Дважды соблазненный

Глава 42

Я осмотрела старую спальню Синтианы с циничным любопытством. Так вот где ведьма так желала остаться.

Как и все комнаты в доме Влада, эта была богатой. Тут также была очевидна женская тема в сиреневом и сливочном декоре с кружевной драпировкой, изящными кристаллическими светильниками, и балконом, выходящим во внешний сад. Сухие цветы, пронизанные тонкими золотыми нитями, украшавшие камин, развеивали по комнате приятный естественный аромат. Я была рада, что тут не пахнет Владом, да благословит Бог прилежную уборку его персонала.

– Как давно вы двое расстались?

Мой голос спокойно, опровергая борьбу, ведущуюся внутри меня. Злобная Лейла радовалась, что Влад держал Синтиану на два этажа ниже своего крыла, где останавливались все его гости. Практичная Лейла пыталась решить, какого предмета ей коснуться, чтобы запечатанной в нем сущности было достаточно.

– Несколько лет назад.

Я одарила его измученным взглядом.

– Притворяешься, что она настолько незначительна, что не помнишь этого? Тогда зачем ты до сих пор держишь ее спальню в таком же виде, какой она была тогда, когда она здесь жила?

Он скрестил руки на груди, серебряные цепи, накинутые на его плечо, при этом движении зазвенели.

– Если бы она все еще имела для меня какое-то значение, я бы не женился на тебе. Эта комната не использовалась, потому что моей следующей любовницей была ты, и ты спала со мной.

Я отвела взгляд, обращённый к кровати. Паутинка материала, обернутого вокруг столбиков кровати, элегантно ниспадала вниз к полу. Чтобы я увидела, если бы дотронулась до постели? Синтиана на три столетия опытнее меня. Быть может, я бы увидела, что Влад выглядит счастливее с ней, чем когда он со мной.

– Лейла.

Я оглянулась почти виновато. И лишь тогда поняла, что мои клыки вышли наружу, и я сжала зубы так сильно, что разорвала нижнюю губу.

– Прости. Не знаю, что со мной, – пробормотала я, посасывая губу, чтобы кровь не капала на толстый белый ковер.

– Не извиняйся.

В выражении его лица не было осуждения, а эмоции, скользящие в меня, были успокаивающей лаской атласа.

– Все вампиры жуткие собственники, когда речь заходит о том, что принадлежит им.

Я могла обвинить в бурлящей во мне ревности вампиризм? Готово!

Затем Влад стал связывать мои запястья множеством длинных цепями. С его силой, я сомневалась, что это было необходимо, даже если Синтиане удалось добавить к заклятию вампирский способ харакири, но если ему от этого станет лучше…

– Собираешься оставить немного на потом? – пошутила я.

Взгляд, которым он меня одарил, заставил меня забыть, как неприятно серебро ощущалось на запястьях.

– Когда я свяжу тебя, я воспользуюсь шелком, и оставлю твои руки свободными, потому что люблю чувствовать их на своей коже.

Не если. Когда. Несмотря на обещание эротического продолжения, пребывание прикованной в спальне его бывшей должно было бы меня охладить. Вместо этого я ощутила все желание, которое Влад обычно вызывал во мне, вместе с интуитивным порывом поставить заявить на него свое требование в любом месте, где кто-то еще посмел прикоснуться к нему.

Чрезмерная собственница? Да, с этим у меня было плохо.

– Если оставить руки свободными, – спросила я хриплым голосом: – то какой смысл меня связывать?

Его злорадная улыбка подействовала на меня так же сильно, как тепло, прокатывающееся по моим эмоциям, впиваясь в меня тысячами невидимых, чувственных кнутов. Потом он наклонился, мягкая щетина на его челюсти задела мою щеку.

– Зачем рассказывать, когда я могу показать?

Я закрыла глаза, делая вдох, чтобы ощутить его запах, богатый пряностями. Теперь я знала, как хотела бы провести остаток вечера, но дело есть дело.

Он отступил, продолжая оборачивать цепи вокруг меня, пока они не охватили все тело до локтей. Если даже я все еще смогу ходить, то мои руки точно онемели. Затем он пропустил через них еще серебра, притянув мои связанные руки к телу множеством оборотов цепи. Теперь все, что я могла делать до пояса – шевелить пальцами и кусаться.

Удовлетворенный, он бросил оставшиеся цепи на пол и подошел к кровати. Я напряглась, но то, что он оттуда взял, было лишь лампочкой с ночного столика.

– Осторожней, – предупредил он, когда протянул ее мне.

Он что, думал, что я никогда не касалась чего-то подобного? Я схватила гладкое основание правой рукой – и разбила стекло, словно ударив по нему ломом.

– Какого черта? – воскликнула я.

Он одарил меня язвительным взглядом, пока смахивал осколки с моей руки.

– Ты еще не привыкла к новой силе. Пока не привыкнешь, относись ко всему, словно вещи такие же хрупкие, как яичная скорлупа, и, что бы ты ни делала, не дотрагивайся до людей.

Я посмотрела на сверкающие осколки, поморщившись. Теперь у меня была другая причина не обнимать сестру на прощание чуть позже.

– А эти сухие цветы на каминной полке тоже ее? – спросила я, ища хоть что-то, что не будет стоить дорого, если я это сломаю.

– Она выбрала их, да, – ответил Влад, оторвав веточку от этих безжизненных цветов, не заботясь о том, что это их испортит.

Я убеждала себя, что это не мелко – наслаждаться, видя, как разрушается что-то, принадлежащее Синтиане. В конце концов, она меня убила.

Я погладила цветы, когда Влад протянул их мне. Большая их часть распались от прикосновения, видимо, я все еще прилагала слишком много сил, но затем что-то вспыхнуло в оставшихся.

А вот и ты, подумала я с темным удовлетворением, и затем все вокруг меня изменилось.

Я шла по лугу, добавляя цветов в кучу, растущую моей корзинке. Люди Влада были рады вырастить сад возле моей комнаты, но я старалась не собирать все ингредиенты заклинания в одном месте. На тот случай, если кто-нибудь знает о назначении этих конкретных цветов.

Прекрасный весенний день, но ничто не сможет улучшить моего плохого настроения. Прошло всего полгода с момента последнего заклинания, но Влад уже снова отдалялся. Я вынула из кармана горсть сирени, повреждая ее, к моему разочарованию. Любой другой мужчина был бы безумно и бесповоротно в меня влюблен, но после семи заклинаний я все еще едва могла удержать Влада от того, чтобы он меня покинул.

Проблема, конечно же, заключалась в том же, почему он всегда был таким прекрасным защитником. Его сила. Именно поэтому мне с самого начала с таким трудом удалось привлечь его внимание, а также именно поэтому у него практически был иммунитет к моим заклинаниям. Я не смела, использовать на нем магию посильнее. Он мог принять все эти цветы, как женскую прихоть, но он заметит ингредиенты для черной магии. То, что сделает со мной Закон Стражей, будет ничем по сравнению с его гневом, если он узнает, что я использовала заклинание на нем.

Я схватила горсть сирени, отказываясь останавливаться на последствиях того, что будет, если он меня поймает. Этого не произойдет, пока я буду осторожна, кроме того, у меня нет другого выбора. У большинства вампиров – Мастера, защищающие их. У других же достаточно собственных сил, чтобы защитить себя. Остальные из нас – без мастера и всего лишь со средней силой – предоставлены самим себе. После того, как убили моего создателя, мой любовник дал мне защиту от других вампиров, что все считали само собой разумеющимся. Когда этого стало недостаточно, пришло время магии.

На день, когда я стала вампиром, я поклялась – независимо от того, чего мне это будет стоить, я никогда не буду беспомощной снова. У меня были свои силы, за что я благодарна своим шотландским предкам, жившим по английским правилам. Я отмела эти воспоминания, чтобы бросить критически взгляд на содержимое своей корзины. Возможно, чуть больше мальвы сделает заклинание более долгим…

Когда я вернулась обратно в свой разум, я уставилась на разрушенные кусочки сухоцветов в руке, разрываясь между гневом и неверием.

– Ты знаешь, что это?

Он пожал плечами.

– Сирень, маки, амарант…

– Ингредиенты для заклинания, – прервала я его. – Сирень для любви, красный мак для истинной любви, мальва для продления любви, синий мак – чтобы недостижимое стало возможным, амарант для вечной любви… и знаешь, где она все это собирала?

– Я никогда не любил ее.

Его голос вибрировал силой. Я мрачно улыбнулась.

– Да, и она заметила это, ты был слишком силен для ее заклинания, чтобы оно полноценно сработало. Тем не менее, ты оставался с ней большую часть трех десятилетий, так что ее усилия были не совсем напрасны.

Влад открыл рот и… ничего. Я никогда раньше не видела, чтобы он терял дар речи, но обнаружить, что тебя лишали свободной воли, расстроит кого угодно. Обнаружить такое, когда у вас его уровень высокомерия, будет ошеломляющим.

– Посмотри, сможешь ли ты ее найти, – сказал он немного погодя. Прямо сейчас я не хотела бы быть Синтианой даже за все деньги мира.

Я снова погладила сухоцветы. Воспоминание об их сборе теперь было слабее, позволив мне оттолкнуть его, чтобы сосредоточиться на следе ее сущности.

Там. Словно всплески бассейна в конце пути. Я сосредоточилась, но каждый раз, когда я тянулась по этой линии, я возвращалась, ни с чем. Я пыталась снова, мои внутренние часы безжалостно отмечали течение времени, но я по-прежнему не могла достигнуть той, другой стороны. Десять минут. Двадцать. Тридцать. Сорок.

– Лейла, остановись.

Влад выбил цветы из моих рук. Расстроенная, я наблюдала за тем, как они разлетаются по полу.

– Я не знаю, почему не могу ее увидеть. Раньше мне удавалось это без труда, хотя здоровье мое от этого и страдало. Теперь я даже с этим не могу разобраться.

– Ты пробыла вампиром лишь один день, – сказал Влад, когда начал расслаблять мои цепи. – Каждая клетка твоего тела было резко изменена. И это замечательно, в ближайшее время ты сможешь пользоваться любой из своих способностей.

– Замечательно. Это не стоит и доллара.

У меня была причина злиться. Даже если люди Влада не заикнуться о Шрапнеле при посторонних, со дня на день Синтиана может выяснить, что что-то не так, и уйдет в подполье. Когда она это сделает, могут пройти годы, прежде чем она снова выйдет на свет. Конечно же, Шрапнель, в конечном счете, сломается, если Синтиана не околдовала его, чтобы тот не выдал ее местонахождения, но к тому времени ее все равно там уже не будет. У меня могло быть все время мира, чтобы охотиться на нее, но моя семья им не располагала. Я не могла ждать, что они будут в бегах в течение многих лет, пока мы не поймаем ее, но если они этого не сделают, то нарисуют на себе мишень.

Быть может, уже было слишком поздно. Синтиана могла ждать сообщения от Шрапнеля уже давно…

– Я знаю, как мы можем ее поймать, – сказала я, пораженная своим вдохновением. – Надо отправить Сандру в город, чтобы она оставила сообщение, на этот раз сказав Синтиане, где и когда Шрапнель хочет с ней встретиться.

Влад окончательно размотал мои цепи.

– Она не настолько глупа, чтобы купиться на такую уловку.

– Глупа? Быть может, и нет. Высокомерна? Еще как, – возразила я. – Эта женщина наложила на тебя заклинание, находясь под твоей крышей, все это время зная, что ты убил бы ее, если бы узнал. Она так высокомерна, как будто у нее пара стальных яиц.

Его губы сжались при упоминании о том, что она манипулировала его волей. Я продолжала, как будто не заметила этого.

– Неудивительно, что она ненавидит меня до печенок. Ты говорил, что вампиры жуткие собственники. Через несколько месяцев ты уже предложил мне больше, чем предложил ей после трех десятилетий под ее магическим влиянием, но я ушла, потому что это не было достаточно хорошо. Она, вероятно, наняла Адриана сделать бомбу еще до того, как Шрапнель дал ей мой адрес.

Он чуть приоткрыл рот, а затем вдруг улыбнулся.

– Понимаю, почему ты подстрекаешь меня, но нельзя рубить с плеча лишь из раненной гордости.

– Ты бы не стал этого делать, – сказала я, удерживая его взгляд. – Но она стала бы. Новости о нашем браке, должно быть, уже дошли до нее, и держу пария, что она поразила новую красную зону презираемого женщинами гнева.

Влад уставился на меня.

– Может быть, – сказал он, наконец.

Я не смогла снова не взглянуть на кровать. Справедливости ради, мне не стоило указывать пальцем на Синтиану по поводу безумной ревности. Мысль о том, что Влад проводил часы, дни – адское пламя, годы! – с ней в постели, расстраивала меня намного сильней, чем обычное «Собственничество вампиров». На самом деле, я желала проявить свой электрический кнут и начать стегать кровать по кускам, и желание было настолько сильным, что рука стала искриться.

Влад посмотрел на мою руку, а затем на лицо. Прежде чем я успела что-либо сказать, кровать загорелась.

Мой рот открылся в неверии. Потребовалось несколько мгновений, чтобы закрыть его. Деревянная рама погнулась от сильного жара, от одеяла, подушек, матраса ничего не осталось, кроме тлеющей черной кучи. Вместо того, чтобы излучать нежный цветочный аромат, комната завоняла горевшей пеной и дымом.

Яростное умиление, достигшее меня, ясно говорило, почему он это сделал, и это не имело ничего общего с его гневом по отношению к Синтиане. Он просто хотел уничтожить то, что причиняло мне боль.

Я ничего не сказала. Он тоже. Сейчас слова были не нужны.