Бывшие. Сводный грех (СИ)

62

Алекс

Добираюсь до дома отца к вечеру. В воздухе витает аромат домашнего ужина, и, проходя в столовую, встречаю настороженный взгляд Вики.

— Саша? — отец поднимает бровь, явно удивленный моим визитом. — Что-то случилось?

— Мне нужно с тобой поговорить, — произношу, с трудом сдерживая нервы.

— Садись. Ужинать будешь? — кивает он на свободный стул.

Я опускаюсь на место, напряженно постукивая ногой по полу. Как лучше это сказать?

— Нет. Спасибо.

— Тогда выкладывай, зачем пришел, — отец бросает на меня оценивающий взгляд.

— Помоги удалить статьи. Перекрыть поток новых. Пожалуйста, — говорю, скрипя зубами. Ситуация вынуждает просить о помощи, несмотря на все прошлые слова.

— Что-то ты быстро сдался. Говорил же, что не придешь ко мне, — замечает отец прищурившись.

— Ситуация поменялась. Аленка в больнице, она потеряла сознание… — делаю паузу, прежде чем добавить самое важное. — У нас будет ребенок.

— Что?! — ахает Вика, прижимая ладонь к округлившемуся животу. В ее глазах мелькает смесь шока и осуждения. — Я же предупреждала! Говорила, ну куда вам ребенок? Вы ведь сами дети! Ты хоть знаешь, на каком она сроке?

— Вика, успокойся, — вмешивается отец, его голос звучит тихо, но авторитетно.

— Сереж, может, еще не поздно… Может, стоит подумать? — продолжает она, уже мягче, но с заметной тревогой.

— Вика, хватит! — резко обрывает ее отец. Его голос становится тверже, и она сразу смолкает, хотя по ее лицу видно, что внутри она не согласна.

Вика недовольно отводит взгляд, сцепив руки на животе. Она явно недовольна, но решает не продолжать разговор.

— Пап, я действительно ошибался. Думал, смогу справиться со всем сам, но ситуация вышла из-под контроля, — продолжаю, чувствуя, как нервы натянуты до предела. — Я прошу тебя как никогда раньше: помоги нам, хотя бы ради ребенка. Алене нельзя нервничать.

Отец молчит, обдумывая мои слова, и я чувствую, как каждый момент этого молчания словно растягивается в бесконечность. Его взгляд становится тяжелым, а лицо каменным, как будто он примеряет на себя роль судьи, который должен вынести приговор.

— Ты серьезно настроен на семью с ней? — наконец спрашивает он, голос его спокойный, но явно изучающий меня.

— Да. Я люблю ее, пап. И я хочу, чтобы наш ребенок вырос в нормальной семье, без этого всего вокруг.

Отец опускает голову, обхватывая руками чашку с чаем, а затем выдыхает.

— Я помогу, — его голос звучит решительно, но без радости. — Но тебе придется доказать, что ты не просто парень, заигравшийся в любовь. Это не просто ваши детские игры, Александр.

Вика снова вмешивается не выдержав:

— Саша, ты ведь совсем не знаешь, как это — быть отцом. Не знаешь, что значит нести ответственность за кого-то, кроме себя.

Отец поднимает руку, чтобы снова ее остановить.

— Я вижу, что ты серьезен, — говорит он, обращаясь ко мне. — Хорошо. Я свяжусь с нужными людьми и постараюсь остановить поток статей. Но это временно. Тебе нужно будет подумать о том, как выстроить свою жизнь дальше. И чтобы больше ко мне с таким не приходил, понял?

— Понял. Спасибо, — тихо отвечаю, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть оттого, что теперь все будет зависеть от меня.

Встаю из-за стола и направляюсь к выходу, но прежде чем уйти, поворачиваюсь к отцу:

— И… пап, спасибо.

Отец лишь коротко кивает, словно обдумывая мои слова, и без лишних комментариев возвращается к ужину. Вика молчит, но ее напряженный взгляд буквально сверлит меня, пока я иду к выходу. Как только скрываюсь за углом, едва успев сделать шаг за дверь, ее сдержанность лопается.

— Сережа, ты что, правда их сейчас поддерживаешь? Да ей бы аборт сделать! — голос мачехи звучит резко, наполненный раздражением.

— Молчи. Просто молчи, — спокойно, но жестко перебивает отец, продолжая есть. — Дети — это святое, Вика, — его тон становится ледяным.

После разговора с отцом я направляюсь в ювелирный салон. Волнение накатывает волной — это должно быть не просто кольцо, а то самое, идеальное для моей птички. Пока еду, представляю, каким бы оно могло быть: элегантное, но не слишком вычурное, такое же утонченное и нежное, как она сама.

Зайдя в салон, я сразу подхожу к витрине с обручальными кольцами. Приветливая консультантка улыбается и предлагает несколько вариантов, но я осматриваю витрину внимательно, изучая каждое кольцо. И вот оно — маленькое, изящное колечко с одним крупным бриллиантом в центре и тонкой полоской из платины. Камень сверкает под светом, отражая всю чистоту и простоту, которые так подходят Алене.

— Это оно, — шепчу, почти не веря, что нашел то, что искал. — Я возьму это кольцо.

Консультантка улыбается, а я чувствую, как что-то щелкает внутри. Все. Теперь у меня есть кольцо, и я сделаю Алене предложение, которое она заслуживает.

Когда приезжаю в больницу, сердце немного колотится в груди. В руке коробочка с кольцом, спрятанная в кармане куртки. Захожу в палату, и первое, что вижу, — это ее взгляд. Алена сидит на кровати, чуть приподнятая подушками, уже выглядит лучше, но все еще усталая. В ее глазах читается облегчение.

— Ну что, птичка, — начинаю с улыбкой, — едем домой?