Держи жениха!

Глава десятая

— Марки, это ты, плутишка?

— Нет, буля, это я, Элли, — с облегчением ответила бабушке Элен. Они с Гарри уже несколько минут стучали в ее пригородный дом.

— Придержи лошадей, дорогая. Дай я открою.

Гарри пытался рассмотреть сквозь затянутую сеткой дверь высокую фигуру в острых солнечных лучах. Старуха передвигалась с помощью палки. Дрожащей рукой она сняла крючок с двери.

Элен вошла и затащила в дом Гарри.

— Мы уже начали волноваться.

— Я досматривала шоу, — заявила Лил, не сомневаясь в весомости причины. — Знаешь, эти тридцатиминутные коммерческие. О нержавеющих сковородках. — Она уставилась в пространство. — Не купить ли и мне такой набор?

— У тебя уйма сковородок, буля. — Элен раскрыла объятия. — Ты не рада меня видеть?

— Ты никогда не приходила по пятницам, девочка, — сказала Лил, позволяя малышке внучке обнять себя. — Я ждала Марки.

— Мы с Марком сегодня обменялись работами, — весело объяснила Элен, присматриваясь к облаченной в просторное розовое платье старухе. Отцова мать выглядела хорошо.

— А какой от тебя толк в пятницу? — заявила Лил и повернула седую голову к Гарри. — А это кто?

— Гарри Мастерс, — представился он, бережно пожимая ее морщинистую руку своей сильной и теплой рукой. — Рад познакомиться…

— Парень из бульварной газетенки, — объявила она. — Вот ты кто!

— Буля! — воскликнула Элен. — И ты?..

— Я покупаю лекарство от давления там же, где Бад — свой порошок для ног, — объяснила Лил. — Аптекарь передал бесплатный экземпляр с посыльным. Он ценит покупательницу, которая берет у него столько отравы по таким ценам.

— Там все переврано! — взмолилась Элен.

— Следовало ожидать, если замешана Ава.

— Буля смотрит «Беспокойные сердца», — пояснила Элен.

Карие глаза Лил воинственно блеснули.

— Девяностолетняя леди, Гарри, даже хорошо сохранившаяся, должна иметь хотя бы пару недостатков. Я смотрю мыльные оперы, выкуриваю одну сигарету в день, после ленча, и выпиваю рюмку сухого шерри, пока смотрю «Колесо фортуны» по вечерам. Что касается Сабрины, я называю ее сценическим именем, потому что это ее злит. Люблю злить испорченных людей. Ты испорчен, Гарри?

От улыбки сделалась заметнее ямочка на его подбородке.

— Пожалуй, в некоторых отношениях — да.

— В статье говорится, что ты занимаешься инвестициями.

— Здесь они не соврали.

— Ладно, проходите на кухню, — пригласила Лил. — Я испекла там печенье и сделала лимонад. — Она прошествовала вперед, стуча палкой по старому деревянному полу.

— Это она все для Марка, — тихо пожаловалась Элен.

— Со слухом у меня все в порядке, — рассмеялась Лил. — Я вас одинаково люблю — в любой день, кроме пятницы!

Лил пригласила их сесть за старый стол-книжку, но Элен подошла к окну и выглянула во двор.

— Тебе бы сегодня прогуляться по солнышку. Марк планировал тебя куда-нибудь вывезти? За покупками? В парк?

— Если хочешь знать правду, он должен был поработать на участке, — призналась Лил.

— Я думала, это делают соседские дети, — удивилась Элен.

— Эта семья переехала, и Марк выделил мне день в неделю.

— Неудивительно, что ты ждала его, — улыбнулась Элен.

Лил показала на стеклянный кувшин с желтой жидкостью и большое блюдо с тремя сортами домашнего печенья.

— Слава Богу, Марки еще так наивен, что работает за эту малость.

Элен отвернулась, пряча улыбку. Марк и в младенчестве не был наивен! Но сама мысль, что любимая буленька стряпала для них, была для внуков непреодолимым соблазном.

Гарри думал о том же, ностальгически вспоминая родительский дом. Сколько лет он не работал во дворе? В детстве он трудился на ферме, а теперь всячески избегал пачкать руки. Но домашняя стряпня… какой же здравомыслящий внук устоит?

— Я могу подстричь траву, — предложил он. Обе женщины изумленно обернулись. — И кусты. — Он присоединился к ним у окна, осматривая усадьбу. — И даже прополоть огород.

Лил отступила, рассматривая костюм от дорогого мастера и итальянские туфли.

— Хм, сам факт, что ты способен узнать огород с такого расстояния, обнадеживает. Но, мальчик, в чем ты будешь работать?

— А у тебя ничего нет? — спросила Элен. — Марковых одежек?

— Дай-ка я посмотрю, — с готовностью кивнула Лил.

Десять минут спустя Элен тихонько посмеивалась, разыскивая вместе с преображенным Гарри садовый инвентарь в гараже.

— Дедуля Джон не часто позволял себе такой дикий наряд, — сказала она, имея в виду просторную гавайку и шорты до колен со множеством объемистых карманов в сочетании с элегантными туфлями Гарри. — Буля избавилась от большинства одежды после его смерти, но не смогла расстаться с вещами, в которых он путешествовал по морю.

— У всех свои странности, — сказал Гарри, поддергивая сползающие шорты.

— Как бы я хотела сейчас переодеться в свои шорты и топик, — призналась Элен, одергивая футболку Джона.

— Ммм, я тоже, — мечтательно сказал Гарри, целуя ее в лоб.

Элен вздохнула ему в шею.

— Редкий мужчина способен сохранить привлекательность в таком тропическом тряпье.

— Ты действительно намерен помочь бабушке?

— Конечно. Она такая милая. Мне не терпится взяться за дело.

— По-моему, ты просто хочешь снова изобразить душку садовника. — Элен заглянула, прищурившись, в его голубые глаза.

— Может быть. На минутку. — Он впился губами в ее губы, и оба почувствовали вкус лимона. Руки Гарри скользнули под футболку и сжали тонкую талию Элен.

В другое время она не решилась бы предаваться интимным ласкам в нескольких шагах от бабушки и к тому же среди бела дня. Но танец в баре был таким сексуальным аперитивом, что уж очень хотелось пригубить его еще раз.

Она задохнулась, когда блуждающие пальцы Гарри нашли ее груди. Ободренный сладостным стоном, Гарри обхватил нежные выпуклости и сам застонал, когда соски отвердели под его прикосновениями. Он снова прижал ее к себе и оторвал от пола.

— Я мог бы взять тебя прямо сейчас, — хрипло сказал он. — На этот раз я подготовился.

И это было бы изумительно. Ее тело трепетало, чувствуя, как набухает его плоть.

— Но я не готова, — призналась она. — Я не могу. У були…

Ему потребовалась вся сила воли, чтобы бережно поставить ее на бетонный пол. Оба тяжело дышали.

— Надо браться за работу, — неохотно сказала Элен.

— Что моя маленькая батрачка может делать без инструкций?

— Дать пинка в одну задницу, — с готовностью ответила она. — А также все работы по двору.

— Садовые ножницы я вам не дам, юная леди, — опасливо сообщил Гарри. — Берите-ка газонокосилку.

— Ты идешь? — лукаво спросила она, глядя, как взбугрились его шорты.

— Я догоню, — мрачно отозвался Гарри. — Только найду ножницы.

Элен весело покатила газонокосилку наружу.

— Надеюсь, когда я встречусь с садовником, он не потеряет шорты, — бросила она через плечо.

— Я тоже надеюсь, — ответил он. Следующий час они приводили в порядок двор.

Элен стригла траву, а Гарри подравнивал кусты, включая живую изгородь. Вскоре он снял рубашку, обнажив лоснящийся от пота торс.

Он так увлекся, что не заметил, когда Элен устроила бабушку на лужайке под дубом. Лишь остановившись вытереть пот со лба, он обнаружил, что женщины сидят за столом, потягивают лимонад и беззастенчиво разглядывают его.

— Достаточно, Гарри, — царственно распорядилась Лил. — Иди выпей лимонаду с печеньем.

Бросив взгляд на изгородь, Гарри решил, что она права.

— Теперь лучше, — сказала Лил, когда Гарри опустился на прохладную траву у ее ног. — Марки — сокровище, но подстригальщик из него неважный. Такой же торопыга, как его дедушка. Но ты, Гарри, парень старательный. — Она подала стакан лимонада дрожащей рукой с пятнами старческой пигментации. — Вроде Элли.

— Гарри — садовник-любитель, — веселилась Элен, передавая ему печенье.

— На самом деле, в детстве мне пришлось потрудиться в саду и огороде, — сказал Гарри, пристально осматривая двор.

— Что ты так смотришь, сынок? — поинтересовалась Лил.

Гарри не помнил, когда его в последний раз называли «сынок». Давно не звонил матери, подумал он.

— Знаете, Лил, — он наполнил стакан и снова осушил его, — не люблю сообщать дурные вести, но ваши грядки сильно заросли.

— Ты шутишь! — Она подалась вперед, вглядываясь сквозь очки в золотой оправе. — Марки сеял овощи месяц назад. Я, правда, не удосужилась сходить проверить.

— Можно это сделать сейчас, — предложил Гарри.

— Лил, ты в самом деле хочешь идти на задний двор? — забеспокоилась Элен.

— Застегни ротик, дитя. — Она ухватилась за Гарри и встала. — Не представляю, как смогу жить без собственных овощей.

Очень медленно, опираясь вместо палки на Гарри, Лил доковыляла до проволочной изгороди.

— Видите, что я имел в виду, Лил?

— Не слепая, — огрызнулась она. — И называй меня «буля». — Заметив его удивление, Лил добавила: — Человек, собравшийся привести в порядок мои грядки, заслуживает такой привилегии.

— Может быть, Гарри не… — начала протиснувшаяся между ними Элен, но заметила предостерегающий взгляд Гарри и поправилась: — А может, и да.

— Я разберусь в этом агрозверинце, — поспешил подтвердить Гарри. И, взглянув на свои пятисотдолларовые туфли, добавил. — Буля, а Джон, случаем, не оставил туфли после того круиза?

Роясь в шкафу, Элен раздумывала об удивительных метаморфозах. Гарри-садовник, Гарри — финансовый гений, Гарри-танцор и светский лев Гарри, необычайно сексапильный в дедулиных шортах. Он настоящая находка. Оставалось надеяться, что Лил не слишком его уработает. Ему еще надо проявить себя в постели.

Первоначально они планировали провести тихий вечер у него дома после деловой встречи, которую он не мог отложить. Но теперь Гарри отстранен от работы. Лишь бы у него остались силы.

Они трудились до заката. Элен взяла на себя роль подручного, предоставив опытному фермеру осторожно разрежать нежные ростки. В тихом воздухе звонок сотового телефона прозвучал инородным вторжением. Гарри напрягся.

— Как он здесь оказался, Элен? — сурово спросил он.

— Я принесла оба, — пролепетала она. — Не могу без телефона.

Гарри сегодня мог. Впервые за многие годы он не хотел говорить ни с кем, кроме присутствующих.

Оба посмотрели в сторону дуба, где Лил сидела в роли наблюдателя. Сейчас она изучала две черные коробочки, выясняя, которая из них звенит. Через пару минут ей удалось найти нужную кнопку.

Гарри взглянул на порозовевшее небо, молясь, чтобы вторжение внешнего мира ничего не испортило. Впрочем, звонящему пришлось нелегко. Лил держала телефон вверх ногами.

— Кто это? — властно поинтересовалась она. — Нет уж, молодой человек, сначала вы назовите себя… И что же, что вам шестьдесят три? Для меня вы все равно молоды, — гордо настаивала она. — Мне, между прочим, девяносто один… Да, это телефон Гарри. — Она помахала рукой своим садовникам.

Гарри мрачно улыбнулся.

— Да, буля? — любезно отозвался он.

— Тебе звонит Стюарт, милый.

— Скажите ему, что я сейчас занят.

Лил одобрительно кивнула и снова прижала трубку к своим седым буклям.

— Гарри, он говорит, что уже шесть часов!

— Поблагодарите его, буля. Лил повиновалась.

— Теперь он хочет знать, что ты делаешь, — крикнула она. — Сказать?

— Если хочешь.

— Гарри проводит очень ответственную операцию по трансплантации, — доложила она громко и четко. — Конечно, серьезно. Мой перец, редис и капуста сейчас в очень тяжелом состоянии. — Она вслушалась, а потом снова крикнула в сторону огорода: — Он хочет знать, с тобой ли девушка Желание. — И тут Лил сообразила, кто имеется в виду. — Это моя внучка, Элен, сэр. Извольте называть ее христианским именем, моим вторым именем!.. Уверяю вас, здесь нет репортеров. Для этой информации вам не нужен Гарри. У меня превосходное зрение… Откуда я знаю, может, вы один из них?

— Отключи его, буля, — посоветовал Гарри.

— С удовольствием! — Лил отключила телефон, испробовав половину кнопок. — Думаю, вам надо знать, детки. Стюарт утверждает, что пресса охотится за вами. Не может поверить, что вам удавалось скрываться весь день.

— Ты думаешь, было благоразумно так оборвать Стюарта? — озабоченно спросила Элен.

— Стюарт вышиб меня из офиса, — холодно напомнил Гарри.

— Он, видимо, ожидал тебя в шесть? Я права?

— Либо он хочет, чтобы я работал, либо нет. — Он склонился над грядкой, пряча глаза. Стюарт, естественно, полагает, что он уже сделал ей предложение — как было приказано. Но события развиваются слишком деликатно, и можно все испортить одним грубым шагом.

Элен пожала плечами.

— О'кей. Это твоя работа.

И она права. Очень скоро придется решать, насколько эта работа важна для него.

Гарри и Элен остались ужинать у Лил. Гарри помогал старушке накрывать на стол, слушая семейные предания Кэрроллов. Он даже не заметил, как Элен улизнула принимать душ. Только собираясь домой, все еще одетый в перепачканные обноски, он заметил, как свежа и чиста она.

— Обманщица, — проворчал он. — Сама-то помылась!

— Хочешь принять ванну, Гарри? — заботливо предложила буля. — Я понимаю, что тебе недостаточно помыть лицо и руки.

Гарри нежно взял в ладони мягкое морщинистое лицо.

— Я чувствую себя прекрасно, буля. Клянусь!

— Понимаю, молодой человек, — добродушно отозвалась она.

Элен подбоченилась, изображая возмущение.

— Я на минутку нырнула в ванну, а ты уже умудрился приворожить булю! — Лучше бы занялся мной, говорили ее глаза.

— Пора вам ехать, — рассмеялась Лил. — Я не хочу быть мухой в варенье. — Она подала Гарри его костюм на плечиках. — Пуговица на воротнике болтается. Дай Элен пришить.

— Буля! Я… занята.

— Нельзя весь день быть деловой женщиной. — Лил ущипнула Элен за вспыхнувшую щечку. — А шить ты умеешь. Я учила!

Ушли они около семи. Гарри пообещал вернуть одежду выстиранной, а Лил — испечь яблочный пирог. Элен прервала обмен любезностями, настояв, чтобы Лил немедленно заперла входную дверь.

— Надеюсь, ты понимаешь, — сказала Элен в машине, — что буля никогда больше не доверит огород Марку.

— Надеюсь, ему можно было доверить мой «порше», — отозвался Гарри.

— Можешь узнать, — предложила Элен. — У нас уйма телефонов.

— Не стоит. — Гарри проверил, отключен ли его аппарат. Он ни с кем не хотел общаться. Оборвав связи с внешним миром, он получил Элен для себя одного, разделил с ней ее окружение и домашнюю снедь, о какой не мог и мечтать в своей нынешней жизни. Он не хотел, чтобы чары разрушились. Прежде чем они предадутся любви.

— Думаю, скоро мы узнаем все новости, — негромко сказала Элен, нажимая на газ.

— Не хочу ничего знать. — Вырвавшиеся сами собой слова прозвучали клятвой. — Если ты не против, я бы хотел заехать домой и принять душ, — добавил он шелковым голосом, с лукавой улыбкой на губах. — Как ты? Хочешь посмотреть мой шедевр?

Зеленые глаза блеснули в его сторону.

— Я думала, ты уж никогда меня не пригласишь.

Гарри указал дорогу к дому примерно в миле от «Вейнрайт инвестментс». Когда Элен подвела джип к гаражу, он включил автоматические ворота пультиком дистанционного управления на кольце с ключами.

— Лучше загони машину внутрь. На случай, если псы прессы не поленятся добраться сюда.

— Они не ожидают увидеть тебя в джипе.

— Я сейчас как раз в настроении вышибить дух из всякого, кому хватит проницательности.

Элен быстро вкатила машину, и Гарри закрыл ворота.

— Если нас застанут вдвоем сегодня, это подольет масла в огонь.

А также сыграет на руку Стюарту с его матримониальным проектом, подумал Гарри. Сейчас предложить ей руку и сердце? Нет, это прозвучит фальшью. Частью общего плана по сохранению рабочего места. Хотя по большому счету это вовсе не так. С каждым часом он убеждался, что не сможет жить без Элен.

Она следовала за Гарри из комнаты в комнату, а он включал свет и плотно задергивал шторы. Его квартира была идеальным логовом холостяка, которому иногда приходится проводить время дома. Цвета пшеницы и ржи доминировали здесь повсюду. На голых стенах выделялись модернистские картины неясного содержания. Скудная мебель предельно облегчала уборку приходящей прислуге. В конце экскурсии Элен остановилась, подбоченившись, в центре маленькой, функциональной кухни. Гарри явно любит гармонию и порядок. Полная противоположность ее уютно захламленному гнездышку, вечно полному родственников. Последнее, конечно, самое существенное. Всякий, кто собирается бывать у нее, должен принять ее семью.

— Чувствуй себя как дома, а я пока помоюсь, — пригласил он, доставая пару фужеров из шкафа и штопор из полупустого ящика. — Выбери вино, если хочешь.

— Какое здесь самое дорогое?

— Все. Некоторые стоят больше, чем твой фургон.

— Хмм… Пожалуй, я возьму две бутылки.

Он нежно поцеловал ее в губы.

— Будь моей гостьей.

Элен куснула его губу. В зеленых глазищах светилось чувство.

— Буду.

Гарри вернулся минут десять спустя, свежевыбритый, с влажными волосами, в белом махровом халате. Элен лежала на маленьком диванчике в гостиной, закинув ноги на спинку. Она успела включить радио и поймать тихую музыку. Сейчас ему видны были только ее покачивающиеся в ритм музыке ноги. Гарри обошел диван и обнаружил, что Элен ни много ни мало изучает его вишневую записную книжку. Черная лежала рядом на полу.

— Интересное чтение? — спросил он несколько нервно.

— Быстро ты, — удивилась она.

— Не забывай, что я фокусник.

— Я помню все, что касается тебя, и узнаю все больше. — Она села, спустив ноги на пол.

— Нравится рыться в моем столе?

Оба посмотрели на большой дубовый стол у задрапированного окна.

— Виновна, — ухмыльнулась Элен. — Но они лежали сверху.

— Там, где я оставил, — злился Гарри. — И где рассчитывал их найти.

— Извини, — сказала она. — Я сама не люблю, когда кто-то переворачивает мои деловые бумаги. Но клянусь, я была осторожна.

— Так и быть, ты прощена. — И все же он не мог отвести тревожных глаз от раскрытых перед ней страниц, где описывались склонности клиентов от виски до туфель, а также имена и дни рождения их детей. Но нервничал он из-за черной двойняшки. Она была полна женских имен, описаний его чувств к дамам и полезных наблюдений. Слишком это походило на личный дневник. Он никак не хотел бы показывать Элен черную книжку. И отчаянно надеялся, что она не успела туда заглянуть.

— Где будильник, который я тебе послала? — вдруг требовательно спросила она.

— Черт, в офисе. Я так взбесился, что забыл его там.

— О, Гарри, тебе надо освоить технику обольщения. — Заправив шелковистые волосы за уши, она снова взглянула в записную книжку. — Хотя должна признать, что техника сбора информации о клиентах — отличная.

— Спасибо. — Он сел рядом и положил руку ей на колено. Он хотел заполучить обратно записные книжки. Почти так же сильно, как свою кепку. Дьявол, постоянно у них проблемы с собственностью.

Элен всмотрелась в вишневый переплет.

— На столе у Стюарта точно такие же, верно?

— Да, — признал Гарри. — Вести записи я учился у него.

— Стюарт действительно записал меня? — спросила она.

— Да. Чернилами, чтобы представить во всех нужных местах.

— Красными? Как здесь?

— Нет, обыкновенными синими. — Он улыбнулся. — Я воспользовался красными, чтобы быстрее находить тебя. Потому, что я тот парень, который сходит по тебе с ума. — Ему удалось все же осторожно забрать у нее книжки. — Я помогу тебе завести такую же, — пообещал он. — Знание некоторых деталей жизни клиентов очень помогает в работе.

— А черная книжка? — сказала она, выворачивая шею.

Гарри скривился. Все-таки она заглянула в купидонов блокнот. Теперь эта невинная книжица превратилась в бомбу замедленного действия. Всего-то она и нужна была, чтобы послать даме ее любимые цветы или удивить билетом на вожделенный концерт.

Теперь он охотно согласился бы сжечь ее, если бы Элен отдалась ему душой и телом. Надеясь закрыть тему, Гарри сунул книжки в верхний ящик стола.

Тем временем Элен перебралась в дальний угол огромного дивана и возилась там с бутылкой и стаканами. Гарри заметил, что бутылка «Шардоне» наполовину пуста, а на одном из стаканов — следы губной помады. Элен потянулась за вторым стаканом.

— Эй, это разве не мне? — возмутился он, снова плюхаясь рядом.

— Я ведь делила с тобой свой фургон, а? Баш на баш, теперь мы квиты.

Гарри догадался, что она уже под хмельком.

— Такое чувство, будто меня надувают.

Сделав большой глоток, она сунула ему под нос оба стакана:

— Смотри, одинаково. Мы в равных условиях. Примерно.

Гарри наблюдал за ней терпеливо и нежно.

— Много пьешь?

— Нет, но сейчас мне нужен был допинг, чтобы воспринимать реальность. Мы провели хороший день вдвоем, а он не будет длиться вечно. Рано или поздно мир доберется до нас. И, — со вздохом призналась она, — это меня слегка печалит.

— Забудь проклятый мир, — приказал он. Осушив стакан, он налил себе еще. Элен тоже протянула стакан, но Гарри поставил бутылку на пол подальше от нее.

— Ты груб, Гарри.

— Мир этого заслуживает.

— А вино — нет.

— Бутылка уже пустая, — соврал он.

Не успел он опомниться, как Элен осушила его стакан. Это показалось ему символичным. Она словно бы испила его страхи, его независимость, его эгоизм.

А потом без предупреждения плюхнулась к нему на колени и сунула руки под халат.

— Ты плохо вытерся, — сказала она.

Гарри осторожно повернулся, чтобы поставить стакан, потом скользнул пальцами за воротник ее красной блузки. Кожа у Элен была такой шелковистой, а во взгляде светилось такое желание…

— Надеюсь, после пляжа, танцплощадки и гаража ты не слишком разочаруешься, Желание.

— Если ты мог так подумать, значит, тебе незнакомы девушки среднего класса из Вествуда.

Он задохнулся, когда Элен распахнула его халат и игриво похлопала по волосатой груди, как бы проверяя, не влажно ли. И будто молния пронзила его, когда губы Элен начали играть с его сосками. Он не видел ничего, кроме золотистых волос, но сумел дрожащими пальцами расстегнуть блузку, потом дернул язычок молнии шортов. Продев пальцы под резинку трусиков, он с неожиданной легкостью стянул с нее все.

Оставшись в одной расстегнутой блузке, Элен развязала его пояс и сбросила халат. Обнаженный Гарри сидел перед ней и ожидал продолжения. И оно наступило. Неизъяснимое блаженство испытал Гарри, когда она оседлала его и сжала коленями. Как пьяный, он упал на диван, а его плоть набухала, касаясь нежного женского естества. Он просунул руку под нее и медленно ввел в нее палец. Элен охнула от неожиданного наслаждения.

Он вдыхал ее аромат, забывая обо всем на свете. Когда Элен качнулась вперед, он поймал губами ее сосок. Снова и снова он обводил языком твердеющий бугорок.

В пароксизме желания Элен изогнулась, сидя на нем, стеная от наслаждения. Упершись руками в его плечи, она поднималась и опускалась, пока не наступил взрыв оргазма.

— О! — выкрикнула Элен, рухнув на его грудь. Гарри крепко прижал ее к себе, и они еще долго лежали, слившись воедино. И Гарри понял, что он хочет жениться на Элен. Впервые в жизни ему захотелось стать мужем. Если бы только убедить ее.