Бывший. Неверный. Родной

Глава 48

Я стою в зале суда, переплетаю ледяные пальцы. Тут только я, Влад, дядя Юра и судья. Все вроде бы уже известно, но меня всё равно знобит.

— … Официально признать Амосова Владислава Артемовича отцом Фирсова Николая Алексеевича.

Воздух в груди словно освобождается. Пространство вокруг наполняется звуками, которые до этого казались приглушенными.

Все. Я это сделала.

Влад поворачивается ко мне. Глаза светятся, как у мальчишки, которому наконец позволили осуществить заветное желание. Уголки его губ медленно поднимаются вверх, а плечи будто перестают нести невидимый груз.

Мы дослушиваем речь судьи до конца. Так положено.

А когда все заканчивается, я первым делом обнимаю своего дядю. Без него бы так быстро все не получилось.

— Поздравляю вас, — кивает мне и Владу. — Теперь официально Алексей не отец, можешь подавать на смену фамилии, если хочешь и на развод. Детей у вас нет, квартира на отце, машину тебе подарили, делить вам особо нечего.

— Спасибо, дядь Юра.

— Давай. Кольке привет, родителям тоже.

Дядя Юра оставляет нас в коридоре, и Влад делает шаг вперёд. На мгновение кажется, что весь его мир сосредоточен на нас.

Никогда не думала, что сделаю это. В принципе, не думала, что он узнает когда-нибудь. Но сейчас это кажется правильным и надежным решением.

— Отметим? — смотрит на меня исподлобья.

— Давай без меня, — натягиваю улыбку.

— Я с тобой хочу. Ты меня сегодня официально отцом сделала. Не каждый день такие события.

— Ты же понимаешь, что я это вынужденно сделала. Чтобы защитить ребёнка.

— Конечно, понимаю, — Влад выпрямляется, но взгляд не отводит. — И всё равно. Это важно. Для нас обоих. Для него. Ты можешь говорить, что это вынужденно, но разве это меняет, что я стал тем, кем должен был быть с самого начала?

Я молчу, глядя в его глаза. Он будто читает мои мысли, но я всё равно пытаюсь найти слова, чтобы отвертеться.

— Влад, я просто устала. Хочу домой.

— Два часа, Кать. Никаких пафосных ресторанов. Просто поужинаем. Спокойно.

— Влад…

— Кать, — он подается чуть ближе, но всё так же не пересекает черту. — Ты заслуживаешь хотя бы одного вечера, чтобы перевести дух. Позволь мне это сделать для тебя.

Я опускаю взгляд, пытаясь сосредоточиться на своей сумке, но его слова застревают в голове. Он говорит так, будто всё уже решено.

— Я не могу.

— Почему? — он мягко улыбается, и в его голосе нет давления, только терпение. — Боишься, что я плохо выберу ресторан? Или боишься, что тебе понравится вечер?

Я хмыкаю, пряча улыбку.

— Всё не так просто, Влад.

— Дай мне шанс показать, что может быть просто, — он поднимается и протягивает мне руку. — Два часа, Кать. Даже меньше. Ты даже не заметишь, как время пролетит.

Берет меня теплой и сильной ладонью за пальцы.

— Это не правильно, он там в больнице, один, а мы…

— Ему нужна расслабленная, отдохнувшая и счастливая мама. Это я тебе говорю, как ребёнок, который через это прошел. Считай, что это для Коли.

— Ты грязно играешь, — усмехаюсь.

Влад, улыбаясь в ответ и не отпуская мою ладонь, как будто я передумаю и сбегу, тянет к выходу из суда.

В ресторане тихо, приглушенный свет мягко ложится на столы, а за окнами, где уже сгустились сумерки, мелькают редкие фонари. Мы сидим за столиком у окна, напротив друг друга.

— Спасибо, что согласилась.

Я заказываю легкий салат, Влад — жаркое.

Так странно сидеть с ним тут, наедине.

— Влад, ты наверное хочешь рассказать Коле?

— Очень, но… я понимаю, что сейчас не время. Поэтому подожду.

— Я подготовлю его.

— Кать, я бы хотел дать ему свою фамилию и отчество.

Складываю пополам салфетку, не спеша разглаживаю сгиб.

— Влад, давай не будем с этим спешить? Мне надо подумать. Для тебя это ничего по сути не меняет. А мне с ребёнком было бы проще, если бы у нас с ним была одна фамилия. Ты сегодня есть, завтра тебя нет…

— Вообще-то планирую и завтра быть, — усмехается мне, но по глазам вижу, что понимает, о чем я.

— Кать, давай откровенно, — я молчу, аккуратно складываю ещё раз салфетку, поглаживая ее пальцами. — Тогда я был идиотом, — говорит он прямо. — Это первое, что нужно признать.

Я смотрю на него, пытаясь понять, что он хочет сказать.

— Я видел, как ты разговаривала с ним. С этим… твоим другом, — Влад сжимает кулаки, но его голос остаётся ровным. — Ты была с ним лёгкой, счастливой.

— Я и с тобой такой же была.

— Да, но я хотел, чтобы ты была такой только со мной.

— Между нами всегда была просто дружба, — тихо отвечаю я, чувствуя, как горло сжимается.

— Возможно, но тогда мне казалось… Раз ты со мной такая, а мы встречаемся, то если и с ним ты такая же, то между вами тоже что-то есть.

— Я со всеми такая была.

— Я не знаю, как это назвать, эгоизм, максимализм, но я хотел, чтобы ты только со мной такая была. Не делить тебя ни с кем. Время твое только себе забирать. Я ревновал тебя. До дрожи. До злости. И не знал, что с этим делать.

Я опускаю взгляд на стол. Слова Влада режут, но в то же время в них слышится что-то настоящее.

— Я не разобрался. Просто поверил в худшее. В то, что вы с ним… — он запинается, словно это слово тяжело даётся. — В то, что ты меня предала. И как нашло что-то, захотелось тоже сделать тебе больно.

Сердце замирает на мгновение. Слова, которые я знала, но не хотела услышать.

— Знаешь, что самое ужасное? — продолжает он. — Я сделал это, чтобы наказать тебя, что-то доказать, но наказал только себя.

Нам приносят наш заказ. Но ни я, ни Влад, не притрагиваемся к еде.

— Почему ты просто не поговорил со мной? Как сейчас?

— Тогда казалось, что и так все понятно. Очевидно. Что я не занимаю первое место в твоей жизни, Вовка-то, Вовка-се. Его было слишком много. Он бесил меня даже заочно.

Влад обхватывает голову руками, наклоняется ближе к столу.

— Я очень виноват перед тобой и ненавижу себя за то, что сделал.

— Если бы ты тогда не ушел, то сомневался бы во мне и дальше?

Влад тяжело и глубоко вздыхает.

— Тогда, значит, так и должно было случится. Влад, давай это оставим. Было и было. С ребёнком я тебе видеться не запрещаю, если хочешь. Как бы… с тобой вот тоже разговариваю, не ненавижу. Так получилось. Просто примем это и будем жить дальше.

— Я не хочу, чтобы ты принимала. Я хочу, чтобы ты простила.

— Зачем?

— Ты, когда ушла, вернее, нет… Я когда изменил, я ведь понимал все. Знал, что ты уйдешь. Больно тебе хотел сделать. Чтобы ты почувствовала то, что я чувствовал я. Наказать тебя. Показать, что я единственный и не надо меня делить ни с кем и сравнивать. Какая-то… я сейчас уже не помню, злость была. И мысли такие ядовитые, что ты не единственная. Да мне с девчонкой было познакомиться на раз-два.

— Ты думаешь, меня это не цепляло? Как они на тебя смотрели. И на меня? Чтобы только меня не стало. Чтобы мы разошлись.

— Кто?

— Какая разница сейчас? Ты ведь не просто так из головы вдруг стал ревновать. Тебе же наговорили всего про меня.

— Да, — еле кивает.

— Мы бы всё равно не были вместе. Я слишком молодая была, чтобы соперничать с ними, а ты слишком хорош, чтобы тебя не увести любыми способами.

— Кать, я люблю тебя.

Неожиданно выдает и смотрит в глаза. Словами своими сбивает ритм сердца. Но в ответ машу головой.

— Не обманывай себя. Ты меня не знаешь, я уже другая Катя.

— Я тебя тогда очень любил. Заботу твою, уютность, нежность. Потом, когда расстались, если честно, я думал, что найти другую такую будет легко. Вообще без проблем. Что там особенного. Но время шло, девушки менялись, а я тебя любил и искал такую же.

— Ты любишь ту Катю, из прошлого. На эту, слабую и уставшую, ты бы и не посмотрел.

— Усталость и слабость, как ты говоришь, — это просто кокон, в который ты себя загнала, чтобы не расходовать силы и лечить ребёнка.

— Нет той Кати больше, — растираю ладонями лоб, разгоняя слёзы. Не хочу плакать.

— Есть. Это ты, это твоя сущность, ты не можешь быть другой.

— Не могу? — убираю руки от лица, я не хочу никого обманывать. И его в первую очередь. — Я несколько лет терпела издевательства мужа, все думала — это временно и пройдет. Это было как болото, которое засасывало меня. Я глотала его оправдания, потому что думала, что так правильно. У ребёнка должен быть отец. Сложности бывают у всех. А потом... потом я просто перестала чувствовать, будто меня вообще не существует.

Влад внимательно смотрит на меня, не перебивая. Его взгляд тёплый, но в нём столько боли, что мне тяжело выдерживать его.

— Я потеряла себя, Влад. Ты говоришь, что я всё ещё та, но я не чувствую этого. Я не уверена, что когда-нибудь смогу быть прежней. Мне хочется скорее вылечить Колю и просто пожить с ним, чтобы все про нас забыли, — он своим разговором вывернул меня наизнанку.

— Кать, — пересаживается ближе ко мне, обнимает за плечи и притягивает к себе. — То, что ты прошла, не отменяет того, кто ты есть. Оно делает тебя сильнее. Да, ты изменилась, но это не значит, что ты хуже. Ты даже не представляешь, какая ты... какая ты настоящая.

— Настоящая? — я усмехаюсь, глядя в стол, будто пытаюсь найти там ответы. — Настоящая я сидела в углу и боялась, что меня ударят. Настоящая я молчала, когда нужно было кричать. Он сломал меня.

— Кать, скорее это я сломал тебя тогда. Я предал, разрушил наши отношения, ты обесценила себя. Но… если бы ты сдалась, то не села бы тогда со мной в поезд и не уехала. Ты борешься. И это та Катя, которую я знаю. Которую я любил. Которую люблю.

— Любил, но не верил? Ты предал меня, Влад. Ты сделал больно, чтобы мне отомстить. Это любовь?

Он отводит взгляд, словно не может выдержать моей прямоты. На секунду мне даже становится жаль его, но я тут же глушу это чувство.

— Рядом с любовью всегда ходили мои слабость и страх. Я боялся, что ты единственная. Что не узнаю других женщин, что сравнить не с чем будет, а вдруг ты не та. Я не знаю, как это объяснить. Просто вот такая мысль. Я и с тобой хотел быть, и делить тебя ни с кем не хотел, но не хотел, чтобы ты была единственной.

Ошарашивает своей правдой.

— Ты искал тогда повод?

— Наверное, подсознательно, да.

— Нам надо было просто расстаться, без этой драмы.

— У меня и отношений-то серьёзных, длившихся больше чем пару месяцев, не было.

— Ты ещё кому-то изменял?

— Нет. Как ты говоришь, просто расставались, без драмы.

Я скольжу взглядом по столу.

— Твой ужин остыл, — киваю на его тарелку.

Влад же смотрит в глаза. Одна его рука так и лежит на моем плече. Физически, мне с ним спокойно, я знаю, что он не сделает больно, защитит и пожалеет. Но морально, тяжело принять наш разговор, хоть я и поняла все для себя.

Вижу в его глазах честность. Настоящую, голую честность.

Мои глаза наполняются слезами, но я тут же пытаюсь их скрыть. Не хочу показывать слабость. Не сейчас.

— Влад, я так устала от всего, — наконец выдыхаю я. — Мне нужно время. И чтобы ты не давил.

— Я не буду, — кивает он. — Просто знай, что я всегда рядом. Коля и ты сейчас самое главное в моей жизни.

Мы сидим молча. Этот момент кажется странно спокойным, будто всё, что нужно было сказать, уже сказано. Может быть, так и есть.

— Почему ты меня не искал, если любил?

Не знаю, зачем это спрашиваю. Как будто хочется прощупать его со всех сторон.

Но Влада не смущает этот вопрос, наоборот, он усмехается.

— Знаешь сколько у нас филиалов по всей стране? — машу головой. — Но я приехал именно туда, где работает твой муж. Все ещё думаешь, что это совпадение?