Дикая жемчужина Асканита

Глава 18

— А он неплох, — довольно цокнула языком Ириска, наблюдая за тем, как внизу танцуют Альтир и кошак.

Именно танцуют! Стремительные, плавные, отточенные движения что животного, что его создателя, по-другому назвать было нельзя. Это действительно был танец: быстрый, грациозный, неповторимый и смертельно опасный. Каждый шаг — выпад, каждый шаг — уклон, каждый удар стального шеста — сноп искр, сыплющихся на пол, каждый рык — тонкая игра по натянутым струнам-нервам…

— Только заметила? — саркастично поинтересовалась я, присаживаясь на краю чаши, беспечно свешивая ноги на ту сторону. Если честно, я не особо беспокоилась, в отличие от всех остальных. Хотя бы потому, что в отличие от них знала правду.

Пантера, как и любая другая тварь, не причинит вреда своему создателю. Альт не вывел ее, как вид, он просто вывел ее как особь, используя зародыш каменной пантеры, погибшей на учебном полигоне академии Эльтинора от рук других адептов. Он ее вырастил, вскормил, воспитал. И, хотя хозяином она признала в итоге другого, химеролог, давший ей жизнь, все равно останется с ней связан.

И сейчас он скорее отстаивал свою правоту, оспаривал право командовать, доказывал, что он сильнее, чем сражался на самом деле. Иными словами, путем грубой физической силы убеждал зверушку в том, что еда из нас так себе, и кушать нас не стоит.

Убедить словами вряд ли бы получилось, не настолько уж она и разумна. Да и убить она его все равно не убьет, так что пусть порезвятся в свое удовольствие. Ну, и к удовольствию зрителей, случайных, и не очень — за нами с самого начала наблюдали, в этом я ни капли не сомневалась.

И, надо признать, зрелище они получили отменное. Как бы я не относилась к Альту сейчас, будучи слегка злой за его молчание, я не могла не признать его умения и способности, они и раньше меня всегда завораживали.

К сожалению, о всех «интимных» подробностях нашего химеролога знала не только я. Был еще один человек, который не слишком интересовался происходящим внизу.

Да и человек ли?

— Дикая, ты не хочешь поговорить?

— Кто? Я? — непритворно удивилась я, даже не поворачивая головы, хотя в груди предательски кольнуло и появилось дикое желание высказать ему пару ласковых. Высказать, разбить его наглую морду, попрыгать на его хладном трупе, а потом прижать к стенке и выяснить, наконец, все подробности произошедшего. Но исключительно только для того, чтобы потом зарядить ему по лицу и красиво, а главное гордо свалить в закат! — Не. Я не хочу.

— Кая…

— Хватит, Ворон, — взмахнув рукой, отсекла я любые попытки продолжить дальнейший спор. — Ты потерял свое право говорить после того, как умер и не объявился. Даже если это было ради меня.

— Я не помнил тебя.

— Что? — невольно вскинулась я, поворачиваясь, хмурясь и всматриваясь в черты его лица, которые теперь, когда его личность была известна, до боли напоминали мне лицо того, прежнего Рана. И когда я не увидела в его глазах ни отчаянья, ни лжи, ни эмоций… губы внезапно пересохли. — Что ты сказал?

Мои ладони мимо воли намертво впились в край чаши, ногти глухо царапнули по металлу. В горле образовался комок, когда Ворон подошел ближе и встал рядом… а коллеги тут же сделали вид, будто их нет. Либо они резко пропали, либо слишком увлечены Альтом, который уже гладил пантеру, как домашнюю кошку, либо они вообще… Горстки пепла, пятна копоти, мазки сажи, словом, что угодно, но только не маги, тщательно подслушивающие столь интересные подробности нашей прошлой жизни!

Да и интересовали они меня на этот момент меньше всего, если честно.

— Ты некромант, Дикая. Ты знаешь, что происходит после смерти. Поднятые мертвецы не помнят своей прошлой жизни, не помнят себя, — инициированный маг говорил негромко и спокойно, словно не о собственной гибели рассказывал, а вещал об обыденной скучной жизни. И на меня он не смотрел. — Это сродни обычной инициации магов, наложению печати. Отрезаются не только эмоции и чувства, убирается вся память. Есть только сила, которая не терпит даже малейших слабостей. Забывается прошлая жизнь, забывается всё.

— Ты…

— Забыл тебя? — ровно усмехнулся некромант. — Да. Было лишь желание отомстить и смутный образ. И всё.

Я не знала, как на это реагировать. Как смотреть, что сказать, как себя вести в общем. Это было… наверное, это было самым неожиданным из всего, о чем я думала, какие варианты перебирала и какие теории строила.

— Спускайтесь, — веселый голос Альта послышался откуда-то издалека, а для меня он вообще прозвучал, как с другого конца замка. Я не сразу поняла, о чем идет речь и почему все вдруг засуетились. Догадалась только когда Патрик стал аккуратно спускать всех по одному и предпоследним, бросив на меня какой-то странный, пустой взгляд, ушел Ворон.

Оставалась только я, и пребывала я в состоянии полного ступора, абсолютно не зная, как поступить дальше! И речь, конечно же, шла не о банальном спуске. А вообще…

— Дикая, ты там сдохла? — раздалось радостное и преувеличено бодрое снизу, в исполнении нашего неизменного ушастого садиста, как всегда знающего, как лучше всего разрядить обстановку.

Я только фыркнула, не особо церемонясь, сигая прямо с края:

— Да не дождешься!

Как бы то ни было, турнир должен быть окончен. А об остальном поговорим потом.

Теплый вихрь погодника аккуратно подхватил меня в воздухе и, слегка покружив, будто бы укачивая, мягко опустил на землю. Не знаю, помогла ли моя трепка или мне так кажется, но Патрик вроде бы стал куда увереннее обращаться с собственными силами. На самом деле, мы давно заметили, как повлияли на него совместное проживание и тренировки — я уже и не вспомню, когда в последний раз за хмурым магом передвигалась не менее хмурая тучка, заливая его и всё в округе. Другой разговор, конечно, о выходе «в люди», в таких случаях долговязого мага мигом одолевала нервозность и трясучка.

Но как мне кажется, отныне и навсегда Патрик избавился от всех своих страхов и комплексов. Вот победит Вихря, и будет вообще хорошо!

— О, а где киса? — изумилась я, окидывая залу в поисках неприятной живности, не забыв при этом благодарно кивнуть нашему живому способу перемещения. Ну, молодец же парень! И поймает, и спустит, и незаметную моральную поддержку окажет… И почему я влюбилась не в него, а в ходячего седого мертвеца со склерозом?

— Отправил домой, — легко пожал плечами Альт, убирая в разы укороченный шест обратно в крепления на бедре. — Ей тут явно делать нечего.

— Это-то понятно, — кивнула Эрика, полностью занятая очищением своих ладошек от сажи, делая это, как всегда, изящно и красиво. — А она откуда? Ваш бывший сокурсник натравил?

— Не думаю, — улыбнулся химеролог, на что я поддержала его тихим согласным хмыком. — Это бесполезно, и он об этом прекрасно знает. Ни одна химера не причинит вреда своему создателю, даже если ее заколдовать. Связь всегда сильнее.

— А тогда чего она? — поинтересовалась Курьяна, машинально оглядываясь и снова поправляя очки. — Ну, напала?

— Это всего лишь одно из испытаний турнира, на умения химеролога. Магистры Эльтинора знали, кто вывел пантеру, создатели турнира — нет. Они просто натравили создание одной команды на другую.

— Но если… — Ольри посмотрел на понятливо усмехающегося капитана и привычно почесал лохматый затылок, еще больше перепачкав его в саже. — Нам досталась каменная пантера, то им?..

— Пушистик! — радостно подпрыгнув, захлопала в ладоши вроде как догадавшаяся Курьяна.

— Чему радуешься, ненормальная? — покосилась на нее Ирисэль. — Там твой гербарий людей жрет, а она и счастлива.

— Он хороший! — травница тут же заступилась за своего любимца, обиженно насупившись.

— Нет, я ничего не имею против, он лапочка и все-такое, — вмешалась уже я, заслышав где-то очень вдалеке знакомый шелест ножек. — Но что-то мне подсказывает, что Эльтиноровцев погрыз вовсе не твой мутировавший кустик…

И действительно — и пяти минут не прошло, как в дверной проем, радостно мигая всеми семью глазками, громко урча, вбежал наш обожаемый Мохнатик!

— Ах ты ж моя прелесть, — довольная своей догадкой, я широко раскрыла объятия и бросилась навстречу любимой зверушке. — Ты ж мой мохноноги, ты ж мой хороший… а что такое ты нам принес?

— Урр! — гордо заявил питомец, для которого, к слову, поедание магических зеркал не прошло даром, как и долгое проживание в нашем доме. Нет, ядовитее он не стал, да и предпочитал всё так же хомячить стекло, нежели человеченку, но и подрос капитально.

Эдакий милый пушистый синенький паук размером с хорошего молодого бычка. Подумаешь!

— И кто тут у нас? — достав из-за голенища сапога кинжал, эльфийка уверенно склонилась и сделала надрез на первом коконе из трех. Увесистые, перемотанные паутиной, всех их наш умница-питомец приволок за собой. Почти что боевой трофей, однако! — Ого, какие люди. Никак, сам господин Сулей собственной персоной?

К великому счастью, в первом, самом большом коконе действительно обнаружился белокурый целитель Эльтинора. И, к великому неудовольствию, он пребывал в блаженном обмороке.

— По лестнице тащил, да? — довольно хмыкнула я, почесывая урчащего и довольного донельзя арахнотида. — Умница. Молодец мой!

— Синица и Алмаз, — закончив осмотр, констатировала Ириска, убирая обратно оружие. Хлопнув обескураженного Ольри по плечу, лихо подмигнула пауку. — Ты остался без конкурента, малыш. Волосатый — ты молодчина!

— И куда мы их? — только и спросил обделенный артефактор.

— Закинем туда, может, заберет кто, — Эрика указала тонким пальчиком на самый верх чаши.

Хм, а почему бы нет, собственно?

На том и порешили. Трофеи спрятали, в порядок себя привели, Мохнатика оставили охранять и, бодро топая, направились дальше. Да только ушли недалеко. Мы всего лишь успели ступить за порог, замерли на пару секунд, оглядываясь…

И тут же провалились во тьму!

Способ перемещения был привычным, а план действий после него разработан, оговорен, испытан на практике, перепроверен, отработан и доведен до идеала. И потому, едва под ногами снова оказалась земля, мы уже не рассыпались, как раньше. И первым, что делали — это моментально озирались вокруг, сначала оценивая ситуацию, а уже затем в поисках друг друга. Высматривать в первую очередь остальных участников своей команды смысла нет — пока головой крутить будешь, сзади тихо тебе эту голову кто-нибудь с плеч и снимет!

Первым по обонянию ударил затхлый запах и запах сырого дерева и пыли. Потом послышался тонкий скрип и чье-то тяжелое дыхание, принадлежащее явно ни одному человеку. А затем, уже благодаря зрению, сформировалась и общая картина вокруг.

Мы оказались в заброшенном доме, и оказались не одни. Нас будто бы специально выставили в ровный ряд: всю нашу команду и… заметно проредившуюся команду Эльтинора. Надо отдать должное, молчали в этот момент все, насторожено оглядываясь вокруг.

Смотреть было не на что, если честно, так, всего лишь первый этаж с высокими потолками и напрочь сгнившими перегородками. Целыми оставались лишь несколько каминных труб, да что-то смутно, напоминающее сами не развалившиеся до конца кирпичные камины. Стены вообще выглядели странно. Сухие, плохо подогнанные доски, местами развалившиеся в труху, в большие кривые щели между которыми со свистом залетает ветер, а оконные проемы… Их не было. Вообще!

Второй этаж явно есть, а прохода на него столь же явно нет. Ни лестницы, ни ее остатков, ни дыры под нее. И, тем не менее, над головами не черепичная крыша, а пол такой же трухлявый и скрипучий.

Скрипучий. Настолько скрипучий, как будто наверху кто-то ходит! Или…

К стене я рванула первой, чувствуя, как все мое нутро вопит об опасности. Мое движение послужило сигналом всем остальным — команда рванула следом, ничего не спрашивая и не сомневаясь ни секунды. И уже потом, когда сверху раздался характерный треск разваливающегося дома, за нами ломанулись и оставшиеся Эльтиноровцы!

Трухлявую стену мы вынесли в прыжке собственными телами, а вот с приземлением так не повезло. Мы прыгали вслепую и поплатились за это, шмякнувшись на пожухлую травку, и кубарем покатившись по крутому косогору. Позади нас с небольшим отставанием катились наши визави, активно подгоняемые клубами пыли от старого строения, мгновенно сложившегося карточным домиком.

В который раз повторюсь, что турнир — это дело грязное! Во всех смыслах этого слова.

Шмя-я-я-як!!

Я даже ругнуться как следует не успела, как кратковременный полет вниз с горы оборвался.

— Шпашибо, — прошмякала я, когда сумела отодрать лицо от мягких, бы вздувшихся зеленых растений, выросших перед нами за какие-то смешные секунды. Это растение было мне уже знакомо. Толстые стебли с вязким кислотно-зеленым соком и нутром, больше похожим на какую-то вату. Совершенно не помню его название, но врезаться в такое на тренировках нам всем уже приходилось и раньше, правда, обычно мы на него падали с высоты. Чудо-травка всегда мягко пружинила и даже не думала рваться, значительно облегчая нам жизнь.

— Не за что! — крикнула довольно улыбающаяся Курьяна, стоящая выше на косогоре, метров так за сто от нас. Конечно, ей проще, ее родимая стихия так просто не даст упасть. И обильно покрывающая гору травка любезно сцапала травницу, едва та ее только коснулась.

И, к сожалению, не ее одну.

— И это все? — отряхивая колени, саркастично поинтересовалась Амарант, затормозившая примерно там же, где Курьяна. — Предел твоей фантазии — банальный крататус?

— Ну, знаешь! — обидевшись ни на шутку, Курьяна в ответ на издевательские интонации поправила очки, покраснела от гнева… а потом сильно топнула ногой.

Земля тут же дрогнула, и я почувствовала, как неподалеку от меня опасно зашевелилась зелень. И я не успела даже оглянуться, как часть побегов со свистом ушла обратно в землю, а маги, лежавшие на тех местах, с коротким криком провалились в образовавшиеся пустоты!

— Ты что наделала, дура?! — взвизгнула Амарант, так как именно ее коллеги внезапно решили еще разок покататься с горки. — Ты, ты, ты… Ты вообще, да?

— Ага, — стянув очки, невозмутимо подтвердила наша травница. Выудив из кармана брюк нежно-зеленую замшевую тряпицу-платочек, она принялась методично и планомерно протирать стекла, ни капли не смущенная тем, что в паре метрах от нее плотоядные лианы, явившиеся словно из ниоткуда, принялись живо наматываться вокруг ее орущей во все горло соперницы. И, когда лианы едва не сжались, как это обычно делают змеи, ломая шеи и позвоночник своих жертв, травница вдруг кашлянула. — Достаточно. Держите ее здесь, жрать не смейте. Я скоро вернусь! Ну, наверное…

И, водрузив окуляры обратно, весело насвистывая, направилась к нам.

Да-а-а. Я же говорила, никогда не связывайтесь с Курьяной, если она стянула очки! Хорошо хоть нам ее гнев не страшен, и даже полезен — минус еще один противник, и это приблизительно на середине соревнований. Все-таки есть огромный повод для гордости!

В итоге останутся только сильнейшие, и я даже знаю, кто именно ухитриться выжить из команды Эльтинора…

Эх, добить их, что ли, по доброте душевной?

— Та-а-ак, — нехорошим, многозначительным тоном протянула Эрика, когда внезапный порыв ветра всколыхнул полы наших плащей, едва только мы более или менее встали на ноги. — Это неспроста!

— Поддерживаю, — кивнула я, кожей ощутив какие-то странные изменения вокруг — та самая врожденная интуиция, которой я всегда верила. Но оглянуться в поисках потенциальной опасности не успела — очередной порыв ветра бросил в лицо острые колкие снежинки, одна из которых больно чиркнула по щеке. — Что за?..

— Курьяна, купол!! — вдруг заорал Патрик дурным голосом. Травница послушалась его тут же, взмахом руки выворачивая свои растения так, чтобы они захлестнули нас эдаким шалашом. Но, прежде чем над нашим головами плотным жгутом сплелись стебли, я успела увидеть иссиня-черную тушу, сумасшедшей, стремительной лавиной накрывающую весь небосвод позади нас.

— Стой, дурак! — предупреждающе вскрикнула Эрика, но было уже поздно: за миг до того, как стянулась передняя стенка, наш погодник шустрой рыбкой вынырнул наружу, прямо в объятия магической снежной бури!

— Похоже, у него это личное, — зажигая в руке магический светляк, констатировала Эрика, слабо освещая пространство и оглядываясь вокруг. — Неплохо, Курьяна. Почти идеальный купол и он полностью непроницаем. Воздуха надолго не хватит. Растения, надеюсь, морозостойкие?

— Они выдержат любой холод, — потирая озябшие плечи, кивнула травница. — Их внутренние волокна задержат уходящее тепло. Если бы не они, мы бы замерзли сразу, и Патрик вовремя это понял.

— А он сам в ледышку не превратиться? — прилипнув ухом к стене, поинтересовался Ольри. Он явно попытался подслушать, но очень быстро отпрянул, потирая мертвенно-бледное ухо. — Айщ! Ты ж сказала, они выдержат!

— Ну, тебе ж сказали, — возведя глаза к потолку, саркастично заметила Ириска, спуская сумку с плеча. — Если б не они, быть тебе сопливой сосулькой. Иди сюда, чудо. Обработаю, пока не отвалилось.

— Перестаралась я с убеждениями, — чувствуя, как холодно вокруг, хоть еще и терпимо, вздохнула я, машинально ежась, когда очередной порыв ветра завыл снаружи. — Патрик решил во чтобы то ни стало одолеть Вихря. Не сомневаюсь, что буря его рук дело. Нашему погоднику, кстати, подобное как Альту голодна куропатка. Не обижайся.

— Не обижаюсь, — усмехнулся друг. — Но Кая права. Холодом сильного погодника не убьешь. А вот нам, пока там снаружи что-либо не решиться, нужно позаботиться о себе.

— Не задохнуться и согреться, — согласно кивнул Ворон. — Курьяна, ты сможешь ослабить стебли в некоторых местах для притока воздуха?

— Постараюсь переплести их заново так, чтобы доступ кислорода был, но мороз не поступал, — кончиком указательного пальца поправив очки, отозвалась травница. — Эрика, посветишь?

— И согреешь? — выразительно постучала я подмерзающей ногой — земля даже в шалаше промерзала удивительно быстро.

— Всегда пожалуйста, — любезно откликнулась стихийница, стряхивая светляк с руки, отправляя его куда-то под самый свод потолка-купола, и тут же принимаясь создавать новые.

Эта ночь обещала быть долгой…

Сложно было сказать, что там происходило снаружи и сколько это продолжалось. Нельзя в доли секунды успокоить снежную или песчаную бурю, вызвать грозу или землетрясение. На все это нужно время, поэтому состязания и поединки только между погодниками почти никогда не проводят. Слишком это долго, энергозатратно, да и разрушения могут быть чересчур масштабными.

Так что… пока шалаш трясся, шатался и кренился, а снаружи грохотало, выло и свистело, мы решили воспользоваться случаем и вздремнуть. Да и как еще по-другому скрасить долгие часы ожидания в условиях замкнутого пространства?

Вдоль всех стен тянулся круг магического огня, через несколько шагов от него — круг поменьше. Еще несколько, и посреди шалаша горел уютный костерок. Этот огонь слабо освещал пространство, хорошо грел, не чадил, не коптил, не дымил и был завязан Эрикой на бессовестно дрыхнущем Ольри. Ей самой силы еще могли пригодиться, а наш общий ребенок, как мы его иногда тайком называли, своими талантами пользовался весьма ограниченно. В смысле, к ним он прибегал исключительно в лаборатории, и вся его, как бы сказать, полезность, была у него в голове.

Знания. Именно знания, а не магии были высшим даром Ольри. А сейчас, посреди заснеженного поля, вряд ли могли так срочно понадобиться все его навыки, и уж тем более содержимое его магического резерва.

Да и все мы сейчас были бесполезны, чего уж скрывать. Сейчас все зависело от Патрика и только от него. И честно, было даже как-то все равно, если он проиграет — главное, чтобы жив-здоров остался. А остальное как-нибудь переживем.

Пожалуй, только сейчас, сидя около костра, в окружении спокойно спящих коллег я вдруг поняла, что не хочу их терять. Никого из них…

Этот турнир оказался своеобразной точкой невозврата, он открыл глаза на многое, и не только мне. И даже если официальная победа будет присуждена не нам, мы УЖЕ победили. Победили свои страхи, комплексы, победили свое прошлое.

А не победив его, жить дальше невозможно.

Кстати об этом.

— Какого это? — задумчиво глядя на язычки пламени, негромко спросила я у ровной тишины. — По ту сторону жизни?

— Там нет ничего, Дикая, — я знала, что он не спит, и совсем не удивилась, когда некромант неслышно поднялся и сел рядом со мной. — Пустота. Она везде, вокруг и внутри тебя. И если ты сможешь найти в ней хоть что-то, что вернет тебя обратно, ты воскреснешь. Проблема лишь в том, что все, что ты считал важным при жизни, теряет смысл там, в Чертогах Ириды. Власть, сила, знания… даже месть. Все это превращается в пустоту.

— Что привело тебя обратно?

— Ты знаешь ответ.

Я тихо хмыкнула.

Конечно, я знаю. В это можно поверить, и достаточно легко. Но только можно ли заново полюбить человека, которого ты уже когда-то любил? При условии, что он уже совсем не тот, кем был раньше? Как понять, что им движет сейчас: призрачные тени забытого прошлого… или все-таки нечто реальное, настоящее?

— Когда ты вспомнил меня?

— Когда увидел у Короля, я пришел к нему, пытаясь найти способ всё вспомнить, — некромант, сидящий рядом, не делал никаких попыток приблизиться, не настаивал на своем, просто констатировал факт. Он просто наконец-то рассказывал все, как есть, без утайки. — Многие магистры бьются над разгадкой инициации, и безрезультатно. Только полное очищение души и разума от всего способно вместить в себя умения пользоваться полученной силой. Эмоции становятся только помехой, они не дают ни шанса сосредоточиться. Это как пытаться написать заклинание на полностью исписанном листе пергамента. А полное очищение дает только…

— Смерть, — глухо констатировала я, даже не пытаясь вытереть со щеки влажную дорожку слез. — Поэтому мы так легко Амарок поместился в теле эльфа. И поэтому так легко создаются личи, способные вместить в себя огромный магический запас без малейшего ущерба. Просто потому…

— … что нечему наносить ущерб. Он пуст. Просто мертвое тело. Ни чувств, ни эмоций, ни мыслей.

— Я была у Короля несколько лет назад, — равнодушно произнесла я. — Если ты вспомнил, почему не нашел меня раньше? Я думала… думала о тебе все это время.

Голос безжалостно сорвался на жалобный, тихий всхлип, я опустила голову, уже не скрывая слез. И меня тут же привлекли к себе, крепко обняли, и вздохнули, поглаживая по голове:

— Прости меня, Кая. Я должен был это сделать раньше. Но не был уверен, что остался тем, кого ты когда-то любила. Я изменился внешне и внутри, все чувства значительно притупились. Я не знал, нужен ли тебе таким. Во мне словно жили воспоминания чужого человека. Не мои. А потом ты просто ушла, и твой след потерялся.

— Ты же мог меня найти, — тщательно роняя слезы на мужское плечо, кажущееся сейчас таким неуловимо родным, сипло выдавила из себя, даже не думая сопротивляться.

Да плевать на все произошедшее у Ириды. Для меня он всегда останется тем, кем был раньше, и никакая смерть этого не изменит!

— Мог, — не стал спорить Ворон. — Но я не посмел вернуться так просто. Ведь единственное, чего я добился, стала твоя боль и твое проклятие. Я не посмел объявиться как ни в чем не бывало после всего этого. И тогда я решил вернуть хотя бы твою силу с помощью турнира. Когда Ардет переманил на свою сторону Адептов Асканита, я не смог удержаться. Я хотел тебя видеть, Кая.

— А заодно и убедиться, что я могу полюбить тебя в любом виде? — не сдержавшись, я что есть силы ущипнула мага за ребра, желая сделать ему как можно больнее. И тут же обняла так, как не обнимала никогда раньше. Крепко, сильно, судорожно, почти желая задушить его и никуда не отпускать. — Я не хочу больше терять тебя. Ран, Ворон, или кто ты там еще. Не хочу!

— И не потеряешь, Кая, — обнимая так же крепко, выдохнул некромант мне в макушку. — Даю слово.

И я не знаю, почему, но наши обожаемые, вездесущие коллеги, никогда не упускающие случая вставить ехидную шпильку, на сей раз решили тактично промолчать. Сомневаюсь, что все крепко спали — не смотря на ситуацию, я явно слышала, как изменилось дыхание почти у всех. Скорее всего, бессовестно дрыхнуть продолжил только Ольри.

И именно по этой причине, благодаря полнейшей тишине, я первой заметила едва заметные изменения в атмосфере.

— Буря закончилась, — желая избежать дальнейших неловких разговоров о нашем дальнейшем будущем, весьма зыбком и пока слабо представляемым, я торопливо подскочила, вся оборачиваясь вслух. — Подъем!!

— Ну, наконец-то, — ушастая на ногах оказалась так быстро, что только подтвердила мои опасения на счет ее «крепкого» сна и таланта прирожденного шпиона. — Одна хорошая новость за другой!

— Ты б раньше времени не радовалась, — следом за ней поднялась Эрика. — Еще неизвестно, чей погодник победил.

— Если бы проиграл Патрик, шалаш бы давно атаковали, — заметил Альт, Курьяна согласно покивала, осматривая нетронутое нутро любимых растений, и возмущенно охнула, когда химеролог без лишних разговоров вспорол кинжалом ближайшую к нему стенку. Причем от следующего ее вопля подпрыгнул даже Ольри, вытаращив глаза и мотая головой!

— Курьяна, не кричи, — слегка поморщился Ворон. — У нас все равно нет выбора, побеги смерзлись между собой.

— Снег тает, — наконец пробившись наружу, сообщил Альт результаты недолгой разведки. — Но шалаш снаружи покрыт слоем льдом. Мороз спал, но оттаивать всё это будет сутками.

— Ну, раз мороза нет, значит, вперед, — скомандовала я, переглянувшись с остальными. Возражений, как это ни странно, не нашлось ни у кого, хотя травница явно дулась на всех и сразу, гневно топая носком сапога, сложив руки на груди и глядя на приличного размера дырку.

Мы ее стойко проигнорировали, гуськом выбираясь наружу. В любом сражении не обойтись без жертв, и если единственной с нашей стороны станет несколько растительных побегов — я только за всеми руками и ногами!

А в открытом поле тем временем, под чистым, чернильным небом с вкраплением сияющих звезд, медленно, но верно таял сверкающий в лунном свете снег…

— Красиво, — не удержавшись, тихо вздохнула выбравшаяся-таки наружу Курьяна.

Мы согласно покивали, выдыхая изо рта пар — не смотря на значительное потепление, воздух все еще был слегка морозным. Вокруг стояла тиши и благодать, на километр вокруг не было не единой живой души…

И только неподалеку, едва переставляя ноги, в нашу сторону ковылял высокий неопрятный сугроб.

Мы сначала даже не поняли, что это. На всякий случай насторожились и приготовились, но чем больше он приближался, тем отчетливее становились видны сосульки в волосах, иней, напрочь облепивший брови, белесый снежный покров на одежде, нереальная бледность кожи, отдающая в синеву, и одеревеневшие от холода конечности.

Ирида меня забери, да как он вообще передвигался в таком состоянии?!

Никак. Правильный ответ — никак, потому что едва расстояние между нами сократилось, как «сугроб», медленно качнувшись, рухнул как подкошенный прямо на растаявший пятак земли!

— Патрик!

Мы в доли секунды оказались около него. Если честно, признать в этой глыбе льда нашего погодника было весьма и весьма проблематично, и если б не Эрика, аккуратно стаявшая всю изморозь с его тела, не отогревая саму кожу, нам бы вряд ли удалось это с первого раза!

— Жить будет, — проведя краткий осмотр, с явным облегчением констатировала Ирисэль. — Гарантирую только простуду или воспаление легких, как минимум. Эй, герой, ты как? Ничего себе не отморозил?

— Н-н-н-нет, вроде, — слегка заикаясь, ответил бледный погодник, больше сейчас похожий на перемороженную рыбу из нашего погреба. — Но я победил!

— Да кто б в тебе сомневался, бестолочь, — фыркнула я, может быть и резко, но зато от всей души, скрывая за сарказмом нереальное, просто нереальное облегчение. Забрав протянутый им осколок льда, повертела его в руке и, хмыкнув, поинтересовалась на публику. — Народ, палец надо?

Вопль возмущения стоял… даже звезды глохли!

— Чего?!

— Спокойно! — примирительно выставила вперед ладони, демонстрируя покрытый коркой прозрачного льда чей-то средний палец. — Это, я так понимаю, трофей? Вихревы останки? Таки кто желает собрать себе ожерелье из конечностей поврежденных врагов?

— Некромантка до мозга костей, — возвела глаза к потолку Ирисэль, выхватывая у меня этот самый трофей. — Кому что, а ей лишь бы…

— Ирис.

— Че… — заикнулась было та, но резко оборвала свое восклицание на полуслове, глядя на Ворона, застывшего вдруг каменным изваянием ни с того ни с сего.

К счастью, что это означало, все прекрасно знали… Но, уже к несчастью, пока и понятия не имели, что же насторожило нашего капитана!

Шлеп… ши-и-и-ирк… Шлеп! Ши-и-и-ирк…

В полнейшей темноте и тишине, со всех сторон от нас, пока еще едва слышно и уловимо, раздавались странные звуки, до боли похожие на неаккуратные шаги. Такие, словно кто-то шел, неловко подтаскивая за собой ногу по свежему месиву из снега и грязи…

— Эрика, — прислушавшись к звукам, и к своим ощущением тоже, тихо попросила я, не спеша переходить на ночное зрение, чтобы рассмотреть возможных врагов, возможно приближающихся к нам… и медленно, но верно зажимающих нас в кольцо. И не торопилась я не потому, что не могла.

Я просто уже наверняка знала, кто это так эпично «крадется» к нам с других концов полей.

К счастью, стихийница поняла, что от нее хотят. Легкое, изящное движение ее руки, и вот уже над нашими головами вспыхнув огненный фейерверк, озаряя всё на многие сотни метров вокруг… и безжалостно освещая макушки тысячей зомби, волочившихся по наши души.

— Ардет, — сжав руки в кулаки, тихо скрипнула я зубами. — Даром времени не терял, да?

Он всегда был довольно посредственным демонологом. Да и некромант из него так себе, если честно. И хотя силенок у него предостаточно, по старой привычке он возьмет противника скорее количеством, чем качеством. Поэтому я уверена наверняка — среди окружающих нас мертвецов, скорее всего, мы не найдем ни упырей, не мало мало-мальски приличных личей. Где-то здесь неподалеку было обширное и довольно старое захоронение, на него-то наш визави и наткнулся, и им же воспользовался.

Конечно, зачем же играть честно?

Впрочем, кто сказал, что я так просто это оставлю?

— Эрика, найди Шакала, он наверняка где-то среди этой толпы, — по умолчанию переняла я командования на себя. — Курьна, земля промерзла, ты все равно ничего не сможешь сделать, так что с тебя присмотреть за Патриком. Ольри, ты с ней. Ирис… ты знаешь, что делать, целительная магия смертельна для мертвецов. Ворон, с тебя найти нашего знакомца, нейтрализуем его, уберем и криво шатающуюся недоармию.

— А что будешь делать ты? — только и поинтересовалась Ириска, вручив свою ценную сумку Ольри. Мальчишка взял ее, как величайшую драгоценность, прижал к груди и так зыркнул по сторонам, что стало понятно — зубами перегрызет горло противнику, но доверенное никому не отдаст.

— А я, — коварно ухмыльнулась я, разминая пальцы. — А я немного прорежу нестройные ряды. Готовы к сенокосу?

— Чур, я первая! — выдернув из рукава длинный металлический прут, Эрика стукнула им об землю. И, под довольным взглядом Ольри, его творение мигом разрослось и увеличилось, выпустив во все стороны тонкие огненные лучи, скользнувшие мимо нас и ушедшие далеко в поле видимости, заодно подкосив несколько особо ретивых зомбаков. И только с одной стороны тонкие лучи словно наткнулись на невидимую преграду, а вспыхнувшие было трупы чудным образом потухли, и двинулись вперед с завидным упорством, вызвав у магички довольный возглас. — Ага, вот ты где, Шакаленок проклятый!

Мы медленно проводили взглядом стихийницу, с радостным воплем поскакавшую прямо навстречу своему противнику, выкашившую ряды покойников в прямом смысле этого слова…

А потом все, как один, посмотрели на довольную моську артефактора.

— Чего? — явно почувствовав себя несколько неуютно, только и спросил Ольри.

— «Огненный жнец»? Серьезно? — вскинула я брови. — Боюсь спросить, какие еще занятные артефакты у тебя имеются в загашнике!

— Н-н-нет ничего, — отрицательно замотав головой, парнишка ухватил лежащего на земле Патрика и с тройным усердием поволок его в сторону шалаша. — Всё уже закончилось!

— И почему я ему не верю? — задала воистину риторический вопрос Ириска, и резко сорвалась с места, блеснув еще одной стальной палочкой. И, честно, я даже задумываться не хочу о том, во что она потом превратиться! Не эльфийка, конечно, а невзрачный стальной прутик в ее руке.

Ольри на самом деле тот еще затейник… и, как показала практика, лучшего артефактора, чем он, на свете нет! По крайней мере, в пределах Асканита и Эльтинора, и еще паре других королевств.

— Я не пущу тебя одну, — как только и Альт скрылся из виду, некромант не дал мне уйти, крепко прижимая меня к себе, удерживая пальцами подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. И его опасения не были беспочвенными: меня-то как раз не снабдили хитрым чудодейственным оружием. Вот только…

— Кто сказал, что я пойду одна? — просто улыбнулась я, поднимая руку и демонстрируя ладонь. Ту самую ладонь, на которой до сих пор красовалась татуировка в виде обычного, на первый взгляд, пёрышка.

К счастью, Ворон понял меня правильно и, коротко поцеловав, отпустил, чтобы тут же, скользнув во тьму, раствориться в ней без остатка, перемещаясь в другое место.

Я не сомневалась, что он найдет Ардета, и найдет быстро. Моя же задача состояла в том, чтобы сделать так, чтобы ему не мешали. И потому, как только вокруг меня не осталось никого, кроме медленно редеющей армии зомби, я тихо и довольно усмехнулась вслух, вкладывая в одно-единственное слово тонкую нить призыва:

— Амарок.

Высший демон не заставил себя долго ждать, и в тихом реве приближающихся голодных мертвецов, находившихся уже совсем близко, раздался ласково-насмешливый смешок:

— Развлекаешься, ребёнок?

— В меру своих скромных сил и возможностей, — усмехнулась я, оборачиваясь на знакомый голос, начиная понимать, что, как это ни странно, скучала по нашему Стражу. — Поможешь сделать праздник веселее?

Вместо ответа в воздухе красноречиво просвистели огненные клинки, прокрученные мертвыми, но как прежде сильными эльфийскими руками, умело сохраненными мной. И это был реальный повод для гордости!

— Потанцуем?

— Почту за честь, — вежливо склонила я голову, с удовольствием принимая и приглашение, и протянутые мне клинки, чувствуя какой-то невероятный душевный подъем и по-детски бесхитростную радость. — Потанцуем!

Пожалуй, если меня попросят когда-нибудь описать самый значимый бой в моей жизни одним словом, я буду знать, как это сделать.

Это был танец. Дикий, необузданный. Невероятный! И лишь глупец назвал бы его бесстрастным.

Я видела все, что происходило вокруг меня, и не только наяву. Благодаря артефактам Ольри, мое сознание будто бы раздвоилось во время сражения и, срубая одну голову за другой, я видела не только противников прямо перед собой, жаждущих растерзать зубами мою плоть, я видела еще и каждого члена своей команды.

Я словно со стороны наблюдала за тем, как Курьяна вскинула голову при приближении особо ретивых зомби, и как сделала все, чтобы застарелые, почти мертвые корни под ней пробили насквозь промерзшую землю, и вырвались наружу, со свистом разрубая мертвецов, как талые соседние сугробы.

Видела, как непривычно серьезная Ирисэль, сбросив с себя мертвеца, уже вонзившего гнилые зубы ей в плечо, чудом не прокусив плащ, испепеляет его чистой магией целительства. Она управляла своей силой, будто молниями, пучками разбрасывая вокруг, не думая о стремительно заканчивающимся резерве. Я будто чувствовала ее эмоции в тот момент, и знала — даже если ее магия иссякнет до дна, и она сама выгорит, она все равно найдет в себе остатки сил, чтобы вылечить тех из нас, кто пострадает. Если то потребуется, она и жизнь свою отдаст безо всякого сомнения, и сделает это так, как умеет только она: с саркастичной полуулыбкой на красивых губах, и вечно иронично заломленной бровью…

Я видела и сражение Эрики с Шакалом. Она добралась до него в считанные минуты, попросту выкосив значительную часть мертвецов своим огненным оружием. Я явственно ощущала капли пота, стекавшие по ее вискам от напряжения, видела его животный оскал и гнусные приемчики, со страхом замирала, когда она оказывалась на волоске от гибели. Видела, чувствовала, и понимала, что она сделает все, чтобы мы победили… и в том числе уйдет тихо и без слов, напоследок забрав нашего общего врага с собой в могилу.

Совсем рядышком, буквально в двух шагах, перемешивая воображение с реальностью, мой Высший демон методично и размеренно, без малейших усилий, косил ряды шедших на него мертвецов. Его не терзали муки совести, ему все равно, какого вида зомби встал перед ним: женщина, мужчина ли, старик или ребенок. Сам состоящий из мертвой плоти, поддерживаемой одной магией, он лучше других знал, что это всего лишь оболочка. Старая, порядком изгнившая, разваливающаяся, но все-таки опасная. Казалось, демону это доставляло лишь удовольствие. И все же — я знала, что он поддается установленным правилам и действует в определенных рамках лишь в угоду мне одной. Если б он на самом деле хотел, то скромной армии трупов уже давно осталась бы только жалкая горстка пепла.

Я ощущала Альтира неподалеку от себя, понимала, насколько сложнее остальных ему приходиться. Но он справлялся, несмотря ни на что. Со всей присущей ему звериной грацией и ловкостью, повелевая своими животными инстинктами, нежели разумом, он упорно шел к цели, с каждой новой минутой прорубая себе дорогу туда, где кипел основной бой.

Там, где за наши жизни, за нашу честь и репутацию сейчас бился Ворон.

Отбивая каждую новую атаку, со свистом рассекая воздух огненными клинками, снося головы и разрубая части мертвых тел, прущих на меня, я наяву видела, как проходил этот бой, слишком быстрый в реальном времени и невыносимо медленный для меня одной. Ардет здорово сэкономил на собственных силах, создав армию простых мертвецов. И то, чему он научился за долгое время, что мы не виделись, все свои знания и умения, он бросил на то, чтобы победить своего давнего врага и соперника.

Но я знала, практически была уверена в том, что на этот раз ему не устоять. Ран и тогда был готов отдать все и даже больше за меня одну. Теперь же… теперь ему было, за что бороться вдвойне. За себя, за меня, за нас всех.

Я пропустила тот момент, когда не слишком сильное, но ощутимое заклинание ударило мне в плечо, опрокинув на землю. В тот момент я засомневалась на миг, всего на миг! Когда передо мной встал ребенок, точнее, его труп. Мертвая девочка лет десяти на вид, целая и едва тронутая тленом — она казалась почти живой, просто сильно больной и уставшей. Она замерла напротив меня, сжимая в ладошке безвольно повисшего плюшевого медведя, покрытого слоем первой пушистой плесени… И на миг моя решимость дрогнула.

Я понимала, что она уже давно мертва, и что передо мной лишь куски гниющей плоти, которая ничего не чувствует, разваливается и собой не управляет, которую уже изнутри давно сжирают черви. И всё же, я не смогла вовремя напасть, и мгновенно расплатилась за свою не до конца очерствевшую душу.

Отлетев на мокрую от талого снега землю, я прекрасно понимала, что этот удар мог стать для меня роковом. Но! По неизвестной причине, напавший на меня некромант, вставший напротив, очевидно не ставил своей целю убить меня сразу. Он явно ждал и жаждал поединка, многозначительно ухмыляясь и подкидывая на руке энергетический шар насыщенного изумрудно-зеленого цвета, ожидая, пока я, наконец, поднимусь на ноги. И он даже уничтожил собственноручно парочку ретивых зомби, возжелавших срочно меня скушать!

Но, стоило мне только занять позицию напротив, как самого Сумрака (а это был именно он), за долю секунду до нападения, просто снесло с места огненным, размытым пятном!

— Амарок, нет! — узнав напавшего, возмутилась я, указывая клинком в сторону мага, теперь болтающегося на вытянутой руке демона. — Это моя жертва!

— Да неужели? — коротко усмехнулся тот, продолжая безжалостно сжимать горло повиснувшего в воздухе Сумрака, рассматривая его при этом как дождевого червя. — Считаешь его достойным противником?

— Уж какой есть, — машинально огрызнулась я. И только потом, сообразив, что несу, тряхнула головой. — Да какая разница? Отдай!

— Нет, ребенок, — лицо мертвого эльфа озарила некрасивая, жестокая улыбка, отсекающая напрочь все мои дальнейшие попытке договориться. — Не отдам. Неужели ты думала, что я тебе позволю выйти на поединок, заранее обреченный на провал?

— Приятно видеть, как ты веришь в мои силы, — воткнув клинки в землю, покрытую грязью, старой свернувшейся кровью, конечностями и частями тел, ядовито заявила я, не обращая внимания на то, что вокруг по-прежнему шел бой, до окончания которого осталось, если я правильно рассудила, всего ничего.

— Я знаю, каковы твои силы, ребенок. В этом вся проблема.

— Это будет честный поединок, — тщетно пытаясь отцепить синеватые пальцы от своей шеи, прохрипел отчаянно задыхающийся Сумрак. — Даю слово!

Вместо ответа глаза демона вспыхнули адским огнем, и я знала, что это означает. В любой другой момент неосторожное заявление Сумрака стоило бы ему жизни — уже сейчас его когти с силой впились в бледную кожу шеи, моментально прорезая ее, чудом не задев жизненно важную артерию. Вниз заструилась алая кровь… но Амарок лишь швырнул мага на землю, брезгливо поморщившись:

— Мальчишка. Что стоят твои слова на самом деле, когда ты уже бросил вызов Проклятой? Той, которая давно лишена своих способностей?

— У нее есть силы Ворона! — с трудом откашлявшись, попытался возразить некромант, и зря — его жалкие потуги были оборваны на полуслове ногой в тяжелом сапоге, наступившем ему на грудь.

— И ты всерьез думаешь, что она ими воспользуется? — тихо, очень тихо усмехнулся Амарок, пока я гадала, откуда же наши соперники могли узнать подобную информацию.

Хотя, сейчас-то, какая к Ириде разница?

Демон был прав. Для победы в турнире я бы вряд ли пошла на подобное, и не стала бы активировать татуировку на ладони, даже в ущерб себе. Я хотела сыграть честно. Даже удивительно, насколько хорошо он меня знает! Хотя… что еще стоило ожидать от Высшего?

— Мелкий, ничтожный человечишка. Ты ничего не знаешь о чести, — Амарок растянул губы в презрительной улыбке-оскале, делая широкий жест рукой. — Тот, кому ты поклонялся, уже пал. Ты остался последний. Что выбираешь теперь, позорное бегство или храбрую, но глупую смерть?

Сумрак всегда поступал по совести. Ну, оглядываясь на те понятия совести, что он сам себе придумал и соблюдал. И сейчас, когда подтверждая слова демона, вокруг нас упали оставшиеся зомби, будто скошенные огромным невидимым мечом, некромант поступил так, как поступать явно не стоило — он бросил в меня заклинание, видимо, пытаясь последним отчаянным поступком выйти победителем в этой нелепой схватке.

Но сделал лишь очередную глупость: заклинание не долетело до меня несколько метров, просто растаяв в воздухе, а глаза Стража вспыхнули радостным, хищным пламенем:

— Неправильный ответ.

— Аморок, нет! — понимая, что будет дальше, я метнулась вперед, успев повиснуть на руке мертвого эльфа как раз в тот момент, когда он взмахнул огненным клинком…

И мир вокруг нас дрогнул, размывая свои границы!

Легкое потемнение в глазах, головокружение, и мы снова, как деревянные куклы, распылись в разные стороны по мраморному, натертому до блеска полу парадного зала академии Эльтинора.

Люди вокруг нас взорвались аплодисментами. Приветствуя победителей, они рукоплескали без устали, свистя и улюлюкая, и даже те, кто сидел, поднимались своих мест.

И, как это ни странно, победителями сегодня стали мы…

Мы все были здесь. Уставшие, грязные, заляпанные грязью, слизью и кровью, потерявшие на несколько минут ориентацию в пространстве, еще не понимающие толком, что случилось на самом деле. Мы даже не знали, ранен кто из нас, или нет!

Но все были живы, и это главное.

Первым, тяжело опираясь на свой шест, поднялся Альтир, мутным взглядом осматривая пространство вокруг. Пожалуй, ему пришлось тяжелее всех, ведь химерологи абсолютно не предназначены для поединков с нежитью, и с сырой силой, зовущейся некромантией. Но Альт справился с ней, как и справлялся всегда. Я никогда в нем не сомневалась и сейчас, видя его на ногах, чувствовала ни с чем несравнимое облегчение.

Второй, криво усмехаясь, рывком поднялась Ириска, по праву доказавшая ни нам, и даже ни зрителям, а самой себе, что она на самом деле достойна носить имя королевской династии эльфов. И не важно, чем она ранее заслужила изгнание и все обвинения в свой адрес: сейчас, как никогда раньше стало понятно, что она в действительности не просто Ириска. А Ирисинэль из Дома Белых Кленов…

Следующей же на ногах, с присущей ей грацией и достоинством, оказалась Эрика, самая сильная стихийница из всех, кого мне когда-то приходилось знать. В ее руках до сих пор оставалась стальная коса, объятая пламенем, и магичка даже не думала ее убирать или прятать. И теперь, как мне казалось, легендарный «Огненный жнец» станет не только названием ценного и сильного артефакта.

Заметно стушевавшемуся Ольри явно было немного не по себе от столь пристального внимания, но всё равно, мальчишка улыбался. Он просто радовался, он просто был счастлив… Он просто, наконец-то, почувствовал себя значимым, ведь все его труды сослужили хорошую службу и имели немалый вес в не самой легкой из побед.

Курьяна же тихо хмыкнула, снимая опостылевшие очки, глядя на них так, как никогда раньше. И судя по ее лицу, потерявшему всякое ребячество, я понимала, что больше она их никогда не оденет. Теперь не было нужды прятаться за ними — скрывать свое прошлое, свою неуверенность, свои страхи и боязнь в чем-то ошибиться. Она все это пережила и теперь, кажется, была готова сделать уверенный шаг навстречу своему будущему.

Как и Патрик, нашедший в себе силы подняться, правда, прижимающий к груди обмороженную руку. На его губах была та же робкая улыбка, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что погодник сейчас чувствовал. Благодаря мне, или вопреки всему, он наконец-то в себя поверил. И это, по-моему, стоило дороже всех наград, обещанных за участие в турнире!

Я ж поднялась одна из последних, торопливо оглядываясь вокруг. Как и ожидалось, Амарока нигде не было, и я была не совсем уверена, что его вообще видели зрители и организаторы соревнований. Да, даже если и видели, не все ли равно?

Не он обеспечил нам победу, он лишь не дал мне выйти на поединок, заранее обреченный на провал. Почему он это сделал, чем руководствовался, и почему ему не все равно — это уже дело десятое. Самое главное, что тот, кто выиграл на самом деле, живой и не пострадавший, был здесь, среди нас…

Только сейчас, не обращая внимания на шум вокруг, бесцеремонно расталкивая остальных участников своей команды, я как никогда раньше поняла, что не смогу потерять его еще раз. Не теперь, когда все самое ужасное осталось позади, и все недомолвки и обиды канули в Бездну!!

В объятия Ворона я влетела молча, стаскивая его талию так, что едва не сломала ему ребра. И некромант ничего не произнес — я слышала только едва уловимый вздох облегчения, и его руки, сомкнувшиеся на моем теле так, что дышать стало невозможно, сказали обо всем куда лучше всяких долгих речей.

Что до всего остального, на творившееся вокруг сумасшествие нам ровным счетом не было никакого дела…

Ровно до той поры, пока не раздался звук еще нескольких упавших тел.

— Минутку, — моего некроманта тут же как подменили.

Изменение атмосферы вокруг он заметил раньше меня и, разомкнув объятия, шагнул куда-то назад, в сторону, откуда явственно слышались тихие стоны вместе с ругательствами сквозь сжатые губы — это так нелицеприятно прибыли наши бывшие соперники. Но… бывшие ли?

— Ты, — схватив за ворот плаща лидера, выловив его из кучи остальных, Ворон поднял своего персонального врага и с силой приложил его о ближайший стол, раскидав его телом кубки с вином и тарелки с угощением. — Сними проклятие. Немедленно.

Я моргнула, не в силах поверить в увиденное. Либо мое уставшее воображение решило поиграть со мной в игры… Либо взгляд некроманта сейчас до боли напоминал бескомпромиссный взгляд Амарока. Конечно, это могло быть всего лишь игрой сознания — для наблюдателей турнира вряд ли прошло несколько часов, хотя, по нашим ощущением, миновало не меньше суток.

И всё же. Даже интонации у них были один в один!

К счастью, долго мучиться напрасными волнениями мне не дали, Ворон явно не был настроен на долгие уговоры. Он даже повторять свою просьбу не стал, просто швырнул Ардета на пол, аккурат к моим ногам.

Значительно потрепанный, грязный, окровавленный, с трудом поднимаясь, он не стал спорить!

Он даже не смотрел мне в глаза, только морщился от боли, поднимая руку, растопыривая пальцы в мою сторону. И я не думала, что он вот так просто согласится, и тем более, я даже не догадывалась, как всё это будет происходить, однако, проклявшая меня магия хлынула из меня так быстро, будто только этого все время и ждала!

Она стремительно и тщательно собирала все свои осколки, все свои крохи, и изгоняла их из моего тела, заставляя его меняться на глазах. Когда проклятье было наложено, я думала, что умру от боли, но теперь же было всё совсем по-другому.

Кожа начала светиться изнутри, изменяя не только свои свойства, но и изменяя внешний вид. К сожалению, со временем, проклятье въелось в меня настолько, что начало разрушать изнутри, даже если я не пользовалась магией вовсе. И теперь я буквально ощущала всем своим нутром, как изменяются и восстанавливаются все внутренние органы, а с ними и кровоток. Восстанавливались поврежденные, ослабшие мышцы, возвращалась к ним сила и упругость, которой так не хватало мне все эти годы. Дышать становилось легче с каждым вдохом, чувствовался какой-то странный подъем как и физических сил, так и душевных — мне как раньше снова захотелось жить.

Кожа начала светиться, приобрела былую матовость и упругость. Кажется, даже моя фигура слегка изменилась! Взгляд стал четче, зрение лучше, губы вмиг перестали сохнуть и трескаться, полность восстановилось утраченное обоняние. Я практически чувствовала, как укрепляются суставы и кости, как начинают отрастать волосы!

И не могла не заметить, как постепенно они удлинились и снова приобрели густоту, объем и прежний, тот самый редкий, роскошный перламутрово-черный цвет.

И эти изменение не были попыткой выдать желаемое за действительное или игрой моего воображения — их заметила не только я одна.

— Черная жемчужина Эльтинора, — не в силах отступить на шаг, негромко усмехнулся Ардет, вспомнив мое старое прозвище еще до того, как мои волосы и руки перестали светиться. В его словах уже не было презрения, как не было и жестокости, и жалости, и ненависти — теперь в них была только горечь. Горечь от того, что он когда-то совершил собственными руками, от того, что натворил, или от того, что потерял навсегда. Кто знает, что он на самом деле испытывал в этот момент?

— Нет.

Среди утихших аплодисментов, вместе с коротким замечанием вдруг послышался звук приближающихся шагов. Толпа, затихая окончательно, расступилась, давая дорогу тому, кто на самом деле всё это затеял — она давала дорогу Королю. Он остановился в нескольких шагах от нас, с видимым удовольствием рассматривая не только меня. Теперь он рассматривал всех нас. И довольно произнес, улыбаясь, ставя точку не только в соревнованиях, но и во всей этой истории, давая мне не только новое прозвище, но и новый отсчет нашей новой жизни:

— Дикая жемчужина Асканита.