Цена его ревности. Книга 2

Глава 81. Халди

Снова заиграли барабаны, женщины принесли миски, наполненные пастой халди, но Ракеш и здесь столкнулся с непредвиденными осложнениями — как только Вика увидела, что руки чужих женщин тянуться к ней с намереньем прикоснуться испачканными желтой пастой пальцами к лицу, она резко распрямилась и напряглась, наблюдая как приближаются руки, а, когда они оказались совсем близко, с обреченным видом закрыла глаза и закусила нижнюю губу.

— Хватит, остановитесь! — услышала Вика голос Ракеша, и распахнула глаза — он стоял рядом, а испачканной руки женщины уже не было около ее лица.

Ракеш совершенно не понимал в чем проблема, что женщины нанесут на Вику пасту, но фибрами души ощущая ее неприятие и не мог допустить, чтобы его невеста, почти жена, чувствовала хоть незначительный дискомфорт.

— Все хорошо, — сказал он, усаживаясь у ног невесты. — Никто к тебе не прикоснется против твоей воли.

— А ты? — спросила Вика. Она попробовала изобразить ехидную усмешку, но получился лишь жалкий оскал, бритвой полоснувший Раджа по сердцу — как же он ее измучил и что ей еще предстоит пережить.

— Я — почти твой муж, и, как уже сказал, могу прикасаться к тебе, когда захочу, — с этими словами он опустил ладонь в пасту и оставил желтый след на нежных щеках, потом на хрупких плечах, а в довершение нанес пасту и на точеные лодыжки, скользя ладонями и слегка сжимая совершенные формы. — Теперь твоя очередь, — Ракеш взял безжизненную руку Вики, и опустив ее в пасту, так же провел испачканными пальцами по своей щеке.

Вика чувствовала подушечками пальцев колкость успевшей пробиться щетины и тугие мышцы рук, когда Ракеш провел ее ладонью по своему предплечью, и пальцы сами собой впились в теплую кожу. Ракеш, не сводивший глаз с лица Вики, недоуменно посмотрел на ее пальцы, обхватившие его руку, но и сама Вика смотрела туда же с не меньшим удивлением, а потом оба подняли глаза и посмотрели друг на друга. Вспыхнув, Вика, тут же разжала пальцы и попыталась встать.

— Куда? — тут же отреагировал Ракеш.

— Как же я намажу твои ноги? Или ты поставишь их мне на колени?

— Обойдусь, — усмехнулся он и, поднявшись, принес блюдо с нарезанными фруктами. — Смотри представление и ешь, — он протянул наколотый на шпажку кусочек груши.

— Дорогая, не переживай из-за дади, — говорила Канти, укладывая волосы Айрин в замысловатую прическу. — Она очень любит своих внуков. После смерти старшего сына они стали смыслом ее жизни, — в ее голосе проскользнула легкая нотка грусти. — И когда убедится, что Санджей счастлив с тобой, то полюбит и тебя. Она любит все, что делает ее внуков счастливыми, — Лалит уже с ней ладит. Правда, дочка? — обратилась она к невестке. Лалит в ответ на вопрос свекрови только что-то невразумительно пробормотала. — Жаль, что ты не застала свою свекровь — мать мальчиков — удивительная была женщина. С очень сильным характером, — продолжала говорить Канти, а Ирина внимательно слушала — Санджей никогда ничего не говорил о своих родителях, а она не решалась спросить, полагая, что, если сочтет необходимым, то расскажет сам; а также была благодарна Канти, что она своим рассказом отвлекает от мыслей об опаздывающей сестре. — Ты чем-то на нее похожа. Нет, не внешне, — сразу же оговорилась Канти, поймав брошенный в зеркало взгляд Айрин. — Характером. Она, наверное, была единственным человеком, к которому прислушивался отец Ракеша и Санджея. Он тоже был очень сильным человеком и своевольным. Если что решит, сделает все, чтобы было именно так, как он решил. Ведь и брак их был не договорным. Отец мальчиков просто сказал отцу и матери на ком хочет жениться и женился, хоть его мама и была против. Подозреваю, что она ревновала сына к невестке — очень он любил свою жену. Но и со свекровью их мама смогла найти общий язык, и, не считая своего мужа, была почти единственным человеком, который мог перечить дади и настоять на своем. Потом один за другим появились мальчики, и дади просто в них растворилась, — в голосе Канти опять промелькнула нотка грусти. — И когда ты подаришь ей правнуков, то счастливее прабабушки не будет на свете, — на этих словах Ирина инстинктивно положила руку на живот, вспомнив утренние слова Санджея и свой ответ. — Вы с Санджеем будете прекрасной парой. Он больше похож на свою мать — сильную, способную настоять на своем, но более гибкую, более уравновешенную, способную прощать и находить компромиссы. А Ракеш не такой, — Канти улыбнулась. — Он больше похож на отца и на саму дади. Непримиримый, категоричный. Я не знаю, как он жил после ухода из дома, но пока я его знала, честность и порядочность Ракеша никогда не ставились под сомнение, равно как и преданность семье.

— А из-за чего он ушел? — решилась спросить Ирина — после того давнего разговора, когда Санджей ясно дал понять, что не желает разговаривать на эту тему, она больше не поднимала вопрос об уходе Раджа из семьи.

— А Санджей тебе ничего не говорил? — поинтересовалась Канти. Она уже закончила колдовать с волосами и сейчас с видом художника орудовала карандашами и кисточками.

— Нет, не говорил, — отозвалась Айрин.

— Тогда и я не буду сплетничать, — решила Канти. — Это дела братьев, и посторонним не стоит вмешиваться. Но я верю, что рано или поздно они решат свои проблемы и, возможно, вы им в этом поможете. Какая же ты хорошенькая, дорогая, — Канти приподняла голову Айрин, коснувшись кончиками пальцев ее подбородка, и покачала головой. — Пусть тебя никто не сглазит, — с этими словами она поставила метку за ухом невесты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кто это «мы»? — растерянно спросила Айрин. — Я и Лалит?

— Нет, — рассмеялась Канти. — Зачем же моей невестке лезть в чужие дела. У нее есть свой муж, за которым надо ухаживать. Правда, дорогая? — она подмигнула засмущавшейся невестке. — Я про твою сестру. Я молчу, но многое вижу и слышу. Я видела, как Ракеш примчался домой, стоило Санджею привести ее сюда. Также он согласился взять на себя подготовку к твоей свадьбе только после того, как услышал, что Вика будет помогать в ее организации. И это сари, — Канти осторожно погладила нежно-лавандовый шелковый шифон. — Я знаю, что покупал все Ракеш, но здесь вижу руку твоей сестры — насколько я поняла, вы не любите кричащую роскошь, показное великолепие. Была бы воля Ракеша, он замотал бы тебя в тяжелое дорогущее до зубной боли сари. Ведь статус семьи Рой превыше всего. Но, видимо, твоя сестра смогла настоять на своем, и потом, кто, кроме сестры, может так почувствовать что именно тебе подойдет. А этот цвет и вышивка, подходят тебе идеально. У твоей сестры, несмотря на юный возраст, чувствуется немалая сила и отвага. Она и дади не боялась возражать, защищая тебя. Поэтому, я думаю, что если из Ракеша и Вики сложиться пара, то они идеально подойдут друг другу. Любви ли, ненависти ли, мальчик отдается полностью и без остатка, и рядом ему нужна такая девушка, у которой хватит сил и отваги сдерживать его горячую натуру, а я чувствую, что твоя сестра именно такая.

— А разве наряд невесты — это не обязанность ее семьи? — растерянно спросила Айрин. — «Неужели Ракеш все оплатил сам, а теперь требует от сестры покрывать расходы?» — обожгла ее неприятная мысль. — «Неужели Вика именно это имела в виду, когда говорила, что у нее нет выбора?» — Айрин вздрогнула при мысли, что пережила сестра, находясь в одиночестве в чужой стране, но потом, на смену липким подозрениям, пришла другая мысль: — «Нет, Вика не могла на это пойти, не могла загнать себя в такую ловушку и повестись на подобную попытку купить ее», — непримиримая гордыня Вики и ее изворотливость, а также нежелание быть перед кем-то в каком угодно долгу, как раз, чтобы никто не мог предъявить ей к оплате счетов, были слишком хорошо известны Айрин, чтобы подозрения относительно нечистоплотности намерений Раджа и того, что Вика им поддалась, надолго задержались в ее сознании.

— …и если все сложится так, как я думаю, — продолжала монолог Канти, — то счастье снова вернется в этот дом. Благодаря вам мальчики поговорят и выяснят все свои вопросы друг к другу. Ракеш вернется домой, а когда у вас троих будут малыши, дади всю себя посвятит их воспитанию, а вас будет считать благословением, ниспосланным Богами на ее дом за все произошедшие несчастья. И вы со своими мужьями будете так же счастливы, как и родители мальчиков, а они были прекрасной и гармоничной парой. Но где же твоя сестра? Уже пора надевать сари. Правда у нее будет ленге чоли, но и его надо надеть и накраситься. Только бы не опоздала к началу церемонии, — пробормотала Канти, поднимая Айрин из кресла. — Дорогая, давай я помогу тебе надеть сари, или, если хочешь, я выйду, и тебе поможет Лалит, — предложила она, поймав смущенный взгляд девушки.

— Если вы не против, то лучше Лалит, извините, — проговорила Айрин.

— Ничего, дорогая, все хорошо. Я пойду. Мне тоже надо одеться, а нужна будет помощь — зовите, — нисколько не обидевшись, Канти потрепала девушек по щекам и вышла из комнаты, оставив подружек одних.

Отыграли барабаны, отплясали девушки, стюарды натянули балдахин над статуей Ганеши и над установленной перед ней большой миской с дровами. Вокруг нее были уложены подушки, а между ними и миской — рассыпан рис

— Что они делают? — спросила Вика Ракеша, который так и остался сидеть, прислонившись к ее коленям, а во время представления подавал фрукты и различные салаты, разложенные по малюсеньким хрустящим тарталеткам, не забывая при этом про себя и про то, что Вике необходимо пить.

— Готовят предпоследний ритуал — те самые пресловутые семь кругов, которых ты так жаждала и после которых я стану твоим мужем, а ты — моей женой, — последние слова Ракеш смаковал, как изысканное блюдо или дорогое вино

— Но почему предпоследний? — снова заволновалась Вика, — Разве это он не последний?

— Увидишь, — многозначительно промурлыкал Ракеш. — А теперь, с тебя надо смыть пасту, — он снова щелкнул пальцами, и рядом возникла глубокая миска с водой и губка.

— Ты хочешь, чтобы я прямо здесь мылась? В этом тазике, — не поверила свои глазам Вика.

— Тебе ничего делать не надо, — ответил Ракеш и, смочив губку, мягко провел ею, сначала по одной щеке Вики, потом по другой, снимая вместе с пастой халди и макияж и возвращая девичьему лицу естественные краски и очертания, чего и хотел с того самого момента, когда она, готовая к началу ритуалов, вышла из каюты. Потом пришла очередь рук, и мягкая губка заскользила по девичьим плечам, возвращая им прежнюю белизну, а затем и по лодыжкам. Иногда он забирался чуть выше, чем это было необходимо под приподнятой юбкой ленге, и тогда Вика вздрагивала, чувствуя легкие, дразнящие, вызывающие чувственные мурашки прикосновения теплых пальцев на тонкой коже под коленом или на икре. И в эти мгновения Ракеш задерживал взгляд на лице Вики, пытаясь прочитать, какие чувства она сейчас испытывает, так что ей потребовалось все самообладание, чтобы не показать волнение внимательным карим глазам, которые, казалось, заглядывали прямо в душу.

Когда кожа Вики вновь засияла молочной белизной, расторопные стюарды принесли свежую воду, и Ракеш самостоятельно смыл с себя последствия ритуала. Только на руке остался слабый узорчатый след от ладони невесты.

— Пойдем, священный огонь ждет нас, — поднявшись сказал он и протянул Вике руку.