Цветок на 8 Марта

Глава 17. Весенняя веточка мимозы

Клара

— Да неужели? — приподнимаю я одну бровь на заявление Христоса о том, что он принял меня обратно на работу. Возмущение всё еще бурлит в моей крови, делая меня похожей на фурию или горгону… Или на фургону?

Короче говоря, малоприятная я сейчас личность. Но! Нечего меня было доводить до такого состояния! Так-то я — милейшее создание, если передо мной красной тряпкой не махать.

Закидываю биту на заднее сиденье — я её из рук так и не выпустила, пока в машине у Христоса не очутилась.

— А папа не заругает? — вот и надо мне притормозить и включить обратно Клару-зайку, а не притормаживается. Вот никак.

Христос — он, конечно, закрывает глаза на многие мои недостатки, но — он мужчина. Настоящий.

Вот и сейчас просто смотрит, а я уже понимаю, что не права. Не надо с ним так.

— Клара, я хоть раз не сдержал данного тебе слова? — спустя несколько минут спрашивает Христос.

Пытаюсь вспомнить. Нет, не было такого — если Христос говорил, что сделает, он обязательно делал.

— Нет, — отвечаю, потупив глаза.

А потом всё же решаю высказаться. Со мной тоже так нельзя! Как с приблудным щенком. Сегодня — миску еду повкуснее, а завтра — пнули. Да еще за что! За то, в чем моей вины совсем не было. Просто сегодня так день сложился — если бы не всё в куче, то мы бы пораньше приехали, и я обязательно бы заметила, что коробки не те. Я всегда всё проверяю. А так… Но теперь что уж — вышло как вышло.

— Понимаешь… Я ведь реально старалась. Чтобы всё хорошо… А утром… То одно, то другое… И потом это… Когда Вольский с этим вибратором. Нет, ты не подумай! Я и твоего отца прекрасно понимаю! Это ж надо так оскандалиться! Но я… ведь не виновата. Зачем меня выгонять? — говорю сумбурно и так жалко себя становится. Хоть плачь.

Внезапно машина Христоса останавливается. Смотрю по сторонам. Мы точно не у того ресторана, где проходит корпоратив. Мы у кафе. Называется "Итальянский дворик". Стены у кафе стеклянные, и через них видно уютный зал. Христос отодвигает своё кресло и перетаскивает меня к себе на колени.

Распахнув глаза, жду, что будет делать дальше. Разворачивает моё лицо к своему.

— Кларочка, солнышко моё… Я тебе говорил, что ты — самая лучшая девушка во всем мире? — говорит негромко, и его голос меня зачаровывает.

Как игра на флейте — змею. Только я — не змея. Я — хорошая!

Вздыхаю.

— Нет, по-моему. Говорил, что красивая и что очень тебе нравлюсь, — моя честность меня погубит.

— Ну, вот, значит, сейчас говорю, — Христос смотрит на меня с такой нежностью, что моё сердечко сладко замирает, — Клара — ты — самая лучшая девушка, которую я когда-либо встречал. А еще…

Христос большим пальцем ласково гладит меня по щеке. И я прямо как мороженка таю от этих поглаживаний. А может, от того, как он на меня смотрит. Ведь не просто же так он это всё говорит и делает?

— А еще — я без ума от тебя… — шепчет Христос и тянется к моим губам.

Вздыхаю… Пусть… Пусть он меня поцелует! Это мне так сейчас нужно.

А он действительно меня целует… Да как! Так нежно и трепетно, что сама себе перестаю принадлежать. Постепенно градус поцелуя повышается. Вот уже я закидываю руки Христосу на шею. А его рука пробирается в разрез платья, гладит меня по ноге. Приятно…

— Не расстраивайся не из-за чего… Я всё улажу… Обещаю… — шепчет любимый.

И его губы спускаются по линии челюсти и дальше на шею.

Кайф! Я его люблю!

— Тук-тук-тук! — и это бьётся не моё сердце.

Это в окно машины кто-то настойчиво тарабанит. Что вот всем от нас сегодня надо?

Христос опускает окно. Рядом с машиной стоит охранник. Видимо, из этого самого "Итальянского дворика".

— Молодые люди… Я, конечно, всё понимаю. Но у нас тут детская площадка рядом. Вы б зашли в кафе. Там отдельные кабинеты есть…

— Эх! — кряхчу я, слезая с колен Христоса и перебираясь на своё место. В процессе спрашиваю, — Христос, а что мы вообще здесь делаем? Нам подарки нужно вернуть.

— Я хотел тебя кофе с мороженым накормить. Ты, когда сытая, то добреешь… — замечает меланхолично Христос.

Охранник продолжает стоят у машины Христоса, чуть наклонившись вперед. Чего ждёт? Что мы ему денег дадим?

— Мы учтем! — произношу с нажимом, — Но вообще-то мы ничем таким не занимались.

— Да я понимаю… — еще грустнее тянет мужчина в возрасте, — Молодость… А у меня — служба…

— Идите уже, пожалуйста. Если мы решим зайти на кофе, то зайдем.

— Хорошего дня! — желает охранник мне и неожиданно отдает Христосу веточку мимозы.

Ярко-желтую, сверкающую мелкими цветками словно солнце. Терпко пахнущую мартом.

— Поздравьте свою девушку с 8 Марта! — и уходит.

Однако я успеваю высунуться из машины и крикнуть:

— Спасибо!

Он оборачивается, кивает и удаляется прочь.

Христос отдает мне веточку мимозы. И вроде это не огромный букет, и ничего особенного в ней нет.

— С 8 Марта, солнышко! — произносит любимый и целует меня в щеку. Затем интересуется, — Пойдем кофе пить?

Я бы хотела. Возвращаться на корпоратив нет особого желания. Мне кажется, все там чувствуют себя довольно сконфуженно. А с другой стороны, хочется хоть чем-то улучшить людям настроение. Мне вот даже незнакомый человек веточку мимозы подарил.

— Нет, Христос. Если места тут будут, то можно после корпоратива заехать. А сейчас нужно подарки всё же вручить. А то нехорошо получилось.

Христос кивает, с сожалением смотрит на уютное кафе и трогается с места.

Мы с ним возвращаемся в ресторан, где проходит наш корпоратив. Прежде чем выйти из машины обуваю ботинки. Заходим в помещение, где снова раздеваемся. Затем идем искать Александра Рихардовича.

Кстати, атмосфера на корпоративе значительно потеплела. Даже танцы начались.

Александра Рихардовича не видно. Решаем посмотреть в административных помещениях.

Из одного из них раздается пение:

— Спи, моя радость, усни…