Глава 18

Стефани! У Сары вырвался стон, когда она остановила машину рядом с машиной Стефани. Как могла она забыть, что условилась поужинать с дочерью? Как могла она так увлечься сведением счетов с Брайеном, что позволила своим собственным эгоистическим желаниям затмить Стефани? Она думала только о себе и о Брайене. Если бы он не превратил ее мозги в кашу, она никогда не обманула бы ожидания Стефани. Сара покачала головой и пристально посмотрела на машину, стоящую рядом, желая разобраться, в чем же она виновата.

И она разобралась. Она была виновата в том, что винила Брайена, когда фактически он не имел никакого отношения к ее забывчивости. Она за всю неделю ни разу не вспомнила о договоренности со Стефани. Она так была занята вхождением в курс своей новой работы, проблемами с Алленом, приготовлением к акту покупки, которая не состоялась, что ни разу не подумала о Стефани. Она была лишь человеком и просто забыла. Стефани должна понять. «Я забыла» — была одна из ее любимых фраз.

Вздохнув, Сара нажала кнопку замка гаражной двери, вделанную в козырек, и осторожно ввела машину. Если Стефани дома не окажется, она найдет еще какую-нибудь вину, а у нее сейчас не было настроения. Когда она вошла в кухню, то увидела на стойке остатки обеда.

Стефани лежала на диване и смотрела телевизор. Она даже не взглянула на Сару, когда та вошла в гостиную.

— О, Стеф, я виновата. Была трудная неделя. Я совсем забыла.

— Уже восьмой час, мама, — холодно сказала Стефани. — Где ты была?

Сара рассвирепела, услышав обвинительные нотки в голосе дочери. Она почувствовала себя подростком, задержавшимся после комендантского часа и стиснула зубы. Неужели она не имела права хоть на кусочек личной жизни, который принадлежал бы только ей.

— Кошка съела твой язычок? — саркастически протянула Стефани, перевернувшись на спину. Она сложила руки на груди. — Разве это не та же тактика, которую ты применяешь, когда я не отвечаю на твои вопросы достаточно быстро, и ты подозреваешь, что я выигрываю время, чтобы придумать приличную историю.

— Я советую тебе попридержать язык, — выдавила из себя Сара. Стефани жаждала крови, но Сара не хотела быть донором. — Правила в этом доме не изменились с тех пор, как ты уехала в школу. И я не потерплю наглости.

Стефани отвернулась и еще крепче сжала руки на груди.

— Я только хотела знать, где ты была, — угрюмо промолвила она. — Но думаю, что сегодня произошло то же, что и в прошлую субботу: мне больше ничего не надо знать.

Сара взорвалась:

— Вот именно.

Взгляд Стефани метнулся в ее сторону. Слезы стояли в ее глазах. Сара смягчилась.

— Я извиняюсь, что не сдержала обещания. Завтра мы что-нибудь придумаем.

— Не беспокойся. — Стефани встала с дивана. — Не хочется отнимать твое время. У тебя, наверное, другие планы, о которых ты забыла. Кто знает? Касс может вызвать тебя на работу.

— Сомневаюсь, — резко ответила Сара. — Он утром уезжает из города.

— Ты, наверное, ходила пожелать ему счастливого пути. — Стефани драматичным жестом приложила ладонь ко лбу. — Забудь, что я спросила. Что ты делаешь, с кем ты проводишь время, — это меня не касается.

У Сары возникло желание хорошенько отшлепать дочь.

— Ты ведешь себя, как десятилетняя девчонка.

— Нет, я веду себя как человек, который обнаружил, что не может рассчитывать на свою мать.

— Это неправда, — возразила Сара. — Я всегда с тобой, когда нужна тебе.

— Действительно? — злобно прошептала Стефани. — А сегодня?

Сара устало вздохнула. Разговор до того был неуправляем, что она даже не знала, о чем они спорят.

— Стефани, я пропустила ужин с тобой, а не твое первое выступление в «Олимпике».

Стефани долго зло смотрела на Сару, потом отвернулась и пошла к двери.

— Куда ты идешь? — крикнула ей Сара. Стефани остановилась и бросила через плечо:

— Я не обязана докладывать тебе, куда я иду. Мне уже исполнилось восемнадцать.

Сара нагнала Стефани.

— Ты обязана делать это, — сердито сказала она. — Пока ты не будешь себя обеспечивать сама, я отвечаю за тебя.

— Другими словами, пока ты оплачиваешь мои счета, я должна отвечать на твои вопросы.

— Можно сказать и так, — сказала Сара, теряя терпение. — Я — твоя мать, а ты — мой ребенок. Я…

— Ты же не говоришь мне, куда ты идешь и что ты делаешь, — перебила ее Стефани. — А я лишена такой привилегии.

В отчаянии Сара схватилась за волосы. Ну, хватит.

— В чем истинная причина, Стефани? За эти пятнадцать минут я выслушала столько жалоб. Мне кажется, что тебя что-то беспокоит.

Стефани отвела взгляд. Сара почти видела, как ум ее лихорадочно работал, пытаясь найти нужные слова для огласки того, что нельзя обсуждать. Надо ее немножко подтолкнуть к разговору. Она использует тот же метод, что использовала недавно Стефани. Тот, который Стефани ненавидела больше всего.

— Кошка съела твой язычок?

Стефани гневно посмотрела Саре в глаза.

— Я хочу знать, кто провел с тобой ночь в субботу, — яростно высказалась она наконец. — Я нашла сувенир, который он оставил и положила его под твою подушку. Я хочу знать, с ним ли ты была сегодня. Я хочу знать, в нем ли причина того, что ты забываешь о своей дочери.

О, Боже. Она должна была догадаться. Почему она не догадалась? Дыхание со свистом вырвалось из ее сжавшейся груди. Но она выдержала взгляд Стефани. Отвести взгляд — значит признать себя виновной. Сара поняла, что все время, когда дочь советовала ей познакомиться с мужчиной, на самом деле она этого не хотела. Стефани не привыкла делить. И не привыкла к тому, чтобы у матери были секреты от нее.

Вдруг у нее пронеслась мысль, почему она может так рационально думать во время такой яростной стычки со своей дочерью, а во время ужина с Брайеном она едва могла что-то соображать.

Это все его вина.

— Стефани, некоторые аспекты моей жизни являются личными, касаются только меня и не предназначены для широкого обсуждения.

— Значит ты не собираешься рассказать мне?

— Не собираюсь.

Стефани направилась к двери.

— Я возвращаюсь в школу. Сомневаюсь, что приеду до окончания занятий.

«Таким способом она хочет меня наказать», — подумала Сара. Хотя Стефани и не сказала так, но Сара знала, что не увидит свою дочь до августа. На следующий день после окончания учебы Стефани уезжает в Калифорнию. Сара обняла свою непреклонную дочь, решив не поддаваться на эмоциональный шантаж.

— Ты же знаешь, что можешь приехать домой, когда захочешь, если передумаешь.

Сара опустилась в кресло после того, как Стефани с шумом захлопнула дверь.

Она только сейчас стала понимать, что у нее появилась личная жизнь, а ребенок не хотел отпускать ее.

Ей больно сдавило горло. Она попыталась проглотить комок, но было очень больно. «Черт побери», — подумала она, и слезы хлынули у нее из глаз.

Теперь она понимала, почему Брайен покупал своим детям все, что они хотели. Наверное, значительно менее болезненно было откупиться от шантажиста, чем бороться с ним.

Загрузка...