Бывший. Неверный. Родной

Глава 9

Выхожу в коридор в одной сорочке, ежусь от холода, обнимая себя.

Моя и Колина обувь разбросаны по коридору. Пуфик валяется в стороне.

— Что ты делаешь? — киваю Алексею и смотрю на пошатывается тело.

Он сжимает плотно губы и смотрит на меня.

Рукой упирается в стены и небрежно стягивает свою обувь.

Делаю к нему шаг и ловлю запах алкоголя.

— В честь чего? — киваю на его вид.

Он не смотрит на меня и уворачивается. Как будто не хочет, чтобы трогала его и прикасалась.

— Уйди, а?! — огрызается и идёт в сторону спальни.

— Иди в душ сходи, — стягиваю на ходу с него куртку, — и спать.

— Да уйди ты! — взмахивает рукой, но не рассчитав силу, толкает меня в стену.

Боль пронзает тело вдоль позвоночника и я отступаю от него.

Да, может психануть и вспылить, но чтобы вот так распускать руки — первый раз.

Но больше я боюсь, что это будет повторяться.

— Я сказал уйди, не лезь ко мне.

Вжимаясь в стену, держусь за дверной косяк одной рукой. Тело охватывает тремор.

Что с ним последнее время вообще не могу понять.

Алексей идёт прямиком в спальню и, не раздеваясь, падает на застеленную кровать с белоснежным постельным бельем. Моим любимым.

Ну нет.

Я иду за ним в комнату.

Аккуратно беру за плечики и стягиваю пиджак.

— Да не трогай ты меня! — отмахивается. И еле успеваю отойти, чтобы не упасть на батарею.

А я дура, ждала, готовила ему ужин.

Сжимаю зубы, но слёзы подступают и мелкими струйками сочатся по щекам.

Что не так? Я не понимаю.

Как будто не он. Или в таком состоянии не понимает, кто я?

Я так и стою замерев. Смотрю на крупную мужскую фигуру в пиджаке и брюках, что развалился на кровати.

Злости во мне столько скапливается, что я сжимаю кулаки и еле себя сдерживаю, чтобы не ударить его. Гад.

Но единственное на что хватает смелости, вытянуть из под него одеяло.

— Мамочка, — слышу за спиной надрывный голос Коли.

Начинает часто дышать и, глядя на пьяного отца, не вспоминает о приступе.

Я бросаю все, устремляясь к Коле.

Закрываю за собой дверь в спальню.

— Дыши, зайка, не волнуйся, — бегу на кухню и хватаю ингалятор.

Коля жадно вдыхает воздух, но начало панической атаки пропущено. А значит, все ещё сложнее.

На приступ, приправленный страхом, накладывается непонятная ситуация и все это вместе сопровождается взрывом и заканчивется панической атакой.

— Вдыхай, — пшикаю ингалятором, но у него ступор. — Коля! Вдыхай! Давай же, малыш.

Он только откашливается.

— Ну, давай, соберись, Вдох, давай, глубокий.

В какой-то момент получается и я прижимаю его к себе, чтобы обнять и поцеловать.

— А что с папой? — тихо спрашивает.

— Устал, отдыхает.

— Я слышал его голос.

— Он сказал, что будет спать, Коль.

— А почему ты плачешь?

— Коль, за тебя испугалась, вот и плачу.

— Не надо, мамочка.

— Не буду больше. Хочешь, я с тобой посплю.

— Да! А папа не будет ругаться?

Отрицательно машу головой.

Сегодня точно не будет. И завтра.

Я забираю одеяло, свою подушку, пытаюсь ещё простынь из под него вытянуть, но слишком тяжелый.

Жалко её до жути, что будет на новой чистой постели спать в грязных брюках, рубашке и пиджаке.

Ложусь с Колей. Он всё не может уснуть, крутится.

У меня не выходит из головы встреча с Владом.

Зачем согласилась только?

Может время потянуть и он уедет? Вроде и не отказываю, а просто не получается. Мне вот его ещё только не хватает для полноты картины.

Засыпаю ближе к двум, когда уже просто мозг взрывается от мыслей и предположений. Сдается и решает переварить ночью все информацию.

Утром закономерно чувствую себя разбитой. Отёкшее лицо, припухшие глаза. По мне сразу видно, что накануне плакала.

Без десяти семь. Обычно в это время Лёшу бужу на работу и ставлю ему завтрак. А сегодня не знаю, что делать.

Желания трогать его нет вообще.

С другой стороны, если не разбужу хуже будет.

На работу опоздает, получит замечание, премию не дадут, всё равно я виновата буду и от этого только хуже всем сделаю.