Цена счастья

Глава 21

Депрессия затягивала.

Сара уныло смотрела в окно своего кабинета, а живот ее скручивало так, что спазмы чувствовались в ногах.

Даже собственный живот ополчился против нее. Ее период длиной в месяц указывал на какое-то физиологическое несоответствие, поэтому она позвонила утром своему гинекологу. Саре вечером предстояло идти на прием к врачу и ей было не по себе.

Только на работе все складывалось хорошо. Она посмотрела через плечо на пачку отчетов на столе. Из-за отсутствия Аллена ей приходилось работать с чувствительной нагрузкой, и Саре не хватало времени задумываться о неприятностях со Стефани и с Брайеном.

Ей захотелось позвонить Стефани, но она решила не звонить. Ей необходимо выдержать характер во что бы то ни стало. Сара не виделась и не разговаривала со Стефани уже три недели, с того вечера, как дочь выскочила из дома.

Сара никогда не чувствовала себя такой одинокой и отрезанной от остального мира. Через три дня Стефани должна улететь в Калифорнию. Сара подумала, что, может, стоит поговорить с дочерью, иначе она не услышит о ней ничего до самой осени.

Вздохнув, Сара села за стол и протянула руку за отчетом. Сверху сверкнула эмблема «Ватсон и К°». Она скучала по своей работе у Брайена больше, чем хотела в этом признаться.

Она скучала по Брайену.

Он больше не возвращался. Он перестал звонить. Ей было больно, когда Брайен передавал сообщения через Бет.

Ведь ей так хотелось. И Брайен, наконец, решил послушаться. Теперь Сара поняла, что на самом деле она не хочет, чтобы он послушался? Не только жизнь ополчилась против нее, она сама ополчилась против себя.

Сара почувствовала, что все против нее в тот момент, когда Брайен хриплым шепотом сделал это объявление. Брайен был прав. Она убегала. Та ночь была лучшей в ее жизни. Раньше Сара никогда не задумывалась над тем, что Брайен в сущности ее лучший друг.

Все так замечательно складывалось, если бы Брайен не стал ее любовником. Он вдруг стал слишком близким, а она — слишком уязвимой. Брайен много знал о ней…

Она закрыла лицо руками, волна унижения захлестнула ее, когда она вспомнила, насколько хорошо он разбирается в ее физическом состоянии. Брайен сразу догадался о причине, которая заставила Сару оттолкнуть его. Хотя ему никто не говорил.

И потом, Брайен был честен с ней, а у нее не хватило смелости даже быть честной с самой собой.

Она не могла простить Брайену, что он даже не дал ей возможности рассердиться, прежде чем уйти.

Вскинув голову, Сара захлопнула отчет. Были еще другие разногласия, которые Брайен не хотел понять. Из-за его высокомерия она и Стефани поссорились, и она осталась при своих эмоциях, с которыми не знала, что делать. Может быть, он был честен в отношении своих чувств, но он начисто отказывался признать ее чувства.

Брайен похож в своих поступках на Стефани. Оба считали, что имеют полное право знать самые интимные подробности ее жизни. Она и Брайен провели на работе рядом двадцать пять лет и приобрели эмоциональную близость, которая редко возникает таким образом. Если бы он не отказал ей в партнерстве, эта близость никогда бы не переросла в нечто другое. Их отношения остались бы такими же постоянными, удобными, безопасными и простыми… ничем не угрожающими.

Почему все не осталось по-прежнему? Ей уже немало лет, чтобы ставить свою жизнь с ног на голову.

Она вскочила с кресла и стала мерить шагами кабинет. Если она позволит, Брайен и Стефани разденут ее совсем, выставят напоказ каждое ее желание. Она будет беззащитна перед их капризами. Но как Сара любила их, как много хотела бы дать им.

Паника охватила все ее существо. Любила ли она Брайена? «Конечно, он мне небезразличен», — сразу же ответила она себе. Нельзя провести с человеком бок о бок двадцать пять лет, чтобы не появилось к нему какое-то чувство. Значит, это не любовь, а просто дружеское чувство. «Но ты занималась с ним любовью», — хихикнул кто-то внутри. «Но этого больше не повторится», — поклялась она. Сара не позволит себе быть опять с ним наедине. Все контакты с Брайеном будут чисто деловые.

Как будто у нее есть выбор. Она намеревалась сделать это три недели тому назад, когда прогнала его.

Ей захотелось есть. Чашка йогурта, который Сара принесла из дома, была не очень сытной. «Хорошо бы съесть, например, большой, сочный гамбургер», — подумала она. Недалеко от работы находилась закусочная. У нее достаточно времени, чтобы поесть, просмотреть отчеты, грудой лежащие на столе, а потом она пойдет к врачу.

О, радость.

— Доктор хочет как можно скорее назначить день операции, — сказала молодая женщина за стойкой.

Сара спокойно закончила выписывать чек.

— Я вам позвоню, — сказала она и оторвала чек.

Женщина удивленно посмотрела на нее:

— Вы не хотите выяснить этот вопрос сейчас?

— Нет, — сказала Сара и вышла.

Ей необходимо узнать мнение хотя бы еще одного врача. Она не собиралась разрешать какому-то энтузиасту-хирургу удалить ей матку. Само это слово ввергло ее в ужас. Ее прошиб холодный пот при мысли о докторах, о сестрах, вскидывающих руки вверх; она боялась, что все ее внутренности вывалятся из разреза. Она воображала себе, какой же большой надо будет сделать разрез, чтобы вынуть ее матку.

Доктор серьезно рассердил ее, когда сказала:

— Ну, так что, вам действительно не нужна больше матка?

Горячая слеза скатилась с ее щеки. Ведь вопрос не в том, нужна ли она. Ее матка принадлежит ей, и она была намерена сохранить ее, если это вообще возможно.

О, Боже, как она нуждалась сейчас в своей матери, но та сейчас находилась в круизе. Почему ее матери никогда не оказывалось рядом, когда Сара нуждалась в ней? Так случилось, что у Сары лопнул аппендикс. Ее подруга по колледжу, с которой она жила в одной комнате, свезла ее в больницу, потому что ее родители проводили свой отпуск во Флориде. К тому времени, как они вернулись, все уже закончилось.

Тогда она тоже растерялась.

Каким-то образом ей удалось доехать до работы, не врезавшись в дерево, и пройти мимо Дори, не заметив ее.

— Сара, — позвала Дори и помахала кусочком розовой бумаги. — Она хочет, чтобы ты позвонила.

Сара взяла сообщение, нахмурилась и смяла его в кулаке. Ей только не хватало сейчас общения от Джоанн Картер.

— Боже мой, — ахнула Дори. — Что случилось?

Сара посмотрела через стол на Дори, отчаяние разъедало ее, как кислота. У нее возникло такое ощущение, что она вот-вот взорвется, но Сара не могла говорить об этом с Дори. Но кому она еще могла сказать? Мать была недосягаема, тема эта была не для Стефани. Как девятнадцатилетняя девушка может понять эмоциональный стресс, который может вызвать возможность гистеректомии? Ей нужна была подруга.

Сара выдала свою тайну.

Дори слушала спокойно, поставив локти на стол и подперев подбородок руками.

— Какой бесчувственный осел, — сказала она, когда Сара закончила говорить, — тебе надо было спросить его, нужны ли ему его яйца.

— Конечно, нужны, — сказала Сара, — чем же он думать-то будет?

Дори плюнула, потом расхохоталась. Сара почувствовала, как тоже улыбается. Все-таки хорошо, когда есть кому излить душу.

— Спасибо, что выслушала, — сказала она. Дори кивнула, открыла ящик стола, вынула пудру и губную помаду.

— Какому врачу ты хочешь еще позвонить?

— Не знаю, думаю, возьму телефонную книгу и позвоню первому попавшемуся гинекологу, — сказала Сара, глядя, как Дори пудрит свой носик и красит губы. Она раньше никогда не замечала, как великолепно выглядит Дори, с ее идеальной фарфоровой кожей, черными глазами и волосами.

Дори кинула все обратно в ящик и вынула визитную карточку.

— Боже милостивый, Сара! Ты же не водопроводчика выбираешь. Вот, рекомендую. Если этот врач скажет, что нужно удалять, значит, нужно удалить.

Сара взглянула на карточку: Даниель Саката, Доктор медицины, Акушерство и Гинекология. Имя ей было знакомо. И очень. Она как-то слышала, как женщины фирмы «Ватсон и К» обсуждали его. Он считался одним из лучших в Денвере и его окрестностях.

Она подняла глаза:

— Твой муж?

— Да, — гордо ответила Дори, — ты можешь верить ему, Сара.

— Я слышала о нем, — призналась она. — Кстати, однажды я пыталась пойти к нему, но мне сказали, что он не берет новых пациентов.

— Тебя он примет, — твердо сказала Дори. — Скажи только, что ты моя подруга.

Сара засмеялась, но как-то сухо и глухо. Как же Дори может считать ее своей подругой? Она же ничего не знала о Дори, кроме того, что она родом из Джорджии, и у нее есть двое детей. Теперь ей захотелось вдруг узнать, как звали ее детей, сколько им лет, почему Дори работает.

Бог свидетель, Сара не стала бы работать, если бы у нее появился выбор. Чего бы она ни отдала за то, чтобы кто-нибудь снял этот груз с ее плеч. Но ничего подобного не случилось. Она должна полагаться только на себя. И прежде чем Сара поняла, что говорит, у нее вырвалось:

— Почему ты работаешь? Дори улыбнулась.

— Работа избавляет меня от мелких неприятностей, и потом, я могу хоть куда-то ходить во всех моих тряпках. К тому же, я рождена, чтобы говорить по телефону.

— Сразу видно, что ты любишь то, что делаешь, — сказала Сара. Она завидовала Дори, ведь сама она уже многие годы не считала работу удовольствием, а последнее время работа означала только способ выжить.

— Сразу видно, что ты не любишь того, что делаешь, — мягко сказала Дори.

— Нет, люблю, — сказала Сара, желая, чтобы ее слова были правдой.

— Нет, не любишь, — сказала Дори. — Ты работаешь за троих, но не вкладываешь в дело свое сердце.

Зазвенел телефон, и Дори отвернулась, чтобы ответить.

Сара отступила, чувствуя себя прозрачной, как стекло. Дори нажала такие кнопки, которые никто никогда не нажимал, она видела вещи такими, какими их видел только Брайен, но даже он никогда так не обрушивался на нее, как это сделала Дори. Сара понимала, что ей надо скрыться, но не могла двинуться с места. Вместо этого, когда Дори положила трубку, она спросила:

— Откуда ты все знаешь про меня? Задумчивая улыбка тронула углы ее губ:

— Быть секретарем по приему посетителей — это все равно, что быть слепым; приходится учиться полагаться и на другие органы чувств. До того, как ты начала работать здесь, разговаривая с тобой по телефону, я заметила, что в твоем голосе отсутствует живость.

Догадка Дори потрясла Сару, в ней словно узел какой-то развязался.

— Ты права, — призналась она. — Я должна бы наслаждаться жизнью. Я на вершине карьеры, а для меня это ничего не значит. Хотела бы я хоть вполовину радоваться своей работе, как ты радуешься.

— Может быть, разница в том, что я делаю со своей жизнью то, что хочу, а ты поступаешь со своей жизнью так, как должна поступать, — торжественно сказала Дори и закатила глаза, — так чертовски глубокомысленно.

Сара не могла сдерживаться и засмеялась. Ей стало смешно слышать ругательство из красивых губок Дори. Смех принес утешение, а разговор — облегчение. Хорошо все-таки иметь друга. Сара давно забыла, какое облегчение можно получить, если просто поделиться с кем-нибудь. Вдруг она подумала о Брайене. Может быть, он пытался рассказать ей именно это.

«Да, Брайен, — подумала Сара, — ты влияешь на мою жизнь даже тогда, когда тебя нет рядом».

— Если бы ты могла делать со своей жизнью все, что хотела, чтобы ты сделала? — спросила Дори, подперев подбородок рукой.

Вопрос застал Сару врасплох. Она не могла вспомнить никого, кто когда-либо задавал ей подобный вопрос. Все всегда считали, что она делала именно то, что хотела. Жизнь Сары прошла так, как считали нужным другие. Ее отец считал, что Сара станет бухгалтером, потому что он был бухгалтером. Чак считал, что она захочет подождать с ребенком, пока не устроит свою карьеру, а потом он посчитал, что она хочет вернуться на работу сразу после рождения Стефани. Брайен считал, что она воспримет потерю должности компаньона критически, но потом все пойдет по-старому.

— Если честно, я хотела бы быть домохозяйкой, — сказала Сара.

— Домашней женой, — отозвалась Дори и улыбнулась самодовольно.

То, как Дори произнесла эти слова, странным образом отозвалось в душе Сары. Они звучали совсем по-другому. У нее вдруг вспотели ладони. Дори вернулась к прерванной работе. Медленно Сара направилась к выходу, боясь остаться с Дори еще некоторое время. Она боялась, что Дори сможет докопаться до чего-то еще, спрятанного в глубине ее души.

— Ладно, займусь-ка я работой. Спасибо за рекомендацию. Я сейчас же позвоню.

Договорившись о приеме с доктором Сакатой, она позвонила Джоанн, чтобы узнать, что та хотела. Оказывается, в «Ватсон и К°» намечалось совещание. Меньше всего ей хотелось этого, но избежать совещания было нельзя. Необходимо наметить день аудиторской проверки «Комик Бейс». Сара вначале решила предложить встретиться с Джоанн в «Комик Бейс», но передумала.

Пора уже появиться там. Решить некоторые проблемы, которые вызвали такое смятение в ее жизни. Ей нужно увидеть Карен и передать ей право на партнерство, ибо в глубине души Сара сознавала, что она этого еще не сделала, потому что считала, что право партнерства принадлежит ей. Она должна освободиться от «Ватсон и К°». Она должна освободиться от Брайена… каким-то образом. Ее спокойствие зависело и от этого. После трехнедельного молчания Брайена, Саре казалось, что только она цепляется за прошлое.

Брайен почувствовал приближение Джоанн задолго до того, как она появилась на пороге. Аромат духов «Опиум» опережал ее на добрую сотню ярдов. Брайен сравнил его с системой раннего предупреждения. Собрав почту, он перешел от маленького столика к своему рабочему столу. Хорошо бы сохранять более чем почтительное расстояние между ним и Джоанн.

Она появилась на пороге его кабинета как раз в тот момент, когда он садился за стол.

— Встреча с Сарой намечена на послезавтра, — сказала она, плавной походкой приближаясь к его столу.

— Где?

— Здесь, — сказала Джоанн, усевшись на край стола. — Может быть, вам следует присутствовать на встрече?

Брайен откинулся в кресле и постарался сохранить спокойное выражение лица.

Ему очень хотелось быть на этой встрече, но его присутствие было бы излишним. И Сара знает об этом.

— Во мне нет необходимости. Вы с Сарой справитесь.

Она быстро облизала кончиком языка верхнюю губу.

— Я знаю, но теперь это как-то странно.

— В вопросах аудиторской проверки ничего не изменилось. Просто Сара теперь в другом лагере.

— Вот это меня и беспокоит. Ведь мы не были с ней подругами, когда она работала здесь, а теперь, когда мы в разных командах… — Джоанн замолчала и тяжело вздохнула, глядя на него задумчивыми глазами.

— …работать станет легче, — закончил за нее Брайен и встал. — Хочу еще кофе, — сказал он, взяв чашку.

Брайен услышал все, что хотел знать. Сара придет в «Ватсон и К°». Он не мог придумать ни одной причины, чтобы встретиться с ней, пока не пришло время ревизии. По крайней мере, теперь у него будет шанс увидеть ее, не показавшись назойливым. Углубленный в свои мысли, он смутно слышал, как Джоанн соскользнула со стола и вышла из кабинета. Губы его скривились в усмешке. Кажется, за последнее время у него появилась привычка отгонять от себя женщин. Он желал отделаться от Джоанн, но хотел сохранить для себя Сару.

Сара тоже хотела сохранить его, но старалась не признаться в этом. Если бы он это сказал ей, она обвинила бы его в том, что слишком много берет на себя… опять. Желание решать за других было большой проблемой в его жизни.

Мысли о Заке, Рене и Саре не давали ему покоя. Рене считала, что Брайен должен купить ей машину, потому что он купил Заку «Харлей». А Зак считал, что Брайен смирится со всем, что тот выкинет, потому что Рене получала от Брайена все, что хотела. Он понимал, что к нему относятся как к простофиле, и в глубине души возмущался. Но его дети знали, что он примирится с любым их поведением, потому что любит их.

Это открытие принесло облегчение. Если бы Зак не знал, что Брайен любит его, он не пришел бы к нему со своей бедой. Зак надеялся, что Брайен поможет ему; так же, как Рене знала, что он даст ей все, что она попросит.

Брайен поставил чашку с кофе на стол и откинулся на спинку кресла. Итак, чем руководствовалась Сара, когда сначала допустила до себя, а потом отказывалась от него? Ведь она же не могла знать, что он любит ее. Черт возьми, он и сам не подозревал об этом до того вечера у нее на кухне…

Он любил ее. Он уже давно любил ее. Черт побери!.