Два невольника для светлой (СИ)

Глава 11. Стремительные перемены

Почему-то слова Нея о личном рабстве у матери Нэриэмы дико взбесили Майли. Нет, она и так знала, что у рабов жизнь не сладкая, но даже не представляла, насколько та может быть тяжелой у раба-полукровки. Нэриэма показалась ей хоть и холодноватой, но какой-то честной, что ли, справедливой. Мать, видимо, была совсем другой. И знать, что над ее Неем какая-то чужая женщина издевалась прям с детства, было неприятно.

Ее Ней… Он же и в самом деле ее – в прямом смысле. И теперь уже по собственному выбору. Хотя какой тут выбор, когда без выбора? Уходить жить в лес в одиночку – даже не смешно. Уж она знает, о чем говорит – нескольких недель скитаний для понимания вполне хватило.

Вот только ее – кто? Раб, само собой. Охранник, защитник, мастер на все руки… Вот только еще он и красивый мужчина, которого сегодня во время купания Майли рассмотрела особенно внимательно. И убедилась, что давно не испытывавшее удовлетворения тело очень даже положительно реагирует на мысль, сделать мужчину еще и любовником. Тем более, когда после рассказа о прошлом она перестала испытывать к нему какой-либо негатив. Даже скорее жалость появилась, которую она старалась подавить – не то чувство, которое может быть приятно мужчине от женщины.

Да, гораздо лучше испытывать восхищение и желание.

Шалея от собственной смелости и верха откровенности, до которого она когда-либо могла додуматься, Майли сглотнула и выпалила:

– Ней, разденься и встань передо мной. Хочу тебя как следует рассмотреть.

Ну да, как будто она этого еще сделала; да еще и в неверном свете костра много не разглядишь, но вот прям хотелось увидеть сильное тело вблизи, на расстоянии вытянутой руки, так сказать.

Ней еле уловимо вздрогнул, шумно втянул воздух и сглотнул, но беспрекословно поднялся и начал стягивать с себя одежду. Вскоре мужчина стоял полностью обнаженный, но в нескольких шагах. Далеко… С другой стороны, оно и хорошо, потому что так меньше шансов разглядеть в неверном свете костра, насколько она смущена открывшимся видом. Как-то до сих пор ровный, крупный, красиво увитый венками член не попадал в зону ее внимания. Тем более настолько возбужденный, как сейчас!

Теперь пришла очередь Майли шумно вздыхать (она просто не представляла, как к подобной картине можно остаться равнодушной), но ее голос не дрожал. Ну, почти.

– Сделай широкий шаг ближе ко мне и повернись спиной.

Его губы шевельнулись, и Майли еле разобрала «госпожааа…», произнесенное на грани слышимости. И столько мольбы было в этом шепоте, что мелкие волоски на шее встали дыбом, а внутри все задрожало от предвкушения.

Нет, однозначно, Вардасин не вызывал у нее таких ощущений. Может, дело в том, что он был чужой, выполняющий чужие приказы? И покорность у мужчин воспринималась по-разному. У Нея она не отталкивала, а лишь придавала смелости и любопытства – никогда ведь не было у Майли любовника, который бы беспрекословно слушался. Да, желания дочери главы клана, конечно, учитывали (попробовали бы «не»), и удовольствие доставить стремились, но… Подчинялась и была ведомой всегда она, а каково оно вообще – командовать во время близости с мужчиной? И как вообще эта близость происходит с подчиняющимся любовником?

Вопросы крутились в голове, пока она еще раз с удовольствием рассматривала широкую спину, сильные руки, украшенные татуировками, узкие бедра, крепкие ягодицы с завлекательными ямочками… А заодно немного успокаивалась, уговаривая себя, что нечего смущаться раба, который полностью ей принадлежит, пусть и по доброй воле. Получалось так себе, на самом деле. Но она хотя бы сумела свыкнуться с чувством жара на щеках и шее. Ну… можно же сделать вид, что это просто от костра. Да, точно! А краску смущения при таком освещении почти наверняка и не видно. Тем более что Ней, раздевшись, сам старался взгляд на нее не поднимать.

Не утерпев, Майли подошла наконец еще ближе и, протянув руку, коснулась кончиками пальцев одной из лопаток. Чужое тело от прикосновения вздрогнуло, и это отдалось жаром прямо в центре живота. И между ног тоже.

– Повернись, глаза можешь закрыть.

Так будет проще обоим, видимо. Взгляд опускать Майли не спешила, потому сразу уткнулась им в широкую мужскую грудь с небольшими коричневыми сосками. Рот наполнился слюной – так захотелось коснуться их языком, узнать, сожмутся ли они, затвердев, от теплого, влажного прикосновения, или останутся нечувствительными? В ее жизни встречались разные любовники, с разными реакциями.

С усилием отведя взгляд, Майли опустила его ниже и еле слышно облегченно выдохнула. Она знала, что человеческие мужчины бывают неопрятно волосаты… в разных местах. Даже видела – у рабов, пару раз. И очень боялась, что Ней унаследует эту черту по второй половине своей крови. Обошлось – живот и пах радовали гладкой кожей. Налитой желанием член слегка задирался вверх, а неожиданно розовая головка отблескивала влагой в свете костра. Красиво…

Однако взгляд выцепил не только столь выдающуюся деталь, но и напряженно сжатые кулаки, словно Ней ожидал чего-то неприятного. Словно… он ждал боли.

Майли посмотрела на лицо раба и нахмурилась. Так и есть: сжатые в полоску губы, нахмуренные брови, глаза не просто закрыты, а аж зажмурены… что можно было такого делать с мужчиной, что он не ждет ничего хорошего, стоя перед женщиной обнаженным?!

– Ней, посмотри на меня.

Он распахнул глаза слишком быстро и не успел спрятать отголоски мечущегося на дне зрачков страха. Вообще странно: если он так боится, почему все равно возбужден-то? Но это не настолько важный вопрос, чтобы на него отвлекаться. Майли вздохнула, обхватила пальцами его запястье и потянула за собой – в сторону набросанных для сна веток-листьев. Так получилось, что ближе оказалась лежанка самого Нея, ну да ладно. Доведя до места, она указала рукой:

– Ложись, на спину. И не бойся – я не собираюсь причинять тебе боль.

Тихий выдох показал, что все она подумала правильно, и правильно же сделала, что постаралась успокоить, потому что плечи Нея слегка расслабились.

И когда он улегся как велено, не давая времени на раздумья даже себе, Майли быстро перекинула ногу и уселась на сразу же напрягшийся живот. А еще зрачки раба расширились настолько, что почти закрыли янтарную радужку. В этот раз вроде бы страха не было, и она наклонилась, мягко накрывая мужские губы своими. Так, как уже давно этого хотелось!

Разгореться в крови пожару вожделения мешало осознание, что целуется Ней как-то не так. Причем он, в отличие от несостоявшегося любовника в Шаги-Ла, очень даже активно участвовал в поцелуе, а не просто лежал бревном, расслабив губы, но… участвовал настолько неумело, что они постоянно сталкивались зубами. Что делать с языком, мужчина, похоже, вообще не знал. Как так-то?!

Майли отстранилась, глядя в затуманенные желанием глаза. Поерзала по напряженному паху… Нет, с этой стороны все было в порядке. Разве что в ее бедра он как вцепился руками, так и держал те на одном месте.

Взгляд Нея между тем стремительно прояснялся, а ее наконец-то стукнуло осознанием: а чего она ждала? Навыков умудренного опытом любовника? При обычной-то ненависти к полукровкам? Это с нею что-то не то (ну, наверняка так решили бы большинство эльфов, увидь сейчас их парочку), хотя на самом деле все нормально – из-за своей полукровности мужчиной Ней быть не переставал. Красивым и желанным мужчиной. А кому не нравятся ее вкусы, пусть идут… куда подальше, вот!

Крепкое тело под нею снова напряглось, и Майли сосредоточила внимание на будущем любовнике. Но сначала надо бы кое-что прояснить, а дальше уже действовать по ситуации.

– Ней… к тебе раньше прикасались женщины?

О том, что вопрос неправильный, сказал враз ставший растерянным и больным взгляд.

– О да, госпожа, прикасались… Одна, госпожа Раэниса. Вы тоже хотите… так?

Судя по тону, ничего приятного в тех прикосновениях точно не было, но ей необходимо понимать, что происходило с рабом раньше. Слишком уж его кидало из одних эмоций в другие.

– Как – так? Расскажи мне, пожалуйста.

Мужчина шумно выдохнул, но даже не попытался противиться. Только взгляд отвел, да напряженная плоть под попой стремительно теряла свою твердость.

– Женщины никогда не смотрели на меня не то что с желанием или интересом, но даже хоть сколько-нибудь доброжелательно. Госпожа Раэниса изначально так говорила, но до определенного момента я надеялся… Напрасно, конечно. Меня не шпыняли нарочно, но отдать приказ поунизительнее, отправить на работу погрязнее, чтобы «напрасно не прохлаждался и даром хлеб не ел» – было обычным развлечением для окружающих. У всех я вызывал только раздражение, недовольство, а иногда и неприкрытую ненависть… Пока лет в двадцать резко не раздался в плечах, и госпожа… прежняя госпожа не объявила меня своим личным рабом.

Ней сглотнул, совсем закрыл глаза и продолжил глухим, надломленным голосом. О том, что именно понимала Раэниса под «личным рабством», об издевательствах, которым подвергалось его тело, и которые госпожа называла исследованиями – чувствительности, болевого порога, выдержки (когда запрещала не только кричать, но даже стонать)… да мало ли чего еще. И нет, женщины в сексуальном смысле у него никогда не было.

Майли уже сто раз пожалела, что завела этот разговор в такой момент, но кто бы знал, насколько все плохо. Поняв из рассказа, что Ней примерно ее ровесник, оставалось только ужасаться, в каком кошмаре мужчина прожил сорок лет. Сердце сжималось от боли, гнева и сочувствия полуэльфу – сломленному, но не сломавшемуся.

Вот только несмотря ни на какие обстоятельства собственное возбуждение никуда не хотело уходить. Она не понимала, что в ней такое проснулось, но вид беспомощного, полностью покорного ее воле и при этом сильного мужчины шевелил в душе какие-то странные желания. Слава светлым силам, не те, про которые рассказывал Ней. Наоборот, ей хотелось сделать ему хорошо, так хорошо, чтобы он выкинул из головы всяких прежних госпожей. Всего дня с мужчиной, когда он освободился от ментального подчинения, хватило, чтобы понять, насколько он замечательный. А еще, что будет бесконечно преданным, если обращаться с ним хотя бы просто по справедливости.

Впрочем, не об этом сейчас надо думать, хотя как раз думать и совершенно не хотелось. Наклонившись над мужчиной и обхватив его лицо ладонями, Майли негромко сказала:

– Ней, посмотри на меня, пожалуйста. – Янтарные глаза тут же распахнулись, и царящие в них боль пополам с настороженностью совершенно ей не понравились. – Я не так давно говорила уже, что не собираюсь причинять тебе боль, но очень хотела бы показать, что женские прикосновения могут дарить ласку и удовольствие. Другой вопрос, хочешь ли этого ты? Если нет, я пойму…

Кто бы знал, как тяжело было произносить последние слова! Но Майли невольно перенесла все на себя: как она бы себя чувствовала, если бы из года в год над ее телом издевались, а потом вдруг предложили удовольствие. Захотела бы она? Да ладно, поверила бы хоть? Так что, взяв желания под контроль, она честно готова была отступить, но…

– Хочу! Хочу, госпожа. Вы… другая. Я даже и мечтать не смел, что когда-нибудь какая-либо эльфийка посмотрит на меня благосклонно. – Его язык быстро облизал губы. – Пожалуйста, госпожа.

Ох! Майли на такое и не рассчитывала, но, вероятно, в Нее желания было все же больше страха. Она и сама облизнула враз высохшие губы и хрипловато прошептала:

– Ну если ты так просишь… Только не мешай мне, хорошо? – учить мужчину постельным утехам ей еще не приходилось, и не хотелось сбиться с настроя. – Чувствуй, запоминай, что я буду делать, а потом уже попробуешь и сам применить. А еще слушай свое тело, запоминай, что и как тебе нравится больше, доставляет наиболее приятные ощущения.

Ней лишь напряженно кивнул и… спрятал руки за спину. Вернее, кажется, подложил их прямо под зад. Интересный способ, однако, но руки так действительно не будут ей мешать, зато все остальное тело окажется в полном доступе. Замечательно!

Майли довольно улыбнулась и прижалась к губам любовника, успев прошептать прямо в них:

– А вот эти движения можешь повторять сразу – так приятнее.

Что ж, поцелуи – неплохое начало обучения. Тем более ученик оказался вполне талантливым, и вскоре они страстно ласкали друг друга губами и языками, да так, что сердце заходилось бешеным ритмом от возбуждения. Но поцелуев Майли быстро стало очень мало.

Оторвавшись от мужских вкусных губ, она тихонько хихикнула, услышав разочарованно-протестующий стон, но тут же вскинулась, чтобы посмотреть в глаза Нея – слишком резко тот оборвал явно случайный звук. Увидев с силой сжатые губы, Майли покачала головой и нежно огладила контур указательным пальцем, под прикосновениями которого Ней немного расслабился и даже осторожно его поцеловал.

– Ней, мне будет приятно слышать твои реакции. Как иначе я пойму, что тебе нравится больше, а что нет?

Тот мотнул головой, выдохнув:

– Ваши прикосновения не могут не понравиться, госпожа!

– Хорошо бы, но лучше проверить. И мне действительно будет приятно слышать тебя. А еще… вот так, наедине, называй меня Майли, хорошо?

Глаза любовника расширились, но она уже склонилась, чтобы провести языком влажную дорожку через всю шею и грудь к соску.

– Маааайлиии…

Восхищенный стон заставил снова хихикнуть от удовольствия, подуть на влажный сосок, поцеловать его и продолжить изучать оказавшееся таким отзывчивым тело.