Девушка, которая не любила Рождество

3

Шанти сделала глоток мятно-шоколадного латте и с кошачьей грацией вытерла пенку, которая осмелилась коснуться ее губ. Ее прекрасные ноздри затрепетали.

– Надеюсь, ты не из тех противных ворчунов, которые не любят Рождество, – сказала она и подняла на меня свои оленьи глаза.

Я оказался в ловушке. Что ж, сказал «а», говори и «б».

– Обожаю Рождество, это мое любимое время в году!

Шанти показала ряд идеально белых зубов.

– Отлично, потому что я устала. Все эти подарки, которые еще нужно упаковать, тупые песенки, переполненные магазины…

– Я думал, ты любишь Рождество!

– Я? С чего ты взял?

– Ты только что назвала тех, кто не любит Рождество, ворчунами.

Шанти рассмеялась.

– Я его люблю! А вот что я ненавижу, так это готовиться к нему. У меня есть дела поважнее, чем дурацкая офисная вечеринка. Без обид.

Неужели я позволил себя одурачить? В глазах Шанти эта вечеринка имела такую же важность, как и письма с отказами… И как-то так вышло, что я теперь должен заниматься праздничным мероприятием, и до сих пор ни слова не сказал о рукописи, над которой просидел всю ночь.

Собрав все свое мужество, я начал:

– Я хотел бы поговорить с вами о…

– Обсудить детали можешь с другими ассистентами.

Она уже указывала на двери ногтем с безупречным маникюром. Я еще никогда ни за что не боролся, и не знал, что делать. Я вскочил на ноги.

– Я нашел рукопись!

– На полу?

– Нет! В стопке отказов.

Шанти посмотрела на меня с грустью и сочувствием.

– Сколько раз тебе повторять? Ты получаешь деньги не за то, что читаешь тексты, которые прочитал и оценил кто-то другой. Это пустая трата времени. Редакторы, гораздо более квалифицированные, чем ты, уже приняли решение.

Я готов был сдаться. Внутренний голос подсказывал, что Шанти права. Кем я себя возомнил? Я всегда был тем, кого не замечают. Тем, кто не производит на других впечатления. Серым. Картиной, мимо которой проходят, не обращая на нее внимания.

В целом меня все устраивало. Я смирился, становился все более незаметным… Но может быть, я все-таки нечто большее, чем пыльный гобелен? И что-то значу?

Проблема в том, что, если ты позволяешь забыть о себе, ты и сам о себе забываешь. Так я упустил самое главное – ответ на вопрос: кто же я такой?

И в этот момент я вспомнил все, что обнаружил в рукописи «Примирения».

Бальзам для израненной души. Мощную историю. Изящество стиля. Надежду, которую дарила каждая страница.

И я решил бороться. Пришло время стать менее серым. Может быть, если не желтым или красным, ну так хотя бы темно-синим.

– Послушай, Шанти, думаю, что эта рукопись попала в стопку отказов по ошибке. Такое чудо пропустить невозможно.

Она хотела перебить меня, но я не дал.

– Позволь хотя бы познакомиться с автором.

– Зачем это?

Интересно, Шанти читает только те книги, которые сама же издает?

– Чтобы лучше узнать его. Открыть для себя чуткую душу, которая написала этот поразительный текст.

Я подошел к ее столу с гораздо большей решимостью, чем мог от себя ожидать.

– Давай не будем снова упускать возможность получить Гонкуровскую премию…

На долю секунды губы моей начальницы скривились. И это меня обрадовало. Казалось, что я участвую в покерном турнире: выигрывает тот, кто последним выйдет из-за стола. Хотя, конечно, это ее кабинет, а, значит, за своим столом она может сидеть сколько угодно…

Пришло время сделать мой следующий ход.

– Наши конкуренты наверняка тоже получили рукопись.

Шанти приподняла идеальную бровь. Я попал в точку. И продолжил:

– Позволь мне попытаться. Я уверен, у меня получится.

– Уверен?

– Абсолютно.

Никогда я еще не изображал уверенность в себе с таким мастерством. Шанти, казалось, колебалась. Сила невидимок в том, что, когда они вдруг выступают из тени, возникает впечатление, будто они вот-вот совершат нечто грандиозное.

Я проделал брешь в ее обороне, теперь оставалось расширить пролом. Нанести последний удар.

– Если я не уговорю автора подписать с нами контракт, можешь меня уволить.

Она расширила большие черные глаза, но ничего не сказала.

Снаружи могло показаться, что я полностью контролирую ситуацию, но на самом деле внутри меня все рушилось. В какую ловушку я сам себя загонял сейчас? Одним взмахом руки я уничтожил карточный домик, который сам же и выстроил в своем воображении.

– Ты ничего не теряешь: либо я вернусь с бестселлером, а все заслуги достанутся тебе, либо ты от меня избавишься.

Шанти задумалась на минуту, повернулась в кресле к большому эркерному окну, откуда открывался потрясающий вид на город. И, не оборачиваясь, строгим голосом произнесла:

– Это твой последний шанс.

– Вечеринка или рукопись?

– И то и другое.

Закрывая дверь ее кабинета, я чувствовал, что совершил подвиг. Победил на Олимпийских играх смелости и отваги. Нес в руках факел мужества.

Я чувствовал дыхание победы на своей шее, решимость струилась по моим венам. Сердце бешено билось, стремясь вырваться из грудной клетки.

Может, это был всплеск адреналина. А может, и начало сердечного приступа…

Я решительно шагал по ковровому покрытию, продолжая витать в облаках. Но стоило мне вернуться к себе в кабинет, как слова Шанти завладели моим сознанием.

Последний шанс. Что, если я ошибся? Что, если рукопись не так хороша, как кажется?

Голова шла кругом. Это сахар в крови упал или приближается паническая атака? Отсутствие уверенности в себе – яд, позволяющий кому угодно полностью сбить вас с толку.

Мои ноги подкосились, и я рухнул в кресло.