Бывшие. Возвращение в любовь

Глава 4

— Не ори! Разоралась! Я твоего Мишку твоему бывшему мужу сдала, Ольшанскому. — тётка снова делано закашляла.

— Что? — у меня потемнело в глазах, — Кто вам позволил, что вы наделали?

— А что такого? Ты его бывшая жена, ну и что, пусть поможет, приглядит за мальчишкой, не обеднеет. Миллионер, сколько у него всего.

— Что вы ему сказали про Мишу?

— Если ты намекаешь, сказала ли я ему, что Мишка его сын? Пока не сказала. А вот будешь вести себя как свинья со мной, так сразу скажу. Неблагодарная!

Тётка бросила трубку, я смотрела в чёрный экран. Я столько лет не произносила даже имя бывшего мужа, чтоб только не напоминать себе о прошлом и вдруг такой удар! Сумасшедшая старая интриганка спровадила моего сына в логово папаши, а я и не знаю, что за гиены там мечутся у него в спальне. Что, если новая жена Ольшанского просто выставит ребёнка в соцопеку или, того хуже, начнёт обижать моего мальчика.

Неизвестно ещё что сам Ольшанский сделает, как отреагирует. Он итак человек жёсткий, а тут чужой ребёнок, да ещё от бывшей жены, с которой он расстался в контрах! Счастье, что тётка не просветила его об отцовстве. И я валяюсь медузой и не могу ногами пошевелить. Божечки, что же делать! И тут меня накрыла истерика.

Чтоб не мешать людям в палате, пыталась закрыть себе рот одеялом, давилась слезами. То, что теперь я связана с тенью своего прошлого, с мужчиной, от которого родила ребёнка и скрыла это, однако малыш теперь у него под опекой — как такое пережить. Тревога и ужас накатывали волнами.

Роман — мужчина, который в своё время заменил мне всё: он был моей жизнью, радостью. Ему я отдала свою девственность, с ним впервые улетела в небеса от страсти, он отец моего малыша. После развода у меня не было никого. Сначала беременность, потом сумасшедший год над кроваткой ребёнка в полной нищите.

Потом работа до изнеможения с тяжёлыми ящиками и коробками, да и покупатели тоже разными бывали. Уставала так, словами не передать. Какой там мужчина, я еле ноги домой приносила. Вот тогда помощь тётки была неоценима. Нет, нет. Никакие новые отношения мне не нужны были. И долго ещё будут не нужны. Что же тётка натворила!

Женщина, тётя Валя, что в больничной палате лежала рядом со мной, подскочила, присела возле меня, гладила, вытирала слёзы:

— Слышала я всё, бедная ты бедная. Оль, так может оно и ничего, что ребёнок у отца?

— Он ничего не знает о Мише и не должен узнать, как вы не понимаете.

— Да я то понимаю, что тут теперь. Давай-ка, успокаивайся. Мы с тобой сейчас вот что сделаем. Вызовем сюда нотариуса, сделаем доверенность на мою дочку, она и заберёт твоего сыночка у мужика твоего. Ну всё, всё, не плачь.

Женщина тут же стала звонить дочке, нотариусу, всё оказалось не так просто, дочка там тоже заупрямилась: кому нужна ответственность за чужого ребёнка.

Вдруг двери в палату открылись, громко прозвучало:

— Волкова где?

Я вытянула шею, не понимая, кому понадобилась.

За мной приехала каталка. Как то всё внезапно изменилось. Каталка приехала не та, что была вчера — резина натянутая на железные обода, а новомодная и переложили меня на неё четыре человека сразу. Я ошарашено смотрела, не могла и подумать куда меня повезут в таком сопровождении.

Меня везли на мрт, потом два врача щупали мои синяки, цокали языками, а потом …

Меня отвезли в платную одноместную палату.

Выдраенные окна, кровать, похожая на космическую со всякими приспособлениями. Тумбочка, банкетка. Пришла молоденькая медсестричка с рыжими волосами, надо мной буквально хлопотали всей больницей.

Да что происходит то? Ровно через 15 минут стало всё ясно. В палату вошёл молодой человек в наброшенном на плечи халате, с огромным букетом цветов, с коробкой конфет. Игнат. Я сразу его узнала. Помощник моего бывшего, его правая рука в быту.

Рыженькая медсестра тут же притащила вазу, строила глазки парню, а тот доложил мне:

— Здравствуйте, Ольга Владимировна. Роман Яковлевич приедет позже, как освободится.

Мой муж? Ольшанский приедет сюда? Кошмар какой, зачем, я не хочу…

Куталась в простыню от озноба, то и дело накрывающего плечи. Я ничего не соображала, на меня напала паника. Как я с ним встречусь после такой долгой разлуки.

Образ бывшего мужа вырос перед глазами, внезапно, наотмашь выбив дверь в дальнем углу моей памяти... Грубая красота, твёрдая, могучая, рубленная и в то же время безумно порочная, стоило луне войти в свои права в нашей спальне. Страсть обуревала Романом, делала его голодным, ненасытным в постели. На утро он снова становился собранным, холодным, отчуждённым.

После развода я всё думала, как я тогда пропустила момент того, что муж загулял? Ведь должны же были быть звоночки. Может быть и были, да я, ослеплённая любовью дура ничего не замечала? Да и как их заметишь? Одетая, обласканная деньгами, на престижной работе, куда приезжала на дорогущей иномарке — муж с утра до вечера на работе и в нечастых командировках.

Сдержанный до холодности, неулыбчивый. Однако, с ним очень интересно было говорить, когда у него было хорошее настроение. Не было темы, в которой бы Роман был дилетантом. Умница, с отличным чувством юмора, (в те редкие минуты счастья, когда он расслаблялся) — но абсолютно лишённый компромиссности. Волевой, напористый, сказал — отрезал. Никаких возражений.

Я по молодости думала что он исправиться, станет другим, размякнет от моей нежности. Но, мужчины никогда не меняются. Это я поняла очень поздно. Сколько раз я спрашивала себя, случись всё снова, вышла бы я за него замуж? Честно отвечала себе: да! Я была влюблена первой, сумасшедшей любовью. Роман был первым мужчиной, очень страстным, нежным и физически сильным.

А потом нас связывало самое большое женское таинство: у меня от него сын.

Вспомнила тот последний разговор с мужем. Я уже прибежала домой после гостиницы, металась по дому, не знала, с чего начать прощание с семейной жизнью. Всё ещё оглушённая тем, что произошло, то стягивала сумку с антресолей, чтоб собрать вещи, то садилась, захлёбываясь в рыданиях кусала кулак и думала: куда я пойду?!

Роман в тот вечер пришёл довольно скоро, заметив меня в гостиной с сумкой, набитой моими вещами, жёстко прорычал:

— Надеюсь, ты понимаешь, я даже думать не буду почему тебе пришло в голову развестись. Решила — проваливай. Я предателей и крыс, бегущих с корабля держать не собираюсь.

— То есть ты с ней…, а я крыса?

— Что я с ней? — его взгляд острым лезвием кромсал моё сердце.

Я опустила глаза, схватилась за голову: сюр какой-то. Я застала женщину перед ним на коленях. Как это назвать вслух, чтоб моему мужу стало понятно о чём я?!

— То есть, то что я видела, это не причина для развода, Роман?

— У тебя нет причины для развода — муж холодно окинул меня надменным взглядом: — Ты её придумала.

— Есть причина! И её хватило бы для любого суда!

Роман удивлённо повернулся ко мне:

— Суда? Какого суда, я не оспариваю развод, нас разведут в ЗАГСе, — его губ коснулась змеиная ехидца: — Или уже для суда речь заготовила? В грязном белье своих фантазий ройся со старухами на лавочках.

А это тут причём.

От его слов мне хотелось вскочить и вцепиться ему в рожу, фантазии, значит!

Сглатывала слюну, пытаясь протолкнуть воздух внутрь себя. Всхлипнула, закашлялась, стараясь подавить рыдания.

— Не делай шоу из своего решения. — Роман сделал ударение на слове “ своего”, тыча меня как дуру в мою же боль, — Решила уходить — скатертью дорога. Буду ждать когда осознаешь свою глупость и приползёшь проситься назад.

— Не приползу, — еле выдавила из себя, а про себя твёрдо решила: никогда, ни за что не увижу его снова!

— Ну-ну. Счастливо оставаться в этой жизни одной.

По его вине я сейчас осталась в 30 лет одинокой разведёнкой и матерью одиночкой.

Наверное, судьба посчитала, что мне мало тумаков. Я снова во власти своего бывшего мужа. Получается, всё так, как он и обещал: приползла за помощью, поневоле вручив ему моего сына. Нашего сына.

И вот теперь я лежала в палате, оплаченной бывшим мужем, вдыхала аромат роз, которые он прислал со своим помощником и с ужасом смотрела на скрипнувшую дверь…

“Соберись, дура”, требовала сама от себя, а сердце тарахтело пишущей машинкой. В дверях стояло моё двухметровое вероломное прошлое. Роман!