Цена его ревности. Книга 2

Глава 76. Покер. Помолвка, как ставка в игре

Айрин открыла дверь на настойчивый звонок.

— Айрин, привет, — трещала Лалит, врываясь в квартиру. — Собирайтесь с Викой скорее. Сегодня еще столько дел. Дади говорила с пандитом, благоприятное время для помолвки — вечером, но она хочет еще раз вам напомнить порядок ритуала и все, что вы должны будете делать. Еще надо провести молебен. Так что поехали скорее, Вика! А где Вика?

— Вики нет, она ушла, — ответила Айрин. — Сказала, что у нее какое-то срочное дело и ушла. Но она обещала, что на помолвку не опоздает.

— Как ушла?! — опешила Лалит. — Ведь она должна знать, как для дади важна семья. Бабушка будет очень недовольна, что в день помолвки старшей сестры, младшая пропадает неизвестно где.

— Придется что-нибудь придумать, — спокойно ответила Айрин. — Она обещала, что будет на самой помолвке, и я ей верю. Если Вика что-то обещает, то она всегда это делает. Значит действительно случилось что-то важное, раз она ушла. Вика обещала все рассказать, когда придет, — говорила она под неодобрительным взглядом Лалит.

— Что же, — резюмировала молодая невестка семьи Рой. — Она уже ушла, значит, действительно, придется, как-то объяснить ее отсутствие дади. Поехали сдаваться, — Лалит невесело усмехнулась.

Вика не стала пренебрегать советом Раджа. После произошедшего в дороге необходимо было успокоиться и, оказавшись в каюте, она будто окунулась в те, давно ушедшие, более счастливые дни, когда Ракеш был просто помехой счастью сестры и объектом безжалостных насмешек.

Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не дать захлестнуть себя воспоминаниям о проявленной им заботе и не отступить от принятого решения покинуть страну, Вика прошла в душевую.

Сначала она просто хотела обтереть прохладной водой руки и шею, но ощущение свежести было таким заманчивым, что, не удержавшись, Вика залезла под душ вся.

Когда, уже одевшись, Вика покинула каюту, палуба преобразилась до неузнаваемости — там суетилось множество народу: носили на корму тарелки с закусками и графины с напитками, украшали борта цветочными гирляндами, над обеими палубами были натянуты множество шнуров с развевающимися треугольными флажками, преимущественно яблочно-зеленых, оранжевых и золотых расцветок, а развешанные между ними маленькие колокольчики, раскачивающиеся под порывами ветра, заполняли яхту негромким мелодичным перезвоном, который, смешиваясь с ароматом цветов, создавал будоражащую атмосферу праздника.

Недоуменно озираясь по сторонам, Вика прошла в салон. Там ее глаза распахнулись еще шире — некогда деревянный пол, сейчас был устлан красным ковровым покрытием, в дальнем конце находилась статуя с четырьмя руками, олицетворяющая бога Ганешу, а около статуи стояло что-то похожее на большую миску.

— Что здесь происходит? — спросила она Раджа, в одиночестве сидящего на одном из диванов. — Ваша встреча настолько важна, что для ее проведения необходимо покровительство Богов?

— Можно сказать и так, — усмехнулась я в ответ он и, поднявшись, начал подходить к Вике.

— А где все остальные? — предчувствуя неладное, она отступала к корме.

— А разве нам нужен кто-то еще? — мягко мурлыкая, Ракеш плавно наступал на Вику.

— Если это шутка, то она не смешная, — продолжая отступать от надвигающегося Раджа, проговорила Вика. — Если никакой встречи нет, то я хочу вернуться. Сегодня помолвка моей сестры, и я не хочу ее подводить.

— Вот о ней то я и хочу с тобой поговорить. О помолвке, — пояснил Ракеш, поймав недоуменный взгляд Вики. — Не советую падать за борт, — он кивнул на ничем не защищенную корму судна, к краю которой Вика подошла опасно близко. — Волны высокие, и до берега вплавь не доберешься.

Вика оглянулась через плечо — она стояла на самом краю палубы, а за спиной плескались тяжелые, свинцовые из-за низкого, обложенного тучами неба, волны.

— Если сейчас же не развернешь судно, то я поплыву. Ты не заставишь меня здесь находиться! — дальше отступать было некуда. Вика остановилась и, не отводя взгляда, посмотрела Ракешу прямо в глаза. — Я не шучу, — она еще раз оглянулась через плечо и занесла ногу над пустотой.

Ракеш вцепился в поддерживающую тент стойку. Любое неосторожное движение, и паршивка свалится за борт под винт движущейся яхты. Несмотря на духоту, от представившейся картины по спине скатились капели холодного пота.

— И поставишь под угрозу помолвку сестры? — спросил он, а сам, весь сжавшись как пантера перед прыжком, наблюдал за ногами ведьмы — вот она поставила вторую ногу на палубу, и Ракеш медленно выдохнул.

— Что ты хочешь сказать? Как раз этого и стараюсь избежать. Если я буду отсутствовать, дади будет недовольна, и у сестры могут быть проблемы.

— А добьешься того, что она совсем отметит помолвку, — Ракеш начал обходить упрямицу, которая пятясь от него, сама не замечала, как отходила от края кормы.

— Глупости! Как мое присутствие может отменить помолвку?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Посмотри, — Ракеш протянул папку.

Ничего не понимая, Вика приняла ее и открыв, увидела свою фотографию.

— Что это значит? Что моя фотография делает у тебя? — воскликнула Вика, поднимая на Раджа глаза.

— Смотри дальше, — предложил Ракеш.

И Вика принялась листать досье на саму себя — оценки из школьного журнала, отзывы преподавателей.

«Он следил за мной!» — подумала Вика, вспомнив, как учителя говорили о каком-то представителе иностранного ВУЗа, который собирал сведения и отбирал одаренных выпускников. Все учителя в один голос говорили, что рекомендовали ее, но ни из какого ВУЗа ни приглашения, ни какого-либо известия не приходило, и Вика забыла о нем думать. — «Неужели это и есть тот представитель, который собирал о ней информацию? И его послал Ракеш? Но зачем?!» — Вика подняла на Раджа взгляд, в котором застыло множество вопросов, а Ракеш взглядом и легким кивком головы снова указал ей на папку. Вика вернулась к просмотру ее содержимого. За отчетом из школы последовали фото с работы — ее танцующей; с «коллегами по цеху», когда болтали днем на репетиции во время перерыва; в закоулках клуба, когда бегали со сцены в гримерку, чтобы подправить макияж или сменить костюм, и даже с закрытой тематической вечеринки. И самое ужасное — пересказ разговора с хозяином клуба о возможности провести с ней вечер. «Так вот за кого он меня принимает», — Вика снова подняла на Ракеша глаза, на этот раз в них застыла боль.

— Зачем? — одними губами спросила она.

— Читай дальше, — холодно бросил Ракеш, и Вика, как под гипнозом, опустила глаза в папку.

Дальнейшее содержимое могло бы немало повеселить — было весьма забавно узнать о фантазиях прыщавых ровесников, если бы не осознание того, что все это видел он. И он в это поверил. И воспринимает ее именно такой, какой она показана в этом отчете.

Было больно. Хотелось рыдать и колотить руками по поручню. По чему угодно. Делать что угодно, только бы заглушить боль от рвущейся на части души. Не хотелось только оправдываться, так как человек, который обвиняет не выслушав, вряд ли нуждается в оправданиях.

Справившись с собой, Вика пренебрежительно отбросила папку.

— И для чего надо было устраивать этот цирк? — стараясь сохранить присутствие духа и не показать Раджу как больно ранил, спокойно спросила она. — Достаточно было спросить у меня, а не нанимать ищейку. Как подробности моей жизни могут повлиять на брак сестры? — чтобы справится с дрожью в голосе, Вика изо всех сил вцепилась в поручень, а Ракеш поражался ее холодной циничности — девчонка не плакала, не пыталась ничего отрицать, уверять, что все это ошибка, она практически призналась в достоверности отчета. Он едва удержался от желания схватить ее, встряхнуть и заставить все отрицать, но переборов себя продолжал:

— А ты думаешь дади согласится породниться с подобной девицей, когда увидит эти отчеты? Но даже если ее и уговорят согласиться, то продажную девицу она точно не захочет видеть своей невесткой, — жесткая улыбка исказила губы Ракеша.

— Причем здесь сестра, ведь досье ты собрал на меня? — Вику мутило, но она старалась справиться с дурнотой. — Неужели такая, как я, тебе настолько небезразлична, что ты натравил на меня ищеек?

— Дело не в тебе, а в том, что я привык все узнавать обо всех, кто пытается втереться в семейство Роев. А досье на твою сестрицу тоже имеется. Ты просто не досмотрела, — Ракеш наклонился и поднял папку, а потом протянул ее Вике, которая смотрела на него ничего не выражающим, застывшим взглядом.

Вика снова принялась листать фото и исписанные листы, и добралась до фотографий сестры.

— Нравится? — издевательски спросил Радж.

— Да, очень красивые фото. Дади может гордиться такой красивой невесткой. О ней у тебя нет такого полного отчета, как обо мне, так что ее будет не в чем упрекнуть.

— Да, но в комплекте с твоим отчетом — он будет иметь эффект разорвавшейся бомбы. Дади будет полностью уверена, что раз уж младшая сестра так себя ведет, то что говорить о старшей, а я не буду ее в этом разубеждать.

— Зачем тебе это надо? Что мы тебе сделали плохого? Что ты готов испортить жизнь и Айрин, и своему брату? — голос звенел от усилий, которые Вика прилагала, чтобы держать себя в руках. — Они любят друг друга! Не важно, что ты думаешь обо мне! Оставь ее в покое!

— А она просто ангелочек не так ли? — усмехнулся Ракеш, а потом резко сменил тему. — Ты ведь знаешь, что я и Санджей братья, — констатировал Ракеш. — А знаешь, почему я не живу с ними? Ведь в Индии не принято покидать родительский дом.

— Меня это не интересует! — не выдержала Вика. — Чего ты хочешь? К чему ты мне все это показал?! Зачем продолжаешь меня удерживать, раз поверил всему, что там написано?!

— Я верю своим людям, а к чему все это, ты узнаешь. Чем больше ты меня перебиваешь, тем дольше здесь задержишься, — Ракеш тоже старался сохранять спокойствие, и поэтому его голос напоминал приглушенное рычание. — У меня была невеста. Я возвращался из командировки и собирался сделать ей предложение, когда… — и он поведал Вике историю предательства близких людей.

— Я не верю тебе. Это не может быть правдой! Санджей не такой. Он не мог так поступить! — Вика закрыла глаза и уши, чем вызвала вспышку гнева у Ракеша.

— О, да! — воскликнул он. — Праведник Санджей, который не может совершить низкий поступок и предать брата, но он это сделал! — Радж сорвался на крик и, отвернувшись, сжал руки в страшные кулаки, чтобы успокоиться, а потрясенная Вика, онемев, распахнула глаза и не отводила их от напряженной фигуры. Ей было и жаль его, и страшно от того, что он, обуреваемый гневом, может сделать.

Наконец, Ракеш справился с эмоциями и снова повернулся.

— А потом появилась твоя авантюристка-сестра. Она, наверное, пожалела, что выбрала Санджея, когда узнала, что я старший сын в семье. Но у нее хватило ума держаться за него. И, чтобы не упустить меня, подсунула тебя. Вы отлично разыграли бескорыстие, отказываясь от подарков и демонстрируя независимость. Конечно, зачем вам мелочь, если вы нацелились на все! — Вика слушала Ракеша, как в трансе. Она не верила своим ушам и не понимала, как он может так думать о них, но Радж продолжал: — Надо сказать, что ты успешно справлялась с поставленной задачей. Тебе не хватило чуть-чуть ума, чтобы добиться своей цели. Даже после того, как узнал, что ты собой представляешь, я простил тебя! Ты слышишь меня?! Я! Тебя! Простил! — он схватил Вику за плечи и затряс, стараясь, чтобы до нее дошел смысл его слов и сила отчаяния. Палочка выпала из волос и со слабым стуком ударилась о палубу, а освобожденные волосы тяжелым водопадом рассыпались по плечам. Когда шелковистые локоны коснулись рук Раджа, он немного пришел в себя и отпустил сводящую его с ума ведьму, которую одновременно хотелось и прибить, и, стиснув в объятиях, никуда не отпускать. — Ты снова провела меня своим невинным личиком и лживыми глазами! И вы бы прибрали к рукам нас обоих, но ты слишком понадеялась на себя, когда взялась присматривать за Санджеем и развлекать его во время отъезда сестры. Это она тебя попросила? Боялась упустить жениха? А ты, полагая, что я у тебя уже в кармане, согласилась?

— Ты пропустил очередной визит к психиатру или не принял лекарства? — осторожно спросила Вика. Ей все больше казалось, что Ракеш сошел с ума, иначе как еще можно было объяснить, тот абсурд, в котором он ее обвинял.

— Не пытайся язвить. Тебе это не поможет. Я все знаю! Если бы ты знала, нашу с Санджеем историю, быть может, не была бы столь самонадеянна. Но ты ее не знала и решила, что сможешь удержать и меня, и приберечь Санджея для своей сестренки. Но у тебя не получилось! Как я тебе уже сказал, ты была слишком самонадеянна. И сейчас одной из вас придется за это заплатить! Ни тебе, ни твоей сестре, ни Санджею не позволено безнаказанно пытаться водить меня за нос! Я предъявлю дади эти отчеты, и помолвка будет отменена, а твоя сестра опозорена.

Вика мелко дрожала от представившейся ужасной картины — как Ракеш при собравшихся гостях показывает дади фотографии, зачитывает отчеты, и как дади с позором выгоняет Ирину из дома. Сестра этого не заслужила, и Вика старалась придумать, как спасти Ирину от свихнувшегося Раджа, но не могла это сделать — попробуй она удержать его на яхте, дади может закатить скандал из-за ее отсутствия, но и допустить, чтобы старушка увидела отчеты, да еще когда их покажет Радж в своем взвинченном состоянии, Вика тоже не могла.

— Но что получишь ты от того, что испортишь жизнь брату и Айрин? Они любят друг друга. Айрин сможет ему все объяснить, и они могут пожениться без участия дади, — стараясь сдержать дрожь в голосе, начала Вика.

— Вот мы и подошли к самому интересному — что хочу я, — Ракеш, немного успокоившись, потому что приблизился к тому, ради чего все и было затеяно, снова начал подходить к прижимающейся к поручню Вике. — Я хочу предложить тебе сыграть в покер. Ты же любишь играть в покер? — продолжал он. — Ставка — помолвка твоей сестры. Ты хочешь, чтобы она состоялась, а я — нет. Это будет заслуженным наказанием и брату, и твоей сестре. Свои карты я тебе открыл. Они тянут на стрит-флеш (пять карт одной масти по-порядку — вторая по силе комбинация). Чтобы перебить мою руку, у тебя должен быть флеш-рояль (пять карт одной масти по-порядку, начиная с наибольшего значения: Туз, Король, Дама, Влет, десятка). Что ты можешь предложить? — черная бровь Ракеша изогнулась в ожидании ответа.

— У меня есть только я, — неуверенно ответила Вика. — Ты этого хочешь? Меня?