Дурная кровь

ГЛАВА 21

В представлении Майкла, вечеринка означала арендованный парк аттракционов.

— Я хочу знать, сколько это стоит? — спросил Дин.

— Сомневаюсь, — ответил Майкл. — Я хочу знать, почему ты боишься добавлять в свой гардероб цветную одежду? Почти наверняка нет!

Когда мы встретились впервые, мне казалось, что Майкла сложно профилировать. Но теперь я поняла. Чтение эмоций не было его единственным средством выживания. Он научился не чувствовать, превращать всё в шутку, не обращать внимания на правду, которая изменила весь его мир.

Мельком взглянув на Селин, я поняла, что они разделяли эту черту. Уголки её губ приподнялись в безмятежной улыбке.

— Неплохо, — сказала она Майклу, глядя на горящие вдалеке огни колеса обозрения.

— Что я могу сказать? — ответил он. — Хороший вкус — это семейное.

В его словах звучал оглушающий подтекст.

Слоан нахмурилась.

— Количество вкусовых рецепторов человека действительно передается по наследству, но, насколько я знаю, это не влияет на эстетику или предпочтения в развлечениях.

Селин не стала медлить.

— Интеллектуалы, — важно произнесла она. — Одобряю.

Несколько секунд Слоан молчала.

— А большинство людей — нет.

Моё сердце болело от сухого тона, которым Слоан произнесла эти слова.

Селин на удивление ласково взяла Слоан под руку.

— Как тебе идея попытаться выиграть мне золотую рыбку?

Слоан явно понятия не имела, как ответить, так что она выбрала самый простой путь.

— У золотых рыбок нет желудков и век. А их устойчивость внимания в состоянии покоя в одну целую девять сотых раз больше, чем у среднестатистического человека.

Когда Селин повела Слоан в сторону ярморочны игр, я хотела было последовать за ними, но Майкл удержал меня.

— С ней всё будет в порядке, — сказал он мне. — Селин… — он замолчал, а затем сменил тактику. — Я ей доверяю.

— Хорошо, когда есть, кому доверять, — тон Лии не был резким, но это ничего не значило. Она прекрасно умела скрывать резкость за сладостью.

— Я никогда не говорил, что ты можешь мне доверять, — возразил Майкл. — Я сам себе не доверяю.

— Возможно, я пытаюсь сказать, что ты можешь доверять мне, — Лия играла кончиком своего темного хвостика, заставляя эти слова звучать не более чем шутливо. — А может, я пытаюсь сказать, что ты не можешь верить, что я не стану мстить тебе оригинальными и ужасно абсурдными способами.

После этого настораживающего заявления, Лия взяла Дина под руку, точь-в-точь как Селин взяла Слоан.

— Я вижу американские горки, которые просто созданы для меня, Дин-о. Ты готов?

Лия редко о чём-то просила Дина. Он не мог ей отказать. Когда они вдвоём отделились от группы, я подавила инстинкт последовать за ними.

— И тогда, — пробормотал Майкл, — их осталось двое.

В итоге мы оказались в доме кривых зеркал.

— Ты очень сильно пытаешься меня не профилировать, — прокомментировал Майкл, пока мы пробирались через лабиринт.

— Что меня выдало? — спросила я.

Он постучал по моему виску двумя пальцами, а затем указал на наклон моего подбородка. Мы миновали несколько кривых зеркал, искажающих наши отражения. Они растягивались и сжимались, смешивая цвета моего отражения с цветами отражения Майкла.

— Можешь не напрягаться, Колорадо. Я хочу того, что не могу получить, просто для того, чтобы доказать себе, что не заслуживаю того, чего хочу. И, для человека с моими способностями, я обладаю невероятным умением не замечать того, что у меня прямо под носом.

Я уловила скрытый смысл его слов.

— Ты даже не догадывался. О Селин. О том, кто на самом деле её отец.

— Но как только она сказала мне об этом, всё обрело смысл, — Майкл сделал паузу, а затем опробовал слово, которого он избегал. — У меня есть сестра.

Краем глаза я увидела себя в ещё одном зеркале. От искажения мое лицо стало круглее, а моё тело — меньше. Я подумала о глядящей на качели Лорел. У меня тоже есть сестра.

— Уголки губ опущены вниз, шея напряжена, глаза не сфокусированы, словно ты видишь не то, что находится здесь и сейчас, — Майкл сделал паузу. — Сегодня ты виделась со своей сестрой, и даже Драма Детей и Родителей Таунсендов не заставит тебя забыть о том, что ты видела.

Мы добрались до выхода из дома кривых зеркал и вернулись на улицу. Я увидела, что нас поджидает Селин, и проглотила свой ответ на слова Майкла. Она держала в руках аквариум.

— Слоан выиграла тебе золотую рыбку, — прокомментировал Майкл.

— Слоан выиграла всех золотых рыбок, — поправила его Селин. — Она до ужаса хороша в этих играх. Что-то связанное с «расчётами».

Я и сама произвела кое-какие расчеты и решила, что, хотел этого Майкл или нет, ему нужно было поговорить с Селин. А мне нужно было убраться подальше от зеркал, воспоминаний и внезапного напоминания о том, что до следующей даты Фибоначчи оставалось меньше тридцати шести часов.

Слоан сидела неподалеку от колеса обозрения в окружении аквариумов с золотыми рыбками. Я села рядом с ней. О чём бы не говорили Селин с Майклом, музыка от колеса обозрения заглушила их разговор.

Колесо крутится, — произнёс детский голосок в моих воспоминаниях, — круг за кругом…

Сидящая рядом со мной Слоан напевала что-то себе под нос. Сначала мне показалось, что она подпевает музыке, но затем я осознала, что она снова и снова напевает одни и те же семь нот.

Песенка Лорел.

По моим рукам пробежали мурашки.

— Слоан… — я хотела попросить её остановиться, но что-то в выражении её лица заставило меня запнуться.

— Семь нот, шесть из них не повторяются, — Слоан уставилась на колесо обозрения, наблюдая за тем, как оно крутится. — Ми-бемоль, ми-бемоль, ми, ля-бемоль, фа-диез, ля, си-бемоль, — она сделала паузу. — Что, если это не песня? Что, если это код?