Будь моим мужем

35

Он вел ее, как невесту к алтарю, держа за руку нежно и благоговейно. Внешне Чарльз вполне владел собой, но всего его переполняло желание. Рейчел ощущала это через прикосновение его пальцев, подрагивающих в унисон с теми бешеными толчками, которыми гнала по ее жилам кровь все нарастающая страсть. Она увидела кровать, застеленную покрывалом с геометрическим рисунком, и ей захотелось навсегда запомнить и эту кровать, и те потрясающие ощущения, которые ей сейчас предстояло испытать.

Дыхание ее участилось. Оно лихорадочно рвалось из груди вовсе не из-за нехватки кислорода. Чарльз повернул ее лицом к себе и усадил на край кровати. Отпустил наконец ее руку и приложил ладонь к подбородку, прижав пальцы к щеке в знак своей невыразимой нежности. Склонив голову набок, Рейчел прижала его пальцы к своей горячей коже. Другой рукой он коснулся ее волос, пропуская их сквозь пальцы. Их глаза встретились. Они улыбнулись друг другу, пораженные силой того, что творилось с ними в эту минуту.

Затем он отпустил ее, она передвинулась к центру кровати, продолжая сидеть, опираясь теперь на отведенные назад руки, и стала ждать, целиком захваченная и завороженная этим таинственным союзом сердец, уже спаявшим их воедино. Он опустился на колени перед ней, и она развела ноги в стороны, давая ему место, губы ее были приоткрыты, ноздри расширились и подрагивали. Кровь бурлила и клокотала, и она ощутила, как желание охватывает ее все сильнее. Они по-прежнему молчали, и доносившиеся откуда-то снизу звуки уличного движения создавали странный фон, напоминая, что город продолжает жить своей жизнью, теперь уже без них.

– Рейчел, – проговорил он глуховатым от напряжения голосом.

Но ответа ему не потребовалось. Разрешение на то, что должно было сейчас произойти, можно было прочесть и по ее глазам.

Чарльз принялся расстегивать пуговицы ее блузки. Едва заметно она подалась вперед, помогая ему – только этим движением. Пусть все сделает он, он должен взять ее сам, и она будет принадлежать ему навсегда. С несвойственной ей полной покорностью, уже заранее молчаливо одобряя любые его действия и подчиняясь им, Рейчел внутренне переживала лишь самое начало восхождения к вершине страсти, вся замирая от сладкого предчувствия. Мягкими движениями он приспустил блузку, обнажив ей плечи, и Рейчел, ощутив кожей прохладный воздух, вздрогнула, но скорее от предвкушения того жара, который вот-вот должен был охватить ее. Заведя руку ей за спину, Чарльз продолжал раздевать ее и, когда тонкая, полупрозрачная ткань соскользнула, замер, увидев ее груди. Он коснулся их, сначала – одной, затем – другой, дотрагиваясь пальцами до сосков, ощущая пульсацию крови в них – свидетельство ее страстного желания. И вновь он пристально посмотрел ей прямо в глаза, взглядом говоря о своей любви и давая клятву, почти в самый миг всеобъемлющего слияния их тел, что союз этот не будет нарушен никогда.

Рейчел кивнула в знак согласия с его невысказанной мыслью, поражаясь столь полному взаимопониманию. Он наклонил голову и коснулся губами ее левой груди. Запрокинув голову, Рейчел отдалась его нежным ласкам. Он сжал сосок губами, втянул в рот и слегка прикусил его. Рейчел ощутила пронзительное удовольствие, напряглась, чувствуя, как трепещет ее плоть от наслаждения. Чарльз продолжал нежно ласкать ее, ощущая языком на самом кончике груди лихорадочный стук ее сердца. Наконец он отстранился, ибо был уже больше не в силах ждать того, что должно было свершиться.

Он потянулся к ее юбке, и Рейчел привстала, помогая ему. Приподняв юбку, он обнажил молочную белизну ее бедер, резко оттенявшуюся черным полупрозрачным шелком узких трусиков. Чарльз задышал тяжело, прерывисто, и его горячее, пышущее страстью дыхание смешивалось с исходящим от ее возбужденного тела жаром. Она выгнула спину, повинуясь голосу своего тела, следуя древним, как мир, инстинктам. Ей хотелось удержать именно этот миг. Но любому из них суждено было сразу же растворяться и исчезать в сменяющем его еще более блаженном мгновении. Он нащупал ее трусики и снял их. Рейчел казалось, что эта сладостная пытка не имеет конца.

– Да, Чарльз, да… – проговорила она голосом, срывающимся от страстного желания. Никогда еще она не испытывала такого. Это было абсолютно новое, неизведанное ею доселе ощущение, зарождающееся прямо сейчас, синтез плотского вожделения и духовной близости, сплавляющий оба эти чувства в единое неразрывное целое и делающий смехотворной любую возможную попытку разграничить их.

Она закрыла глаза, ожидая, когда он разденется. Времени на поцелуи не было. Потом, когда-нибудь потом, когда они утолят страсть, к ним можно будет вернуться. Сейчас же она жаждала только одного – чтобы ее пустота была заполнена. Рейчел переместилась к изголовью кровати, он последовал за нею, и в темноте, с закрытыми глазами, она испытала еще более обостренное ощущение его близости. Чувствительной кожей бедра она ощутила его твердую плоть, скользящим движением медленно и осторожно проникающую в нее.

– Да, да, – стонала она в ожидании блаженного счастья.

Чарльз пристально смотрел на нее.

Резким движением она еще сильнее прижалась к нему бедрами, моля его скорее начинать, но вместе с тем понимая, почему он оттягивает это вожделенное мгновение, борясь с самим собой в попытке как можно полнее вкусить и прочувствовать все происходящее. И вот он резко вошел в нее, наполнив ее истосковавшуюся плоть своей, и она восторженно вскрикнула от острого наслаждения.

Наконец-то Рейчел перестала быть одинокой. Все сбылось, свершилось, исполнилось! Двое слились воедино – сейчас их соединяет объятие, которое не будет разорвано никогда, и обещание, которое дали друг другу их тела и которое крепче и сильнее всех торжественных обетов, клятв в верности и пышных свадебных церемониалов. Этих мгновений у них не отнять никому и никогда.

Чарльз слегка отстранился, словно отхлынула волна, и тут же опять двинулся вперед, пока наконец у них не установился общий ритм. Обхватив его бедра, она чувствовала под своими руками размеренное движение его вздымающихся и опускающихся ягодиц, стараясь до конца насладиться сладостным ощущением от проникновений, дарящих столько неизъяснимой радости всему ее ликующему естеству. В истоме Рейчел неслась по морю блаженства, скользя по его волнам и вся истекая любовной негой. Бессвязно бормоча ему признания в любви, она желала, чтобы это длилось вечно, но одновременно ей хотелось и сладостного завершения.

Он возник у него где-то в самой глубине горла – этот низкий протяжный стон, предвестник финала. Она почувствовала это внутри себя: ритм его движений стал интенсивнее. Проникновения – глубже, резче, ощутимее. И вдруг он замер, в наступившей тишине нарастал его протяжный стон, который пронзал ей душу. Она чувствовала себя так, будто балансирует вместе с ним на высоком утесе посреди бушующего моря, с трудом удерживаясь на нем, и вот – время пришло. Чарльз навис над нею, изготовившись к последнему мощному, завершающему рывку. Он двигался медленно, словно стараясь продлить это мгновение, – и вдруг, достигнув пика, испустил неистовый вопль. Она резко прижалась к нему, словно подброшенная мощной пружиной. Ее ноги плотно обвили его бедра, они стали единым существом.

– Люблю тебя! Люблю! – прокричала она.

Он изливал свою любовь в ее расплавленную плоть, и издаваемый им стон проникал прямо в ее сердце.