Цена его ревности. Книга 2

Глава 50. Пробуждение

Солнечные лучи, проникающие в комнату через окно и заливающие кровать, мешали Вике спать. Она перевернулась, намереваясь обнять подушку и спрятаться в ней от досаждающего света, который, казалось, просачиваясь сквозь веки, пронзал насквозь голову и отдавался тупой пульсирующей болью, но руки встретили не мягкую подушку, а что-то совсем на нее непохожее — твердое и горячее.

Вика замерла, стараясь продраться сквозь тупую боль и понять на чем же она лежит. Но слегка рассеянное внимание отвлекло неприятное ощущение от стягивающего грудь и мешающего дышать бюстгальтера.

«Какого черта, я в нем сплю?» — лениво ползли мысли, рождая новую боль.

Вика потянулась к спине и расстегнула крючки, а затем завозилась, чтобы вытащить из-под себя эту деталь туалета, но задела носом пуговицу. От непривычного ощущения она опять замерла — в нос проникал горьковатый запах, отзывающийся во всем теле приятным волнением и томлением, а под пальцами и щекой чувствовала живое тепло сквозь скользкий шелк. Но шелкового постельного белья у нее никогда не было. Так что происходит?!

Вика разлепила свинцовые веки и уперлась взглядом в черный шелк с рядом пуговиц. Не веря самой себе, она переводила взгляд с одной пуговицы на другую, пока наконец не дошла до распахнутого ворота, в котором виднелась смуглая гладкая грудь. Далее перевела взгляд на такую же смуглую шею, на которой, переходя на подбородок, виднелась проступившая за ночь синеватая щетина, на сложенные в вечную ироничную ухмылку губы, а затем и на карие глаза, которые смотрели на нее с явным беспокойством.

Ракеш уже понял, что Вика проснулась по тому, как напряглось ее до этого расслабленное тело. Он замер, чтобы не вспугнуть и посмотреть, что она будет делать. Сладким замиранием отозвалось его сердце на первую, пусть и невольную, ласку девушки, когда ее рука скользнула по его плечу и груди. Но потом Вика потянулась к застежке лифа, с явным намерением расстегнуть.

«Поняла ли она, что не одна и значит ли ее намерение раздеться, что упрямица сдалась?»

От этих мыслей у Раджа, держащего себя в руках и не дающего желаниям воли всю долгую ночь, в сладком предвкушении свело мышцы живота, но он остался неподвижно лежать, ожидая, что девчонка будет делать дальше. Но девчонка повела себя более чем странно — она опять замерла, а потом приподняла голову с его напряженного живота. Ракеш чувствовал, как Вика медленно переводит взгляд выше и выше, пока наконец не увидел ее удивленно распахнутые огромные глаза.

— Что ты?.. — вскочив, Вика села на кровати, придерживая на груди расстегнутый лиф, чтобы затем рухнуть на подушки и зарыться в них головой, спасаясь от дикой боли.

«Не готова», — горькое разочарование разлилось внутри, оставив во рту мерзкий привкус.

Ракеш встал с кровати, поднял простыню и укрыл сжавшуюся в комочек девушку.

Вика старалась поглубже зарыться в подушки, чтобы сбежать от раскалывающей голову боли, от самой себя, от стыда — она в одном белье, в одной постели с мужчиной в пижаме.

«Что было ночью? Почему я ничего не помню?» — стучались мысли о черепную коробку, а малейшая попытка вспомнить хоть что-то, отзывалась такой болью, от которой темнело в глазах. Но сильные руки, уже отрывали ее из горы подушек и разворачивали лицом вверх.

— Как себя чувствуешь? — услышала Вика полный беспокойства голос и от неожиданности опять распахнула глаза — в ее лицо, убирая с него волосы, взволнованно всматривался Ракеш.

Она ожидала чего угодно — полного ярости разноса за то, что удрала с Джен, полной превосходства насмешки, что не устояла перед его обаянием, но на лице Раджа читалась только тревога.

— Голова болит и слабость, — растерянно ответила Вика, утонув во вскипающих беспокойством глазах.

— Лежи где лежишь, сейчас все устрою. У тебя есть что-нибудь от головной боли? — ставшим очень деловым тоном, принялся распоряжаться Ракеш, в то время как Вика, полулежа на кровати, до подбородка натягивала на себя простыню.

— В сумочке, — отозвалась она и снова встретилась взглядом с Ракешем. В их глазах промелькнуло обоюдное понимание — в сумочке лежала искалеченная сережка, с которой одна не желала расставаться не получив объяснений, а другой хотел заполучить, не давая никаких пояснений. — Принеси ее сюда, ты там ничего не найдешь. Женская сумочка — это марианская впадина, — Вика сделала слабую попытку улыбнуться.

— Хорошо. Лежи, я принесу, — ответил Ракеш и скрылся за дверью, досадуя, что упустил шанс вернуть частичку себя.

Но прежде чем вернуться, Ракеш сделал Вике лимонный сок, сварил кофе себе и сделал пару звонков — один, чтобы купили в аптеке лекарство от похмелья, туалетные принадлежности для него и завтрак в ближайшей кондитерской, а второй — относительно Джен.

Ракеша, вернувшегося с подносом, на котором стояли стакан воды и стакан сока для Вики, а также чашка кофе для него и желанная для обоих упрямцев сумочка, встретила пустая комната, но? судя по шуму воды в ванной, Вика находилась именно там. Расположившись вместе с подносом на кровати, Ракеш дожидался упрямицу.