Брошенка

Глава 18

С работой пришлось распрощаться, заказчик требовал чёткого выполнения в срок и ждать мастера готов не был, а потому Лене пришлось регулировать всё при помощи Юры. Он приехал, как только узнал новости, отдал готовое, забрал заработанное и вывез инструменты из мастерской, которую Гриша снимал. О случившемся Гриша говорить не хотел, хотя брат настаивал, чтобы написать заявление и найти Никиту. Что это было: благородство или глупость, Юра ответить не мог, как не мог и Гриша. Возможно где-то в глубине души он хотел сам ответить обидчику, что называется, по-мужски, по простому. Привык с детства заступаться за себя и близких, не перекладывая на кого-то. Юра лишь покачал головой, но решение принял и больше разговора не заводил.

И снова реабилитация, за которую Гриша взялся с двойным упорством. Он не мог подвести семью: жену, сына. Какая он надежда и опора, если не сможет ходить. Цель была далёкой и, казалось бы, недостижимой, но он не сдавался.

То мимолётное настроение, когда он оказался на земле под весом соперника, и остался лежать там же, чувствуя, как тяжело пошевелить ногами, ввело в апатию. Он будто вернулся в тот роковой день, когда тяжёлое дерево разделило его жизнь надвое, заставив сделать невозможное. А потому не мог смотреть в глаза жене, борясь со своими внутренними демонами, призывающими сдаться. Слабости проходят, так и он, собрался с духом и решил бороться.

Свекровь смотрела на Лену с упрёком, как только узнала, что именно произошло.

— Он сам так решил, — остудил её пыл Юра. — Говорил с ним. Не лезь, мать, у них своя семья, он — мужчина, он защитник, не женщине защищать свою семью.

— Юрка, а если…

— Не знаю, мать. Для Гришки честь многое значит. Он сильный, выкарабкается.

Димка рос и радовал, мать со свекровью сменяли друг друга по неделям, чтобы у Лены была возможность навещать мужа и справляться с делами. Она чувствовала немое недовольство Лидии и вывела ту на разговор, после которого обе плакали и обнимались, понимая, что горе-то у них общее.

Вернувшись обратно в деревню, Лена и Гриша поселились в домике неподалёку, который купили родители общими усилиями. Гриша ругался, говорил, что не может принять такой подарок, а Лена стояла растерянная, не зная, как и благодарить за такое.

— Маленький, — кивала Галина, — зато свой. — Уют наведёте, заживёте, а мы ничего, если не родные, кто поможет?

Гриша ходил с трудом, Лена смотрела, как переваливается с ноги на ногу муж, и хотела помочь, только после пары таких попыток, когда он гневно посмотрел на неё, больше не поднимала глаз, стараясь не смотреть в его сторону и заниматься чем угодно.

— Не надо, — чуть мягче сказал он, понимая, как неправ. Его рука легла на девичье плечо, и Лена покрыла его ладонь своей.

— Мы справимся, — повернулась к нему. Сдвинутые на переносице брови выдавали жалость.

Он вздохнул, понимая, что это лишь только слова. Как ни старался, на большее в этот раз был не способен.

— Работать надо, — отвернулся и поковылял в мастерскую. Заказов было много, за это стоило благодарить одну из сестёр, семейные связи многое значат. Хохловы не оставляли друг друга в беде, помогая по мере возможности. Гриша всё чаще закрывался у себя и выбирался из мастерской изрядно выпившим. Лена поначалу не говорила родным, считая, что сами справятся, только подобные моменты повторялись. Она смотрела, как он медленно копает себе яму, из которой потом будет сложно выбраться.

С некоторых пор Юрка звонил ей всё чаще, он беспокоился за брата, и она не выдержала, расплакалась и рассказала, что творится за стенами их маленького рая.

— Ты не имеешь права его бросить, — как-то напрягся он.

— Я не хочу этого, но не знаю, сколько смогу терпеть.

— Понимаю, — вздохнул Юра. — Поговорю, Лен.

Через две недели все собрались на свадьбе, Юрка прощался со свободой. Гриша ехать не хотел, но убедили, что он просто не может проигнорировать родного брата.

— Вот эту рубашку надень и брюки, — суетилась Лена, наглаживая вещи. — Помнишь нашу свадьбу?

Он посмотрел на неё как-то тепло и улыбнулся.

— Ты была самой красивой невестой.

— Почему была? — усмехнулась она, усаживаясь к мужу на колени. Её руки обвили шею нежно, лаская кожу кончиками пальцев. — Ты мой, — шепнула она, приближаясь к его губам, и поцеловала трепетно, будто в первый раз. Так, что мир перевернулся внутри, будто сжали кишки, выкрутили, а теперь они разворачивались медленно, приходя в себя.

«Я и забыл, как это хорошо», — пронеслось в его голове, и он сжал её так крепко, как мог.

— Задушишь, — сказала она натужно и рассмеялась. Такая же нежная, добрая, воздушная.

— Гриша, — внезапно изменилась она в лице, — как мне тебе помочь?

Он молчал, раздумывая над её словами, не потому, что был выход, просто не знал, как ответить.

— Мне тяжело, — вздохнула она, отворачиваясь. — Я не чувствую себя нужной. Будто всё, через что мы прошли — напрасно. Только это не так. Есть ты, — она положила ему руку на грудь, — я, - взяла его ладонь и положила себе на область сердца, — и Димка. Мы семья, понимаешь. Если плохо мне, ты сделаешь всё возможное и невозможное, так почему в твою сторону так не работает?

— Я мужчина, — оторвал он руку от её сердца.

— Настоящий, — согласилась она. — Иначе, я бы тебя не выбрала, — и вновь этот взгляд, от которого бросает в жар. Что же он делает с их жизнями. Она так нуждается в нём! — Ты мой муж, и я пойду за тобой, куда скажешь, но только не так, — покачала она головой. — Это не выход, это шаги в сторону пропасти, и я не потащу туда Димку!

Какое-то время они молча смотрела друг на друга.

— Собирайся, — встала она, укладывая в сумочку необходимое для девушки.

Гриша смотрел, как суетится жена, и стало стыдно за те минуты слабости, которые он стал позволять себе по вечерам. Она не ругалась, не кричала, лишь грустно смотрела, и этот её взгляд разрывал всё нутро, царапал рёбра и сдавливал сердце. Только каждый раз, когда на него накатывала волна отчаянья, он откупоривал бутылку и хотел хоть на долю секунды забыть, какой теперь. Одна, вторая, третья стопка позволяли размыть реальность, заглушали боль и разочарование. Только он не слабак, он отец и муж, за которыми семья.

— Иди сюда, — ему внезапно захотелось вновь обнять ее и вдохнуть аромат кожи. Как он мог забыть всё, как позволил себе поступать так с той, которая рядом и в горе, и в радости.

— Что? — Лена повернулась, застёгивая одну из серёжек.

— Я больше не причиню тебе боли, — дал он обещание себе при ней.

— Я тебе верю, — шепнула она ему на ухо, целуя мочку.

Свадьба была пышной и весёлой. Димку оставили с Галиной: долгая дорога и подобное торжество не для маленького ребёнка.

— Поздравляю, — обняла Лена Юру, когда молодожёны принимали поздравления.

— Я поговорю, — шепнул он ей.

— Не надо, — улыбнулась в ответ. — Мы всё решили.

— Отлично. Кстати, я нашёл его.

— Кого? — Лена округлила глаза, понимая, что сейчас услышит знакомое имя.

— Ты знаешь, — кивнул Юра, а у Лены неприятно засосало под ложечкой. — Жив-жив, — успокоил Юра, — но не очень здоров.

— Но зачем? — не могла понять она.

— Это мой брат, я не мог иначе, — и Лену вытеснили другие гости.

Никита ждал новостей из дома, но, каждый раз созваниваясь с матерью, известий не получал. Наконец, он смог расслабиться и забыть об инциденте, когда на улице около дома его подкараулили двое мужчин.

— Никита, здорово! — окликнул его один из них и, когда парень обернулся, около него оказалось двое незнакомцев.

Держа руки в карманах кожаных курток, они отчего-то были в тёмных очках, хотя на улице уже довольно темно.

— Откуда вы, — но договорить не удалось, когда он почувствовал, как спёрло дыхание от удара в солнечное сплетение.

— Тихо-тихо, — схватил его парень за плечо, не давая упасть, — немного прокатимся.

Неизвестно откуда взялась машина, и Никита оказался на заднем сиденье рядом с одним из незнакомцев.

— Сейчас нам и покажешь, как надо бить, — усмехнулся тот, что сидел рядом, — уж я-то могу ответить, ещё как, — и все трое загоготали в полный голос, смеясь над шуткой, которая казалась Никите совершенно не смешной. Он понял, что эти люди не ошиблись, не полиция пришла за ним, как он ждал, люди в чёрном.

Свадьба пела и плясала, а Лена не могла забыть сказанного Юрой. Чувствовала ли она себя лучше после его слов? Вряд ли. Она хотела, чтобы он навсегда исчез из их жизни, но Никита продолжал вторгаться в неё снова и снова. Она не желала ему зла. Злилась, ненавидела, презирала, да. Но мстить не хотела, просто забыть и вычеркнуть, и у неё почти получилось. Только после этой информации, душа вновь была не на месте. Она не хотела быть причиной чьего-то горя.

— Юра, на минутку, — всё же поймала она жениха, чтобы уяснить всё для себя.

— Не будь такой правильной, Лен, — рассмеялся он.

— Не могу, не могу так, — терзали её мысли.

— Поваляется в больнице и всё, — успокойся.

— Ноги? — ей страшно было услышать это. Каким бы ни был плохим человеком Никита, но он не заслужил этого.

— Целы, — закатил глаза Юра. — Не пойму, ты о муже волнуешься или об этом к0зле?

— Горе других людей не поможет нам, Юра, лишь потянет на дно. Я буду чувствовать себя виноватой всю жизнь!

— Он не думал об этом, когда бил моего брата!

— Но я другая! Мы с Гришей другие. Уверена, что он не хотел бы этого! Ни одному человеку на свете Гриша не пожелал бы такой участи! Ты ему говорил?

Юра покачал головой. Он и сам понимал, что брат его по голове не погладит, а потому даже не обсуждал с ним этого.

— Ты знаешь, что я сделаю для Гриши всё, что в моих силах, но стану постоянно оглядываться назад.

— Просто начистили р0жу, — презрительно сказал он. — Быстро оклемается.

— Спасибо, — вздох облегчения вырвался из груди Лены. — Ты — хороший брат, — она улыбнулась ему.

Вечером, когда Лену и Гришу разместили в одной из комнат квартиры, они впервые за последнее время вспомнили, как это дарить друг другу физическое счастье. Они лежали, слушая собственные сердца, отбивающие чечётку после наслаждения, и Гриша прервал тишину.

— Я хочу дочку.

— Что? — Лена привстала на локте.

— Будет у меня две красавицы, — поцеловал он жену в нос.

— Не знаю даже, — сомневалась девушка.

— Не надо знать, просто иди сюда, — вновь притянул он к её к себе, чувствуя, какое это наслаждение быть с той, от которой мурашки по коже и перехватывает дыхание. Он вновь влюблялся в жену в который раз.