Чужой отбор, или Охота на Мечту. Книга 1

Глава 26

Эридан

— На твоём празднике девчонке подлили приворотное зелье, — голос звенит, когда я смотрю на Синдарин. Упираюсь руками в её стол — и сила гудит в груди и под пальцами. Рвётся наружу.

Только что она пыталась сказать, как неудачно я ворвался в её кабинет. Теперь лицо Син застывает, но от этого не беса ни легче.

— Что? Когда? О ком ты говоришь?

О какой девчонке, тени, я могу говорить вообще?!

Объясняю и слежу за реакцией Син. Она умеет скрывать эмоции, но сейчас складывает руки на столе, встаёт.

— Ты уверен?

Неправильный вопрос.

— Я сейчас злее, чем когда-либо, — говорю весомо, обходя стол. — Мне нужны ответы. Кто разносил еду?

— Как обычно. Слуги…

Она называет несколько имён. Я запоминаю, но не более.

— Твой бесов племянник, — говорю негромко, — он уже пытался её взять.

Синдарин еле заметно вздрагивает.

— Эридан, это кошмар, — смотрит на меня снизу-вверх, и ей явно неуютно. Встаёт. — Я окажу любое содействие. Но, пожалуйста, не впутывай в это Гарлена первым делом!

Посмотрим.

Я мог бы бегать за этими слугами, пытаться искать следы зелья в бокалах и кувшинах, опрашивать всех от повара до горничных.

Но у меня есть способ лучше.

Я ищу Гарлена. Через пять минут нахожу в компании двух девиц в небольшом зале — одна играет на рояле, вторая застенчиво смотрит на князя. Прогоняю обеих и хватаю королевского племянника за ворот.

Он успевает ругнуться, но не среагировать. Смотрит на меня как на психа.

— Ты с ума сошёл? Что тебе на этот раз?!

— Приворотное зелье.

Гарлен моргает, будто не понял.

Я пытаюсь донести до него, что всё знаю: он испорченный ублюдок, который покушался на мою невесту раз. Не поверю, что теперь обошлось без него. Но когда я говорю про девчонку, когда бросаю обвинения, на его лице — недоумение, которое сменяется злой улыбкой.

— Приворот? — он поднимает серые брови. — Умно. Но, во-первых, немного не в моём вкусе. Я всё-таки привык нравится женщинам в отличие от тебя. И твоей занозе тоже понравилось бы, не вмешайся ты, как дёрганый…

Тьма хлещет из груди, но он готов чуть лучше, чем в прошлые разы. Руку обжигает холодом, Гарлен вырывается и отскакивает. В воздухе закручивается водяная спираль, сверкают кристаллы льда. Выродок королевской семьи отступает и явно боится — но пытается этого не показать.

— Я серьёзно, больной, — выплёвывает он. — Во-вторых, было бы глупо с моей стороны опоить девчонку и потом отпустить её с тобой. Ты её распробовал или нет, я не понял?

В его словах чуть больше логики, чем мне хотелось бы признавать.

— Просто прими, что я не единственный, кого соблазняет Мечта, — сужает он глаза. — И не лучший, на кого стоит поднимать руку. В прошлый раз у тебя были причины вызвать меня, но если попробуешь сейчас — пожалеешь, клянусь.

Я бы поспорил и затолкал эту браваду ему в глотку, но не могу тратить время.

Оставляю его. Иду к другим — ко всем, кого подозреваю. Через полчаса я открываю ключом, полученным от Синдарин, комнату Вильи Зимнего Ветра. Девица там — сидит перед зеркалом, словно не вставала из-за туалетного столика с утра.

Прежде, чем она задаёт хоть один вопрос, я рядом.

— Приворотное зелье. Твоих рук дело.

Она открывает рот, баночка с помадой выпадает из пальцев.

— Думала, я об этом не узнаю?

Я спросил так троих девиц перед ней. Обвинял и смотрел за их реакцией.

Кукла с глуповатым видом и наполовину накрашенным лицом — первая, чьи глаза расширяются, губы вздрагивают, и она вся дёргается. Прочь от меня.

Перехватить её нетрудно. Я хватаю стул за спинку, выдвигаю вместе с ней, и вот мы уже рядом — пальцы стискивают её плечо. Загоняю жертву к стене.

— Это всего лишь зелье, — лепечет она.

На миг я хочу сжать ей горло. Хочу разрушить её жизнь так же, как она могла бы разрушить чужую. Потом вспоминаю глаза недотроги примерно в том же положении — и зло шиплю.

Тьма вылезает из меня, льётся с рук. Окутывает идиотку, загоняя в угол. Вьётся, тянется по стенам. Вилья вздрагивает, озирается, мечется, когда тени готовы коснуться её кожи со всех сторон.

— Где ты достала эту дрянь? Отвечай!

— К-купила в городе, — выдаёт она. — Ещё до праздника.

Я почти не удивлён, что вопросы наконец-то дали результат.

— Кому в постель ты хотела подложить мою невесту?

Она вжимается в стену. Вокруг — тёмное облако, день превратился в ночь. В её глазах паника, от которой мне сладко. Губы дрожат и не сразу, на выдохе выдают одно слово:

— Вам.

Что-то меняется. Тени вздрагивают и застывают — как и я.

— Я думала, вы её заберёте! — продолжает идиотка, — Вы ведь хотели получить эту простолюдинку любой ценой, лорд Эридан! Я думала, вы будете мне благодарны. Все будут рады. Каждому достанется, что нужно!

Смотрю в её глаза, внезапно чувствуя себя нелепо.

Страх исказил черты девицы, разбил кукольную маску — и за всем этим она выглядит довольно честной.

— Можете испытать меня, — лепечет дура. — Любыми способами, которые у вас есть!

Проблема в том, что средств почти нет — все наши слухи об эликсирах правды, о магических допросах, которые использует инквизиция — обычная дурь, чтобы запугать людей.

Почти.

Я хватаю её за руку, приказываю молчать и волоком тащу к Синдарин. Там объясняю ситуацию. Син уже вовсе не так спокойна, как раньше — её руки сжаты, пальцы побелели. Но она маскирует всё за льдом.

Она может спросить у драных духов — и спрашивает, когда мы идём к статуе во дворе. Я никогда не любил эти вещи. Они никогда не отзывались, чтобы рассказать мне что-либо действительно ценное.

Но сейчас Синдарин прикрывает глаза, задаёт вопросы — и над статуей шелестит чужой голос, как шёпот ветра. Ответ мне не нравится.

— Кажется, Вилья, ты говоришь правду, — опускает голову Син.

А ещё она может покрывать племянника. Эта мысль не даёт покоя.

— Это серьёзное преступление, — глаза Синдарин сверкают. — Тебе, разумеется, больше нет места на празднике цветения. — Она смотрит на меня. — И наказание будет строгим.

Я бы хотел строгости. Жестокости.

Но хуже всего, что я могу ей сделать не так много. Не могу как мужчину вызвать на поединок. Не могу запереть её в тюрьме, если она не убила никого — всё остальное сойдёт с рук девице из древнего, пусть и не слишком богатого рода.

Да, её могут закрыть на несколько лет дома, запретить выезды в свет. Могут выдать замуж — но ей и так лишь бы лечь под кого-то, чувствую кожей. Женская безнаказанность, растущая якобы из женской беспомощности. На последнюю Син любит жаловаться, хотя власти у неё больше, чем у большинства.

— Я прослежу чтобы оно было строгим, — говорю я, и лицо Вильи меняется. Дура принимается лепетать снова, пытается воззвать к Синдарин и убедить меня, что против меня не интриговала.

— Я хотела, чтобы все получили то, что действительно ищут! Я думала, вы будете рады…

Не знаю, что гаже всего. То, что меня ещё точит червь сомнения, не подал ли ей идею кто из мужчин, или то, что это всё слишком похоже на правду. Она просто считает меня ублюдком, который должен был воспользоваться моментом и наградить её за труды.

И всё, что я сегодня делал, не даёт никому повода думать иначе.

***

Марьяна

Странно, что такой тусклый свет меня разбудил. Медленно, но уверенно заставил потереть глаза, повернуться в кровати и уткнуться лицом в подушку. Кажется, мне снились горячие сны. Эротические. Такие, в которых я обвивала ногами красивого шатена, царапала его спину, и он брал меня страстно, и дышал мне в губы, и вокруг падали лепестки цветов, и было так хорошо…

А ещё я извивалась и целовала его в карете.

Боже!

Я села на кровати. Глаза удалось разлепить с трудом, и перед ними качнулась привычная комната Айли. Полутьма. Неяркий пейзаж за окном. Приглушённый свет магической лампы, а ещё — кресло, откуда-то взявшееся в моей комнате и пододвинутое к постели.

В кресле дремала незнакомая девушка чуть старше меня.

Кажется, я её помню. Кажется, инквизитор просил её присмотреть за мной, хоть я и не понимала, с чего вообще такой контроль.

События прошлого дня — прошлого же? — вливались в голову нетеропливо. Пару минут я банально сидела и вспоминала в тишине. Перебирала тревожные видения: я смотрю на инквизитора в карете, а потом понимаю, что больше не могу терпеть. Лезу к нему на колени. Лезу целоваться.

В штаны ему тоже лезу!

Я даже не заметила, как вскочила, завернувшись в одеяло. Девушка в кресле встрепенулась и открыла глаза.

— Леди Айли? Простите, я задремала. Уже утро, верно?

Я только рот и могла открыть.

— Я Солия, если помните, — добавила гостья, будто это всё объясняло.

Привет. Очень приятно, честно. Спасибо за помощь. Я что-то говорила, но сама с трудом слышала свой голос. Сердце застучало в горле, дыхание сбивалось.

По телу разливался жар — явно не такой, как вчера. От стыда и смущения. На мне под одеялом что? Платье? О, это очень хорошо. Горло саднит и хочется пить — чуть хуже.

— Лорд Эридан просил меня следить за вами, пока не проснётесь, — немного виновато продолжила девушка. — А вас — сообщить ему, как придёте в себя.

В подтверждение её слов на туалетном столике нашлись графин и кружка, а рядом — записка с похожим текстом.

Я ещё с минуту водила ногтем по строчкам, выведенным знакомой рукой, но была совсем не уверена, что хочу звать их автора.

Потом всё же кивнула и попросила Солию передать пару слов жениху Айли. Собиралась, когда она уже ушла. К моменту, когда инквизитор постучался в дверь, я переоделась и немного привела себя в порядок. Хотя не была уверена, что достаточно.

Не была уверена, что хоть что-нибудь способно привести меня в порядок вот сейчас, перед Эриданом — после всего, что вчера произошло!

Открыла дверь и застыла рядом с мужчиной из моих снов.

Он выглядел, будто тоже собирался наспех. Напряжённые плечи, щетина, немного растрепанные волосы. Взгляд был острым, и мы смотрели друг на друга в молчании явно дольше, чем было разумно.

— Проходите, пожалуйста, — опомнилась я.

Так, Марьяна, это всё сложно и неудобно, но давай спокойно. Сейчас вы поговорите. Сейчас он объяснит тебе что-нибудь, а ты объяснишь, что не виновата и вообще девушка-ромашка.

— Вы велели вас позвать, — добавила я, вставая ровно.

— Ты в порядке?

Такой простой, бесхитростный вопрос. Меня немного поразило, что он прозвучал с беспокойством. Эридан встал в паре шагов от меня, тёмные глаза блестели, вся поза — словно он не хотел подходить ближе.

И снова это чувство, что комната стала тесной.

— Вроде бы, — я провела рукой по туалетному столику, а затем утопила пальцы в волосах, будто их срочно нужно было пригладить. Кое-как пересилила себя, подняла взгляд. — Часть меня не хочет спрашивать, что вчера произошло. И всё же. Проблема в том, что я помню. Кажется, вы говорили, что меня опоили, я не владела собой и творила вещи, которые никогда не должна творить приличная девушка. Всё верно?

— Да. Поэтому снова спрошу: как ты себя чувствуешь?

Да откуда эта забота вообще?

Я осторожно ответила, уточнила ещё пару подробностей. Хотелось убедиться, что ничто мимо памяти не пролетело. Потом вздохнула:

— Вы случайно не узнали, кто мне так добра желает?

На что господин инквизитор рассказал вещи, от которых у меня глаза на лоб полезли.

— Вилья хотела, чтобы я бросилась на вас?!

— Или она так говорит. Я до конца не уверен.

— Как вы вообще это выяснили?

Уголок красивых губ наконец дёрнулся в усмешке.

— У меня есть некоторое преимущество, когда я давлю на людей.

Точно. Верно. Я улыбнулась, что могло выглядеть немного зло, потому что он как раз обещал, что Вильи здесь больше не будет. И напряжение осталось — со мной, с мужчиной, между нами.

— Я категорически не знаю, как сейчас себя вести, — вздыхая, призналась я, — Может, надо было начать с другого. Я вчера, наверное, доставила вам уйму проблем. И меня немного смущает — между нами ведь не было страстной ночи? Я имею в виду, я в платье. Мы проснулись отдельно.

Эридан изогнул бровь.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— Это преувеличенное спокойствие на нервной почве. Сейчас вы уйдёте — и я пойду кусать подушку. Но пока вы здесь, хочу задать пару вопросов. Вы говорили, что вам нужен мой дар, что вы возьмёте своё по праву — и не воспользовались вчера моей слабостью. Почему?

— Тебе правда нужны объяснения? — теперь его голос раздражённо звякнул, впервые за несколько минут.

Ну вот обижаться не на что. Сам угрожал мне при знакомстве.

— Просто хотела вас поблагодарить. Если, конечно, это благородство, а не тот факт, что я вам противна.

Я слишком разговорчива — слова так и летят с языка.

Эридан как-то странно вдохнул. Красивые губы раскрылись, втянули воздух и явно хотели что-то выдать в ответ, но остановились. Взгляд стал темнее и одновременно ярче от бликов. Может, даже яростнее.

— Не противна, — выдохнул он.

— Здорово.

У меня такое ощущение, что я всё ещё под приворотным зельем. Мы смотрим друг на друга слишком долго — и я хочу отвести взгляд, но чем дальше, тем меньше. Он красивый, горячий. Пальцы ещё помнят его мышцы под тканью рубашки — вроде бы тонкой, но отвратительно плотной в то же время.

— Ты не простыла? — спросил он внезапно, прерывая нашу игру в гляделки.

— Горло саднит.

— Я принёс кое-что на этот случай, — инквизитор вытащил из кармана фарфоровый флакон. — Наверное, тебе сейчас не хочется пить из незнакомых склянок, но поверь, это от простуды.

— Вы чудовищно заботливы, — пробормотала я, принимая баночку из его рук.

Эридану Красивые Пальцы что-то в этой фразе не понравилось.

Нет, я вообще не понимаю, как с ним теперь общаться. Не потому что меня ещё гложет смущение. Это я могу пережить — ну была не в себе, я же вроде как не виновата!

Страх от того, что меня опоили и могут сделать это снова, оттого, что тут наверняка есть ещё какие-нибудь яды, заклинания и прочая пакость, о которой я не подозреваю, скинуть сложнее. Но тоже можно.

Почему-то вдруг кажется, что я могу попросить его о защите — и он меня защитит. Как вчера.

Но ещё я не знаю, как с ним держаться, потому что вся эта ненормальная ситуация между нами только усугубилась. Я сейчас флиртовала с ним? О чёрт, да. И воспоминания о его горячих руках, о крепких мыщцах под рубашкой и жарких поцелуях — их не так просто из себя вытряхнуть.

Очень непросто.

Но я не в своём теле! Кристалл от Хандара — вещица, о которой я вспомнила только сейчас. Она лежит на туалетном столике и подтверждает, что я всё ещё ищу дорогу домой. Успешно делаю шажки в нужном направлении.

А потом я вдруг поняла резко и чётко, поймав очередной взгляд Эридана: я должна ему сказать. Должна объяснить, что я не Айли! Я не могу всё так бросить и исчезнуть, без единого слова правды оставить его с моим альтер-эго — с девчонкой, которая боится его пуще огня.

За что боится-то?

Айли дура. Здесь все дуры.

Вчерашняя мысль слишком ярко сверкнула в сознании.

Потому что я попросила об одолжении — и он отвёз меня к этому Хандару без вопросов. Я была абсолютно беспомощна вчера — и он позаботился, чтобы я очнулась в своей кровати невредимой. Если в таком состоянии он меня берёг, чего вообще бояться рядом с ним?

Может быть, я впервые чувствую себя в безопасности. Возле него… нет, вообще в этом мире. И внезапно оказалось, что если не ждать от инквизитора гадостей, смотреть на него, говорить с ним — гораздо приятнее, чем я представляла.

Он покарал моих врагов — то есть, Вилью. Такого мужчины для меня ещё не делали.

Хотя, может, без Вильи здесь и станет чуть скучнее.

— Слушайте, я не знаю точно, что ещё сказать, но спасибо. И, кажется, я вчера очень много всего говорила…

— Например, что я чудовищно красив, — бровь Эридана дёрнулась.

— Чудовищно — это в хорошем смысле.

Он нахмурился, словно сильно сомневаясь в моём выборе эпитетов. Потом уточнил:

— Хочешь взять свои слова назад?

На язык полезли новые многословные замечания, но я так и не нашла подходящего. Просто мотнула головой.

— Нет.

Если бы я знала, что это “нет” заставит его меня коснуться — промолчала бы.

Или, может, повторила бы “нет” три раза.

Его рука поднялась, словно в неосознанном порыве. Длинные пальцы легли на мою щёку. Потом застыли. Повели медленно — так, будто он пытался себя остановить.

Но от этого близкого к целомудренному касания меня накрыла сладкая волна, которая докатилась до низа живота. Захотелось закрыть глаза. Подставить губы для нового поцелуя, а потом прижаться к нему всем телом.

Если это не последствия приворота, который выветрится ещё через пару часов, у меня для себя плохие новости.

Я видела огонь в тёмном взгляде. Чувствовала искры под кожей. Думала, что он сейчас предложит снова — уехать с ним, забыть про месяц цветения.

Но он не предложил.

— Будь осторожней, невеста, — сказал Эридан, убирая руку. — Если почувствуешь что-то подозрительное — зови. Я серьёзно: если решишь, что тебе здесь что-нибудь угрожает снова, я хочу, чтобы ты мне сказала. Даже если будешь сомневаться.

Я моргнула.

— Хорошо.

И когда он ушёл, я ещё долго сидела перед зеркалом.

Он тебе нравится?

Черти бы меня забрали. Да. Не знаю, как это получилось — но отвергнутый жених Айли, мужчина, от которого моё альтер-эго шарахалась, нравится мне, и сильно.

Возможно, нравится больше, чем все, с кем я встречалась.

Я не могу так на него реагировать, не могу на него "западать”. Это просто чужой мир — тут всё новое, волшебное, и когда оно не пугает до чёртиков, безмерно интригует. Вызывает шквал эмоций.

Наверное, на этих эмоциях я и хочу прикосновений мужчины, который не может стать моим. Хочу распахнуть его рубашку и узнать, так ли хорошо его тело, как в моих пьяных фантазиях. Просто хочу его. Хочу поговорить с ним снова, подольше, услышать интересные истории, узнать его лучше, подружиться — хочу всего сразу.

А ещё жить здесь, пользоваться невероятным даром, на самом-то деле может быть привлекательно.

Но это. Не моя. Жизнь!

Я должна хотя бы вернуть Айли. Хотя бы рассказать, что я делаю с её телом, убедить её, что она не во всём права — и думать, как поступать дальше, вместе с ней.

Это самое рациональное, что можно сделать.

Я села за столик, взяла кристаллик на цепочке. Обернула его дважды вокруг запястья и закрепила так. Мой шанс вернуться домой.

Я должна его использовать.