть, даже два, и еще два с другой стороны.

Салли оперлась локтями на стойку и хмыкнула.

— Я думаю, ты права. С тех пор как тот блогер написал о нас в Instagram, у нас стало еще больше клиентов, и даже если они не заходят, то продолжают фотографироваться у входа.

В этот момент прозвенел колокольчик, и наши головы повернулись в ту сторону.

— Джек! — воскликнула я, возможно, немного слишком восторженно, и он остановился в дверях. Половина покупателей, у которых не было наушников в ушах, повернулись, чтобы посмотреть на меня.

Не обращая внимания на фырканье и хихиканье Салли, я извиняюще улыбнулась покупателям и бросилась к Джеку, когда он закрыл дверь и встретил меня на полпути. Я наполовину бежала, наполовину пыталась притвориться, что я вообще не бегу, а он просто шел, не торопясь.

— Что происходит? — спросил он, выгнув бровь и подозрительно оглядывая кафе. Даже этот взгляд и поднятая бровь возбудили меня. Честно говоря, в последнее время все, что делал Джек, возбуждало меня. Он бросал на меня взгляд, решительный взгляд, который говорил, что я вовсе не кажусь ему забавной, и я становилась лужицей. Это становилось для меня чем-то особенным.

— Пойдем, пойдем. — Я потянулась к его руке, и когда он соединил наши пальцы вместе, моя улыбка стала еще шире, делая меня похожей на идиотку. Я совсем не возражала против этого.

— Привет, Салли, — сказал Джек, когда я повела его за прилавок.

Все еще со знающей ухмылкой на лице, Салли помахала ему рукой. Она думала, что я забил на Джека. Я тоже так думала.

— Он собирается украсть меня на несколько минут, — сказала я Салли и потянул его за собой.

— Кто сказал, что я хочу украсть тебя? — пробормотал Джек мне на ухо, забавляясь. Я едва смогла сдержать дрожь.

— Я говорю это потому, что ты должен хотеть украсть меня — все время, постоянно. Просто дружеское напоминание от жены мужу.

Оуэн поднял глаза от бумаги, на которой что-то черкал, и выпрямился.

— Привет, чувак.

Джек кивнул, и они формально пожали друг другу руки. По какой-то причине, он еще не сдружился с Оуэном.

Я прислонилась к Джеку, наши руки все еще были крепко сцеплены.

— Может ли он остаться со мной наедине, Оуэн? Я миллион раз говорила ему, что это неприлично в кафе, но он просто смотрит на меня… — Я подняла глаза на Джека и посмотрел на его хмурое лицо с радостным сердцем. — Вот так. Видишь, как хмурится? Так что да, я не могу устоять перед ним, когда он смотрит на меня. К тому же, Салли может понадобиться помощь, если кто-то войдет.

Оуэн даже не моргнул на мое заявление.

— Да, конечно. — Он поднял бумагу, над которой работал — еще один список.

— Почему тебе не нравится Оуэн? — спросила я, как только он скрылся из виду.

— Кто сказал, что он мне не нравится?

— Я. Ты почти не говоришь ему ни слова.

— Он проводит с тобой здесь целые дни.

— И что?

— Не нравится, — проворчал он, наклоняясь, его рот был слишком близко к моему.

— Джек? — прошептала я, мой нос столкнулся с его.

— Хмм.

— Возможно, это самое милое, что ты мне когда-либо говорил. После этого комментария мы должны сойти с ума.

Он выпрямился, убрав этот прекрасный рот и одарив меня пустым взглядом.

— Нет.

Я потянула Джека вперед и остановилась, прижавшись спиной к островку.

— По крайней мере, подними меня, или это слишком трогательно для тебя?

Его губы дернулись, он покачал головой.

— Всегда приказываешь мне, — пробормотал он, положив руки мне на талию. У меня мгновенно побежали мурашки по коже, когда он поднял меня на остров, и я притянула его к себе.

Взявшись руками за лацканы его пиджака, я притянула его ближе и прижалась лбом к его лбу.

— Привет. Как ты? Я скучала по тебе.

Его руки сжали мою талию и спустились к бедрам, продвигая меня на дюйм или два вперед. — Ты видела меня несколько часов назад, когда я подвозил тебя сегодня утром.

— Я знаю. Прошла целая вечность. — Он подарил мне ту драгоценную улыбку, которой я не могла насытиться, и мои губы стали зеркальным отражением его губ. — И ты должен был сказать, что тоже скучала по мне. Так говорят мужья.

Он хмыкнул, и теплый звук прокатился по всему моему телу.

— Это то, что я должна была сказать? — Его рука спустилась вниз по моему бедру, и он снял мою ногу со своей талии, я даже не заметила, как она оказалась там… вроде как. Его лицо смягчилось, и он прикоснулся к моей щеке. — Ты выглядишь немного уставшей.

Я немного подалась вперед. Я хотела быть как можно ближе.

— Ты знаешь, как мне нравится, когда ты говоришь мне комплименты о том, как хорошо я выгляжу. Скажи мне ещё.

Он отстранился и бросил на меня взгляд, который говорил о том, что ему это не нравится.

Я притянула его обратно.

— Я в порядке. Я обещаю, что сяду, когда у меня закружится голова, и сейчас я тоже сижу. Я также ничего не пекла. Хочешь узнать, что еще делают хорошие мужья?

— Хорошие мужья, — пробормотал он, его руки двигались вверх и вниз по моей спине. Я изо всех сил старалась не извиваться.

— Они целуют своих жен, когда видят их.

— Правда?

— Да. Мне сказали, что это традиция.

Он облизнул губы, и, поскольку я пыталась прильнуть к нему, его язык коснулся и моих губ. Отпустив его пиджак, прежде чем я успела сильно помять его, я обвила руками его шею, уже с трудом вспоминая, как дышать, как нормальный человек.

— Хорошо, что я не твой настоящий муж, — сказал Джек.

Мой рот открылся, и я отпустила его, изображая шок.

— Джек Хоторн, ты только что пошутил?

— Умничаешь, — пробормотал он с улыбкой, его глаза плясали. Казалось, я делаю его счастливым. Каждый раз, когда он улыбался, во мне что-то ослабевало.

— Теперь ты можешь поцеловать меня, — прошептала я, отчаянно и нетерпеливо ожидая этого, и тогда он, наконец, поцеловал меня. Я быстро обхватила его руками и с удовольствием ответила на его поцелуй. К сожалению, он мгновенно прервал его.

— Здравствуй, моя прекрасная жена, — прошептал он, и мне стало немного легче, так как он тоже запыхался. Это коснулось не только меня.

Я услышала звон колокольчика, и в наш маленький укромный уголок влилось еще больше разговоров. Мы были не одни, хотя я постоянно забывала об этом, когда он был рядом.

— Так немного лучше, — прокомментировала я, положив руки ему на плечи.

— Ты готова? — спросил он.

— Я покупаю новые столы, — объявила я вместо того, чтобы ответить на его вопрос.

Он нахмурился.

— Что?

— Новые столы, они нам нужны. У нас всегда полно народу, и места у нас тоже хватает, так что я покупаю новые столы. — Я широко улыбнулась. — Ура!

— Это хорошо, детка, но…

Это слово, детка, услышав его впервые из его уст, я задрожала всем телом. В его голосе было что-то такое, что только усиливало ласку. Я никогда даже не думала о том, что мне понравится, если меня будут называть деткой, но это… это конкретное слово, сказанное этим конкретным парнем, остановило меня на месте. Я могла бы провести остаток своей жизни только за тем, чтобы Джек Хоторн называл меня деткой.

— Хммм, — простонала я в надежде отвлечь его. Я наклонилась и прижалась к его носу, прошептав ему в губы. — Должна ли я вообще сообщать тебе, как мне нравится твой голос? Или звучание моего имени из твоих уст? — Я нежно поцеловала его верхнюю губу, затем нижнюю, а потом углубила поцелуй, ища его язык. — Это детка чуть не убило меня, Джек.

— Ты пытаешься отвлечь меня, — пробормотал он, и я улыбнулась, потому что это было именно то, что я делала, и это прекрасно работало. Я наклонила голову в сторону и сделала большой вдох, прежде чем снова поцеловать его.

Никто никогда не целовал меня так, как целовал Джек Хоторн, и я не думала, что когда-нибудь захочу узнать, есть ли на свете кто-то еще, кто может это сделать.

— Зачем мне это делать? — прошептала я, мои губы все еще касались его губ. Я прикусила губу. — Не сердись, я не говорю, что мы должны действовать, но я действительно хочу тебя, Джек. Просто чтобы ты знал.

Я почувствовала его улыбку на своих губах, а затем его теплую усмешку. Этот звук заставил мое сердце вздохнуть от счастья.

— Правда? Я понятия не имел. Ты только говоришь и пишешь это каждый день, пару раз в день.

— А ты никогда не говоришь, не пишешь и не делаешь этого.

— Потому что я могу себя контролировать.

Я снова поцеловала его, не торопясь, уговаривая его.

— Ты очень хорош в этом.

Он улыбнулся в нашем поцелуе, прикоснувшись к моим губам.

Я наклонилась вперед, пока мои губы не оказались рядом с его ухом.

— Но я хочу услышать от тебя, что ты хочешь меня. Скажи мне, что ты хочешь меня, Джек. По крайней мере, дай мне это.

Я отстранилась и посмотрела ему в глаза. Я видела блеск в его прекрасных голубых глазах.

— Ты думаешь, я не хочу тебя?

Не сводя с него глаз, я медленно пожала плечами. Его челюсть сжалась, и он посмотрел в сторону дверного проема, где я слышала, как Салли вспенивает молоко, а Оуэн разговаривает с клиентом. Мне было все равно, где мы находимся, не совсем, не тогда, когда я была с Джеком. Когда он был рядом со мной, я чувствовала себя на вершине мира, и тот факт, что он всегда отмахивался от меня, потому что искренне беспокоился о моем здоровье, только усиливал мою потребность в нем. Я вовсе не считала его равнодушным, но мне нравилось давить на него. Особенно мне нравилось наблюдать, как вспыхивают его глаза каждый раз, когда я говорила ему, что хочу его.

— Ты заставляешь меня забыть свое имя, когда целуешь меня, — прошептал он мне на ухо. — Хотеть тебя — это все, что я делал, и когда я наконец трахну тебя, как я хотел…

Каждый раз, когда он говорил «трахну» своим грубым голосом, мои глаза сами собой закрывались. Прежде чем я успела узнать, что произойдет, когда меня наконец-то трахнет мой муж, к нам подошла Салли.

— Роуз, как ты думаешь, ты могла бы… О, прости. Прости. Я подожду здесь.

Я положила голову на плечо Джека и застонала.

Он прочистил горло и наклонил мой подбородок вверх.

— Нам нужно быть в больнице через час.

— Но я думала, что сегодня…

Он приподнял бровь. — Я напомнил тебе об этом сегодня утром, до того, как ты выбежала из машины, так что не пытайся делать вид, что не понимаешь, о чем я говорю. Они назначили тебе МРТ и укол антибиотика на сегодня. Мы должны быть там через час.

Я обхватила его лицо обеими руками. На кончике моего языка вертелось желание сказать ему, что я люблю его, но я даже не знала, откуда взялась эта мысль. Я знала, что влюбляюсь в него, но не понимала, что я уже влюблена.

— Хорошо. Шутки в сторону, мне нравится, что ты заботишься обо мне, — серьезно сказала я. — Раньше у меня такого не было. Прости, если я слишком сильно на тебя давлю. Ты знаешь, что у меня никогда не было семьи, но ты…

Он поцеловал меня, быстро, жестко и яростно.

— Кто я? Рубленая печень? Ты никогда не сможешь подтолкнуть меня слишком сильно. Никогда не переставай меня подталкивать.

Я улыбнулась и позволила ему опустить меня на ноги.

— Я пойду посмотрю, что хочет Салли, а потом возьму свою сумку, и мы сможем уйти.

— Мне жаль, Роуз.

Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему.

— Извини? За что?

— Я знаю, что ты не хочешь проходить МРТ, но им нужно посмотреть, все ли в порядке. Мне нужно знать, все ли в порядке.

Я вернулась к нему и поднялась на носочки, чтобы прижаться к его губам, что было моей версией быстрого и крепкого поцелуя, и я немного растаяла, когда он положил руку на мою спину и притянул меня к себе.

— Ты останешься со мной снова?

— Всегда.

— Тогда все будет хорошо. Я знаю, что веду себя глупо. Поможет то, что ты будешь рядом, когда все закончится, чтобы унести меня.

Поездка на машине была веселой, и я изо всех сил старалась выглядеть так, будто не волнуюсь из-за того, что снова окажусь в гробу. Мы сидели рука об руку все время, и Джек даже сделал пару замечаний о личной жизни Рэймонда, когда у нас был очень серьезный разговор на эту тему. Жаль, что я была слишком встревожена, чтобы насладиться всем этим.

Но потом МРТ… это было не лучше, чем в первый раз. Несмотря на то, что в этот раз мне пришлось лечь на спину, они все равно надели мне на голову клетку, и в этот раз голова кружилась гораздо сильнее, чем в первый раз. Мне пришлось держать глаза закрытыми все это время, поскольку я пыталась сосредоточиться только на прикосновении Джека к моей лодыжке. Как только меня вывели и я избавилась от этой штуки на голове, он отнес меня в маленькую комнату и, как и в прошлый раз, позволил мне проплакать на нем целых две минуты. В прошлый раз, когда я это делала, мы не были настоящими. В этот раз мы были настоящими, и от этого мне стало легче, потому что он поцеловал каждую каплю моих слез, украв при этом еще больше кусочков моего сердца.

— Куда ты хочешь, чтобы я тебя отвез? — спросил Джек, когда мы вернулись в машину.

Сама процедура укола тоже не была веселой; было чертовски больно, что можно было легко заметить по моему пепельному лицу и руке, которую я продолжала сжимать. Поскольку при операции мой мозг был открыт, важно было предотвратить заражение. Мне постоянно твердили об этом, поэтому я знала, что избежать этого невозможно — не то чтобы я пыталась выбраться или что-то в этом роде. Я никогда не пыталась.

— Роуз?

На этот раз мы сидели не так близко.

Я посмотрела на него.

— Домой. Я хочу домой. Я напишу Салли и Оуэну. Я не чувствую, что буду там чем-то полезна, и я не хочу сбивать энергию.

— Хорошо, — просто сказал он, а затем сказал Рэймонду, куда нас отвезти.

Вернувшись в здание, Джек поздоровался со Стивом и спросил, как у него дела. Я не смогла удержаться — улыбнулась своей первой улыбкой после МРТ. Подумать только, я была той, кто сказал ему, как зовут его собственного швейцара.

— Как дела у дочки? — спросила я, обхватив руку Джека и встав напротив Стива.

— Она в порядке, вернулась в новую школу.

— Надеюсь, проблем больше не будет.

— Пока все в порядке.

— Это хорошо.

Дочь Стива, Белла, была красивой и умной пятнадцатилетней девочкой, над которой издевались в ее старой школе, и в итоге она сменила школу в середине года.

— Пожалуйста, передайте ей, что я с нетерпением жду нашей новой встречи.

— Ей будет приятно это услышать. Она тебя обожает.

Хотя я слышала о ее ситуации от убитого горем Стива и, очевидно, уже кое-что знала о ней, мы встречались всего два раза, когда она приезжала на несколько часов к своему отцу. Мы сблизились из-за любви к выпечке и дождю, потому что в Нью-Йорке оба дня шел ливень. Мы придумали более двадцати пяти причин, почему мы любим дождь и дождливые дни, когда я спустилась из квартиры Джека, потому что мне было скучно сидеть, там.

Джек нашел меня на полу с Беллой и отнес обратно наверх, потому что было «холодно», а я не настолько здорова, чтобы сидеть задницей на холодном полу. Это было что-то новенькое, особенно слышать слово «задница» из его уст.

— И я обожаю ее. Она умница. Если вы не против, я буду рада, если она придет ко мне в кафе. Может быть, мы могли бы вместе печь, если она не против? Потом я, конечно, приведу ее сюда.

— Тебе не нужно этого делать. Я знаю, как ты занята.

— Конечно, я не должна этого делать. Я хочу. Мы испечем и проведем несколько часов вместе. Это будет весело.

— Спасибо, миссис Хоторн. Ей это понравится.

Вернувшись в лифт, Джек первым нарушил наше молчание

. — Он называет тебя миссис Хоторн каждый раз, когда вы разговариваете, или это только мое присутствие меняет ситуацию?

Я одарила его овечьей ухмылкой, а он только покачал головой.

— Хотя мне нравится, как это звучит.

— Как звучит что?

— Миссис Хоторн. Мне тоже нравится, когда ты так говоришь.

Двери на его этаже открылись прежде, чем он успел ответить, и мы вошли в квартиру.

Все, что я хотела сделать, это подняться наверх, принять душ, чтобы снова почувствовать себя нормальным человеком, и долго-долго спать. Так что именно это я и решила сделать. Я снял обувь возле двери и направился прямо к лестнице.

— Я прыгну в душ и просто попытаюсь взять себя в руки. — Я повернулась и начала идти назад, не сводя глаз с Джека. — Не хочешь присоединиться ко мне?

— Роуз.

Одно слово, мое имя, которое в последнее время приобрело новый смысл. Оно означало «нет».

— Я имела в виду только для того, чтобы искупаться, но как хочешь, приятель. У тебя есть работа? Ты приехал в больницу вместе со мной, а теперь ты здесь, так что, полагаю, тебе нужно наверстать упущенное из-за меня.

— Я буду в своем кабинете.

— Хорошо. Я приду за тобой, как только закончу. — Помахав ему рукой, я наконец-то развернулась и рысью побежала вверх по лестнице.

— Роуз?

Я посмотрела вниз на Джека, моего мужа, который на самом деле не был моим мужем, который держал мою лодыжку во время всего МРТ, а затем обнимал меня, шепча, что со мной все в порядке, что между нами все хорошо, снова и снова в уединении маленькой больничной палаты. Я не думаю, что он понимал, как много это для меня значило. С каждым днем становилось все труднее и труднее сдерживать себя и не говорить ему о том, что я чувствую к нему, что я чувствую к нему уже довольно давно.

— Да?

— Ты в порядке.

Это был не вопрос. Я также не была уверена, было ли это утверждением или нет. Он хотел, чтобы я была в порядке, чтобы я была в порядке ради него, чтобы он чувствовал себя хорошо.

Я слабо улыбнулась ему.

— Лучше не бывает.

— Ты должна стараться больше-кажется, ничего не получается.

Моя улыбка стала еще шире, и я отдала честь, исчезая из его поля зрения.

В мою дверь постучали, прежде чем она открылась.

— Роуз?

— Если ты не хочешь заняться со мной сексом, не входи, — предупредила я единственного человека, который мог стучать в мою дверь.

Несмотря на мое предупреждение, он открыл ее и предстал во всей своей красе. Тот же костюм, все то же самое: лицо, хмурое выражение и все такое.

Я стояла там в своем, к счастью, подходящем небесно-голубом лифчике и трусиках. Я стояла с полотенцем в руках и продолжала стоять, пока его голодные глаза изучали каждый дюйм моего полуобнаженного тела. У меня были бедра, но они мне нравились. Мне нравилось, что у меня есть изгиб, изгиб, который любил прикосновения его рук. Хотя моя грудь не была слишком впечатляющей, Джек, похоже, не был с этим согласен. Я никогда не была так счастлива, что у меня размер чашечек почти С, как в тот момент, когда пару раз ловила на себе его взгляд. В любом случае, мы так и стояли — он в дверях, не сводя с меня глаз, я — посреди комнаты с разгоряченным телом. Не думаю, что кто-то назвал бы меня застенчивой, но я почувствовала жар на щеках, когда секунды шли, а Джек ничего не говорил.

— Привет? — Мне удалось пролепетать.

Его глаза переместились на меня, и его челюсть затвердела, делая его еще более горячим. Мне действительно нравилось, когда его лицо становилось колючим, разочарованным, злым, высокомерным, горячим, голодным, раздраженным и все такое.

— Привет, — выдавил он.

Задыхаясь, я поднесла полотенце, которым сушила волосы, к лицу и попыталась хоть как-то скрыть свою наготу. Это мало чем помогло бы, потому что оно было лишь немного больше полотенца для рук.

— Чем я могу тебе помочь? — простонала я. В том, что я возбуждена, был виноват только доктор. Я никогда в жизни не спрашивала ни одного из своих парней, есть ли у них настроение заняться сексом, не говоря уже о том, чтобы умолять кого-то заняться со мной сексом так, как я умоляла Джека.

В нем что-то было. Может быть, если бы мы сделали это один раз, я бы перестала думать и говорить об этом постоянно. Может быть, ему было бы мучительно плохо — но я знала, что это не так. Я знала, что он сделает со мной, и я не могла ждать.

— Ты свободна для ужина? — Его голос был все еще напряженным, как и его хватка на дверной ручке, и это был вопрос, которого я не слышала уже некоторое время.

— Мне придется проверить свое расписание.

Я не двинулась с места. Затем я улыбнулась, прокладывая себе путь к нему. Это не была соблазнительная улыбка или что-то в этом роде; я вовсе не пыталась быть сексуальной. Честно говоря, я бы не знала, как и что делать, чтобы начать соблазнять такого парня, как Джек. Я думаю, чтобы впечатлить такого парня, как он, нужно выложиться по полной, может быть, исполнить легкий стриптиз, пока ты идешь к нему, а потом просто начать действовать. Или, что было бы еще лучше… вы были бы настолько эффектны, что он просто не смог бы остановиться и пошел бы на вас.

Он не пошел на меня, поэтому я постоянно об этом говорила. По сути, я пыталась соблазнить его, приставая к нему с расспросами, и надеялась, что он расстроится настолько, что действительно сделает это, просто чтобы я замолчала, потому что я полагала, что это тоже работает.

Я остановилась перед ним, посмотрела на него и улыбнулась.

— Я проверила.

Он приподнял бровь, его глаза даже ни разу не опустились на мою грудь. Меня это совсем не обнадежило.

— И что?

— Я свободна. Я свободна каждый день.

— Наконец-то. Собирайся. Мы идем на свидание.

Как только он произнес эти слова, он сделал шаг назад и захлопнул дверь у меня перед носом. Я в шоке уставилась на дверь, а затем разразилась счастливым смехом.

Открыв дверь, я увидела его удаляющуюся спину.

— Наше первое официальное свидание? — крикнула я ему вслед, прежде чем он успел добраться до лестницы.

— Да, — крикнул он в ответ, его голос был сердитым. Дрожь пробежала по моему телу.

— Куда мы идем? Могу я спросить?

— Нет.

— Куда ты идешь? Могу я хотя бы это спросить? — Мне повезло, что он не оглядывался, потому что на моем лице появилась самая нелепая улыбка в мире.

— На улицу, — огрызнулся он, спускаясь по лестнице.

— На улицу? Куда ты идешь? А как же наше свидание?

Он остановился на последней ступеньке и наконец посмотрел на меня. Я цеплялась за перила, все еще в нижнем белье, лицо раскраснелось и было счастливым.

Его взгляд был пронзительным.

— Я буду ждать тебя внизу.

— Но почему ты уходишь?

— Потому что ты толкаешь меня.

У меня открылся рот.

— Я толкаю тебя? — Я сделал шаг вниз по лестнице. — Я ничего не говорила.

— Не спускайся сюда, Роуз.

Я сделала паузу.

— Я толкаю тебя? — начала я снова. — А как насчет того, что ты приходишь в мою комнату и так на меня смотришь?

— Как я… неважно. Я жду тебя внизу. Я тебе не доверяю.

Я начала смеяться всерьез, такая счастливая и радостная. Я заметила, как дрогнули его губы.

— Потрать столько времени, сколько тебе нужно. Я буду ждать тебя внизу.

— Хорошо. Обещаю, что я не задержусь. Ты можешь составить компанию Стиву.

— Да. Как я об этом не подумал? Я пойду сделаю это.

Когда я перестала его видеть, я крикнула ему вслед со своего места на лестнице.

— Что мне надеть? Что это за свидание?

— Это свидание, что еще тебе нужно знать? И мне все равно, что ты наденешь, лишь бы ты прикрыла себя с ног до головы.

Я так и сделала. Я надела черное платье, не слишком броское. Короткие рукава, открытая V-образная горловина, легкая ткань, которая мягко обнимала мою грудь и бедра и заканчивалась на четыре-пять дюймов выше колен. Я высушила свои густые волосы и выпрямила челку, потому что я не хотела простудиться, выйдя за дверь с мокрыми волосами в снежную нью-йоркскую ночь. Я сделала макияж, сосредоточившись на глазах. Я надела свое толстое черное пальто и обмотала шарф вокруг шеи, а также надела черные кожаные перчатки. Схватив с верхней полки шкафа свой кремовый ребристый берет, я надела его на голову и торопливо вышла из квартиры. Я еще не могла точно бежать из-за моих мозгов и носа, но я была близка к этому.

Мое сердце прыгало в груди, а в животе порхали возбужденные бабочки, я чувствовала себя так, будто иду на свое первое в жизни свидание с мальчиком, в которого была влюблена много лет. Это было странное чувство — так волноваться из-за простого свидания, но это был Джек Хоторн, мой фальшивый муж, который знал, как правильно меня поцеловать. Как я могла не быть взволнованной?

Когда двери лифта открылись, я заставила себя сделать поменьше шагов на случай, если Джек ждал меня в холле. Его не было. Я остановилась перед Стивом.

— Как я выгляжу?

Он улыбнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ.

— Как всегда прекрасно.

— Может, мне стоит немного сбавить тон счастья?

Он разразился смехом.

— Никогда не сбавляй тон счастья, Роуз. Тебе это очень идет.

Я немного растаяла от его слов.

— Вы лучший, Стив.

Он наклонил голову.

— Итак? Что за особый случай?

— Мой муж пригласил меня на свидание, — гордо сказала я.

— Счастливая леди. Это особенное событие.

— О, вы даже не представляете.

— Мистер Хоторн сказал, что будет ждать вас снаружи.

— Хорошо. — Я провела руками в перчатках по пальто, чувствуя неожиданную нервозность. — Спасибо, Стив. Увидимся позже?

— Я буду прямо здесь. Повеселись.

Быстро попрощавшись с добрым швейцаром, который стал моим другом, я вышла на улицу. Снова начался снегопад, и тротуары были покрыты снегом и слякотью. Я посмотрела на небо и закрыла глаза, маленькие снежинки таяли на моем лице, щекоча меня. Я улыбнулась. Я чувствовала себя такой легкомысленной и свободной. Я оглянулась, чтобы найти Джека, и он был прямо там, слева от здания. Он прислонился к своей машине, прямо рядом с Рэймондом, изучая меня.

Мое сердце забилось при виде его, как и всегда в последнее время, и я действительно почувствовала, что никогда в жизни не чувствовала себя более счастливой. Я не смогла удержаться и побежала к нему, как раз когда он насторожился и выпрямился. Он что-то сказал Рэймонду и, кивнув Джеку, Рэймонд открыл свою дверь и сел на водительское место, оставив Джека мне.

Я остановилась прямо перед ним, слегка запыхавшись.

Он откинул мою челку с глаз, кончиками пальцев нежно проводя по контуру моего лица.

— Ты не должна бегать, Роуз.

Я двигала головой вверх-вниз, и он вздохнул, когда я усмехнулась.

— И что?

— И что мне с тобой делать?

Я пожала плечами.

— Оставить себе?

Он потянулся за моим беретом и поправил его на моей голове, затем, обхватив руками мое лицо, наклонился и поцеловал меня. Его руки были теплыми на моих щеках, его губы — еще более теплыми и притягательными. Я схватила его за запястья, чтобы удержать его еще немного. Когда мы попробовали друг друга на вкус — не то чтобы на вкус, но на пробу, — он отстранился и посмотрел мне в глаза.

— Ты станешь моей смертью, — сказал он со всей серьезностью, на какую только был способен.

А я думаю, что люблю тебя, — хотела сказать я, но вместо этого одарила его своей самой большой улыбкой.

Его смех был для меня всем. Мои глаза и сердце теплели при одном только взгляде на него.

Он был полностью моим.

— Садись в машину.

Я повторила ему его же слова.

— Вечно ты мне приказываешь.

Он бросил на меня пустой взгляд с приподнятыми бровями, и я мило улыбнулась. Он открыл дверь и проскользнул внутрь сразу после меня. Я редко садилась на другой конец. Обычно он хотел, чтобы я была рядом с ним, и, как вы знаете, я тоже. В этот момент мое бедро упиралось в его бедро. Мы сидели так близко, и я не могла быть счастливее.

Я немного дрожала, когда он закрыл дверь, и провела руками вверх и вниз по рукам.

— Сегодня очень холодно.

По очереди он брал мои руки в перчатках и растирал их между своими.

О, я действительно хотела оставить его.

Поездка на машине не заняла много времени, и когда нас высадили перед самым милым маленьким итальянским ресторанчиком, я была приятно удивлена. Честно говоря, мне не очень хотелось идти в многолюдное, шикарное место. Однако это место было каким угодно, только не шикарным. Джек держал мою руку в своей, пока мы поднимались по двум ступенькам, чтобы войти в ресторан. Все маленькие симпатичные столики были покрыты красными клетчатыми скатертями, на каждом занятом столике горели две маленькие свечи, и я не могла дождаться, когда у меня появятся собственные свечи. Джек поговорил с женщиной, которая вышла поприветствовать нас, и она отвела нас к одному из столиков прямо напротив большого окна. За столом рядом с нами сидели дедушка и его внук, и они откусывали первые кусочки пиццы.

Я слышала, как урчит мой желудок. Я сняла сначала перчатки, потом берет, шарф и, наконец, пальто. Джек как раз отодвигал мой стул, когда он перестал двигаться. Я поджала губы и попыталась сдержать улыбку. Он прочистил горло и оторвался от стула. Я села, а он занял место напротив меня.

Он долго смотрел на меня, после чего глубоко вздохнул.

— У меня от тебя захватывает дух, Роуз Хоторн.

У меня перехватило дыхание. Это было настолько реально и идеально, насколько это вообще возможно

. — Это один из тех случаев?

— Да.

Прочистив горло, я оперлась локтями на стол и положила голову на руки.

— Это хорошее начало. Продолжай.

Он улыбнулся, затем его взгляд медленно опустился на мою грудь.

Наконец-то!

— Кажется, я говорил тебе, чтобы ты прикрылась с головы до ног.

— И я послушалась тебя, — легко согласилась я. — Я надела пальто, шарф, перчатки, берет. Я надела все, что могла надеть.

— Хорошая попытка, — возразил он, качая головой. — Здесь холодно, ты заболеешь.

— Не заболею. Здесь уютно, тепло и прекрасно.

Паренек, которому на вид едва исполнилось шестнадцать, принес меню, прервав наш разговор. Я опустила локти на стол и начала проверять варианты. Паренек рядом с нами болтал без умолку и смешил своего дедушку, и это еще больше подняло мое настроение. Я подняла глаза от меню и оглядела ресторан, заметив других посетителей, и поняла, что мы были одеты слишком нарядно.

Я наклонилась к Джеку, и он недоуменно посмотрел на меня.

— Придвинься, — прошептала я.

— Зачем?

Он выглядел таким подозрительным и очаровательным в ворчливой манере, что мне пришлось рассмеяться.

— Просто наклонись ближе.

Он сделал это осторожно.

— Мне кажется, мы немного разодеты для этого места.

Его плечи расслабились, прежде чем он огляделся вокруг, и мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать смех. Неужели он думал, что я наброшусь на него?

— Но мне это нравится, — продолжила я, прежде чем он успел что-то сказать, и его взгляд вернулся ко мне. — Я чувствую себя особенной. Я знаю, что это совсем не твое обычное место, поэтому я ценю то, что ты делаешь это для меня, еще больше. Спасибо.

— Тебе не нужно благодарить меня, Роуз. Для меня это столько же, сколько и для тебя, и это просто ужин. Неважно, где мы находимся, лишь бы мы были вместе.

— Ах, ты просто убил меня, и это правда. Это действительно правда.

— Я все равно рад, что ты одобряешь.

— Да, ты молодец. Тебе может повезти. В конце концов.

Еще одно покачивание головой, когда он положил свое меню.

— Ты не сдаешься, не так ли?

Я застонала и спрятала лицо за ладонями.

— Дело не во мне, обещаю. Дело в докторе.

— Что значит «дело в докторе»? Он протянул руки и потянул меня вниз, как будто не мог не смотреть на мое лицо — по крайней мере, мне нравилось так думать.

— Я хочу тебя, я не собираюсь лгать об этом, но я не такая. Я никогда не буду такой. Это происходит только потому, что он сказал… — Посмотрев на дедушку и внука рядом со мной, я прошептала. — Это потому, что он сказал, что я не могу заниматься сексом. Теперь я хочу весь секс. Ты не можешь сказать мне, что я не могу что-то делать. Тогда все, что я хочу делать, это… ну, это. Это притягательность запретного. Ты не такой?

— Ты либо хочешь чего-то, либо нет. Какое отношение к этому имеет то, что говорят другие люди?

Я откинулся назад.

— Конечно, ты бы так сказал.

— И что это должно означать?

Я помахала рукой в воздухе.

— Ты… ты. Ты очень дисциплинированный. Я не думаю, что кто-то или что-то может повлиять на тебя. Как ты любишь говорить, ты можешь контролировать себя.

— Ты влияешь на меня.

Я улыбнулась. Это была медленная и счастливая улыбка.

— Ты тоже влияешь на меня.

— Итак, поправь меня, если я ошибаюсь: если бы доктор сказал, что можно заниматься сексом, ты…

— Джек! — огрызнулась я, протягивая руку, чтобы закрыть ему рот.

— Что? — пробормотал он.

Наклонив голову в сторону, я жестом указала глазами на дуэт, сидящий рядом с нами.

Джек поднял голову и вздохнул. Я полагала, что это его версия просьбы об избавлении.

— Просто пропусти это слово, но продолжай, — посоветовала я, садясь обратно.

— Если бы он сказал, что можно… делать это, ты бы не просила меня делать это каждый день?

— Ну, я представляю, что все равно хотела бы тебя, но я не уверена, что сказала бы это вслух, и уж точно не так сильно. Два месяца после операции… ну, с тех пор я чрезвычайно… неважно. — Чувствуя, что мое лицо раскраснелось, я прижала тыльную сторону ладони к щеке.

— Что случилось?

— Ничего, просто здесь немного жарко.

— Закончи свое предложение.

Мы встретились взглядами, и мне удалось выдержать его напряженный взгляд в течение десяти секунд.

— Возбужденная, — сказала я, мой голос был разочарован и, возможно, немного громче, чем я ожидала. — Возбужденная, — повторила я, на этот раз больше для себя.

Хостес, девушка, которая проводила нас к нашему столику, вернулась.

— Здравствуйте. Добро пожаловать снова. Что вам принести?

Мы с Джеком все еще смотрели друг на друга, и я не хотела первой разрывать зрительный контакт. Он делал такие вещи, которые заставляли меня влюбляться в него все больше и больше. Его пристальный взгляд мог затронуть самые разные места, и когда он так смотрел на меня, я немного теряла рассудок.

— Здравствуйте, — сказала я, и Джек наконец перевел взгляд на девушку. Я вздохнула с облегчением и опустилась на свое место. Я только что сказала ему, что возбуждена. Хорошее слово, несомненно.

— Ты хочешь разделить пиццу или будешь пасту?

Я быстро вернулась в мир.

— Пиццу.

— С чем ты хочешь?

— С грибами, — промурлыкала я. — И, может быть, артишоками.

— И все?

— Нет, ты тоже что-нибудь добавь. Что ты хочешь?

— Пепперони. Ты будешь воду?

Я кивнула и позволила ему закончить наш заказ, затем, когда девушка ушла, пообещав принести наши напитки как можно скорее, мой взгляд остановился на пустой кабинке в задней части зала.

— Ты слышала что-нибудь от своих двоюродных братьев и сестёр?

Когда я бросила на него растерянный взгляд, он продолжил.

— Насчёт твоей операции. Они звонили тебе, чтобы проверить, как ты?

— Нет. Я даже не уверена, хочу ли я получить от них весточку. Хотя я удивлена, что Брайан больше не появлялся. Он звонил тебе? Мне кажется, что он слишком легко сдался.

— Нет.

Поскольку я хотела, чтобы сегодняшний вечер был посвящен только нам, я сменила тему и не слишком задумывалась о его сердитом выражении лица.

Указав пальцем на кабинку сзади, я подождала, пока он проследит за моим направлением.

— Да… это столик, я полагаю.

— Ха-ха. — Я проигнорировала его сухой комментарий, бросив на него ничего не выражающий взгляд. — Мы можем сесть там?

— Тебе здесь не нравится?

— Нет. Нет, нравится, но кабинка… я не знаю, она кажется более интимной.

Джек привлек внимание девушки, которая приносила газировку симпатичному малышу рядом с нами, а затем помог мне встать с места и отнес мое пальто. Прикосновение его руки к моей спине практически пронзило меня сквозь платье. Я села первой и посторонилась.

Вместо того чтобы сесть рядом со мной, как я предполагала и хотела, он снова сел напротив меня.

— Что ты делаешь? — спросила я, недоумевая.

— На что это похоже, что я делаю?

— Джек, ты будешь сидеть здесь. — Я похлопала по сиденью рядом с собой. — Вот почему я хотела кабинку.

— Чтобы сидеть рядом со мной, — повторил он.

Я медленно кивнула.

— Мы могли бы передвинуть наши стулья ближе друг к другу.

— Это не одно и то же. Давай. Двигайся.

— Никаких прикосновений, Роуз. Я серьезно. Не своди меня с ума на людях.

Слышать, что у меня есть хоть какая-то власть над ним, было волнующе. Счастливая и возбужденная, я засмеялась и подняла руки. — Никаких прикосновений, поняла. Давай, я не буду кусаться. Обещаю.

И что вы думаете… как только он устроился рядом со мной, он потянулся к моей руке и крепко сжал ее в своей, все время играя с моим кольцом. Он был единственным, кто не переставал прикасаться ко мне, и мне нравилась каждая секунда этого. Мы часами разговаривали в этом маленьком итальянском ресторанчике под романтические итальянские мелодии. Если Джек не касался моего лица, он держал меня за руку. Если он не держал меня за руку, то предлагал мне кусочки пиццы, пока я болтала с ним. Когда он не смешил меня своими сухими комментариями, он клал наши соединенные руки себе на ногу. Когда я не улыбалась и не смеялась, я таяла.

Он также поцеловал меня. Не знаю, почему я была удивлена, но он целовал меня так много раз. Каждый раз, когда он наклонялся вперед и я чувствовала, как его губы прижимаются к моим, прося войти, мое сердце сбивалось с ровного ритма, и я чувствовала, как внутри меня бурлит возбуждение, такое возбуждение, которое не знаешь, как сдержать, избыток счастья. Мне это нравилось. Я полностью влюбилась в него на нашем первом свидании.

Это было самое идеальное первое свидание в моей жизни.

Мой муж был идеален. Со всем своим высокомерием и колючестью Джек Хоторн был идеален для меня.

Он не был тем, о чем я мечтала, и даже не был тем, чего я хотела для себя, но он был совершенен и уже был моим, по-настоящему моим. В этом у меня не было никаких сомнений.