Дерзкий ангел

Глава 12

— В чем дело? — спросил стражник и взглянул на бумагу, которую София протянула ему, не выпуская из рук. — Приказ? Никто не предупреждал нас ни о каких новых приказах.

Второй стражник пожал плечами.

София вперила в лоб первого стражника пронзительный взгляд, пока он не почувствовал неловкость, явно ощущая себя не в своей тарелке.

— Мне повторить еще раз? Этот приказ подписан самим Гражданином Робеспьером. Я сама видела, как он подписывал его, еще и часу не прошло. — Она помахала бумагой перед носом стражника. — Можете сами прочитать.

Она намеренно сунула ему приказ вверх ногами, и, когда стражник сделал вид, что читает, поняла: первая удача не замедлила прийти. Теперь оставалось надеяться, что и другие стражники не умеют читать или не знают точно, как выглядит подпись Робеспьера. Подделка была великолепной — Эмма скопировала подпись безукоризненно, как и все, что делала, но все-таки это была подделка.

— Долго мне еще ждать? — спросила Девинетт, постукивая носком туфли. — Я терпеть не могу ждать. Трибунал собрался выслушать эти дела сегодня. Покончить с ними хотят еще до полудня. Чтобы справедливость восторжествовала без промедления.

— Но мы никогда так не делали, гражданка, — осторожно возразил стражник. Он почесал затылок и взглянул на Девинетт. — Они уже забрали всех, кого наметили на сегодня. А мы еще ни разу не получали по два приказа за день. Да и солдат у меня сегодня раз-два и обчелся. Все отправились поглазеть, как вдове отрубят голову.

— Потому я и привезла стражу с собой, — сказала София, ткнув пальцем в сторону Оливера и Джайлза. — А теперь идите и откройте ворота, или я впишу вас в этот список. Там хватит места.

Стражник протестующе открыл рот. Второй стражник немедленно попятился, желая как можно дальше оказаться от того, что попахивало предательством.

— Схожу-ка я за начальником. Пусть он решает, что здесь делать, — пробормотал он.

— Тогда отведите к нему и меня. — Она зашагала к воротам, возле которых другой стражник, торопясь, уже звенел ключами. Наконец большие ворота, заскрипев, раскрылись.

Свирель повернулась к Оливеру:

— Эй, вы там! Что торчите без толку у повозки? Давайте, завозите ее внутрь, пока терпение мое не лопнуло от вашего безделья.

— Есть, гражданка, — ответил Оливер, хватаясь за поводья. Лошади рванули вперед, и повозка загрохотала по неровным камням.

— Не завидую вам. Даже если повезет увидеть казнь австрийской шлюхи, — пробурчал второй стражник, пока Оливер и Джайлз закрывали ворота.

София остановилась во дворе тюрьмы как вкопанная Она крутанулась на каблуке, и взгляд ее упал на бурчащего стражника.

— Если хотите что-то сказать, то у вас появилась такая возможность. Но так, чтобы все слышали.

Он трусливо вжал голову в плечи и помотал головой.

— Вот это мне уже больше нравится, — кивнула она, и стражник мгновенно скрылся из виду.

Пока все шло гладко. Никто, кажется, даже не подозревал, что уже выписан ордер на ее арест. В противном случае ее схватили бы уже у ворот.

— Немедленно отведите меня к начальнику этой выгребной ямы! — рявкнула она следующему стражнику. Если повезет, то и его удастся так же легко одурачить.

Но полчаса спустя она уже так не считала. Начальник стражи тюрьмы Аббайе, краснолицый мужчина Огюстен Ламюд, твердо стоял на своем, чувствуя себя в сравнительной безопасности за массивным дубовым столом. На него ее требования и приказы не подействовали.

— Не понимаю, как вы смеете утверждать, что верой и правдой служите революции, если у вас так поставлено дело, — заявила София голосом, полным отвращения и негодования.

Она услышала, как Оливер, стоявший у нее за спиной, шумно втянул воздух и переступил с ноги на ногу. В кабинете начальника было не продохнуть от духоты.

Время истекало.

Ламюд отправил курьера, который должен был получить подтверждение предъявленного Софией приказа. Оставалось минут пятнадцать — двадцать до его возвращения.

Необходимо было действовать, и быстро!

И гражданка Девинетт продолжила атаку на начальника стражи.

Она задавала ему различные вопросы, отпускала весьма нелестные замечания о его уме, поддразнивала, испытывая его терпение, в общем, вовсю старалась поколебать его сопротивление. Надо было срочно отыскать брешь в его обороне. Какую-нибудь улику, которая позволила бы усомниться в его лояльности делу революции, что помогло бы ей перевернуть все с ног на голову и расширить эту брешь до таких размеров, чтобы туда могли проскользнуть узники тюрьмы из списка в мнимом приказе.

А он не обращал внимания на ее угрозы, гнев и оскорбительные замечания. Он лишь улыбался в ответ.

— Да, гражданка. Нет, гражданка. — Вот и все его ответы. Словно был китайским болванчиком с застывшей на губах улыбкой.

Следовательно, не оставалось ничего другого, как пойти на крайнюю меру. Поскольку козырей так и не выпало, София решила разыграть последнюю карту. Она повернулась к Оливеру и Джайлзу:

— Вы оба отправитесь во двор и подождете меня там.

Джайлз открыл было рот, чтобы запротестовать. Она так и думала — очень похоже на него. Чтобы не дать ему возможности высказаться, она повернулась к нему лицом, так что Ламюд видел только ее спину, и незаметно вытащила из рукава малюсенький пузырек. Кивнув и подмигнув Джайлзу, она заметила, как в его глазах загорелся огонек одобрения. Он понял.

— Да, гражданка. — Он склонил голову и вышел вслед за Оливером за дверь.

— И закройте дверь! — . крикнула она им вслед, — Я побуду с начальником наедине, — промурлыкала она особым; чувственным голоском.

Всецело сосредоточившись на мужской фигуре перед собой, она улыбнулась со всем обаянием и пленительностью Дерзкого Ангела.

— Должна извиниться за свой несносный характер. Но если бы на вас нагрузили столько поручений, вам бы тоже было нелегко. Так что я, конечно, подрастеряла хорошие манеры. Я хочу, чтобы вы забыли об обиде, которую я вам нанесла.

— Что вы, гражданка, — ответил Ламюд, даже вытаращив глаза от столь разительной перемены в ней и очарованный невиданным зрелищем. — Я нахожу, что женщина с таким темпераментом, как у вас, невероятный стимул для мужчины, его тщеславия, если вы понимаете, что я имею в виду, — Его нос задергался, как у кролика, унюхавшего что-то вкусное, ладони задвигались на коленях.

— Тогда вы должны предложить мне немного вина. У меня нестерпимая жажда, и о-о-чень невежливо с вашей стороны не проявить хоть чуточку внимания, — капризно произнесла Девинетт.

Ламюд ухмыльнулся, и лицо его стало совершенно гнусным. Но он явно попался на ее крючок, а это главное.

Наклонившись над его столом, она резко отодвинула в сторону его бумаги, расчистив место для бокалов.

— И когда мы выпьем вина, я постараюсь как-нибудь наказать вас за нарушение субординации. Что вы скажете на это?

— Конечно, конечно, гражданка, — ответил он и быстро достал из шкафчика бутылку вина и два бокала.

Он налил ярко-желтую жидкость в хрустальные, бокалы и вручил ей один из них. Свой бокал он поднял так, будто пил в ее честь.

Бокалы коснулись и звякнули, и София швырнула свой себе за спину.

Ламюд онемел от изумления.

— Я лучше распробую вино с ваших губ, — промурлыкала она и быстро перегнулась через стол, а потом и вовсе села на него. Дубовый стол был гладким, что позволяло легко скользить по поверхности. Чуть поведя плечами, она приглашающе улыбнулась Ламюду, наклонилась к нему, а он жадно уставился на великолепное зрелище, представшее его глазам в вырезе муслинового платья.

Ей понадобилось всего две секунды, чтобы вытряхнуть содержимое пузырька в бокал ничего не подозревающего начальника стражи.

— Выпейте, Ламюд, — приказала она. — Выпейте вино и разделите со мной мою страсть.

— Огонь! — раздался громкий крик. — Горим!

Джайлз поднял глаза и оторопел: из окна кабинета Ламюда валил черный дым. Трехэтажное здание, в котором находился кабинет, быстро заволокло дымом. Во дворе началась паника, стражники оставили свои посты, чтобы потушить огонь. А из окна кабинета продолжал валить черный дым.

— Ничего не делает наполовину, не правда ли? — заметил Джайлз Оливеру.

— И никогда не будет делать.

Минуту спустя он увидел, как Свирель спускается по ступеням и, не щадя горла, отдает приказы направо и налево.

— Вы и вы, немедленно в кабинет начальника. И поторопитесь.

Она посмотрела на Джайлза, а потом указала глазами на связку украденных у Ламюда ключей.

— Эй, вы! — окликнула она молоденького офицера, у которого глаза расширились от ужаса, когда она вынула из ножен кинжал и ткнула им сначала в его сторону, а потом в сторону ворот. — Откройте их. Широко-широко. Как может стража прийти вам на помощь, если ворота заперты?

Совсем очумевший офицерик закивал в разные стороны головой, стараясь ответить так, чтобы угодить страшной своей красотой женщине.

— Ну же! Открывайте! — рявкнула она. — Да двигайтесь же!

И он рванул так, что только пятки засверкали; Через минуту ворота были распахнуты настежь.

— Жди здесь с лошадьми, — сказала она Оливеру, когда он кинул ей узел с вещами из повозки. — А теперь идемте, англичанин, — шепнула она Джайлзу. — Докажите, что мы вас не напрасно взяли с собой.

Они ринулись к зданию тюрьмы. После трех попыток София наконец подобрала ключ к замку.

— Вы знаете, где они? — спросил Джайлз, когда они вошли в вестибюль и убедились, что там их никто не. поджидает.

— Думаю, что да. Прежде чем устроить пожар в кабинете Ламюда, я пролистала его бумаги. Ловкий мерзавец! Правда, почерк преотвратный. Он удумал переводить заключенных каждые два дня в новую камеру. Но обо всем делал записи. Мои родные записаны на втором уровне.

Они вошли в первый коридор, и их окружила мгла. Джайлз вернулся в вестибюль и выхватил горящий там у стены факел. Он поднял его высоко над головой. В другой руке у него был пистолет.

София взглянула налево, потом направо, словно пыталась припомнить расположение комнат в доме, в котором жила только в детстве. Она задорно улыбнулась Джайлзу и повернула налево.

В третий раз за эти дни он только и делал, что следовал за нею.

— Откуда вы знаете, куда надо идти?

— Потому что уже бывала здесь раньше.

И как он сам не додумался до этой сумасшедшей мысли? София шла по коридору и ради осторожности придерживалась за темную стенку.

— Я даже добыла копию плана каждого этажа, когда в последний раз была в Париже, — улыбнулась она Джайлзу через плечо. — И запомнила.

— А откуда вы знаете, что планы точные?

— Вот сейчас и проверим, — ответила она, пожимая плечами. — Если чего-то здесь не знаю, то догадаюсь. Раньше это выручало.

Отнюдь не успокоенный столь легкомысленным ответом — учитывая, что они спускались все ниже и ниже, в самые глубины тюрьмы Аббайе, — Джайлз вынужден был признать, что двигаться вслед за Дерзким Ангелом было сродни дуэли на пистолетах: прицелишься и с замиранием сердца лихорадочно думаешь, чья же пуля первой достигнет цели. Но это и вызывало такое напряжение, что он даже сам себе не хотел признаваться, как это действовало на него. Особенно если учесть, что он полночи втолковывал этому отчаянному существу мысль об осторожности и необходимости обдумывать каждый шаг.

Наконец они достигли цели: Вонь стояла неописуемая — как из открытой выгребной ямы на августовской жаре. То, что проникало в легкие и чудом не отравляло, было влажным и наполненным тысячами самых тошнотворных запахов.

Прежде чем они успели проверить, где какие камеры и кто в них, из темноты вышел здоровенный стражник, заслонив собой весь проход в узеньком коридоре.

— И что вы здесь делаете? — спросил он, протирая сонные глаза. Он был пьян чрезмерно. Его дыхание состояло из сплошного перегара кислого вина, а опрокинутая бутылка у стула была убедительным доказательством его должностного преступления.

— А что вы делаете здесь? — немедленно отреагировала Девинетт. — Тюрьма сгорит, а вы проспите все на свете и даже не заметите, что уже очутились в аду.

— Горит? — испуганно переспросил, он. Его мясистый нос с горбинкой с шумом втянул воздух.

— Да, упрямый осел. Горит.

— Тогда надо выбираться отсюда, — пробормотал он, стараясь протиснуться мимо них.

— И ты осмелишься оставить, свой пост? — Девинетт смело ткнула пальцем в его грудь и пригвоздила своим командирским тоном. — В такой серьезной ситуации? Смотри, у меня, еще раз застану пьяным, доложу о тебе начальнику Ламюду. А теперь выполняй свой долг. Покажи моему стражнику, что все камеры заперты, и можешь отправляться тушить огонь со всеми.

— Да-да. — Стражник развернулся и, покачиваясь, двинулся по узенькому коридору, гремя ключами.

София прижалась к стене, чтобы у Джайлза был простор для действий.

Схватив валявшуюся у стула бутылку, Джайлз со всего размаха опустил ее на голову стражника. Тот ничком рухнул к ногам Джайлза, словно Голиаф, сраженный Давидом.

— Он мертв? — спросила София. Джайлз присел возле детины на корточки.

— Нет, дышит.

София довольно усмехнулась, перепрыгнула через распростертое на полу тело и быстро-быстро пошла по темному коридору.

— Люсьен! — позвала она громким шепотом сначала у одной двери, потом у другой. — Люсьен, это мы.

— Свирель? — .послышался слабый ответ.

— Oui, Люсьен. Это я, Свирель. — Она приглушенно крикнула Джайлзу: — Поторопитесь, я нашла их!

— Сейчас, сейчас. Гм, поторопишься тут, — пробурчал он, в третий раз пытаясь перевернуть громоздкое тело стражника, чтобы вытащить из-под него ключи. Наконец ему это удалось. Он отцепил ключи от пояса оглушенного детины и бросил их ей. Когда София пробовала в двери один ключ за другим, Джайлз подошел к ней, и, повернувшись спиной, держал пистолет наготове, помня о том, что устроенный ею пожар в любую минуту могут потушить и тогда кинутся разыскивать нахальную визитершу.

— Свирель? Что ты здесь делаешь? — спросил мужской голос из камеры.

— Спасаю вас, Люсьен. А что, можно понять как-то иначе?

Джайлз улыбнулся, услышав легкую перебранку между братом и сестрой. Это тут же напомнило ему детвору Драйдена.

Она взмахнула кольцом с ключами и выбрала следующий ключ. Этот наконец подошел, и дверь открылась.

В коридор, пошатываясь от слабости, вышли два мальчугана, затем появились женщина с младенцем на руках и высокий худющий мужчина. Увидев Свирель, мужчина обнял ее.

— Я молился, чтобы тебе хватило ума не затевать эту опасную авантюру, и молился, чтобы ты решилась на нее, — сказал он.

— Как это похоже на тебя! — поддразнила она. — Любишь ты действовать наверняка, вот и подстраховываешься.

— Мне очень неловко прерывать вашу нежную беседу, — сказал Джайлз, — но снаружи нас наверняка поджидает целый гарнизон, мимо которого надо еще проскочить.

Свирель отошла от брата и переступила порог камеры.

— А где папа и мама?

Люсьен посмотрел на нее:

— Разве они не с тобой?

— А почему они должны быть со мной?

— Их увезли этим утром. По специальному приказу. Мы подумали, что тебе удалось добиться их освобождения.

— Нет! — Она попятилась и прислонилась к стене. — Maman! Papa! Вы здесь?

В ответ раздались лишь мольбы о помощи из других камер.

— Освободите меня, у меня есть золото. Много.

— Возьмите с собой моих детей, ради всего святого! Избавьте детей от этого ада!

Джайлз слегка подтолкнул Люсьена и его семейство в знак того, что надо уходить. Он отдал Люсьену факел и махнул рукой в сторону лестницы. Схватив за руку Свирель, он потянул ее вслед за ними.

Она упиралась.

— Нет! Я не могу оставить их здесь! Я знаю, что они здесь.

Он остановился и тряхнул ее за плечи:

— Вы должны спасти вашего брата и его семью. А ваших отца и мать мы еще отыщем. Только не сейчас. В роли Девинетт только вы сможете вывести нас отсюда. А теперь давайте, играйте эту революционерку, эту шлюху. И быстренько!

София кивнула, ее плечи поникли. Все стали подниматься по темной лестнице. Наверху света было побольше, и София с тревогой увидела, какой след оставило на ее родных пребывание в тюрьме.

Люсьен, когда-то широкоплечий и склонный к полноте, теперь напоминал юношу, худощавого и даже высохшего. Его жена Ноэль, славившаяся при дворе Бурбонов лучезарной красотой и ангельским характером, выглядела изможденной. К груди она прижимала спеленутого младенца и напевала странную заунывную мелодию, утешая ребенка. Ее когда-то длинные чудесные волосы свисали космами, словно их кто-то грубо и безжалостно обкорнал.

Близнецы Феликс и Люсьен Виктор вцепились в складки замызганного материнского платья. Личики их были худенькими и чумазыми, мальчики шмыгали носами и глядели на всех огромными глазищами.

Боль от того, что предстало глазам Софии, немедленно привела ее в чувство и заставила действовать. Развязав веревки на принесенном с собой узле, она достала кое-какую одежду. Вручив Джайлзу широкий плащ, сказала:

— Наденьте на Ноэль да смотрите, чтобы и ребенок был укрыт.

Она повернулась к брату, сунула ему в руки мундир, такой же, какой был на Джайлзе и Оливере, и велела надеть.

Со двора все еще раздавались громкие крики, забухал пожарный колокол тюрьмы. Времени оставалось в обрез, надо было бежать, пока во дворе не утихла суматоха.

Стоя на коленях перед племянниками, София натягивала им на головки красные колпаки санкюлотов.

— А вы кто? — спросил Феликс.

— Я… — Она хотела сказать, «ваша тетя София», но вовремя спохватилась. — Я — гражданка Девинетт. И мы сейчас с вами затеем игру. Веселую. — Она подхватила на руки Люсьена Виктора и, передав его Джайлзу, взяла Феликса, быстро чмокнув того в чумазую щечку. — А теперь слушайте. Сначала ведите себя тихо, как мышки. А потом мы с вами будем прятаться…

И с Феликсом на руках она заторопилась прочь из тюрьмы. За ней поспешили Люсьен, поддерживавший под руку Ноэль, и Джайлз с Люсьеном Виктором на руках.

Оливер уже подъехал почти к самым воротам. Как только все вскарабкались в повозку, он щелкнул кнутом и дернул поводья. Лошади рванули с места, и в ту же минуту поднялся крик:

— Побег! Побег! Лови их! Заключенные сбежали!

Но у ворот не осталось ни одного стражника, и беглецов некому было задержать. Вслед им прозвучали выстрелы.

Джайлз отстреливался и крикнул Девинетт:

— Заставь пригнуться! Пусть все пригнутся!

Она накрыла близнецов собой и приказала Ноэль почти распластаться в повозке, чтобы не зацепило малыша. Повозка быстро промчалась по площади перед тюрьмой и свернула в первую же боковую улочку, а потом и другие на их пути. Так, зигзагами, они петляли по узеньким, неказистым улочкам района Юните, где сейчас находились. Оливер вовсю гнал лошадей.

— Он знает, куда ехать? — прокричал Джайлз.

— Да. Теперь недалеко, — ответила София. Она крепко прижимала к себе под мышками близнецов, оберегая их, потому что повозку, мотало из стороны в сторону. Она смотрела назад на высоченные мрачные стены тюрьмы Аббайе и чуть не плакала. Ее родители… Что с ними случилось? Почему она опоздала?

Она заметила мрачное выражение на лице Джайлза; Он наблюдал за ней.

— Мы найдем их. Обязательно. Мы отыщем их вместе. Обещаю, — сказал он ей.

Когда тряская гонка внезапно замедлилась, София увидела, что они все еще очень далеко от городских ворот.

Оливер оглянулся и сказал:

— Лошади выбились из сил, так что без толку махать на них кнутом. Да если мы так будем мчаться, то привлечем к себе внимание.

Она согласилась.

— О нашем побеге скоро узнают во всем городе. Значит, придется использовать запасной вариант.

Джайлз спрыгнул с повозки.

— У вас есть и запасной вариант?

София лишь пожала плечами:

— А вы думаете, у меня в запасе ничего нет?

Он усмехнулся с довольным видом и стал помогать Ноэль с младенцем ступить на землю.

Покопавшись в соломе, закрывавшей дно повозки, София вытащила еще два узла с одеждой.

— Бросьте мундиры. — Она махнула рукой в сторону кучи мусора на дороге. — Закопайте их там и наденьте вот это, — приказала она, выуживая из узлов одежонку.

Для себя самой она придумала видоизменить внешность старой карги. Ни соответствующего грима, ни восковых Эмминых бородавок на ней сейчас не было, поэтому она решила спрятать лицо под низко опущенным капюшоном, а капор набить тряпками и прикрепить под плащом на спине в виде горба. Если идти с опущенной головой, то вполне можно сойти за согбенную годами старуху. Лишь бы никому не пришло в голову пристально разглядывать ее лицо и руки.

Когда все переоделись, Оливер распряг лошадей. Повозку бросили в одном из безлюдных переулков, лошадей оставили в другом.

Джайлз склонился над сгорбленной фигурой.

— Медленно идем, далеко нам не уйти.

— Да, верно, — согласилась она и оглянулась на семейство брата. Ни дети, ни их ослабевшие родители не были в состоянии передвигаться быстрее.

— Иди вперед, — приказала она Оливеру. — Пусть наш друг приготовится к нашему приходу.

И Оливер решительно заспешил вперед.

В городе бухали колокола церквей, раздавался бой барабанов, извещавших о казни королевы.

Кровь. Кровь. Кровь.

Остановясь на углу и оглядываясь, София поняла, что на пустынных улицах — почти весь Париж отправился поглазеть на казнь королевы, а кто-то заперся в своем доме, опасаясь разнузданной толпы и неизбежных потасовок, — они непременно бросятся в глаза.

Джайлз подошел к ней. Она взглянула на него и поняла, что их мысли совпали.

— Нам необходимо разделиться на группы. Уже недалеко, но вместе мы слишком заметны.

Если она ожидала возражений, то его ответ должен был удивить ее.

— Согласен. Вы пойдете с невесткой, возьмете младенца и одного из близнецов. А я пойду с вашим братом и вторым близнецом.

— В точности по моему плану. — София одарила его милой улыбкой. — Возле моста Неф нас ждет небольшой голубой шлюп. Владелец итальянец по имени Альдо. Ему уже заплатили, но скорее всего он потребует еще денег, прежде чем довезет нас до городских ворот. Заплатите ему половину вот этого, — сказала она, подавая Джайлзу кошелек. — Но лишь половину, остальное — после того, как вы благополучно окажетесь за пределами Парижа.

Он хотел отстранить ее руку с деньгами, но она настаивала. Джайлз сказал:

— Вы тоже там будете. Сами и заплатите.

— Это на тот случай, если мне не удастся добраться. Всегда нужно иметь запасной вариант.

Джайлз согласился, но что-то в ее тоне не понравилось ему. «На тот случай, если мне не удастся добраться». Вот оно что! В своем мрачном прогнозе она имела в виду лишь себя, а в том, что невестка и дети благополучно доберутся, была уверена. Объяснив все брату, она снова повернулась к Джайлзу.

— Так вы не собираетесь отправиться в Англию вместе со своей родней? Да? — спросил он.

— Конечно, собираюсь! — Она нахмурилась. Но Джайлз не поверил ей. Схватив за руки, он притянул ее к себе.

— Пообещайте мне, что не сделаете глупостей. Поклянитесь, что придете к шлюпу.

Она покачала головой:

— Как я могу дать такую клятву? Я ведь не Господь Бог и не могу предугадать, что может случиться по дороге к реке.

Он хотел посмотреть ей в глаза, но она наклонила голову. Чертов капюшон! Так бы и содрал его. А потом стиснул бы ладонями ее лицо и заставил бы неотрывно смотреть в глаза. И постарался бы рассмотреть каждую черточку ее лица, которое он так никогда и не видел при дневном свете без грима или искусственных уродливостей! — и запомнить навсегда.

Эта необыкновенная женщина дразнила его чувства, волновала его разум и не переставала удивлять его. Так бы и не выпускал ее из объятий до конца жизни, если, конечно, позволит судьба.

Наклонив голову, он приник к ее губам, словно поставил печать под своим решением. Его губы жаждали запомнить во всех подробностях то, что не могли сделать глаза. Сначала он исследовал ее губы с единственной просьбой. Она охотно открылась ему. И он продолжил свое исследование. Теплота и искренность ее отклика мгновенно коснулись глубинных струн его души. Он уже не чувствовал себя заблудившимся, как человек без ориентира, он вспоминал каждый нюанс, мельчайшую подробность их близости, словно знал многие годы.

Он чуть подлез пальцами в длинный рукав ее драного одеяния и погладил теплый бархат ее кожи. Он углубил свой поцелуй — ее язык с готовностью встретил его. Нахлынувшее желание зажгло их знакомым огнем и потребовало удовлетворения.

Цоканье копыт в конце улицы заставило их вздрогнуть и отпрянуть друг от друга. Но невозможно было разорвать взгляды, которые слились в один в страстном взаимопонимании.

— Это не конец, — прошептал он ей. — Мы продолжим то, что начали.

— Буду ждать. — Она взяла его ладонь и сжала своей ладонью. — Обещайте мне, Джайлз, поклянитесь, что доставите моих родных в Англию. Проследите, чтобы они добрались благополучно.

— Но…

Она покачала головой:

— Если со мной что-нибудь случится, не ищите меня здесь. Безопасность Люсьена и его семьи — в первую очередь. Они должны добраться до Англии. Обещайте мне.

— Ничего не случится с вами по дороге к…

— Ш-ш-ш! Не говорите так. Не искушайте судьбу. Просто дайте мне слово.

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.

— Клянусь. Но я бы тоже хотел попросить вас кое о чем. Я…

Она приложила палец к его губам в знак молчания.

— У нас совсем не осталось времени. Приберегите эти слова для другого раза.

Она подошла к брату и зашептала что-то ему. Выражение лица Люсьена говорило, как явно ему не понравились ее инструкции, но он промолчал и принял от нее толстый кошелек с деньгами.

Надувших губы близнецов разделили, несмотря на их протесты. Джайлз взял на руки очень огорченного разлукой с братом Феликса. Отец мальчика был слишком слаб не только для того, чтобы нести сына на руках, но и чтобы идти без передышки. Но тем не менее они через час добрались до шлюпа, дважды делая крюк, чтобы избежать встречи с патрулями.

Когда они забрались в шлюп, Альдо, широко улыбаясь, сказал:

— Отлично, теперь все на месте.

Он приказал своему сыну, маленькой копии обветренного и загорелого капитана, отдать швартовы.

— Где все? — спросил Джайлз.

— Внизу. — Альдо ткнул пальцем в сторону трапа а затем указал на сыновей Люсьена: — Велите и этим двум мальчуганам спуститься туда. Сами можете остаться здесь и помочь моему малышу с линями, чтобы мы управились поскорее.

Когда шлюп отошел от причала и поплыл по реке, Джайлз спустился вниз, где увидел Ноэль и Люсьена на широченной койке, а между ними сладко посапывающую малышку. Но ни Свирели, ни Оливера.

— Где она? — грозно спросил Джайлз. Люсьен виновато улыбнулся:

— Она отказалась ехать, пока не узнает, что случилось с нашими родителями.

Джайлз чуть не взревел от ярости. Провели, как безмозглого кретина!

Он выскочил на палубу и встал у борта, уставившись на коричневые воды Сены. Чуть выше по реке тянулись груженые баржи, сновали маленькие лодчонки рыбаков. Количество лодок все увеличивалось, по мере того как приближались к площади Революции, росла толпа людей на набережной, и Джайлз догадался, что королеву вот-вот должны привезти на площадь. В какой-то миг ему показалось, что он заметил Свирель и Оливера.

Старая горбунья, опираясь на клюку, шагала рядом с прихрамывающим верзилой. Старуха посмотрела в сторону реки, отвернулась и, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, затерялась в ней.

Рука на плече удержала Джайлза от немедленного прыжка в воду и заплыва к берегу.

— Она передала мне послание для вас, — сказал Альдо. Джайлз кивнул, все еще не отрывая взгляда от заполненной людом набережной.

— Она велела мне передать вам, что вы должны сдержать свое слово.

— Должен? Почему? Она еще никогда не обещала мне хоть что-нибудь взамен!

Альдо пожал плечами:

— Женщины — странные существа, дружище. Они совсем иначе понимают долг, чем мужчины.

— Не согласен, — отозвался Джайлз. — Они прекрасно знают, что к чему. — Так же как он поклялся жениться на другой во имя долга, так и она заставила его дать обещание оберегать ее родных, ибо была уверена, что он сдержит свое слово. Она посмеивалась над его верностью долгу, над тем, что он следовал нормам, которые требовались для соблюдения долга, и в то же время воспользовалась именно его чувством долга, чтобы уберечь его от гильотины. И отправить в Англию. В Англию он и должен был отправиться. Джайлз изучил уже достаточно ее методов, чтобы понять, что на этот раз она так законспирируется в Париже, что искать ее будет бесполезно.

Но когда-то же она должна вернуться в Англию, чтобы воссоединиться с родными? Он понимал, в чем она была уверена: он обязательно придет к логическому умозаключению и уразумеет наконец, почему она отказалась дать обещание. Он отправится в Англию, потому что это было единственное место, где он снова когда-нибудь отыщет ее. Проклятие! В уме не откажешь ей. Как и в хитрости. Альдо прокричал сынишке очередную команду и снова повернулся к Джайлзу:

— Еще кое-что она просила меня передать вам.

Джайлз решил, что просьба снова касается ее родственников.

— Она велела передать вам, что вы искали предателя своего друга не в том городе и не в той стране. Этого Уэбба, которого она имеет в виду, выдал англичанин.