Девушка, которая не любила Рождество

2

К моему удивлению, на столе меня ждала записка от Шанти.

Она никогда не писала на клейких листочках. Нет, для ее грандиозных идей всегда требовался целый лист бумаги – формата А4 как минимум.

Я попытался привести в порядок волосы, но ничего не вышло. Они всегда завивались от влажности, так что зимняя кудрявость победила. Поспешно стянув уродливый свитер, я надел шерстяной пиджак, чтобы выглядеть более солидно. Одернул его, но, хотя на манекене в витрине магазина пиджак сидел идеально, на мне он выглядел так, будто его носил еще мой дедушка. От жары мои щеки пылали. Можно было подумать, что свой «Несквик» я разбавляю коньяком.

Я точно знал, что скажу: «Шанти, эта рукопись просто должна быть опубликована!» Впервые в жизни я был готов бороться. «Готов поручиться за эту книгу!»

Возможно, все, что мне требовалось – найти цель. И я наконец нашел ее. «Поверьте, этот текст – настоящее сокровище…»

Будет непросто, особенно после… «Инцидента». С тех пор у главного редактора я не в фаворе. «Инцидент», крупнейший бестселлер года, а может, и десятилетия, ускользнул от нас. Автор, удостоенный множества наград, знаменитый Космо де Бальзанкур, в своих интервью постоянно рассказывал, как престижное издательство «Деламар» ему отказало.

И кто же виноват? Понятия не имею. Вообще-то, я должен был оказаться вне подозрений, ведь я всего лишь сканирую документы и собираю кипы рукописей, отвергнутых другими. Но провели расследование, и пополз слух, что именно я отправил то самое письмо с отказом. Как и все слухи, этот тоже был неуловим, анонимен и всех устраивал…

Я пытался объяснить, что никакого отношения к этому не имею и что, к моему великому сожалению, я не редактор, а всего лишь помощник, но… кого-то нужно было назначить виноватым. Им оказался я. Разве не в этом роль подчиненных? Брать на себя вину и защищать тех, кто априори умнее.

Кроме того, я терпеть не мог де Бальзанкура. Он распускал хвост во всех литературных ток-шоу, восторгался собственными книгами и превозносил самого себя, говоря о себе не иначе, как о «новом великом писателе XXI века». Может, я и не отправлял ему письмо с отказом, но я был рад, что его самодовольная рожа не мелькает в коридорах «Деламара».

Нет, сегодня все будет иначе. Я был полон решимости заявить о себе. Чтение замечательной рукописи высвободило во мне что-то… некую невостребованную силу, которая давно ждала возможности вырваться на свободу. Я был уверен, сегодня утром мне предстоит внести свой вклад в историю литературы.

Остановившись у открытой двери в кабинет Шанти, я покашлял, сообщая о своем присутствии. Попытка оказалась неудачной: Шанти даже головы не подняла от раскрытой перед ней папки.

Понять, какая Шанти – злая или нет – невозможно.

Возможно, в этом и заключается проблема, когда имеешь дело с настоящими красавицами. Вот Барби – она очаровательна или, наоборот, стерва? Есть в совершенных созданиях что-то холодное и недостижимое. Но может быть, под пластиком, пробуждающим желание у миллионов мужчин, скрывается нежное сердце?

Любая попытка сблизиться с Шанти была обречена на провал. Я почти ничего не знал о ее личной жизни. На полке за ее письменным столом стояла фотография какого-то мужчины, но она запросто могла продаваться вместе с рамкой.

Шанти подняла голову, и ее волосы медленно качнулись – движение, достойное рекламы шампуня. Аромат попкорна окружал ее таинственной и сладкой аурой. Схватив вейп и по-наркомански энергично затянувшись, Шанти заговорила хриплым голосом:

– Бен, как давно ты у нас работаешь?

Обратите внимание на это «нас» – можно подумать, она владеет издательским домом «Деламар».

– Пять лет.

Жестом, который мог считаться как любезным, так и пренебрежительным, она предложила мне сесть напротив нее.

– Надо же! Как летит время!

Она улыбнулась.

Я попытался улыбнуться в ответ, но разве мог я с ней соревноваться? Моя улыбка напоминала гримасу. Смех Шанти журчал, как светлый ручеек. Я тоже хотел засмеяться, но издал какое-то лошадиное ржание. Шанти не обратила на это никакого внимания, и я помертвел, осознав, что ей кажется совершенно нормальным вести разговор с лошадью.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

– От меня не ускользнула твоя преданность работе, так что я хочу расширить круг твоих полномочий.

Сердце отчаянно забилось у меня в груди. Наконец-то! Уже два года, как я этого жду. Пора бы уж… Обычно ты проводишь три года в должности ассистента и тогда уж, наконец – о святой Грааль! – тебя назначают редактором. Но я ждал повышения два года сверх положенного срока. Лишних 730 дней я терпеливо сидел в своем углу рядом со сканером. Лишних 63 072 000 секунд мечтал стать редактором.

И вот он – мой шанс! Более того, в первый же день на посту редактора я расскажу ей о потрясающей рукописи, которую нашел. Если бы я не был так застенчив, бросился бы ей на шею.

– Как удачно, Шанти! Я как раз хотел поговорить с тобой о новом…

– Я назначаю тебя ответственным за вечеринку! Она состоится в канун Рождества. Ее цель: напомнить, что мы все – одна большая семья.

И она распахнула объятия, как мать, встречающая блудного сына. Похоже, она очень гордилась собой.

Увидев, что я определенно не в восторге, она продолжила:

– В чем дело? Ты, кажется, не рад. Но это же отличная возможность…

– Неужели?

– Конечно! Это шанс показать, на что ты способен!

– Как организатор вечеринок?

Она расстроенно посмотрела на меня, как школьный учитель, которому в десятый раз приходится повторять ученикам правила склонения глаголов в прошедшем времени.

– Издательство – это и есть одна большая вечеринка. На которой много званых, но мало избранных. Нужно быть организованным, упорным, уметь решать неожиданно возникающие проблемы и, конечно, обладать художественным чутьем. Если хочешь однажды стать редактором, придется доказать, что все эти качества у тебя есть.

В моей голове включился сигнал тревоги. Это мой шанс блеснуть! Если я смогу устроить лучшую рождественскую вечеринку в истории издательства, то мне удастся наконец достичь цели и стать редактором. Шанти хочет проверить, можно ли мне доверять после… «Инцидента».

Я был в двух шагах от своей мечты. Наконец-то буду на законных основаниях изучать рукописи, присланные в «Деламар», стану проводить свои дни за чтением и помогать авторам писать. Как это будет чудесно!

Рождественская вечеринка показалась мне не такой уж плохой идеей. Шанти смотрела на меня сквозь безупречно уложенную челку. Ждала ответа. Может быть, даже благодарности.

И я должен был это сделать. Если я правильно понял смысл сказанного, от этой вечеринки зависела моя работа. Все должно быть идеально: украшения, освещение, кейтеринг, гоголь-моголь, музыка… Да, идеально!

Вот только мне придется забыть о том, что ненавижу Рождество.