Дай мне больше (ЛП)

Правило № 41: Готов или нет… Эпилог

Дрейк

Шесть месяцев спустя

— Готово!

Две пары шагов эхом разносятся по дому, когда они приходят посмотреть на мою работу. Честно говоря, я очень горжусь этой работой. Это было нелегко, но это нужно было сделать. Как бы Изабель ни нравилось быть между нами, двое мужчин ростом метр восемьдесят не могут с комфортом делить двуспальную кровать с девочкой между ними, по крайней мере, в течение длительного времени.

А о том, чтобы спать в гостевой комнате, не могло быть и речи. Я попробовал однажды ночью, и они сошли с ума. Они решили, что я ухожу из отношений, хочу побыть наедине с собой и жалею о том, что решился на это.

Но я ничего такого не делал. Я просто хотел хорошо выспаться, не беспокоясь о том, что задушу Изабель во сне.

Кроме того, в спальне для гостей сейчас идет ремонт.

Когда они вошли в комнату, глаза Изабел расширились. — Она идеальна!

— Хорошо, что ты построил нам огромную спальню, — отвечает Хантер.

— Да, возможно, ты это предвидел. — Изабель улыбается, подходя к огромной кровати. — Так это два короля?

— Да.

— Слишком большая, — отвечает она со смехом, выгибая спину, словно пытаясь растянуть мышцы, до которых уже не может дотянуться.

— Ну, нам нужна большая, — добавляет Хантер, подходя к ней, чтобы погладить ее круглый живот и поцеловать в висок.

— О, черт возьми, нет. — Я бросаю дрель в сумку с инструментами и смотрю на них. — Я строил эту кровать не для того, чтобы она им подходила. Я строю им кроватки, не забывай. Они могут спать в них.

Изабель кусает губу, прислонившись к Хантеру, и оба они выглядят чертовски самодовольными, как будто знают, что я, скорее всего, уступлю и позволю этим двум маленьким соплякам занять мое драгоценное место в кровати. Мне тридцать пять лет, и я добилась такого успеха, никогда ни с кем не деля постель. А теперь мне предстоит делить ее не с двумя, а с четырьмя людьми.

Ладно, два человека и два идеальных маленьких ребенка.

Моих малышей.

Ну… мои в свободном нетехническом смысле. У нас есть теория о том, от кого она забеременела. Изабель клянется, что месячные должны были начаться после того дня, который мы с ней провели в ванной, а у нее они точно были раньше… Но, опять же, у нас было много секса после того, как Хантер вернулся домой, так что кто может сказать, правда. И мы не играем в то, что не хотим знать, потому что это не имеет никакого значения. Изабель хочет выяснить это наверняка, так что если они мои, она и Хантер могут попробовать после того, как эти двое уйдут. Или наоборот, если они его.

Больше двух детей… замечательно. Не совсем то, что я планировал на будущее. Я был негодяем, и меня это устраивало. Я планировал работать в Salacious столько, сколько смогу, возможно, помочь построить новый клуб, наслаждаться сексом, насколько это физически возможно, и никогда не быть ни к кому привязанным.

Меня все устраивало.

Но это… это меня более чем устраивает. Я по-прежнему работаю в Salacious. Уже поговаривают о строительстве нового клуба. У меня гораздо больше секса, чем я когда-либо думала, что это физически возможно, и я привязана к двум людям, которые делают мою жизнь достойной жизни.

— Итак… мы можем взять матрас на эту штуку? — спрашивает Изабель, ковыляя на своем огромном животе к любимому мячу для йоги, на котором она сидит, и внезапное выражение облегчения отражается на ее чертах. Ей осталось всего три месяца, но я не представляю, куда она собирается его положить. Она и так выглядит нелепо со своей миниатюрной фигурой и выпирающим животом. И все же… ни одна женщина не казалась мне более красивой.

— Ты получишь два матраса, — отвечаю я. — Они все еще лежат в гараже. Это новые модные поролоновые матрасы, которые должны быть полезны для тебя. Тебе они понравятся. Я схожу за ними.

— Я помогу, — отвечает Хантер, быстро спускаясь за мной по лестнице. Когда мы добрались до гаража, я нагнулся, чтобы открыть первую коробку, и, что неудивительно, Хантер оказался там, прижавшись к моей заднице. Я улыбаюсь, подаваясь ему навстречу. Он, в свою очередь, зарывается руками в мои волосы, которые теперь наконец-то стали достаточно длинными, чтобы за них можно было ухватиться, приподнимает меня и проводит другой рукой по моему горлу.

— Боже, как мне нравится смотреть, как ты выгибаешься.

— Я вижу, — отвечаю я с лукавой улыбкой. Он целует меня в шею, и мое тело начинает возбуждаться в ответ. — У нас нет на это времени.

Борьба во мне стихает, когда рука, лежащая на моем горле, скользит вниз к моему ждущему члену, поглаживая его.

— Напрягись для меня. У нас есть только минута.

— Ты меня уже заводишь, — отвечаю я, задыхаясь.

Я быстро поворачиваюсь и прижимаю его к стене, завладевая его ртом, пока он в спешке пытается вытащить наши члены. Я рычу ему в рот, а он обхватывает своей большой рукой оба члена, поглаживая их между нами.

Отбросив его руку в сторону, я прижимаю его плотнее к стене, зажав наши члены между телами и сильно скрежеща, чтобы добиться желаемого давления. Он издает громкий звук, который, как я понимаю, должна была услышать Изабель. Я зажимаю ему рот рукой, насаживаясь все быстрее и быстрее.

Мы не проказничаем, потому что ей не нравится, что мы вместе, но в такие моменты, когда нам точно нужно заниматься чем-то другим, а не заставлять друг друга кончать, мы решили, что лучше этого не делать.

— Сильнее, — ворчит он, и я даю ему то, что он хочет, прикусывая при этом нижнюю губу.

Без предупреждения он взрывается между нами, и теплая сперма пачкает мой темно-синий V-образный вырез. Я не имею права жаловаться, потому что нахожусь прямо за ним, делая беспорядок еще больше, и мы не знаем, чья сперма чья. Мы пыхтим друг другу в рот, когда он бормочет: — У нас будут неприятности из-за этого.

— Стоит.

Посмеявшись, мы наконец отстраняемся. Моя рубашка быстро снимается, и я бросаю ее Хантеру, который быстро относит ее в прачечную, пока я заканчиваю готовить матрасы. Мы несем их наверх, пока они еще свернуты, и обнаруживаем, что Изабель смотрит на нас со своего мяча для упражнений.

— Это заняло много времени, — говорит она с гримасой.

— Это он начал, — с улыбкой говорю я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее идеально веснушчатую щеку.

— Я тебе верю, — отвечает она, переключая внимание на Хантера, который в ответ только пожимает плечами, как будто это лучшее средство защиты, которое у него есть. — Ты мой должник.

— Договорились.

Разложить матрасы на кровати не составляет труда, но мы вознаграждаем себя тем, что лежим на них вместе, пока Изабель просматривает книгу с именами детей, которую Мия купила ей, как только узнала об этом.

— А как же Остин? — спрашивает она, когда я чувствую, что задремал. Я кривлю лицо, глядя на нее.

— Они обе девочки.

Изабель пожимает плечами. — И что? В Остине у нас был первый поцелуй.

Хантер, похоже, на мгновение задумался, прежде чем ответить. — Мне нравится Остин.

— Остин и Феникс.

Эти названия легко слетают с моего языка, вызывая внезапное ощущение чего-то в груди. Как будто приезжаешь в место, где никогда не был, и сразу же чувствуешь себя как дома.

Я знаю, что это не будет реальным, пока они не окажутся здесь. И, возможно, даже тогда это не будет реальным. Я не знаю. Но мысль о том, что я вдруг стану отцом, поражает меня каждый раз, когда я думаю об этом. Я превратился из одного человека в пятерых практически за одну ночь, и я знаю, что они нервничают из-за меня, думая, что я могу в любой момент сойти с ума, потому что это слишком много.

И хотя я не могу обещать, что не сойду с ума, для меня это не слишком много. Это как раз то, что нужно. Это шанс завести семью, как положено, дать им ту жизнь, которой у меня никогда не было. Дать моим детям отца, которого я всегда хотел, и я знаю, что Хантер чувствует то же самое.

Возможно, все началось с извращенного соглашения, но оно привело нас сюда, туда, где мы должны быть.