Дикая связь

Глава 18

Мне снова приходится отпрашиваться с работы, и хотя Глория абсолютно не против, я чувствую себя чертовски раздраженной из-за этого. Гейб быстро указывает на то, что все сообщество Одаренных уже знает, что произошло на лужайке перед печально известным поместьем Дрейвенов, и что Глория ни за что не захочет, чтобы я работала на нее, пока все еще чертовски зла из-за всего этого, но это только напоминает мне обо всех бесхребетных, слабых Одаренных высшего общества, которые смеют осуждать моих Связных.

Я пишу самую злобную работу по одаренным 101 из всех существующих и готовлюсь к тому, что Норт поставит мне за нее неудовлетворительную оценку.

Я также не могу найти в себе силы заботиться о нем, потому что он был таким козлом по отношению ко мне из-за своего существа. Не знаю, почему меня это так беспокоит, но у меня в груди щемит от того, как они все говорят о его существах.

Почему он позволяет им всем так говорить? Почему он позволяет существам одичать, почему они отбиваются от него и ранят его, когда у Нокса все натренировано до совершенства?

Все это не имеет для меня смысла, поэтому я в злобном настроении.

После обеда Гейб отправляется домой к маме, колеблясь, прежде чем поцеловать меня в щеку, потому что, как мне кажется, он немного опасается моего нрава. Атлас проводит утро со мной, но потом уходит в свою комнату, чтобы позвонить сестре по видеосвязи. И снова я понятия не имела, что у него есть старшая сестра, и когда я хмуро смотрю на него, он лишь усмехается.

— Не то чтобы я держал ее в секрете! Я просто забыл, что ты не в курсе событий в семьях Одаренных высшего уровня. Аурелия старше меня на пять лет, у нас один отец, но разные мамы. Она – Центральная из четверки Одаренных, и, чтобы ты была в курсе, я ненавижу троих из них.

Я поднимаю на него бровь, и он хмыкает. — Джерико приличный, но остальные трое – высокомерные, напыщенные засранцы, которые были бы полезнее для моей сестры, если бы исчезли навсегда. Это все, что я собираюсь сказать, иначе ты можешь осудить меня за то, что я их так ненавижу.

— Как будто я буду осуждать тебя за это. Черт, я помогу тебе убить их, если ты действительно этого хочешь, — говорю я, только наполовину шутя.

Ну, я не шучу насчет помощи ему вообще. Я полушутя предлагаю эту идею на рассмотрение нам обоим.

Как только я остаюсь одна, я принимаю самую длинную ванну в мире. Я использую пенную ванну и хихикаю над ней, как ребенок, а когда Брут вылезает из-за моего уха, чтобы посидеть со мной среди пузырьков, я влюбляюсь в него еще больше. Он начинает в своей маленькой форме и скользит по поверхности воды, но через минуту он вырастает, пока не занимает большую часть ванны, чем я.

Он принюхивается к пузырькам и щелкает зубами, хотя просто проходит сквозь них, как призрак, очаровательный и совершенный во всех отношениях. Я начинаю задаваться вопросом, как, черт возьми, здесь оказалась.

Не в ванне, а здесь, в этом доме, со Связными, к которым, несмотря на все мои усилия, я все больше привязываюсь. Я знала, что в тот момент, когда впущу свой дар обратно, мои узы будут только крепнуть, но я не была готова к тому, как быстро они заползут мне под кожу и закрепятся там, став жизненно важными для моего существования во всех отношениях.

Мне конец.

Неважно, что Киран сказал, что они сменили тактику и ждут, что последует за мной, если… если этот человек придет сюда за всеми нами, мы покойники.

Блядь.

Я не позволяла себе думать о нем годами, и не зря, мой дар начинает реагировать в груди только от того, что я признаю его существование.

Брут замечает это и начинает тыкаться носом в мое лицо, прижимаясь ко мне и пытаясь вытащить меня из кошмара, кружащегося в моей голове. За время, проведенное в бегах, я научилась многим приемам, чтобы справиться с травмой, но самым эффективным из них было блокирование. Сдавливание воспоминаний до тех пор, пока все они не окажутся в крошечной коробочке в глубине моего сознания, обмотанной предостерегающей лентой, чтобы никто не мог ошибиться, что это мой собственный маленький ящик Пандоры.

Мой телефон пикает на полу рядом с ванной, и я вытираю дрожащую руку о полотенце, когда беру его.

— Что происходит? Я выломаю дверь, если ты не возьмешь это под контроль в ближайшее время, — говорит Грифон без всяких формальностей и любезностей.

Мой голос немного дрожит, когда я отвечаю ему: — Что ты делаешь за моей дверью, когда у входа беспорядок, который нужно устранить? Или ты уже все убрал? Это не очень похоже на «лидера ТакTим» с твоей стороны.

На заднем плане раздается ропот, но он не обращает внимания. — Я разбираюсь с беспорядком. То, что произошло сегодня утром, взбудоражило тебя, и мы многое сделали, чтобы взять твои узы под контроль. Что тебе нужно, чтобы успокоиться? Ванна не помогает.

Я смотрю на Брута и поднимаю свободную руку, чтобы почесать его за ушами, стараясь не вздыхать слишком громко в трубку. — Ванна – это то, что вывело меня из себя; я выйду. Я не могу сегодня оставаться наедине со своими мыслями.

Он помолчал мгновение, а затем сказал: — Если ты возьмешь себя в руки, то можешь выйти и посидеть с Нортом и со мной, пока мы обрабатываем Связных Шарпа. Это позволит тебе выбраться из дома на пару часов.

Хм.

Это действительно звучит интересно, и я определенно смогу узнать больше о том, что, черт возьми, происходит с советом, без необходимости говорить об этом с Нортом.

Я поднимаюсь на ноги и хватаю полотенце. — Дай мне пять минут, чтобы одеться, и я выйду.

— У тебя две минуты до моего ухода, шевели задницей.

Чертов Связной.

***

Выйдя из ванной, я обнаружила пустую спальню, но одежда лежала на моей кровати, ожидая меня. Это немного самонадеянно, но если это не подводит итог Грифону, то ничто не подведет.

Я натягиваю черные джинсы, белую футболку и кожаную куртку, а затем засовываю ноги в идеальные кожаные ботинки, не удосужившись проверить, как выгляжу. Это очень похоже на экипировку ТакTим, и я уверена, что в этом и был весь смысл. Я буду находиться рядом с полностью обученными солдатами, пока они работают, платье было бы непрактичным.

Я отправляю Атласу быстрое сообщение и щелкаю пальцами Бруту, чтобы он следовал за мной. Ему не очень хочется снова заправляться мне за волосы, не при таком количестве незнакомых людей в поместье, поэтому он сохраняет свой гигантский размер, когда мы вместе спускаемся в фойе.

Горничные и члены ТакTим, копошащиеся повсюду, избегают меня, прижимаясь к стенам, когда мы проходим мимо них, и Брут ведет себя с ними идеально мягко. Он не огрызается и не фыркает ни на кого из них, держась рядом со мной.

Норт, Грифон и Киран ждут меня в фойе, тихо переговариваясь между собой и поднимая глаза, только когда слышат мои шаги по мраморному полу.

Грифон бросает на меня взгляд. — Я сказал две минуты, и кошмар не может прийти вот так. Он либо в твоих волосах, либо остается здесь с Ноксом.

Мои глаза сужаются на него. — Я была вся мокрая, когда ты пригласил меня сюда, а Брут дергается из-за толпы. Если ты хочешь, чтобы он спрятался, то тебе придется подождать, пока мы снова не останемся одни, потому что он на взводе.

Норт качает на меня головой, и Бруту это также не нравится. Мне приходится встать перед ним, когда он начинает рычать на моего Связного. Это немного напрягает меня, потому что они все снова смотрят на меня, как будто я понятия не имею, что делаю, в то время как я никогда в жизни не была так уверена в чем-либо, как в этих существах.

— Честно говоря, я не понимаю, как ты можешь быть на плохой стороне существ, когда ты буквально отвечаешь за них! У тебя настоящий дар, Дрейвен, — бормочу я, протягивая руку к Бруту и пытаясь заманить его обратно в свои волосы.

Он не хочет, но я удерживаю его взгляд своим, не отступая ни на дюйм, и в конце концов он немного хнычет, сжимаясь, забирается обратно на мою руку и укладывается за моим ухом, как идеально послушный хороший мальчик, которым он и является.

Я слышу, как вся комната выдыхает, когда его больше не видно, и я снова сомневаюсь в силе всех этих членов ТакTим, если они действительно так боятся моего любимого Брута.

— Мы потеряли достаточно времени. Олеандр, ты поедешь со мной в офис совета. Грифон и Блэк встретят нас там с заключенными, — говорит Норт, открывая дверь в гараж и протягивая руку, словно приглашая меня пройти.

Я поднимаю бровь на Грифона, потому что это определенно не было частью сделки, а он просто кладет одну из своих больших рук мне на поясницу, чтобы легонько подтолкнуть меня в сторону Норта.

Ублюдок.

Рэйф, водитель Норта, открывает для меня дверь одного из Роллс-Ройсов, и я благодарю его, скользнув на заднее сиденье. Мне приходится подвинуться и для Норта, но это гораздо менее неудобно, чем в прошлый раз, когда я была заперта здесь с ним.

Чудеса, которые сделали с нами последние несколько месяцев.

Он одет в другой костюм, чистый и отглаженный до совершенства, и хотя он выглядит более усталым, чем обычно, это гораздо лучше, чем сегодня утром.

Рэйф выводит машину с подъездной дорожки, не задев ни одной из огромных ям на подъездной дорожке, что делает его, по моему мнению, экспертом, и я стараюсь не пугаться того, сколько соседей Дрейвенов открыто выходят на улицу и смотрят, как мы проезжаем мимо.

Можно подумать, что после нападения на этой самой улице они затаились в своих смехотворно огромных особняках, хватаясь за жемчуг и опасаясь за свою жизнь.

— Ты не можешь просто так ввязаться в конфликт, как сделала это сегодня утром. Ты понятия не имела, что мы планировали и представляют ли люди, с которыми мы столкнулись, реальную опасность для тебя, — говорит Норт, его глаза пристально смотрят на меня, пока я пытаюсь избежать встречи с ними.

Отлично.

Вот лекция, в которой я никогда не нуждалась.

Я держу рот на замке и просто киваю вместе с ним, надеясь, что моего молчания будет достаточно, чтобы он оставил это дерьмо в покое, но, конечно же, это не так. Это Норт Дрейвен, член совета и просто помешанный на контроле человек.

Он не мог ничего упустить, если бы это означало сделать перерыв в отношениях со мной.

— Если ты отказываешься рассказать нам что-нибудь о своем даре, тогда тебе нужно просто остаться в стороне и позволить нам сделать все за тебя. Не зная о рисках, ты – обуза.

Мне нужно сменить тему и быстро. — Почему ты не позволил мне помириться с твоим существом? Ты действительно ненавидишь меня так сильно, что радуешься, когда он думает, что я злюсь на него?

Глаза Норта сверкают на меня, а челюсть напрягается, когда он говорит сквозь зубы: — Я не ненавижу тебя, а он ничего не думает, пока его здесь нет. Он – бездумный кошмар, а не щенок, которому можно дать имя и приручить. Даже ты не настолько наивна, чтобы так думать, Фоллоуз.

Ах, опять моя фамилия? Да пошел он. — Августин. Август кратко.

Он качает на меня головой, но я продолжаю: — Если ты не собираешься назвать его, тогда я назову его так. Август и Брут хорошо сочетаются, ты должен позволить мне взять его. Мы можем стать совместными родителями. Он будет у меня раз в две недели. Может, он будет менее ворчливым, если ты не будешь постоянно держать его взаперти. Брут обожает сворачиваться калачиком в моей постели, бегать на беговой дорожке, черт возьми, купание – его любимое занятие, если только я использую тонну пены для ванны.

Если бы я думала, что мне это сойдет с рук, я бы сфотографировала лицо Норта прямо сейчас, потому что я никогда не видела ничего более совершенного, чем ужасающее неверие на лице этого человека.

Я снова поворачиваюсь к окну и смотрю, как закрытый район исчезает и превращается в оживленное шоссе. Нам не везет, и мы проезжаем все светофоры по пути к офису совета. Грифон и Киран едут на затемненном фургоне позади нас, и когда я оглядываюсь на них, то стараюсь не задохнуться от зависти.

Грифон ухмыляется и смеется вместе с Кираном.

Я видела его смеющимся только один раз, и это был его смех надо мной. Возможно, он объяснил мне это, и я немного меньше страдаю по этому поводу, но он выглядит намного моложе и сексуальнее, когда излучает радость своему другу. В нем нет ни капли настороженного, угрюмого напряжения, и я хочу искупаться в крови Кирана за то, что у него есть такая версия его, когда у меня ее нет.

— Прекрати все, о чем думаешь, и успокойся. Я потратил много времени, чтобы объяснить членам совета и работникам, что ты не представляешь опасности для нашего сообщества. Мне не нужно, чтобы ты появлялась здесь с пустыми глазами и доказывала, что я не прав, — бормочет Норт, и я снова поворачиваюсь лицом к передней части машины.

Правильно.

Надеть фасад идеально послушной, спокойной, скучной девушки. Мне нужно мило улыбаться и притворяться, потому что информация, которую я могу узнать сегодня, того стоит.

Если я не хочу, чтобы меня нашел этот человек, то мне нужно собраться с мыслями и сыграть роль.

— Я буду держать свои узы под контролем, — бормочу я, и глаза Норта устремляются на здание перед нами, пока Рэйф везет нас в подземный гараж. Там везде есть освещение, так что на самом деле там не темно, но ряды роскошных автомобилей все равно свинцовым грузом оседают у меня в нутре.

Норт наклоняется ко мне, чтобы снова прошептать: — В этом здании мы всегда выступаем единым фронтом. Даже когда я не согласен с кем-то из Связных, я никогда не обсуждаю это в открытую. Будет лучше, если ты оставишь свои комментарии при себе, пока мы не вернемся в поместье.

Моя челюсть сжимается, но я резко киваю головой.

На самом деле, это очень хорошая политика, потому что слабость никогда не выставляется напоказ, но сейчас мне кажется, что это немного оружие в мою сторону.

Рэйф паркует машину и тут же выходит, чтобы открыть дверь для Норта и меня. Я делаю последний вдох, сидя в машине, чтобы убедиться, что спокойна и, самое главное, чиста.

На лице Грифона, который ждет у затемненного фургона через пару парковочных мест, когда я выхожу из машины, мелькает хмурый взгляд, но он ничего не комментирует и не делает. Он просто выглядит суровым, когда открывает заднюю дверь с Кираном, и они вытаскивают двух женщин, которые были связаны с Шарпом.

Вплоть до тех пор, пока его не съел заживо мой драгоценный Август.

— Мы отправим их вниз. Ты идешь с нами, Оли, или отправишься в долгий путь с Нортом?

Я хочу побежать прямо за Грифоном, но бросаю взгляд на Норта. Сейчас я могу вести себя хорошо.

Даже если подавлюсь, я смогу это сделать.

— Иди с Грифоном. Мне нужно поговорить с Пен, а у тебя, похоже, с ней проблемы.

Тьфу, да пошел он.

Я думаю спокойные мысли, пока без слов направляюсь к Грифону, мои ботинки громко стучат по бетону, когда я немного топаю. Не делай ничего, что может показаться «грубым», Оли. Я хочу занять более высокое положение, чтобы убедиться, что им нечем будет меня потом швырнуть.

Мы заходим в служебный лифт, и Грифон нажимает кнопку самого нижнего уровня. Я делаю глубокий вдох по поводу того, что снова оказалась в ловушке под землей, и думаю, что они оба неправильно это понимают.

Киран, похоже, решил, что мы теперь друзья, и наклоняется ко мне, чтобы прошептать: — Что не так с Пенелопой? Она немного зануда, но достаточно хороший человек.

Это еще более оскорбительно, потому что меня он возненавидел с первого взгляда. Грифон бросает на него взгляд, и его глаза вспыхивают. — Узы Оли невзлюбили ее. Пен не сделала ничего плохого, это просто помутнение рассудка из-за Связи.

— Сколько секретарш Норт перетрахал? Есть ли точное число или мне просто продолжать гадать, как часто это происходит? — говорю я очень милым тоном.

Киран отшатывается от меня, бормоча под нос: — Не хрен ввязываться в это дело. Дрейвен сам разберется.

Я поднимаю бровь на Грифона, но он только пожимает плечами. — Ты не можешь так говорить, Связная.

О, он понятия не имеет. Ни малейшего понятия, сколько я могу говорить об этом, и все же никто из них… нет. Перестань думать об этом, Оли.

Я делаю вдох и напоминаю своим узам, что мужчины – не дерьмо.

Двери лифта снова открываются, и Грифон берет инициативу на себя, кивком головы показывая мне, чтобы я следовала за ним через бетонно-стальной кошмар перед нами.

Тюремные камеры.

Офисы совета построены поверх тюремных камер, и все они заполнены Одаренными, которые, я надеюсь, являются Сопротивлением, а не просто людьми, которые не могут платить налоги или пьют в общественных местах.

Я стараюсь не заглядывать в камеры. Я не хочу никого там узнать. Они все реагируют, когда мы проходим мимо, кричат, орут, бьются о стекла. Я хочу повернуться на пятках и убраться отсюда.

Но заставляю свои ноги продолжать идти.

— Просто не обращай на них внимания, это остатки лагерей, за которыми охотились Норт и Нокс, — говорит Грифон, его голос доносится до меня, и я поднимаю на него взгляд. Он выглядит обеспокоенным, особенно когда я вздрагиваю, когда мы подходим к концу, и одна из заключенных бьет кулаками по стеклу.

Я не должна смотреть.

Я знаю, что не должна, но звук притягивает мой взгляд, и я оказываюсь лицом к лицу с Карлин.

Она выглядит гораздо хуже, чем когда я видела ее в последний раз. Ее волосы немного отросли, под глазами – мешки, но самое страшное в облике самого сильного испытателя Сопротивления то, что на этот раз она сразу же узнает меня.

— Заклинательница, — шипит она на меня, и я бросаюсь к Грифону, протискиваясь в смотровую комнату для допросов раньше них, лишь бы оказаться подальше от нее.

Киран входит за мной, открывает дверь, чтобы пройти прямо в комнату для допросов, как будто он ничего не слышал, но Грифон просто пропихивает свою пленницу в дверь и закрывает ее за ней, оборачиваясь ко мне.

— Как она только что назвала тебя?

Я моргаю, глядя на него. — Не заставляй меня лгать тебе.

Он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам. — Она только что назвала тебя…

— Пожалуйста, не говори этого. Пожалуйста, не говори Норту, или Ноксу, или кому-нибудь еще. Пожалуйста, просто, пожалуйста, не надо.

Он дергает себя за волосы, собирая их назад, чтобы завязать там, где они выбились. Я смотрю через двустороннее стекло, как Киран закрепляет обеих женщин на своих местах. Они не произнесли ни слова и не попытались сбежать, но сияние глаз Грифона прекрасно это объясняет.

Он отключил их мозги, все их части, которые могли бы попытаться убежать или сражаться, оставив после себя послушных, ходячих зомби.

Между нами повисает напряженная тишина, я подавляю панику и страх, нахлынувшие на меня, пытаясь сдержать свои узы. Все в порядке. Если они все узнают обо всех моих дарах, они либо отпустят меня, либо запрут в одной из этих маленьких камер.

Я смогу удержать себя от причинения вреда людям в любом из этих сценариев, это не худший из возможных вариантов. Я собираюсь рационализировать это до того момента, пока Норт не войдет сюда и не потеряет рассудок из-за всего этого.

Когда дверь снова открывается и Киран входит в комнату наблюдения, он смотрит между нами. — Мы будем игнорировать то, что она только что говорила о твоей Связной…

— Ничего. Она ни говорила о нашей Связной ни единого слова, — сообщает Грифон с острым взглядом, и Киран отрывисто кивает, бросая это, как и подобает настоящему командиру.

Я почти теряю сознание от облегчения, но сомневаюсь, что слышу об этом в последний раз.