Бывшие. Сводный грех (СИ)

17

Алена

Возвращаюсь домой на такси, стараясь не думать о том, что только что произошло. В гостиной тишина, не слышно ни шагов, ни голосов. Может, мама и Сергей Васильевич куда-то уехали?

На всякий случай крадусь по лестнице на цыпочках, чувствуя, как в горле комом встают слезы. Едва успеваю закрыть дверь в свою комнату, как сдерживаемый поток эмоций прорывается наружу. Слезы текут непрерывно, словно кто-то открыл кран.

Обидно. Больно. Невыносимо.

В груди жжет, будто вместо крови там разлилась кислота.

За что он так? Я… Я же правда думала, что у него что-то ко мне есть. Думала, что все эти взгляды, касания, многозначительные фразы что-то значат.

Наивная…

Может, мама права, и парням правда так нужна именно физическая близость? У нас ведь совсем ничего не было. А эта Маша явно была готова пойти гораздо дальше, чем я.

Бросаю взгляд на телефон. Двадцать пропущенных от Алекса.

“Я дома”, пишу ему короткую смс и сразу же выключаю телефон. Не хочу ничего слышать от него сейчас.

За окном начинают взрываться салюты. Новый год наступил, а я прячусь под подушкой, стараясь заглушить звуки праздника. Все радуются, празднуют, а у меня внутри пустота. Не хочу больше испытывать эти чувства. Мне не нравится, я не просила их! Пусть все это заберет обратно Алекс.

Отыскиваю в альбоме тот портрет, который нарисовала в один из первых дней здесь. Смотрю на него внимательно, изучающе. Таким я видела его все это время: открытым, привлекательным, невозможно очаровательным. Каждая черта лица, каждый штрих будто вылеплены с особой тщательностью.

Но сейчас этот образ кажется мне таким далеким и чужим. Наивно думать, что внешность отражает суть человека. Все, что казалось настоящим, теперь кажется иллюзией. Смотрю на портрет и пытаюсь понять, как могла так ошибиться.

Достаю карандаши, крепко сжимаю один из них, и рука зависает над рисунком. В первую секунду хотелось все перечеркнуть, смахнуть линии так, чтобы невозможно было разглядеть, что там изображено. Но что-то останавливает меня. Затем, словно по наитию, начинаю рисовать один рог, второй.

С каждым штрихом на лице появляется что-то чуждое и зловещее. Рогатая фигура, искажающая прежний образ, будто дает выход моему разочарованию и злости.

Так-то лучше, Мистер Дьявол. Кладу рисунок рядом на подушку, чувствуя, как волна горечи накатывает снова. Оплакиваю свою наивность и доверчивость, пытаясь смириться. Засыпаю прямо так, не переодевшись и не умывшись, как будто усталость от эмоций вытянула из меня все силы.

— Ален, уже четвертый час! — раздаётся стук в дверь и голос мамы. — Спустишься перекусить?

— Да, скоро буду, — отвечаю сонно, стараясь собраться с мыслями и прогнать остатки ночных переживаний.

Переодеваюсь в домашний костюм, привожу себя в относительный порядок и аккуратно накладываю патчи под глаза. Столько слез не могли пройти бесследно.

— У тебя все в порядке? — обеспокоенно спрашивает мама, когда я прохожу мимо нее на кухню.

— Угу, — коротко отвечаю, беря пару тарталеток на тарелку и наливая стакан воды. — Я к себе.

— Алекс вернулся один. Ты пришла раньше? — мама не удерживается от неудобных вопросов. Без этого, конечно, никак.

— Да, просто не хотела вас беспокоить, — говорю, делая еще пару шагов из кухни.

— Точно ничего не случилось? — ее голос звучит с явным сомнением.

— Мам, я расскажу, если будет что, — стараюсь закончить разговор, уходя в свою комнату.

Фух, теперь до вечера можно спрятаться под одеялом с музыкой в наушниках, отключившись от всего.

Ближе к восьми спускаюсь в столовую, напоминая себе, что семейный вечер — обязательный для всех, без исключений. Как только оказываюсь на первом этаже, Алекс перехватывает меня и тянет в сторону, подальше от глаз родителей.

— Ты что устроила? Зачем сбежала? — хмуро спрашивает он, сверля меня взглядом.

— Я устроила? С себя начни! — не могу удержаться и сразу же нападаю, обида захлестывает.

— Алена-а-а, — тянет он мое имя замученным голосом, словно это я вчера целовалась с кем попало, а не он.

— Ты мне больно делаешь! — шиплю, пытаясь освободить руку из его крепкой хватки. — Я не хочу с тобой разговаривать. Лучше позвони Маше или поезжай к ней! — с усилием вырываюсь, и боль в запястье дает понять, что, вероятно, останется синяк.

Мы садимся за праздничный стол, снова напротив друг друга. Я чувствую, как Алекс сверлит меня взглядом, но избегаю встречаться с ним глазами. Смотрю в свою тарелку, стараясь сосредоточиться на еде, чтобы не сорваться.

— Ну что ж, — начинает праздничную речь Сергей Васильевич, — этот год стал для меня по-настоящему особенным. Я нашел такую замечательную женщину, как Вика, и обрел семью. Надеюсь, что в Новом году наши узы станут еще крепче.

Мы все чокаемся бокалами, и я делаю небольшой глоток минералки, чувствуя, как к горлу подступает комок.

— Чтобы не быть голословным и сделать все возможное для сплочения нашей маленькой семьи, у меня появилась отличная идея, — продолжает он. — Каждые две недели мы будем проводить выходные вместе. Без исключений и отговорок.

В комнате повисает тишина, родители явно ждут какой-то реакции от нас. Я с трудом представляю, как смогу выдержать целых два дня рядом с Алексом. Горло сжимает спазм, и я молчу, боясь, что слезы снова начнут течь.

— Алекс, а ты что скажешь? — спрашивает мама.

— Охренеть идея! Просто на пять с плюсом, — саркастично бросает он, роняя вилку на стол, и тут же уходит из комнаты.

Я начинаю всхлипывать, не в силах больше сдерживать эмоции.

— Простите, я тоже пойду, — произношу, спеша уйти в свою комнату, прежде чем начнутся вопросы.