Бриз надежды

10

Решив не спать до утра, Виктория долго лежала с открытыми глазами. Потом сама не заметила, как задремала.

К счастью, на этот раз ей не снилось вообще ничего. Во всяком случае, проснувшись часов в девять, она не смогла припомнить, были ли какие-нибудь сны.

Зато воспоминаний о том, что делал с ней Невил во время двух первых сновидений, было предостаточно. Они теснились в голове в таком количестве, что, казалось, та вот-вот треснет.

Нужно находиться среди людей, подумала Виктория. В одиночестве я свихнусь.

Она встала, привела себя в порядок, оделась и отправилась в ресторан пансионата завтракать. Потом, как обычно, загорала у бассейна — благо днем он выглядел совсем не так, как ночью, во время кошмаров.

Позже был ланч в ресторане, после которого Виктория спросила себя, что делать дальше. Занятия в гимнастическом зале пока исключались. Одна мысль о тренажерах вызывала боль в мышцах. Ехать развлекаться в город не хотелось. В другое время, подобно многим отдыхающим пансионата, она отправилась бы на конюшню полюбоваться на лошадей, но там находился Невил, значит, на том направлении висел знак запрета.

А, собственно, почему бы мне для разнообразия не сходить на пляж? — подумала Виктория. Ведь я еще там не бывала.

Так она и сделала. Переодевшись, спустилась на пляж, где ей сразу же захотелось искупаться в море. Правда, плавала она недолго: вода оказалась гораздо холоднее, чем в бассейне, где был искусственный подогрев.

Выйдя на берег и обогревшись на солнце, она накинула халатик, после чего отправилась на прогулку. Бродила вдоль кромки воды до тех пор, пока солнце не скатилось к горизонту.

Потом, как обычно, был ужин в ресторане, но перед тем Виктория зашла к себе, сполоснулась под душем и оделась как для выхода: в конце дня здесь принято было облачаться в вечерние туалеты. Кроме того, их следовало менять. Вчера Виктория была в голубом платье, сегодня выбрала лиловое с зеленым растительным рисунком. Ноги сунула в черные туфли-лодочки и захватила сумочку в тон. В таком виде, правда почти без макияжа, спустилась в ресторан.

Там уже было людно — обитатели пансионата собирались к ужину.

Устроившись за закрепленным персонально за ней столиком, Виктория подумала о том, что избранная с утра тактика себя оправдывает. Нельзя сказать, чтобы мысли о Невиле совсем не лезли в голову, но они хотя бы не занимали главенствующее положение.

Вот и замечательно, так стану поступать и впредь, проплыло в ее мозгу, пока официант ставил перед ней первое заказанное блюдо — суп из зеленых стручков фасоли со спаржей.

Виктория сидела в ресторане долго. Сначала ела, причем очень медленно. Потом заказала десерт — шоколадное мороженое с вишневым ликером. Под конец попросила принести легкий коктейль.

Покидать ресторан не торопилась. Здесь было все, в чем она сейчас нуждалась: люди, музыка, общение. Правда, сама Виктория почти ни с кем не разговаривала, больше наблюдала за другими.

Где-то в середине вечера ей вдруг пришло в голову, что за последние двое суток она ни разу не вспомнила о Ральфе. Однако эта мысль лишь вызвала у нее улыбку: для того она и уехала из Шеффилда, чтобы разорвать нити, связывавшие ее с Ральфом.

Но как ни удобно было Виктории в ресторане, все же она не собиралась сидеть здесь весь вечер. Однако возвращаться в номер тоже не хотелось. Там ее подстерегали таившиеся в спальне воспоминания о ночных видениях, то есть о Невиле. Значит, следовало придумать, чем занять время.

Выйдя из ресторана в вестибюль, Виктория отметила про себя кое-что еще: она почти перестала тревожиться по поводу полноты, набранной из-за назначенной врачами высококалорийной диеты. Сейчас ее гораздо больше тревожило непреодолимое влечение к Невилу. Да и вообще, влечение как таковое, потому что в жизни Виктории еще не было случая, чтобы ее так сильно тянуло к мужчине. Ни к конкретному, ни к абстрактному.

Воздух здесь, что ли, особенный?

Тем не менее именно на воздух Виктория и отправилась — в здешний парк. Нужно двигаться, иначе есть угроза впасть в состояние задумчивости, а там недалеко и до грез наяву. Предметом которых окажется известно кто…

Было еще довольно светло, но в парке уже начали зажигаться фонари, отчего он казался особенно уютным. Отдыхающие прогуливались по дорожкам группами, парами или, как Виктория, в одиночку.

Она не спеша пересекла парк вдоль, потом поперек и по диагонали, всякий раз минуя расположенный в центре фонтан. Затем свернула на какую-то пустынную дорожку, ведущую, как ей казалось, к морю.

Однако дорожка, по-видимому, была проложена полукругом, потому что море осталось левее и Виктория неожиданно осознала, что очутилась в розарии.

Это совершенно ее не устраивало, ведь из розария прямой путь на конюшню, где сейчас наверняка находится…

Не додумав мысль до конца, Виктория резко повернулась и стремительно зашагала в обратном направлении. Однако поспешность сыграла с ней злую шутку. Дорожки в розарии были не выложены плиткой, как в парке, а посыпаны гравием. Не успела Виктория сделать и трех быстрых шагов, как ее левый каблук внезапно ушел куда-то вниз, будто провалился. В следующее мгновение нога подвернулась, Виктория вскрикнула от резкой боли и с размаху шлепнулась на дорожку, вдобавок ударившись копчиком.

— О-о-ох! — вновь вырвалось у нее, на этот раз протяжно.

Но затем она замолчала. Что толку стонать? Все равно поблизости никого. Да и сидеть незачем, пора подниматься.

Так Виктория и сделала — кое-как встала. И тут выяснилось, что левый каблук не просто провалился куда-то, а полностью отломился.

Выругавшись вполголоса — это были ее любимые туфли, — Виктория подняла каблук, а также валявшуюся на гравии сумочку и на минутку задумалась. Так или иначе, но ей следовало добираться до пансионата.

Уж как-нибудь дойду, проплыло в ее голове. Не так здесь и далеко.

Она двинулась с места, но тут обнаружилась еще одна неприятность. Стоило Виктории сделать шаг, как ее левую ногу будто пронзило раскаленной спицей. Она снова вскрикнула, потом прикусила губу и наклонилась, чтобы проверить, что со ступней. Недоставало еще получить травму!

Ступня выглядела как обычно, двигалась нормально, но наступать на нее было больно.

Наверное, связки растянула, пришла к неутешительному выводу Виктория.

Растерянно оглядевшись, она увидела неподалеку скамейку и, сильно хромая, двинулась туда. Кое-как добравшись, рухнула на дощатое сиденье, даже не заметив его твердости.

Теперь следовало подумать, что делать дальше. Самым неприятным являлось то, что рядом не было ни души. В парке еще прогуливались люди, но кричать Виктория стеснялась. Как-то это неловко. Оставалось найти подходящую палку и, опираясь на нее, потихоньку двинуться к пансионату. А там уж кто-нибудь поможет добраться до номера.

Только где же эту самую палку взять?

Виктория вновь огляделась по сторонам и лишь сейчас заметила, что уже сильно стемнело. Правда, среди кустов благоухающих роз сидели как гномики небольшие фонари, но их приглушенный свет лишь усиливал ощущение сгущавшегося мрака.

Темноты она не боялась, но как искать палку в подобных условиях, не представляла. Тем более среди кустов роз, ведь деревьев здесь практически не было.

Кажется, я влипла в историю! — пронеслось в мозгу Виктории.

И почти сразу же она услышала звук быстрых шагов, а затем кто-то произнес:

— Вы в порядке?

Несмотря на то что уже на розарий спустились сумерки, Невил узнал Викторию сразу. И вовсе не потому, что, кроме нее, в розарии сейчас никого не было. Просто, увидев молодую женщину с копной светлых волос, он сразу понял, кто это. Спутать Викторию с любой другой проживающей в пансионате девушкой было невозможно. Она представлялась Невилу единственной в своем роде. Неповторимой. И практически недосягаемой. Потому что выглядела недотрогой.

Он поднялся на чердак конюшни за двумя седлами, которые должны были понадобиться завтра. Зачем подошел к единственному здешнему окошку, сам не знал. Да и в сторону розария посмотрел случайно. Но, увидев Викторию, он словно прирос к доскам настила. Подобной возможности понаблюдать за ней ему еще не представлялось…

Она поразила Невила, как только он впервые увидел ее.

Произошло это всего несколько дней назад. Виктория окликнула его, спросила, как пройти в розарий, и Невил ответил.

Собственно, на этом разговор и завершился. Ну, разве что Виктория поблагодарила его за подсказку, и все.

Однако Невилу почудилось, что на каком-то втором плане между ними происходит нечто особенное, с трудом поддающееся определению. Еще не придумано слов, которые могли бы передать испытанные Невилом в ту минуту ощущения.

Но одно он увидел, осознал и оценил сразу — красоту незнакомки.

Ему всегда нравились у женщин карие глаза, а в сочетании со светлыми волосами они вообще смотрелись бесподобно. Как и полные, будто чуть припухшие, губы незнакомки. Они словно напрашивались на поцелуй.

Кареглазая красавица выговаривала слова, задавая вопрос, а Невил смотрел на ее губы и в голове его проносились мысли, которых, строго говоря, не должно было быть.

Но что он мог с собой поделать! Все получилось так неожиданно. Он, как говорится, ни сном ни духом, не мог предполагать, что именно сегодня судьба преподнесет ему такой приятный сюрприз.

А ему-то казалось, что после истории с Кейтлин он долго еще не будет обращать внимания на женщин!

И вот, пожалуйста, совершенно неожиданно появилась та, на которую просто невозможно не обратить внимания.

Возможно, поэтому короткий и малозначительный разговор с Викторией — имя которой он выяснил позже у администратора пансионата — показался ему очень важным и продолжительным. Настолько, что хватило времени полюбоваться многими деталями ее внешности — пышными волосами цвета спелой пшеницы, слегка развевающимися под дуновением налетевшего с моря бриза, карими, теплого оттенка глазами, а также губами, при первом же взгляде на которые у Невила перехватило дыхание.

Одета Виктория была очень просто — в шорты и мешковатую футболку. Складывалось впечатление, что она стремится скрыть формы тела — Невил так и не понял почему, ведь ее фигурой невозможно было не любоваться.

И все же именно глаза Виктории произвели на него наибольшее впечатление. Несмотря на красоту, они не были глазами смазливой пустышки. В них светился ум, и, наверное, благодаря этому Викторию окружала аура врожденной интеллигентности. Что Невилу особенно импонировало. Он не любил взбалмошных девиц, даже красивых. По его мнению, они напоминали породистых кошек, которыми, как известно, любоваться можно, а вот поговорить с ними…

Словом, как только Невил увидел Викторию, его сердце дрогнуло.

Примерно то же самое произошло, когда он в сумерках разглядел Викторию в розарии — его сердце будто сжала чья-то мягкая теплая лапа. Поэтому неудивительно, что он задержался у окошка чердака.

На его глазах Виктория вдруг остановилась — словно о чем-то вспомнив, — затем резко повернулась и двинулась в обратном направлении. Но почти сразу же то ли споткнулась, то ли зацепилась за что-то ногой и упала.

Невил непроизвольно дернулся, подчиняясь порыву тотчас же мчаться на помощь, но все же остался на месте. Если ничего особенного не случилось, то, пока он добежит до розария, Виктория успеет уйти.

Но скоро стало ясно: что-то там все-таки произошло. Заметно прихрамывая, Виктория сделала несколько шагов и, похоже, опустилась на одну из скамеек.

Увидев это, Невил понял, что обрел повод вмешаться в ситуацию. Больше не раздумывая, он спустился по лестнице, бросил захваченные на чердаке седла на пол и выбежал из конюшни. Розарий начинался сразу за зеленой лужайкой, к нему вела тропинка.