Девушка, которая не любила Рождество

1

Не знаю, что привлекло меня в этой рукописи. Возможно, то, что автор не указал своего имени – только почтовый адрес. А может быть, название: «Примирение». От этого слова исходила магнетическая сила, обещание, заставившее меня тут же погрузиться в чтение.

Всю ночь я читал не отрываясь. Это была прекрасная книга. И трогательная. Триста девяносто две страницы – история целой жизни.

Я – издатель. Во всяком случае, так мне хотелось бы говорить. Но пока я лишь один из сотрудников престижного издательства «Деламар». Обязанности у меня очень простые: я приношу кофе, сканирую файлы и пишу отказы. Рабочий день я провожу, рассылая письма, которые могут вызвать у получателей желание покончить с собой.

Стандартные ответы одинаковы, сдержанны, но должны заставить адресата поверить, что отправителю есть до него дело. Письмо начинается так: «Несмотря на высокое качество вашей работы…» и заканчивается словами: «К сожалению, ваш роман не соответствует редакционной политике издательства».

Но у меня есть секрет. Из горы отвергнутых рукописей я выбираю одну и читаю ее целиком. Привлечь меня может название, имя автора, сопроводительное письмо… В тот момент, когда я решаю, кто станет моим избранником, всегда происходит что-то магическое.

Эти спасательные операции не раз приносили мне удивительные сюрпризы – так я прочитал трактат по ботанике, роман о межзвездных путешествиях, книгу, действие которой развивалось в доисторические времена… В каждой рукописи, какой бы дурацкой она ни была, я нахожу что-то новое.

И вот, с синяками под глазами, после ночи, проведенной за чтением, я собирался на работу.

Некоторые дни способны изменить всю жизнь. Моменты, знаменующие поворотный момент. Мелочи – но стоит им собраться воедино, и они превращаются в нечто грандиозное.

Проснувшись в то утро, я и не подозревал, что 18 декабря станет одним из таких дней. Светящаяся белизна неба резала глаза, снежная тишина окутывала город.

Некоторые дни начинаются плохо. Например, нога застревает в одеяле, и ты падаешь с кровати. А еще глаза опухают, волосы сбиваются в колтун, на щеке остается след от простыни, а кофейник оказывается пустым…

С чашкой «Несквика» в руке я включил радио. Рождественские песни! Если услышу еще хоть одну, повешусь на шланге в душе.

Меня окатило холодной водой, и я завопил. Опять проблемы с бойлером. Нужно что-то с этим делать, но я далеко не самый рукастый человек на свете, так что впереди меня ждет еще немало ледяных душей. Если приходится выбирать: читать или возиться с ремонтом, я принимаю решение, не колеблясь. Я поставил шампунь обратно на полку, оделся и вышел из своего иглу на улицу, трясясь от холода и с мокрой головой.

Был час пик. Люди, пытаясь удержаться на ногах, неуклюже брели, будто армия пингвинов по льдине.

Я поднял воротник пальто, пытаясь согреться и надеясь прикрыть жуткий свитер, который меня заставили купить. Сегодня, 18 декабря, в офисе «День уродливых рождественских свитеров». Традиция, введенная в этом году, должна «объединить коллектив в праздничной и непринужденной атмосфере». Идея появилась у руководства после очередных курсов по менеджменту.

Я бросил взгляд на свое отражение в витрине. Кошмар. Растрепанные волосы были похожи на заброшенное гнездо. Красный свитер с улыбающимся Сантой наводил на мысли о клоуне-убийце из книги «Оно» Стивена Кинга. Для пущего веселья к свитеру прилагался маленький пульт, который включал разноцветные огоньки на щеках старика-психопата и заставлял его восклицать «Хо! Хо! Хо! Хо!» так громко, что и глухой бы услышал. Этот свитер давно оставил ужас позади и приближался к границам абсурда.

Единственное, что меня утешало: я представлял Шанти, главного редактора «Деламар», в таком же идиотском свитере. Великолепная диктаторша Шанти в свитере с оленем и с рожками на голове! Я улыбался всю дорогу.

И перестал лишь тогда, когда поскользнулся и чуть не вывихнул ногу.

Однако, если не считать этого незначительного происшествия, на работу я добрался без проблем.

Едва я переступил порог издательства, как меня буквально накрыло волной горячего воздуха. В «Деламаре» на отоплении не экономят. Можно было подумать, что мы на Карибах, так все потели в своих ярких свитерах.

Я разложил вещи на своем крошечном столе. Открыл окно. В помещение ворвался ледяной сквозняк. Что ж, придется выбирать между Северным полюсом и Карибами. Крупная капля пота скатилась мне прямо в глаз. Ненавижу пот. Поэтому я выбрал Северный полюс.

Я набрал полную грудь воздуха, и холодный поток так обжег легкие, что они едва не захрустели. Из глаз потекли слезы, но я успел посмотреть на настенные часы: пора на утреннее совещание. Времени на кофе не оставалось, но «Несквик» все еще плескался в желудке.

В переговорной царила атмосфера безудержного веселья. Все сравнивали свои свитера, началось стихийное голосование за самый уродливый. Настоящая оргия с помпонами, оленьими рожками и ушами эльфов.

Но тут появилась Шанти, и шум прекратился. Офисные букмекеры заранее принимали ставки – половина сотрудников была уверена, что Шанти нарушит традицию и будет одета как обычно – строго и элегантно. Другая половина ставила на то, что она подаст пример остальным и все-таки наденет один уродливый свитер.

Я так и не решил, к какому лагерю примкнуть.

Впервые увидев главного редактора «Деламар» на собеседовании, я подумал, что ошибся зданием и пришел устраиваться на работу ассистентом в «Вог».

Шанти была высокой. Очень высокой. Метр восемьдесят как минимум. Но это не мешало ей носить головокружительные шпильки. Она ходила с ловкостью канатоходца, свысока поглядывая на мелких людишек, барахтавшихся на самом дне жизни.

Шанти была худой. Очень худой. Иногда ее не было видно за фикусом, стоявшим у ее стола. Она была не толще ветки. Настоящий стебелек, только почти двухметровый.

И еще она дымила, как паровоз. Курение вредит здоровью, но она тянулась к своему вейпу с непосредственностью младенца, который увидел соску. Когда мы разговаривали с ней по телефону, разговор перемежался звуками, напоминавшими дыхание Дарта Вейдера.

Ее всегда сопровождал запах попкорна.

Мы знали, что Шанти рядом, если чувствовали запахи «Шалимара» и попкорна – сочетание изысканности и аддикции.

А я… Я крошечный. Не в прямом смысле, ведь во мне метр девяносто. Однако в своем сознании – я крошечный. Психотерапевт, наверное, назвал бы это комплексом неполноценности. Высокий рост заставляет меня сутулиться, когда я с кем-то разговариваю, и тем не менее мне кажется, что я маленький, незначительный и серый.

Сколько себя помню, я всегда чувствовал себя каким-то неполноценным, болезненно застенчивым, и это чертовски усложняло жизнь. В юности, если учитель меня о чем-нибудь спрашивал, я начинал заикаться. В классе меня считали умственно отсталым.

К сожалению, со временем лучше не стало. Всякий раз, когда ко мне обращались, я краснел от смущения. И в конце концов стал избегать любого общения, чтобы не рисковать.

Во время длинных перемен и одиноких вечеров меня спасали книги. Герои романов становились моими друзьями, их приключения – моими приключениями.

Наконец встал вопрос о выборе профессии (ведь просто читать книги – это же не работа) – и я обратил свое внимание на мир книгоиздания.

Какое чудо – постоянно иметь дело с книгами! Я мечтал нырять в сотни ежедневно приходящих рукописей, мечтал найти среди них жемчужину.

Получив диплом, я обратился в поисках работы в «Деламар», и они неожиданно меня взяли. Но мои мечты вскоре разбились о реальность. Оказалось, что издательство – это не пещера, набитая литературными сокровищами, и не приют для книгофилов, куда я так стремился. Я стал обычным офисным работником, и моя обязанность – рассылать письма с отказами.

Итак, Шанти наконец показалась нам. Ее появление сопровождал ропот удивления и, приходится признать, восхищения.

На ней было малиновое бархатное платье, отороченное безупречным белым мехом, которому позавидовала бы и полярная лиса. На груди – великолепная хрустальная брошь в виде леденцовой тросточки, а роскошные иссиня-черные волосы схвачены изящной шелковой повязкой, в тон броши. Миссис Клаус просто плачет в сторонке!..

Не желая ударить в грязь лицом, некоторые, и я в том числе, тут же включили огоньки на своих свитерах, заставив перемигиваться красные, зеленые и синие лампочки. Последний штрих добавили возгласы моего Санты-психопата – «Хо! Хо! Хо!». Мы словно перенеслись в ночной клуб на Северном полюсе.

Несмотря на световую вакханалию, собрание прошло как по маслу. Мы обсудили главные новинки, которые должны были вот-вот выйти, маркетинговые планы и бюджет. Мне поручили невероятно важное дело – отсканировать гору файлов. В общем, самое обычное утро.

Я вернулся к себе в кабинет, в котором за время моего отсутствия стало холодно, как на льдине, удивился, не обнаружив там белых медведей, и водрузил на стол очередную стопку отвергнутых рукописей, с которыми предстояло разобраться.

Что ж, час пробил. Я сообщу Шанти, что нашел редкую жемчужину, будущего лауреата Гонкуровской премии[1]. Наконец я покажу ей издателя, который все это время дремал во мне.

На календаре было 18 декабря, и моя жизнь должна была вот-вот измениться.