Бумеранги. Часть 1

8

Наши дни

Вашингтон, округ Колумбия

Октябрь

20 дней до президентских выборов

По листьям зашуршал мелкий дождь, и Джиллиан подняла голову, пытаясь определить, не пора ли открывать зонт. Но капающая с неба вода оказалась столь же несостоятельна, как последние внутрипартийные дебаты республиканцев, – слабая аргументация при отсутствии влиятельной поддержки сверху. Тучи расхлябанно ползли в сторону Чесапикского залива, сталкивались друг с другом и путались в направлениях, словно шары в пьяном «Пуле».

– Вижу, ты больше не летаешь, – проговорила наконец Джиллиан и повернулась обратно к стоявшему позади неё мужчине.

– Мне обломали крылья. Впрочем, за это стоит поблагодарить Рида, – холодно произнёс Джеймс. Он обошёл металлический стол, а потом, чуть помедлив, уселся напротив.

Джил смотрела на него склонив голову и не испытывала ни капли стыда от своего любопытства с лёгким налётом дотошности. О’Конноли не изменился. Всё такой же худой, но бледнее обычного, с синей вязью вен на висках и мутно-рыжими волосами, которые заметно высветлила седина. Что бы ни случилось с ним, где бы он ни был все прошедшие годы, вряд ли это было легко. И без того жёсткие черты лица окончательно заострились, а тонкий рот вовсе исчез, оставив после себя две яркие носогубные складки и чёрную, изогнутую линию. Когда-то муж казался ей воплощённым Капитаном Америка. Эдакий символ, что нёс свободу и справедливость, уверенный, сильный мужчина, а сейчас… Сейчас он напоминал занявшего боевую стойку тайпана – пугливого, но ядовитого.

– Разумеется… И кто же ты теперь? Великий шпион? Агент национальной безопасности? За нами следят десять людей в чёрном? Клянусь, я не вступала в контакт с внеземной цивилизацией.

– Управление по борьбе с наркотиками, – последовал короткий ответ, и губы Джеймса скривились на искренний, громкий смех Джиллиан.

– А вот это действительно иронично! Не знала, что туда берут с судимостью, – проговорила она и слегка дрожавшей рукой заправила за уши короткие пряди.

И в этот момент над Национальной аллеей пролетел детский восторженный писк и распугал голубей. По гравийной дорожке, со стороны непримечательной закусочной, к ним приближался Баррет. На его плечах сидела Эми и напевала что-то весёлое, хоть и невпопад, пока из стороны в сторону размахивала огромным круглым леденцом. Увидев это, Джиллиан всерьёз забеспокоилась, что тот вскоре окажется намертво приклеен к густым волосам Элвина. Однако это, казалось, его вовсе не волновало, потому что Баррет весело подначивал Эмили, когда слегка подбрасывал ту в такт фальшивой мелодии из очередного мультика.

– Похожа на тебя, – тихо проговорил Джеймс, пристально наблюдая за шагавшей в их сторону парочкой, а Джил удивлённо воззрилась на бывшего мужа. Видит бог, найти в Эми хоть что-то от матери не смог даже Бен. Но тут О’Конноли кивнул остановившемуся при виде него Баррету и задумчиво добавил: – Впрочем, от Рида тоже досталось многое. Особенно, если верить вчерашним дебатам.

– Не уподобляйся бездарностям, Джим, – отрезала Джиллиан и махнула дочери, кивком приказав Элвину, чтобы они уходили. Куда угодно. Желательно, на другой конец света, где её собственное прошлое их не догонит. – Ты прекрасно знаешь, дело не в нём.

– Что с ней?

– Если верить последнему тесту Оливии, это Аспергер, – вздохнула она и заметила непонимающий взгляд бывшего мужа. – Детский аутизм. В целом, Эми нормальный, обычный ребёнок, только… с особенностями. Выучила наизусть отцовские анатомические атласы, знает название каждой мышцы или костей в скелете, но боится большого скопления людей и… совсем не идёт на контакт.

– Я сожалею.

– Не думаю, – покачала головой Джиллиан.

– Возможно.

Они замолчали. Джеймс смотрел на Эми, которая что-то чрезмерно увлечённо доказывала Баррету, и его взгляд становился тяжелее с каждой секундой. Джил видела это, чувствовала вес давившего на обоих прошлого. Здесь могли бегать и его дети. Двое. Что бы ни произошло между ними шесть лет назад, как бы ни сложились отношения, но он имел право оставить после себя хоть что-то. Частицу того, что представлял собой Джеймс О’Конноли. Джил знала, как он отчаянно этого хотел, но всё сделала вопреки. К лучшему или худшему – не дано знать. Её решениям не было оправданий ни тогда, ни теперь.

– Что тебе нужно? – быстро проговорила она, разом покончив с бессмысленными воспоминаниями. Поздно уже сожалеть.

– Одна услуга.

– Я больше не занимаюсь лоббированием. Баррет сказал…

– Баррет понял так, как хватило его честности. – О’Конноли отряхнул с пальто капли и заговорил: – Через неделю на стол вице-президента Рида лягут несколько документов… с фамилиями тех, кто поддерживал наркотрафик. И, разумеется, находил в том свою выгоду. Части Управления это не выгодно.

– Бен инициировал расследование пять лет назад, – шёпотом перебила Джиллиан. – Это его основной козырь на выборах!

– Верно. Полагаю, мне не нужно объяснять, чем грозит обнародование итогов.

– Крепко же он за вас взялся. Сколько твоих дружков расстанется с головой? Пять? Десять?

– Семьдесят четыре, – сухо отозвался Джим, а Джил прикусила указательный палец, чтобы сдержать теперь уже истерический смех.

– Восхитительно!

– Тебе надо их выкрасть.

– Что?!

– Тебе надо выкрасть семьдесят четыре файла, – невозмутимо повторил Джеймс.

– Вы рехнулись?

Её рык услышала, кажется, даже Эми. Дочь настороженно подняла голову и широко распахнутыми глазами взглянула на мать, отчего Джиллиан пришлось взять себя в руки. Увы, но теперь часовая истерика Эмили была бы некстати.

– Как ваше проклятое Управление это представляет? Я переоденусь Чудо-женщиной или Человеком-пауком? А может, магией притяну к себе документы? Там везде камеры!

– Нам плевать, – ещё одна вежливая улыбка, и Джил впервые за встречу захотелось разбить рожу Джеймса о металлическую столешницу. Ублюдок!

– Не боишься, что я уже всё рассказала Бену? – быстро проговорила она и нервно облизнула пересохшие от волнения губы.

– Когда? Вчера после дебатов? Ты уже догадалась о слежке, а потому тебе страшно. Ты знаешь, что если расскажешь, твой упрямый муж не откажется от своих планов. И ты знаешь, что при малейшей угрозе мы выставим фотографии в сеть… Мартышка.

Джиллиан вздрогнула.

– …Ну а после потребуем психического освидетельствования Рида. И его политическая карьера закончится навсегда.

– Но ты же знаешь, что дело не в нём… – осторожно произнесла она и бросила на Эми испуганный взгляд.

– Я – да. Страна? Нет. – Пожал плечами бывший муж и равнодушно провёл кончиками пальцев по узорчатой поверхности стола, намеренно смазав ровную линию выложенных в ряд листьев. Тварь!

– Он узнает, – удивительно спокойно сказала Джил. – Обнаружив пропажу, Бен поймёт, кто это сделал. И вы предлагаете мне заплатить собственной семьёй и свободой за возможность семидесяти четырём задницам дальше продавливать кресла? Меня будет ждать развод и судебное разбирательство.

– Мы предлагаем тебе сохранить карьеру мужа взамен на небольшую услугу.

– Выбор без выбора…

– Верно, воробушек.

От ласкового прозвища, что фениксом воскресло из давно погасшего прошлого, стало дурно. И Джил вздрогнула, когда вывернутые суставы вспыхнули давно забытой болью, а кожа ощутила холод каменной кухонной плитки.

– Если документы будут в его кабинете в Белом Доме, я не смогу туда пробраться. – Она устало покачала головой, в последний раз попытавшись воззвать к разуму или совести.

– Хватит юлить. Ты прекрасно знаешь, расследование полулегально. Рид не будет рисковать, оставляя их на виду своего секретаря.

Джил прикрыла глаза. Они всё предусмотрели. Каждую проклятую деталь! В этот момент она вдруг подумала, что могла бы сейчас легко пустить пулю в лоб. Себе или О’Конноли – неважно. Любой из этих вариантов хотя бы на время прекращал невероятную агонию и казался единственно возможным выходом из безумной ситуации.

– Шпионский триллер…

– У тебя есть неделя, чтобы вдосталь позаламывать руки и поступить правильно, – равнодушно произнёс Джим, а затем неожиданно поднялся и швырнул на стол перед ней визитку. – Как надумаешь, звони.

– Проваливай к дьяволу, – пробормотала она.

– Это ответ? – раздался ехидный смешок, но Джил не ответила.

Что можно было на это сказать? У неё и правда не осталось ни единого шанса. И Джеймс отлично это понимал, но успел сделать целых пять шагов, прежде чем его догнал тихий вопрос.

– Джим…

О’Конноли замер, с отчаянной жадностью вслушиваясь в голос бывшей жены, а та успела заметить стиснутые кулаки, прежде чем он равнодушно оглянулся. Ему было тяжело… Тоже тяжело! Между ними произошло слишком многое, чтобы так легко наступить на воспоминания прожитых вместе лет.

– Да… Джиллиан?

– Снимки… они настоящие?

Она спрашивала от безысходности, от простой женской потребности в последний раз убедиться в собственной правоте. Потому что каким бы ни был ответ – если скандал попадёт в печать, партия будет проиграна. Настоящие или подделка… народ не станет разбираться в первоисточнике фотографий, и для Бена всё будет кончено. А потому Джиллиан не проверяла на подлинность, не заказывала экспертиз, не смела даже вздохнуть или моргнуть! Увы, она осталась одна. И хотя очень хотела бы ошибиться, сердцем ещё влюблённой в мужа жены знала – это точно был Бен и другая (не Джил!) женщина.

Но Джеймс молчал. Он снова перевёл взгляд на Эми и отчего-то грустно улыбнулся, а потом кивнул.

– Даже не представляешь насколько.

– Кто она?

– О, ты с ней прекрасно знакома.

Джил вертела в руках лаконичную визитную карточку и разглядывала сухие чёрные буквы имени и фамилии. Больше там ничего не было. Ни должности, ни подразделения. Только инициалы и номер телефона, который наверняка обезопасили от прослушки. Восхитительно. Сжав подушечками пальцев острые уголки, Джиллиан снова крутанула визитку. Какая забавная ситуация.

От абсурдности требований за милю веяло той самой судорожной игрой, над которой так любил потешаться Бен. Однако в этот раз фишками в партии стали они сами. А ещё Джеймс О’Конноли. В то, что бывший муж пошёл на низкий шантаж по своей воле, Джиллиан не верила. Как и не сомневалась в итоге всей авантюры: документы – скандал – развод. Бумеранг, который слишком уж походил на её собственный давнишний сценарий. Шесть лет прошло, а Джил по-прежнему помнила каждую деталь плана.

– Миссис Рид?

Визитка скользнула меж пальцев и упала на железную сетку стола.

– Мы закончили, Элвин, – проговорила она не оборачиваясь. – Пойдёмте домой.

Джил поднялась и протянула руку, в которую немедленно вцепились маленькие озябшие пальчики. Под ногами зашуршал влажный гравий дорожек, пока их странная компания двигалась в сторону припаркованной машины.

– Если всё серьёзно, не лучше ли поговорить с мистером Ридом? – неожиданно тихо пробормотал Баррет. А Джил резко остановилась, вызвав недовольный вскрик у желавшей идти дальше дочери.

– Только попробуй, – холодно процедила она. – Видит бог, если ты откроешь рот в его присутствии, твой язык будет украшать шпиль Капитолия вместо статуи Свободы.

– Но почему? Если это его ошибка…

– Ошибка или нет, один раз он с кем-то спал или нет – неважно! Мне этого не изменить. Имеет значение только одно – кто-то упорно пытается убрать моего мужа с дистанции и задействует любые методы. Сейчас они решили взяться за Эми.

– Но я думал, дело в снимках.

– Они будут давить на Бена не только фотографиями, но и диагнозом Эмили…

– Что?! – Баррет удивлённо посмотрел на Джил, а та поджала губы.

– …и в этом виноваты мы оба. Я – потому что не предусмотрела. Бен – потому что совершил проступок, чем подвёл нас под удар. Честное слово, с его мозгами он мог бы думать получше.

– Какой-то глупый альтруизм, мэм. Вы сильно рискуете.

– Ты путаешь обязательства с любовью, – Джиллиан грустно улыбнулась. – Скандалы можно забыть, измену простить. Всё что угодно можно попытаться оспорить. Но я никогда не пощажу тех, кто посмел тронуть моего ребёнка.

– Но какой смысл втягивать в это Эми? – всё ещё не понимал Элвин, и Джиллиан едва удержалась, чтобы не зарычать от досады.

– Выдержать одновременно оба удара мы не сможем. На это не хватит ни одной репутации. Пора бы уже понимать это, Баррет! Ты в политике, а не на учебной скамье.

Они раздражённо замолчали и снова направились вперёд под фальшивое пение Эми. Мелодия из заставки «Мишек Бернштайн» оказалась столь приставучей, что Джил иногда даже во сне слышала эхо немного писклявого детского голоска. Дочь мычала её дни напролёт. Но сегодня впервые Джиллиан была рада и навязчивой песенке, и равнодушию к скучным разговорам между взрослыми. Эми не перебивала, не лезла с обычными детскими вопросами и была, как всегда, сосредоточена на каких-то своих, внутренних, более интересных вещах. Наверное, миссис Рид следовало вновь устыдиться, но кому это поможет?

– Чего именно они хотят? – тихо спросил Элвин, ловко отвлекая Эмили видом на открывшийся в просвете облаков Монумент Вашингтона.

– То, о чём тебе знать не положено, если хочешь вернуться к жене сегодня вечером, – немного резко отозвалась Джил.

Она не хотела втягивать в это дерьмо кого-то ещё. Да, Баррет искренне переживал и добродушно считал Джиллиан другом, но это было ошибкой. Она неподходящий для этого человек. И Бен мог бы многое рассказать секретарю о своей жене.

Тем временем Баррет нахмурился, открыл дверь и подал Джил руку, которую она, естественно, проигнорировала. Миссис Рид никогда никого не касалась.