Девушка с Острова Ураганов

Глава первая Афира

Когда мне было восемь, Валла рассказала мне, что сделали люди. Она сказала, что это они виноваты, что у меня нет родителей. Нет семьи, нет родственников. Что я никогда не встречу другого хафани.

Лет до шести я была уверена, что я лэтанка, как и все, кто меня окружает. Что Лэ — моя настоящая мама, а Цан и Шаа — родные сестра и брат. Как-то раз я сказала об этом Иоланте, и она жутко напугала меня тем, что ответила:

— Если уж так посмотреть, малявка, то ты куда больше походишь на меня, чем на них. Может, ты ведьма?

Я пришла домой в слезах и тогда Лэ рассказала мне, кто я на самом деле такая. Хафани — последняя оставшаяся в живых из расы говорящих с драконами. Тогда я не особо заинтересовалась тем, куда делись остальные хафани. Меня больше взволновало слово «драконы». Я никогда их не видела и до того момента не знала, что они существуют.

Я завалила Лэ вопросами. Где же драконы? Как они выглядят? Когда я смогу с ними поговорить? Приёмная мать печально покачала головой.

— Их осталось очень мало, дорогая. И они живут на другом острове, куда тебе нельзя.

Я хотела расспросить её ещё, но Лэ поднялась и вышла из комнаты. Обычно она так не делала и я совсем растерялась.

Ответы на свои вопросы я получила два года спустя на берегу моря, стоя рядом с Валлой и смотря на волны. Вернее, на волны смотрела я, а Валла вглядывалась в даль — туда, где были другие острова.

— Ты знаешь, как называется весь архипелаг, все острова целиком? — Внезапно спросила она.

Ну конечно, я знала.

— Лэлина’Ара.

Это значило Королевство Водяных Лилий на лэтанском языке. С детства я говорила и на нём, и на общем языке, которому учила меня Иоланта. Лэтанского она не знала.

— Верно. Когда-то всё это принадлежало лэтанам, хафани, драконам, ведьмам и остальным расам, которых больше не существует. А теперь там живут только люди и называют своё королевство Сосновыми Островами.

В этом был смысл. На островах почти не росли лиственные деревья, только сосны. Я думала, что наш остров один такой, но потом Цан сказала мне, что так везде. Но Валле я об этом говорить не стала. Она бы разозлилась.

— А люди в Лэлина’Аре жили? — Вместо этого спросила я.

— Да. Они поселились там намного позже других рас. Приплыли на кораблях, умоляли позволить им остаться — место, где они жили, постиг катаклизм, и земля затонула. Многие погибли. Лэлина’Ара была первым пригодным для жизни местом, которое они встретили за несколько лет плавания. Первым, где к ним отнеслись без враждебности и не прогнали сразу же.

Валла вздохнула.

— Не стоило нам этого делать.

Я перевела взгляд с воды на неё.

— Почему?

— Ты же знаешь, что для лэтанов, тысяча лет — ничто? — Вопросом на вопрос ответила она.

Я кивнула. Лэтаны в переводе на общий значило люди воды. Они были бессмертны и могли выживать в экстремальных условиях, погружая себя в подобие сна, когда все процессы их организма замедлялись.

— Но для человека это очень много. За тысячу лет сменилось множество поколений, и люди расплодились так сильно, что это стало угрозой для королевства. Их жизнь была самой короткой, а вот детей они рожали помногу. Тогда Совет — высший орган власти, вместе с королём управляющий Лэлина’Арой — вынес указ о том, что одна семья может иметь только одного ребёнка и заводить его можно, когда умирает другой человек.

С точки зрения лэтанов и остальных рас это было разумно. Мы не относились к детям и семье так, как люди. Их этот закон привёл в ярость. Они не хотели слышать о его необходимости, о том, что это сделано ради них — их же семьи будут голодать, не смогут найти работу и дом из-за перенаселения. Они хотели рожать детей, считая, что потом всё как-нибудь само устроится.

— Но зачем?

Валла усмехнулась.

— Я не знаю, малышка. Так уж люди устроены.

— А потом что случилось? Они так разозлились, что прогнали лэтанов?

— Не сразу. Сначала появился человек, удачно воспользовавшийся общим настроением. Позже среди людей он стал известен как Святой, но сначала был просто Священником. Не помню, как его звали на самом деле, все обращались к нему только так. Он начал проповедовать, что люди — высшая раса, раса избранных, которая заслуживает большего, чем другие. Именно люди должны править Лэлина’Арой. А кому не понравится мысль о собственной избранности? Так что не прошло и двадцати лет, как Священник обзавёлся армией последователей.

Я задержала дыхание.

— И тогда они напали?

Лицо Валлы исказилось. Она присутствовала при тех событиях, ей было тяжело их вспоминать, но тогда, будучи ребёнком, я совсем об этом не думала. Мне просто хотелось узнать, что было дальше.

— Даже несмотря на явное недовольство людей, Совет и король не ждали нападения. Никто не ждал. Лэлина’Ара была мирным королевством. Мы не привыкли к насилию. Мы жили в согласии, а возникавшие конфликты удавалось уладить без кровопролития. Потому что лэтаны искренне заботились о своих подданных, неважно, к какой расе они принадлежали. К тому же лэтаны благородны и наша память не так коротка, как у людей. Если бы мы высадились на их земле и столкнулись с таким тёплым приёмом, который оказали им — никогда бы не пошли против своих благодетелей. К сожалению, свои достоинства мы приписали и людям. К тому же…

Она сжала руки в кулаки и замолчала. Тишина, нарушаемая лишь шумом волн и далёкими раскатами грома, длилась и длилась. Наконец, я не выдержала.

— Что случилось дальше?

Валла выдохнула. Должно быть, тогда перед ней проносились картины той давней битвы.

— Когда люди только приплыли сюда, после того как они немного обжились на островах, мы научили их магии. Такой же, какой я учу тебя. Магии воды. Помнишь, что я сказала тебе на первом уроке?

— Что это в первую очередь магия созидания, а главным её применением было целительство, несмотря на то, что её использовали и в бою. — Послушно повторила я.

— Верно. Но спустя тысячелетие, под предводительством Священника, люди обучились другому типу магии. Эта магия разрушала, она застала нас врасплох. У них было преимущество. И, несмотря на долгую битву и отчаянное сопротивление, люди победили.

Она произнесла эти слова так, будто они жгли ей язык.

— Они убили всю королевскую семью, советников и их семьи, всю лэтанскую знать и выдающихся представителей других рас. Какое-то время мы жили под человеческим игом — слуги и рабы в собственном королевстве. Но собиралось сопротивление, всё-таки всех они убить не смогли. И мы бы победили, отобрали Лэлина’Ару, если бы нас не предали.

— Предали?

Валла потрепала меня по макушке.

— Это история для другого раза. Одержав окончательную победу, люди приказали всем остальным расам уплывать или они будут убиты. В первую очередь это касалось лэтанов. Неизвестно как далеко плыть до ближайшей земли и как там встретят беглецов. Все это знали и понимали, что уплыть — почти наверняка обречь себя на смерть. Но многие уплыли. Особенно лэтаны. У нас, бессмертных, шансы доплыть до дружелюбной земли были выше, чем у остальных. Кто-то остался, продолжил бороться, как я и Лэ, или прятался и старался вести тихую, незаметную жизнь, если мог — слиться с людьми. Со временем многие расы вымерли и, в конце концов, не осталось почти никого.

— Это печально, — прошептала я. — Они и драконов убили?

— Да. Хотя насколько я знаю, несколько штук осталось.

— На другом острове, да? Лэ мне об этом говорила.

— На Лэлина’Ки. Люди называют его Королевским островом. Они считают драконов животными, потому что не умеют говорить с ними, и обращаются как с рабами.

Голос Валлы звенел от гнева, который передался и мне. Лэ много рассказывала мне о том, как народ хафани и драконы жили вместе, как тесно были связаны их судьбы. Я считала нескольких живых драконов, удерживаемых людьми, единственными родственниками, которые у меня остались. Глаза защипало от слёз. Я вытерла их, повернулась к Валле и уверенно сказала:

— Я их освобожу. Буду тренироваться, стану сильной, выучу магию воды, поплыву на Лэлина’Ки и освобожу драконов!

В ответ она только печально усмехнулась.

Афира молилась драконам на берегу, когда Цан нашла её. Она издалека услышала, как перекатываются камни под сапогами подруги. Афира давно научилась различать всех обитателей острова по походке, их ведь было совсем немного. Она не обернулась, даже когда шаги подобрались совсем близко. Тянула до последнего, уже не молилась, а просто сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь прохладным ветром на коже и слушая, как разбиваются о прибрежные утёсы волны.

— Афира!

Она открыла глаза и обернулась. Ветер играл с нежно-голубыми волосами Цан, её грудь тяжело вздымалась — подруга никогда не была любительницей физических нагрузок, а чтобы взобраться сюда, нужно было неплохо пропотеть — толстые нити вен были видны под светлой, почти белой кожей. Цан была прилично выше Афиры — высокий рост был отличительной чертой лэтанов.

Подруга устроилась на камнях рядом с ней.

— Значит, ты точно решила?

Афира кивнула.

— Точнее не бывает.

Какое-то время они молчали, потом Цан, тихо вздохнув, сказала:

— Ты же знаешь, что мама это не одобряет.

— Знаю.

— И Шаа против. Он тоже тебя искал, наверняка будет отговаривать.

— Я знаю, Цан.

— И ты не передумаешь? Никаких шансов?

Подруга очень внимательно посмотрела на неё своими пронзительно-голубыми глазами. Афира покачала головой.

— Нет, я должна попытаться.

Освободить драконов.

Эта идея появилась у Афиры лет двадцать назад, когда она ещё была маленькой девочкой. Лэ — мать Цан и Шаа — и Валла много рассказывали ей о том, как хафани дружили с драконами, говорили с ними, были их помощниками и хранителями их мудрости. Как передавали её другим народам, которые с драконами говорить не умели. Но хафани, как и многие расы, были убиты или изгнаны с островов людьми. Драконов люди поработили и обращались с ними как с животными. В детстве, стоило ей об этом подумать, и глаза Афиры наполнялись слезами. И тогда же она решила — раз она последняя хафани в Королевстве Водяных Лилий, значит, просто обязана попробовать освободить драконов. Даже если попытка не увенчается успехом — Афира должна знать, что сделала всё возможное.

Лэ и Валла сначала и подумать не могли, что она настроена серьёзно. Валла даже поощряла её желание, обещая, что отправится с ней и поможет. Конечно, об этом не могло идти и речи. Лэтаны слишком выделяются среди людей, опознать их не составит труда. И тогда их немедленно прикажут казнить. Пусть они и бессмертны, но также легко могут пасть от меча, как и любой смертный.

— Но что, если что-то пойдёт не так? — Спросила Цан. — Что, если тебя схватят? Что, если ты никогда не вернёшься на остров? Или того хуже — погибнешь?

Её глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, оставайся.

Афира любила подругу, но сейчас почувствовала лёгкое раздражение. Они говорили об этом много, очень много раз и Цан так до сих пор ничего и не поняла. Продолжала думать только о себе и даже не пыталась посмотреть на всё глазами Афиры.

— Ты бессмертна, Цан. Ты уже прожила сотни моих жизней за одну свою и проживёшь ещё тысячи, когда меня не станет. Ты можешь позволить себе тысячелетиями жить на этом маленьком островке и ждать, когда что-то изменится без твоего вмешательства. А я не могу. У меня нет такой роскоши, как время. И я не могу прожить здесь ещё сто лет и умереть на этом же островке, так и не попробовав что-то изменить. Даже если у меня не получится освободить драконов, я буду счастлива, если просто смогу с ними поговорить.

Который раз она уже повторяла это? Афира вздохнула, отвернулась от подруги и стала смотреть на море.

— Тогда я помолюсь с тобой, — внезапно сказала Цан, — чтобы морские боги послали тебе вдвое больше удачи.

Афира, ожидающая от неё совсем других слов, была тронута. Она не стала говорить подруге, что молилась не морским богам, а драконам. Цан бы этого не оценила. Они провели в молчаливой молитве ещё минут двадцать, когда Афира снова услышала шаги и испытала сильное желание броситься в воду.

— Вот вы где!

Шаа.

Не то чтобы он ей не нравился, но разговор обещал быть утомительным. Шаа острее и болезненнее других воспринял её план и каждый их разговор, неважно чем он начинался, заканчивался его попыткой переубедить Афиру. И если мольбы Цан и мягкие уговоры Лэ она легко переносила, то с Шаа они постоянно ругались.

Цан с вымученной улыбкой обернулась к брату, но Афира не собиралась делать вид, что всё отлично. Она окинула Шаа мрачным взглядом. Надеяться, что он поймёт и уберётся восвояси, было глупо, но как же ей этого хотелось. Цан и Шаа были лучшими друзьями Афиры, но с тех пор как она объявила о своём решении, её отношения с последним сильно испортились.

Конечно же, Шаа не ушёл.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, — сказал он, глядя на Афиру.

Та нахмурилась, даже не пытаясь скрыть недовольство и раздражение. Цан неуверенно взглянула сначала на брата, потом на подругу и поднялась. Афира встала за ней следом.

— Мы говорили достаточно, Шаа. Я знаю всё, что ты собираешься мне сказать.

— Нет, не знаешь, — серьёзно ответил он. — Мне правда нужно поговорить с тобой, Афира.

Цан бросила на брата странный взгляд, который не укрылся от глаз Афиры. Она решилась.

— Хорошо, давай поговорим.

Они спустились к морю и пошли вдоль берега. Афира старалась не смотреть на Шаа, вместо этого она рассматривала горизонт, представляя, как корабли с её предками отплывали отсюда на поиски нового дома. Нашли они его или погибли? Что, если Афира последняя хафани не только на островах, но и на всём свете? Ей не хотелось так думать, она надеялась, что где-то её народ нашёл новую землю, которую теперь называет своей, и они живут спокойно и счастливо. Интересно, уплыли ли вместе с ними драконы? Или для хафани они теперь просто красивая древняя легенда?

Она отвлеклась от своих мыслей, когда Шаа позвал её.

— Афира, я знаю, что в последнее время мы постоянно ссоримся, и ты наверняка задаёшься вопросом, почему я так настойчиво отговариваю тебя от… того, что ты задумала. На самом деле я давно хотел сказать, но боялся твоей реакции, да и Цан считала это глупостью, но…

Афира растерянно смотрела на него, не понимая, куда он ведёт.

— Ты мне нравишься. Уже несколько лет как. И я хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Новый план, такой, в котором я смогу тебе помочь.

Она стояла перед ним, как громом поражённая, не зная, куда девать глаза и что говорить. В голосе Шаа была такая непривычная для него горячность, столько эмоций… Особенно когда он сказал, что она ему нравится.

Но Афира знала, каким будет её ответ. Она положила руку на плечо Шаа. Он был таким же высоким, как сестра, даже немного выше. Такая же светлая, полупрозрачная кожа, синие линии вен, голубые волосы, вьющиеся от влажности. Полные надежды яркие глаза.

Афира покачала головой.

— Мне очень лестно, но я не разделяю твои чувства. И ты и сам понимаешь, что плана лучше нам не придумать. Никто из вас не сможет отправиться на другие острова, и мы почти ничего не знаем о том, что там происходит. Безопаснее идти одной, проще затеряться, легче подстроиться.

— Но Афира…

Ей было совестно смотреть на лицо Шаа, перекошенное от боли, на то, как гаснет надежда в его глазах. И ей тоже было больно, всё-таки он был её другом. Но Афира сказала правду, так мягко, как могла. Она развернулась и пошла наверх. К её большому облегчению, Шаа остался на берегу. Она надеялась, что это последний тяжёлый разговор перед отплытием.

Афира шла к дому. Ей нужно было поговорить с Лэ и Валлой, в последний раз увидеть Лину. Когда-то на этом островке, называющемся на лэтанском языке Шаа’Ки — Остров Ураганов, была деревня. Теперь от неё ничего не осталось, кроме одного дома. Он уютно расположился в ложбинке между холмами, поросшими соснами. Двухэтажный дом был сложен из грубого серого камня, черепица на крыше когда-то была бордовой, к коричневой входной двери с облупившейся краской вела заросшая мхом лестница в три ступеньки. Афира поднялась по ней и толкнула дверь.

Она называла это место домом двадцать восемь лет и сегодня впервые покинет его, возможно, навсегда.

Всё здесь было старым, но поддерживалось в чистоте и порядке. Афира прошла по длинному и узкому тёмному коридору и вышла в кухню, где трудилась над обедом Лэ. На её нежно-голубой коже проступил синий румянец. Цан сидела за столом и, увидев подругу, напряжённо выпрямилась. Её взгляд скользнул за спину Афиры и, никого там не обнаружив, Цан опустила глаза и уставилась на стол, как на самое интересное, что ей доводилось видеть в жизни.

Лэ поставила на стол блюдо с жареной рыбой — лэтаны не умели и не любили охотиться, зато были прекрасными рыболовами, и большую часть их рациона составляла рыба и разнообразные водоросли — и печально улыбнулась Афире.

— Твоя последняя трапеза дома. А где Шаа? Цан сказала, он был с тобой.

— Остался на берегу, — ответила Афира, избегая взгляда Лэ, — должен скоро прийти.

Она села рядом с Цан, и подруга тут же подвинулась ближе и едва слышно зашептала ей на ухо. Но у хафани был острый слух, и Афира слышала всё так отчётливо, словно она говорила в полный голос.

— Он сказал тебе, да?

Она кивнула.

— И ты ему отказала?

Она снова кивнула.

— Так и знала, — вздохнула Цан, — не стоило ему этого делать.

Афире очень не хотелось обсуждать внезапно открывшиеся чувства Шаа, особенно когда рядом была его мать. На её счастье, дверь кухни открылась, и на пороге показались Валла и Лина.

Валла — самая низкая из лэтанов, но всё равно выше Афиры — подошла к ней и с силой хлопнула по плечу.

— Ну что, день отплытия настал, — она лучезарно улыбнулась, — помни всё, чему я тебя учила, оценивай ситуацию трезво, знай когда нужно отступить, перепроверяй всё по нескольку раз и главное — не впадай в панику.

Афира улыбнулась. Из всех лэтанов только Валла по-настоящему поддерживала её. Она учила её плавать, ловить рыбу и управлять лодкой, когда Афира была ребёнком, а потом, когда она подросла, драться и стрелять из лука. А ещё позже — магии воды. Валла была её наставницей, учительницей, ближе всего ей по духу.

— Я знаю, Валла. Я тебя не подведу.

— Главное саму себя не подведи, — хмыкнула Валла, усаживаясь за стол.

Лина подошла к Афире и надела ей на шею венок из водяных лилий.

— Это к удаче, — сказала Лэ, но она и так это знала.

Аккуратно, чтобы не напугать женщину, Афира взяла её руки в свои, мягко-мягко пожала и сказала:

— Спасибо.

Лина была красавицей: высокий рост, стройная, подтянутая фигура, идеально гладкая (хотя у всех лэтанов не было проблем с кожей, не то что у Афиры) нежно-розовая кожа с каким-то жемчужным блеском, которого не было больше ни у кого. Фиолетовые волосы, раньше, по словам Валлы, были длинными, и Лина любила вплетать в них цветы. Сейчас они были острижены чуть выше плеч, но это её ни капли не портило. А глаза! Большие, обрамлённые длинными тёмно-фиолетовыми ресницами. Они тоже были фиолетового цвета, но на несколько оттенков светлее и постоянно казались влажными, будто она вот-вот заплачет.

Увы, люди тоже оценили красоту Лины. Давно, когда лэтаны ещё пытались сопротивляться людям, и их было намного больше, чем пятеро изгнанников, человеческий король взял Лину в плен. Но не убил, как её семью, а сделал своей наложницей. Что бы ни пережила она у него во дворце, это изменило её навсегда. С того момента, как Валла, вместе с другими, освободила подругу, Лина не произнесла ни слова, стала пугливой, нервной и предпочитала одиночество.

И это, как и многое другое, было виной людей.

Кровь Афиры едва ли не воспламенялась от злости, когда она об этом думала.

Обед проходил в тишине, все были задумчивы. Шаа так и не появился и, несмотря на облегчение, Афира подумала: неужели это конец их дружбы? Она боялась, что другие будут спрашивать, где он и что между ними произошло, но все молчали.

Когда она поднялась из-за стола и поблагодарила Лэ, Цан тоже вскочила.

— Ты сейчас пойдёшь на берег?

Афира покачала головой.

— Нет, нужно ещё кое-что сделать. Приходи туда через полчаса.

Подруга кивнула.

— Я тоже приду, — подала голос Валла.

Благодарно улыбнувшись наставнице — будь там только одна Цан, она бы устроила невозможно слезливое и печальное прощание — Афира вышла в коридор, но, вместо того чтобы выйти из дома, отправилась наверх. Все вещи уже были погружены в лодку, но она хотела в последний раз побыть в комнате, которая была её безопасным местом почти тридцать лет.

Большая двуспальная кровать под балдахином, комод, письменный стол, платяной шкаф, маленькое, но очень уютное кресло. На тумбочке рядом с кроватью была разложена коллекция ракушек, а в нижнем ящике комода хранились «сокровища» — разные интересности, которые вынесло на берег море. Афира взяла маленькую витую ракушку, самую первую которую она нашла и положила в нагрудный карман куртки. Пусть будет её талисманом на удачу.

Потом, стараясь не поддаться эмоциям, решительно вышла на лестничную площадку, спустилась вниз и, не оборачиваясь, пошла прочь от дома. Было ещё одно место, куда ей нужно успеть перед отплытием.

Иоланта Вензелос была ведьмой. Она жила в развалинах старого замка на берегу и не очень-то нравилась лэтанам. Афира никогда не понимала почему. Сама она с детства обожала Иоланту, но, чем старше становилась, тем больше подозревала, что дело не в личной неприязни. То, что она подслушала, позволяло предположить конфликт между лэтанами и ведьмами, произошедший много-много лет назад. По крайней мере, они не пытались препятствовать дружбе Афиры с Иолантой, и она была им за это благодарна.

Афира увидела Весту — соколицу фамильяра ведьмы — ещё на полпути к замку. Издав громкий крик, птица на всех парах припустила вперёд, должно быть, чтобы предупредить хозяйку о приближении гостьи.

И действительно, Иоланта встретила её на крыльце. Белые волосы с чёрными кончиками были собраны в узел. Афира помнила, как та объясняла ей, что все ведьмы и ведьмаки рождаются с чёрными волосами, но в течение жизни они белеют и одновременно с этим уходит магическая сила. Когда волосы ведьмы становятся полностью белыми, это значит, что в ней не осталось ни капли магии.

Иоланта никогда не говорила Афире своего точного возраста, но та знала, что ведьме уже перевалило за восемьсот. Лэ как-то сказала, что продолжительность жизни у тех «в пределах тысячи лет». Значит, сама Афира, скорее всего, умрёт от старости раньше Иоланты. Иногда это казалось ей нечестным: она жила среди бессмертных существ и ведьмы-долгожительницы, а ей самой в лучшем случае отведено лет сто тридцать. Успокаивало, пожалуй, только то, что люди жили ещё меньше.

— А я всё думала, достаточно ли ты умна, чтобы зайти ко мне перед отплытием, — усмехнулась Иоланта. — Хорошо, что зашла. Я хочу тебе кое-что подарить.

Афира нахмурилась. Она просто зашла попрощаться — в горячке сборов совсем забыла о старой ведьме.

— И что же ты мне подаришь? — Настороженно спросила она.

Валла и Лэ всю жизнь повторяли ей, что с ведьмами нужно держать ухо востро. И пусть Иоланта всегда была добра к ней, Афира и сама чувствовала — есть в ней что-то коварное и даже немного злое.

— Фамилию и новую жизнь, — ведьма щёлкнула пальцами и рассмеялась, увидев растерянное лицо Афиры. — Ты ведь и не подумала, что они тебе нужны, верно, девочка? Ничего-то ты не знаешь о людях, как же будешь выживать на Сосновых Островах, одна-одинёшенька?

Афира вздохнула.

— Никто из лэтан не видел людей уже сотни лет, они тоже ничего не знают. У кого ещё здесь я могу спросить?

Иоланта изогнула бровь.

— Ну а я?

Афира покачала головой.

— Ты же тоже уже почти триста лет не покидала остров, сама говорила.

— Я-то остров может, и не покидала, — усмехнулась ведьма, — а вот она да.

Иоланта кивнула на довольно заклокотавшую Весту. Афира нахмурилась ещё сильнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Веста — моя дорогая подруга, она летает, где хочет и приносит мне новости на крыльях. К тому же у меня есть с кем поболтать на Сосновых Островах.

Афира удивлённо рассматривала ведьму. Вот так сюрприз. Почему она раньше ничего не говорила?

— С кем же ты болтаешь?

— Об этом чуть позже, это мой третий подарок, — Иоланта подмигнула. — А сначала разберёмся с первыми двумя. Итак, тебе нужна фамилия.

— Я знаю, — нетерпеливо отозвалась Афира, — я уже придумала…

Но ведьма легко отмахнулась от этих слов.

— Возьмёшь мою. Афира Вензелос! Как по мне, звучит неплохо. Пусть она будет для тебя оберегом. Ну а теперь — история.

Она села на ступеньки, ведущие в несколько помещений замка, которые не были разрушены и сохранились достаточно хорошо, чтобы там можно было жить. Афира села с ней рядом, про себя повторяя: «Афира Вензелос, Афира Вензелос, Вензелос…» Она никак не могла понять, нравится ей, как это звучит или нет. Но от подарка ведьмы отказываться не стоило.

— Ты дочка мелкого фермера с острова Звезда. Мать умерла, отец разорился и вместо того, чтобы продолжать его дело, ты отправилась странствовать в поисках новых впечатлений, приключений, заработка и вообще лучшей доли.

Иоланта щелчком зажгла изящную трубку с длинным, тонким мундштуком, которую достала откуда-то из складок своей юбки и затянулась. Выпустив несколько колец дыма, она продолжила:

— Это хорошая история. Простая и жалостливая, людям такое по душе. К тому же подобное действительно частенько случается. И тебе будет легко её запомнить.

— Хорошо, — медленно произнесла Афира, раздумывая над сказанным.

У неё действительно не было никакой заранее заготовленной истории для людей, потому что она понятия не имела, как они живут. О Сосновых Островах она знала только три вещи: их новые названия, название столицы на Королевском острове и что раньше они были совершенно другими, пока люди не отобрали их у лэтанов. Так что легенда Иоланты пришлась кстати. Она была простой, но правдоподобной, сама бы Афира никогда такую не придумала.

— А что насчёт третьего подарка?

Ведьма усмехнулась.

— Какая ты алчная девчонка! Ну что ж, третий подарок с подвохом. Я дарю тебе возможного друга и помощника, а уж станет ли он им на самом деле — зависит от тебя.

Афира посмотрела на неё с сомнением, но перебивать не стала.

— В твоём путешествии помощник тебе точно пригодится. А людям доверять нельзя. Положим, ведьмам тоже доверять не стоит, но всё-таки им ты ближе, чем людям. У нас есть общее прошлое, которое связывает все расы этих проклятых островов. Все, кроме людей.

Она снова затянулась трубкой, и на несколько секунд воцарилось молчание. Афира не понимала, куда она клонит.

— У меня есть сын, — продолжила Иоланта, — его зовут Алоиз, и я терпеть его не могу. Характер у него, конечно, пакостный, но если ты найдёшь к нему подход, он станет надёжным союзником. Сильным союзником.

Афира уставилась на ведьму.

— У тебя есть сын?

Иоланта скривилась.

— Ошибка молодости. Впрочем, он оказался хорош. Сильный ведьмак. Сильнее многих, а я уж знала их немало. Наверное, я могу собой гордиться.

Она хмыкнула.

— Так вот, он живёт в глубине Черничного леса на Королевском острове. Это всё, что мне известно, но я пошлю ему весточку, расскажу о тебе. Достаточно будет просто поблуждать в чаще, он сам тебя найдёт.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Афира. — За всё, что ты для меня сделала.

Ей стало немного легче теперь, когда она знала, что не будет совсем одна в королевстве людей. У неё будет союзник, пускай и сомнительный.

Иоланта улыбнулась.

— Не такая уж это большая услуга, но я рада, что мои подарки тебе понравились. А теперь беги.

Афира кивнула ведьме и отправилась на берег, туда, где ждала её лодка, нагруженная едой, водой и вещами. Полчаса, о которых она сказала Цан, уже прошли, и ей следовало поторопиться.

На берегу её ждала не только подруга, но и наставница. Валла тепло улыбнулась ей и стиснула в крепких, быстрых объятиях. В свою очередь, Цан не отпускала Афиру несколько минут, а когда та, наконец, освободилась, плечо у неё было мокрым.

Шаа провожать её не пришёл. Афира испытала раздражение напополам с облегчением. Ей не очень хотелось его видеть после их последнего разговора, но было неприятно, что Шаа не нашёл нужным даже попрощаться с ней как следует, они ведь долго не увидятся. Возможно, никогда. От этой мысли Афире стало не по себе, и она поспешно прогнала её.

Залезая в лодку, она заметила, что та украшена водяными лилиями, которых ещё несколько часов назад не было, и улыбнулась. Не иначе как Лина постаралась. Она собирала букеты на любые случаи жизни, и сама выращивала много цветов. Прекратив говорить, она перешла на их язык. Водяные лилии должны были принести Афире удачу. У неё на шее всё ещё висел венок, а теперь и лодка была украшена цветами. А в кармане — счастливая ракушка. Удачи много не бывает.

С Лэ Афира попрощалась ещё вчера. У них был долгий и обстоятельный разговор вечером и всё утро, до того как ушла молиться драконам, она провела с приёмной матерью. Больше никакие дела не держали Афиру на Острове Ураганов.

Она столкнула лодку в море, забралась в неё и взялась за вёсла. В последний раз помахала стоящим на берегу лэтанкам, стараясь не обращать внимания на всхлипы Цан, и решительно отвернулась. На сердце было тяжело, но Афира только сильнее налегла на вёсла.

В следующий раз она обернулась почти через час усердной гребли. И невольно вздрогнула, увидев, как далеко позади остался берег. Она отложила одно весло, нащупала в кармане ракушку, стиснула её в кулаке и прочитала короткую молитву. Потом снова отвернулась и больше не смотрела назад.