Девушка, которая не любила Рождество

11

Проснувшись на следующее утро, я чувствовал себя на удивление отдохнувшим. Под мягким одеялом было тепло, солнечный свет пробивался сквозь шторы. Я с чувством потянулся.

Интересно, когда я в последний раз так хорошо спал?

Я посмотрел на часы. Скорее! Я пропущу завтрак.

Быстро собравшись, я спустился по большой деревянной лестнице. Гладкие массивные перила уже казались мне знакомыми. Я направился в столовую, откуда доносился божественный запах тостов с маслом и джемом, горячего шоколада и свежеиспеченных блинчиков.

Сколько тут сейчас постояльцев? Я ожидал увидеть несколько человек, но в столовой… я оказался один. Ну почти один. Лали уже сидела там. Она улыбнулась мне.

Одернув пиджак, я прочистил горло. Нужно сосредоточиться на моей цели. Я приехал в Почтограбск не для того, чтобы отдыхать, а для того, чтобы выполнить задание. На карту поставлено мое будущее. Я должен сблизиться с Лали, а она должна снова полюбить Рождество. Но как? Нужно найти идеальную фразу для начала разговора…

– Как спалось? – вдруг вырвалось у меня.

Фраза казалась нейтральной, но внезапно я подумал, что, возможно, и нет. В конце концов, сон – личное дело каждого. Боже. Эта унылая девица вот-вот раскусит меня. Потому что я действительно не умею врать. И говорить с людьми. Да я вообще ничего не умею.

Побагровев, я стал складывать на поднос все, что попадалось под руку.

– Похоже, вы очень голодны, – заметила Лали.

Она говорила таким особенным тоном – не разберешь, смеется она или холодно излагает факты.

Я посмотрел на свой поднос: он весь был завален булочками, блинчиками, тостами…

Подойдя к ней, я сел за соседний стол. Она спокойно пила свой кофе.

– Что вы делаете в Почтограбске?

Вот и все, она меня вычислила! Я даже не успел надкусить тост, как она узнала, что меня прислал ее отец. Я не думал, что такое возможно, но покраснел еще больше. Надо будет придумать название для этого цвета. Кислотно-красный?

Я подавился. Лали похлопала меня по спине, и кусочек хлеба, вылетев из моего горла, упал в ее кофе. Наверное, это был самый унизительный момент в моей жизни. Я почти пожалел, что не рухнул там замертво. Убитый бутербродом.

Ей хватило деликатности молча принести себе другую чашку кофе. Возможно, хлебные крошки в напитках тут обычное дело. Вернувшись, она как ни в чем не бывало продолжила разговор.

– Вы приехали на наш рождественский фестиваль?

Если бы я только мог сказать правду! Все стало бы гораздо проще… По радио заиграло All I Want for Christmas Is You. Чертова Мэрайя буквально преследовала меня. Наверное, я закатил глаза или, может быть, заткнул уши, потому что Лали спросила:

– Вам не нравится эта песня?

– Уверен, что в Гуантанамо ее используют для пыток заключенных.

Она расхохоталась и задала следующий вопрос:

– Вы не любите Рождество?

Я что-то забормотал, подыскивая слова, и тут в столовую вошла Анжелика. За ней следовала Кристаль. Длинная и блестящая коричневая шерстка будто струилась по бокам свинки Куи.

– Всем привет! – воскликнула Анжелика и стала проверять, достаточно ли на шведском столе выпечки. Булочек там хватило бы на целый полк. Она вдруг увидела мой огромный поднос.

– Наконец-то кто-то по достоинству оценил, как я готовлю!

И с притворным осуждением бросила взгляд на Лали.

Приободрившись, я решил попробовать булочку с шоколадом. И впился зубами… во что-то, больше похожее на гипс. Вместо слоеного теста я пытался прожевать какую-то крошащуюся замазку.

Анжелика сияла, радуясь, что я воздаю должное ее кулинарным талантам. Лали, видя мое замешательство, пыталась скрыть улыбку. Я жевал, рискуя потерять зуб, и наконец сумел проглотить кусок пеноблока.

– Ну как? – спросила хозяйка гостиницы. Ее глаза были полны надежды. – Это новый рецепт! Вам понравилось?

Кристаль забралась ко мне на колени и запищала, поддерживая хозяйку.

– Восхитительно, – ответил я, и на моих щеках вновь появился кислотно-красный румянец.

Когда же наконец я научусь врать так, чтобы тело меня не выдавало?

Анжелика лучезарно улыбнулась.

– Я так и знала!

Она повернулась к Лали.

– Хочешь попробовать?

– Нет, я не хочу. Мне мои зубы слишком дороги.

Анжелика отмахнулась от нее и отошла, чтобы налить себе чашку чая. Воспользовавшись моментом, я попытался скормить Кристаль остатки булочки. Морская свинка возмущенно уставилась на меня.

Анжелика вернулась и села рядом с нами.

– Я проверила наши гороскопы. Все отлично, у всех нас будет чудесный день.

– Ну, значит, волноваться не о чем, – усмехнулась Лали и встала.

– Ты куда?

– Развесить новые гирлянды на крыше.

Я подумал о сотнях украшений, которые уже там находились, и спросил:

– Еще гирлянды?

Они посмотрели на меня так, будто я прилетел с Марса.

– Конечно! Сегодня же фестиваль начинается, – сказала Анжелика и повернулась к Лали. – Возьми Бена вечером с собой, когда будут зажигать огни на главной елке.

Лали вдруг смутилась.

– Не уверена, что пойду туда в этом году. Нет настроения праздновать…

– Глупости! Конечно, ты пойдешь, это не обсуждается.

И она ткнула в меня указательным пальцем, как школьная учительница.

– Она вас туда отведет.

Я разрывался между неловкостью от того, что навязываюсь этой несчастной женщине, охваченной депрессией, и мыслью, что мне неожиданно представилась отличная возможность. Церемония зажжения огней на елке, очевидно, прекрасный повод восстановить отношения с Рождеством.

– Прекрасно, просто восторг!

Лали широко раскрыла глаза. Даже Кристаль удивленно запищала.

– Неужели?

– Никогда не был на такой церемонии.

Анжелика захлопала в ладоши.

– Великолепно! Я же сказала, день будет чудесный.