Цена счастья

Глава 10

Capa с отвращением смотрела на свои завтрак. Ей не хотелось есть. А, может быть, ей просто не хотелось вафель. Всю жизнь теперь Онa будет ненавидеть эти золотистые пирожные. Если бы она не обещала Стефани на завтрак вафли, она могла бы утром поговорить с Брайеном вместо того, чтобы быть почти пойманной с ним в кровати собственной дочерью.

Боже правый, она не знала, что же лучше. Она нахмурилась и слегка потрясла головой, чтобы прояснить ее.

— Вечеринка, наверное, была на славу, — заметила Стефани деревянным голосом.

— Да. Касс постарался, — рассеянно ответила она. Вся жизнерадостность Стефани улетучилась. С тех пор как они выехали из дому она едва проронила несколько слов. Только этого ей и не хватало, подумала тоскливо Сара, выговора от подростка.

— Ты, наверно, хорошо провела вечер, — сказала Стефани, уставившись в свою тарелку. — Иначе ты смогла бы вести машину.

Сара ощетинилась, услышав осуждение в голосе дочери. В данный момент она не в состоянии выяснять, на какую колючку села Стефани. По опыту она знала, что это могло быть все что угодно.

— Не говори так, словно я была вдребезги пьяная, Стефани. Касс не позволял никому садиться за руль, кто пил не только содовую.

— Как ты добралась домой?

— Я взяла такси, — сказала Сара, вдруг почувствовав себя идущей по минному полю. Впервые она должна оправдываться перед Стефани. И никогда раньше ей не приходилось «заметать свои следы» перед дочерью.

— Ты взяла такси? — спросила Стефани.

— Да, — сказала Сара, стараясь говорить спокойно. — Я только что сказала тебе, что Касс настаивал, чтобы тот, кто выпил чего-нибудь, кроме содовой, брал такси.

— Ты говорила не так.

Во всяком случае, я это имела в виду, и мне не нравится твой тон.

Стефани покраснела, губы ее сжались. Сара знала, что такая реакция означает отказ с ней разговаривать, но на этот раз ей было все равно. Ей надо подумать. Нахмурив брови, она попыталась вспомнить, не сделала ли или не сказала ли она чего-нибудь, что могло вызвать у Стефани подозрения. Она ничего не могла вспомнить. Единственное, что она вспомнила, — это то, как выглядел Брайен с торчащими во все стороны волосами, щетиной на щеках и заспанными глазами. С усилием ей удалось выкинуть его из головы.

— Он холостяк, да? — вдруг спросила Стефани.

Сара моргнула.

— Кто?

— Касс.

Сара кивнула и отпила глоток кофе, страстно желая хотя бы еще несколько минут на обдумывание. Особенно если Стефани нужны будут подробности. С ней всегда было так. Как обычно она ждала подробного отчета обо всем, в чем она не участвовала.

— Он вчера ухаживал за тобой?

Сара вздохнула. Предметом обсуждения должна быть отредактированная версия. Иначе Стефани заклюет ее насмерть.

— Нет. Он был занят ролью хозяина.

— Ты виделась вчера с мистером Ватсоном? Внезапная перемена темы сбила ее с толку.

Каждый квадратный сантиметр его, подумала Сара, чувствуя тепло, разливающееся внутри. В следующий момент это ощущение сменилось на ужас. О, Боже. Стефани не могла знать.

— Он был там с Карен и Джоанн, — осторожно ответила она.

Стефани фыркнула.

— Джоанн все еще мечтает завладеть им?

Саре стало нехорошо.

— Я думаю, она еще находит его привлекательным.

— А ты дипломат, — заметила Стефани, аккуратно складывая свою салфетку. — Последний раз, когда я видела ее и мистера Ватсона в одной комнате, у нее прямо слюнки текли. Не могу поверить, что в ее возрасте женщина может вести себя как дура перед мужчиной.

Сара вздрогнула при последней реплике дочери, вызвавшей у нее чувство стыда.

Стефани наверняка что-то подозревает.

— Ты думаешь, у тебя есть шанс возвратиться в фирму «Ватсон и К°»?

— Нет, — сказала Сара, смутившись вдруг. Если у Стефани есть хоть какая-то ниточка к тому, что было ночью, зачем ей задавать этот вопрос? Был один способ выяснить.

— Почему ты спрашиваешь? Стефани пожала плечами.

— Я не уверена, что ты будешь счастлива в «Комик Бейс».

Сара решила, что чувство вины мешает ей правильно воспринимать происходящее.

Резкость Стефани не имеет ничего общего с Брайеном. Это, наверное, касается ее новой работы. По крайней мере она постаралась убедить себя в этом.

— Я верю, что мне будет очень хорошо в «Комик Бейс». Касс — незаурядный администратор. Я думаю, работать с ним будет очень интересно.

— Мне он не нравится, — безапелляционно заявила Стефани. — Он слишком какой-то гладкий. Я знаю такой тип мужчин.

— Ты вообще его не знаешь, — резко ответила Сара, раздраженная тем, что игра в кошки-мышки началась заново.

Стефани открыла рот, побледнела и отвернулась, глядя в окно.

Сара постаралась успокоиться.

— На тебя не похоже так поспешно судить о людях. Касс приятный человек, он предложил мне блестящую возможность работы, когда я очень нуждалась.

Стефани огляделась кругом.

— Надеюсь, мистер Ватсон понимает, какой чудесный компаньон получился бы из тебя. Ты отыгралась на нем вчера, да?

— Конечно, — сказала Сара и онемела. Она была уже не в состоянии отличить невинное замечание от колкости.

— Ты знаешь, я понимаю.

Стефани взяла вилку и ткнула в кусок дыни на тарелке.

— Понимаешь что?

— Что ты пыталась заполнить пустоту, образовавшуюся после того как ты внезапно ушла из «Ватсон и К». Вот почему ты… — Стефани замолчала, потом продолжила: —…вынуждена была взять такси вчера. Мам, тебе нужно быть осторожной, пока ты не сориентируешься. Импульсивное поведение впоследствии может иметь нехороший эффект.

— Ты опять практикуешься на мне по психологии? — лукаво спросила Сара, чувствуя облегчение при возвращении разговора в нормальное русло.

— Ага, думаю поменять специальность.

— Стефани, пора уже определиться.

— Шучу. Биологию ни на что не променяю.

Сара потянулась за чеком.

— Ты готова?

— Кажется, да. Хочешь, сходим в кино или еще куда-нибудь?

Сара встала, надела на руку сумочку.

— Нет, извини. Мне нужно до завтра еще кое-что сделать.

— Тогда я поеду домой и составлю тебе компанию.

— Спасибо, но боюсь я — не очень хорошая компания. У меня все еще ужасно болит голова. Приду домой и посплю.

Стефани помрачнела.

— Извини, я не знала, что у тебя свои планы. Сегодня я тебе нужна только как такси.

— Стефани, я нехорошо себя чувствую. Пожалуйста, дай мне выходной.

— Ты действительно плохо себя чувствуешь? — спросила Стефани, кажется, впервые заметившая неважный вид Сары.

Как странно. Как все молодые женщины, первое, на что обращала внимание Стефани, — это внешний вид.

— Если ты не хочешь довезти меня до машины, я вызову… — Голос Сары замер. Ни за что на свете не хотела она еще раз садиться в такси.

— Я довезу тебя, мама. Но мне нужно немного денег на бензин.

Улыбка тронула уголки губ Сары. Стефани всегда нужны деньги на бензин; Саре хотелось верить, что пустой бак был единственной причиной нежелания ее дочери везти Сару через весь город. Что-то еще тревожило Стефани, но у Сары не было сил допытываться. Она надеялась, что Стефани тоже не будет допытываться.

И она не стала.

Поездка до «Комик Бейс» проходила в полном молчании, даже магнитофон был выключен.

Стефани подкатила машину прямо к машине Сары; она смотрела прямо перед собой, пока Сара выходила из машины, щурясь на солнце.

— Завтра ты приедешь стирать? — спросила она.

Стефани пожала плечами. Напомнив себе, что молчание — золото, Сара открыла дверцу своей машины.

— Мама?

Сара помедлила, посмотрела на дочь. Стефани продолжала смотреть в ветровое стекло.

— Я приеду домой… и если… тебе надо будет поговорить… я буду дома.

Она дала задний ход и отъехала, прежде чем Сара успела сказать хоть слово.

Женщина в «Мерседесе» начала раздражать Брайена. Он наблюдал за ней уголком глаза, пока стоял у светофора, ожидая зеленого света. Она смотрела на его мотоцикл, черную кожаную куртку и кожаные штаны, словно никогда не видела их раньше. Да, наверное, не видела. По крайней мере в Денвере, на Седьмой Авеню. Может быть не стоило так ехать. Лучше было взять машину, но такси довезло его прямо до дома. Он не хотел столкнуться с Сарой и Стефани на стоянке «Комик Бейс».

Сара имела жалкий вид, когда вдруг появилась Стефани. Он мог простить ей это. Он тоже не хотел бы, чтобы его дети застали его в подобной ситуации. Но его раздражала ее реакция. «Быстро, быстро. Благодарю вас, сэр». Он ушел из ее дома с таким чувством, что должен заплатить за ночь.

Машинально он крутанул ручку и прислушался к реву двигателя. Все-таки ничто, не сравнится с «Харлеем».

Женщина в «Мерседесе» вздрогнула и скривила губы презрительно. Он сдвинул на лоб светозащитные зеркальные очки и в упор посмотрел на нее. Определенно он ее не знал. Она не была ни клиентом, ни соседкой, поэтому он подмигнул ей. Она быстро отвела взгляд и стала смотреть прямо перед собой. Брайен видел, как ее рука потянулась к замку боковой дверцы. Загорелся зеленый свет. Женщина нажала на газ и умчалась. Он ослабил сцепление и поехал, не торопясь. До встречи с Рене оставалось еще полчаса. Все равно ей, наверное, не понравится идея поехать в Парк-Эстес с ним. Ни она, ни Зак даже не знали, что у него есть мотоцикл. Со времени развода его дети не горели желанием видеться с ним. Их больше всего интересовало, что он им покупал. По крайней мере так было с Рене; Зака не интересовало даже это. Он никогда ничего не просил. Он взял за правило не быть дома, когда приходил Брайен.

Он устало вздохнул, удивленно подумав, как же его отношения с детьми дошли до такого. Два месяца он не видел своего сына, а представление Рене о хорошо проведенном времени заключалось в прогулке на площадку для игры в шары, чтобы он шел следом с чековой книжкой в руках.

Обычно он потакал ее желаниям, но сегодня ему нужна быстрая езда на мотоцикле. Сегодня он не мог себя заставить выписать чек, обеспечивающий ему место в жизни дочери. Он устал от людей, которых он любил больше всего на свете, но которые оставались к нему равнодушны, если у него не было того, что им нужно.

Точно так же, как Сара. Она хотела партнерства, и когда не получила, она ушла. Прошедшая ночь ничего не изменила.

Лучшая ночь в его жизни. Вранье.

Имелось только одно объяснение, почему они очутились в одной постели. Простая правда заключалась в том, что он слишком долго был лишен человеческого участия; по-видимому, так происходило и с Сарой. Два года он никому не назначал свидания, и он знал, что у нее было еще дольше, если судить по сроку годности на ее тюбике с желе и слое пыли на ее диафрагме.

Да еще выпитое, да еще потрепанные нервы — это была летучая смесь.

Слава Богу, что у него вазектомия. Сара еще в том возрасте, когда можно забеременеть. Помнила ли она операцию, которая была у него после рождения Рене?

Он затормозил, провел «Харлея» по проезду к своей бывшей резиденции и выключил двигатель. Осторожно поставив мотоцикл на стопор, он посмотрел на увитый виноградом оштукатуренный дом. Он и Ронда купили его за бесценок двадцать лет тому назад и потратили состояние на слесарно-водопроводные работы и электропроводку. Хорошее место для молодых горожан поселиться и завести семью. Опять вранье. Он сорвал рукавицы и снял шлем.

— Папа?

Брайен поднял голову и увидел, как Рене бежит от калитки, ведущей на задний двор. Маленькую фигурку окружала целая масса блестящих черных волос. Иногда он не мог поверить, что он и Ронда создали такую немного сумасбродную, голубоглазую куколку.

— Привет, парень, — сказал он, подавляя желание обнять ее и прижать к груди. Она не хотела никаких объятий от него со времени развода.

— Это твой? — спросила она.

Брайен весь напрягся. Все-таки лучше пойти с ней на площадку.

— Ага. Я думал сегодня, может быть, тебе захочется чего-то другого.

Она подошла ближе, глядя на машину, словно она могла укусить ее.

— Ты купил «Харлей»?

— Пару лет тому назад.

— Просто не верится, — сказала она и улыбнулась так широко, что кожа в уголках глаз собралась в мелкие морщинки.

— Мой папа — мотоциклист!

Брайен почувствовал, как живительная волна прошла от кончиков пальцев ног по всему телу. До сих пор, с того времени, как она хвасталась его футбольными трофеями перед своими друзьями в начальной школе, он не слышал в ее голосе ничего, хоть отдаленно напоминающего гордость или страх.

— Прокатимся, — предложил он вдруг осевшим голосом.

— Замечательно! — ответила она и оседлала мотоцикл.

— Не так быстро, — засмеялся он, оглядывая длинный свитер и брюки в обтяжку. — Тебе надо переодеться. В джинсы и спортивный свитер. И надень спортивные туфли и толстую куртку.

Рене посмотрела на себя.

— О, ну да, — сказала она и соскочила с мотоцикла. — Я сейчас же вернусь. Никуда не уходи.

Брайен чувствовал, что улыбается, как дурак, глядя, как она бежит к калитке, но не мог ничего поделать с собой. Уже давно ему не удавалось вызвать такую улыбку на ее лице. Она была непохожа на свою мать. Ронда ненавидела мотоциклы.

— Спроси разрешения у мамы, — крикнул он, ненавидя просить разрешения, но знал, что так надо.

Она остановилась и обернулась.

— Ее нет, но она не будет возражать. Она позволяет мне ездить с Заком, когда мне удается уговорить его взять меня с собой.

Вдруг ее глаза широко раскрылись, словно она случайно выболтала секрет. Брайен прищурился.

— Зак ездит на мотоцикле?

Она сложила руки на груди и подняла плечи.

— Мне не надо было говорить.

Брайен не удивился. Зак держался от него на как можно большем расстоянии.

— Почему? — все-таки спросил он. Рене пожала плечами.

— Потому что мама долго не позволяла ему. Она ненавидит мотоциклы… говорит, что Зак в этом похож на тебя.

Так вот в чем дело. Зак не хотел никаких сравнений с отцом, которого он презирал. И не хотел, чтобы Брайен как-нибудь узнал, что у них хоть что-то общее. И Ронда знала, что в этом она не получит от него поддержки. Он бросил спорт после того как они поженились, отчасти потому что у него больше не было времени потворствовать своим страстям, а отчасти, чтобы успокоить Ронду. Он вновь стал ездить на мотоцикле после развода. Трудно поверить, что она разрешила Заку иметь мотоцикл.

— Что заставило ее уступить? — спросил Брайен, уступив любопытству.

— Зак сломил ее сопротивление. Он скопил денег и смог купить его сам. Закончил курсы вождения. И у нее не стало никаких причин возражать.

Брайен подавил усмешку. Зак всегда был упрямым.

— Он уехал?

Он не мог удержаться, чтобы не глянуть с надеждой на дом.

— Нет, у него что-то сломалось. — Рене вдруг захихикала. — Он очень хотел поехать, но не мог завести свой мотоцикл. Он очень пожалеет, что ушел до… — Она вдруг замолчала, смех замер.

«До того, как я приеду сюда», — молча закончил Брайен ее фразу.

— Его мотоцикл в гараже?

Рене кивнула.

— Ты мне покажешь его?

Она провела Брайена в гараж.

Мотоцикл стоял в углу, рядом валялось мягкое тряпье. Издали хромированные детали блестели, как новая монета. Было ясно, что Зак очень гордился машиной.

Но когда Брайен подошел ближе, он увидел, что краска на бензиновом баке начала окисляться, хромировка поржавела. Зак купил подержанный мотоцикл, судя по наружному виду, но шины были новые. Показания спидометра подтвердили это. Мотоцикл прошел больше 30 тысяч миль.

— Давно он купил его?

— Около трех месяцев.

Интересно, в каком порядке содержал машину предыдущий хозяин. И знал ли Зак что-нибудь о моторах. Он наклонился и отсоединил шланг подачи топлива от отстойника.

— Что ты делаешь? — спросила Рене.

— Проверяю, попадет ли бензин в карбюратор.

Волосы ее коснулись его щеки, когда она наклонилась.

— Попадает? — спросила она.

В груди Брайена что-то сжалось, когда ее дыхание коснулось его лица, и он вспомнил, как она маленькой девочкой брала его лицо в свои ручки и притягивала к своему, чтобы сказать, что любит его.

— Нет. — Он повертел шланг. — Топливо не поступает.

Голос его звучал как-то странно.

— Поэтому он и не заводился?

— Может быть, — сказал Брайен, отвинтил дно отстойника и вынул медный фильтр. Он был весь забит. Он продул его и поставил на место, потом открыл клапан. Бензин свободно потек.

— Воняет, — сказала Рене, зажав нос. Брайен кивнул и вновь присоединил шланг подачи.

— Скажи Заку, теперь можно ехать.

Он поднял одну из валявшихся тряпок и вытер руки.

— Ты починил? — удивленно спросила Рене.

— Думаю, да. Если опять такое случится, ты сможешь показать Заку, что делать.

Рене вся сияла. Брайен покачал головой. Некоторые вещи никогда не меняются. Рене все еще нравилось хоть чем-то превосходить Зака.

— Иди переоденься и принеси защитные очки, иначе ветер расчешет твои ресницы.

— Наконец-то, — сказала Рене и опять засмеялась, мелькнув в двери. Он и забыл, какой смешливой она могла быть. Уже давно он не видел ее такой. Обычно она вела себя так, словно ей до смерти скучно с ним, но только не сегодня. Впервые за многие годы у них появилось что-то общее. Даже расстояние между ним и Заком не казалось таким большим.

Рене вернулась в рекордное время. Она не хотела надевать шлем.

— Ты и Зак ездите без шлемов? — спросил подозрительно Брайен.

— Нет. У мамы был бы припадок. Я только подумала, что ты мог бы разрешить.

— Ни за что на свете, — грозно сказал Брайен, вынимая запасной шлем из багажника своего «Харлея».

— Но он очень большой, — пожаловалась она. — И весит целую тонну.

Она склонила голову на плечо, чтобы продемонстрировать его тяжесть.

— Нет проблем, мы остановимся на пути из города и купим шлем как раз по твоей умной головке.

Глаза Рене расширились. Брайен затаил дыхание, поняв, что он только сказал. Когда она была маленькой, он всегда ее так дразнил. Помнила ли она? Он быстро отвел взгляд и сел на мотоцикл. Она уже не была маленькой девочкой. Теперь это для нее уже, наверное, не смешно, и она могла не помнить, что всегда тоже дразнила его в ответ.

Он почувствовал, как мотоцикл осел, когда она взобралась позади него, потом почувствовал ее руки вокруг своей талии.

— Это лучше, чем иметь квадратную голову и слоновьи уши, — ответила она ему в спину и сильно сжала его руками.

Комок размером с футбольный мяч застрял у него в горле. Она помнила. Впервые за многие годы он почувствовал себя отцом.

— Готова? — спросил он, едва выговорив слово.

Он почувствовал, как она провела щекой по коже его куртки и ответила:

— Ага. Мне нравится твоя куртка и штаны. Они такие холодные на ощупь.

— Спасибо, — сказал он, глядя через плечо. — Только штаны называются ковбойскими.

— Я знаю, — сказала она и села прямо, опершись локтями о ручки сиденья для пассажиров. — Слушай, великолепно. Намного лучше, чем у Зака. Я больше никогда с ним не поеду…

Брайен включил зажигание, рев мотора заглушил ее слова. Он улыбнулся, сжимая ручку управления, и включил скорость. Сегодня он выпишет ей чек все-таки. Он купит ей кожаную куртку и штаны, как у него. Если она часто будет ездить с ним, он хотел, чтобы она получила защиту, которую могла обеспечить только кожа.

Кроме того впервые за долгие годы он чувствовал, что будет покупать что-то для дочери, а не дочь.