Дворец свечей

Глава 7

САРА

— Сара? — Ким просунула голову в палату для пациентов, где я мыла руки.

— Одну секунду. — Я стряхнула капли воды в раковину и схватила бумажное полотенце. Затем я вытерла руки, глядя на своего пациента, который уже забыл о моем визите и был приклеен к своему телефону. — Увидимся через некоторое время.

— Угу, — пробормотал он.

Этот парень был здесь всю прошлую неделю, и за те дни, что я работала, он произнес, может быть, три предложения. Его разум был захвачен видеоигрой на его телефоне.

— Черт, — выругался он в экран, размахивая большими пальцами.

Я закатила глаза, затем вышла из комнаты, чтобы поговорить с Ким.

— Что случилось?

— К тебе посетитель.

— Посетитель? — Кто бы пришел сюда повидаться со мной?

Мое сердце упало. Эмбер. Это должно быть была Эмбер. Никто никогда не приходил навестить меня. Узнала ли она о Дне святого Валентина? Была ли она здесь для того, чтобы уволить меня?

Мой желудок скрутило в узел, когда мы с Ким шли к посту медсестер. Сжав пальцы, я пыталась выровнять дыхание, но у меня был легкий приступ паники.

После того, как Майло поцеловал меня, я была не против рискнуть своей работой. Но потом я осознала, что мне нужно было покупать продукты. И газ. И оплачивать счета за электричество.

Мне действительно нужно было электричество. Я любила проточную воду.

Так что мне нужна была моя работа.

Конечно, я могла бы найти другую, но я хотела работать здесь. Особенно в последние недели пребывания Майло. Как только он уйдет я не была уверена, что смогу когда-либо увидеть его снова.

Короткая прогулка до сестринского поста была похожа на медленный марш смерти к гильотине.

Я огляделась в поисках Эмбер, ожидая, что она будет ждать в одном из кресел. Но оба места были пусты.

— Вон там. — Ким указала через стойку на нишу с противоположной стороны лифта. Там была наша крошечная комната ожидания, и где была только одна обитая тканью скамья и два стула с тонкими деревянными подлокотниками.

Меня ждала не Эмбер.

— Мама?

Она оторвала взгляд от своего телефона и встала со скамейки.

— Моя машина сломалась.

Никакого «Привет». Никакой улыбки. Просто «моя машина сломалась».

— Хорошо. — Я встретила ее по другую сторону прилавка.

Воздух вокруг нас наполнился запахом свежего сигаретного дыма, и я отпрянула в сторону. Я ненавидела то, что он так быстро прилипал ко мне. Он просочился в мой скраб и прилип к волосам. В детстве я забирала волосы наверх не потому, что мне нравился конский хвост, а потому, что это был единственный способ избежать запаха сигаретного дыма мамы и папы. Не думаю, что я даже осознавала это в то время. Только много лет спустя, пожив в доме, где запрещено курить, я поняла, как сильно это меня беспокоило.

Особенно сейчас, потому что этот запах ассоциировался с его смертью.

— Мне нужны твои ключи. — Мама щелкнула пальцами, оставив ладонь вытянутой.

— Мои ключи?

— Да. Моя машина сломалась примерно в двух кварталах отсюда, так что я просто пошла пешком. Эвакуатор уже на подходе, но я не собираюсь ждать на улице на холоде. Я пойду в твою квартиру и подожду.

Нет. Ни за что на свете.

Мама будет курить в моей квартире. Она покопается в ней и составит список того, что можно было бы раскритиковать. Как, то, что на моей кровати было слишком много подушек. Диван был слишком жестким. Холодильник был слишком пустым. Это были три претензии, которые она выдвинула в тот единственный раз, когда была у меня дома. Она обошла квартиру кругом и менее чем за десять минут составила список критических замечаний длиной в фут.

Я даже представить себе не могла, что бы она придумала, если бы ее оставили там одну на тридцать минут.

— Где твоя машина? — спросила я.

— На Бернарда.

Это было в двух кварталах в противоположном направлении от моего дома.

— Тогда тебе следует подождать здесь. Это ближе, чем проделать весь путь до моего дома только для того, чтобы потом вернуться

Она нахмурилась и опустила руку.

— Отлично. Я позвоню твоему брату.

— Что? Нет. Почему? — Если к ней должен подъехать эвакуатор, зачем ей понадобилось звонить Денни? Они оба мне здесь были не нужны.

— Сара?

Я оглянулась через плечо и сдержала ворчание.

— О, э-э… Здравствуйте, доктор Вернон.

Получилось неплохо, не так ли? Мне стоило больших усилий не допускать раздражения по отношению к нему в моих повседневных взаимодействиях. Если мои улыбки, направленные в его сторону, и были вымученными, он, казалось, этого не замечал.

— Привет. — Он улыбнулся моей маме, и вся ее фигура выпрямилась.

— Доктор? — Она протянула руку, хлопая ресницами, когда он пожал ее. — Вы слишком молоды, чтобы быть доктором.

Меня сейчас стошнит. Она действительно заигрывала с ним?

Он усмехнулся.

— Я верю, что хороший уход за кожей нужен не только женщинам. Своей юной внешностью я обязан пожизненному использованию сывороток и инъекциям.

Вероятно, у него в ящике стола лежал шприц с ботоксом.

Слишком занятая тем, что прятала закатывание глаз и приколы, я не заметила, что и доктор Вернон, и мама уставились на меня и ждали представления.

— О, извините. доктор Вернон, это моя мама, Эбби. Мама, это доктор Вернон. Он специалист по ожогам здесь, в больнице.

— И по всему округу Спокан, — добавил он, игриво толкнув меня в плечо.

Верно. Он ведь еще принимал на дому.

Сара! Мое внутреннее нахальство было безудержным, и если я не буду осторожна, то у меня вырвется язвительный комментарий. Тогда меня действительно навестит Эмбер, и охрана сопроводит из здания.

— Чему мы обязаны удовольствием видеть вас? — спросил доктор Вернон маму.

— О, моя глупая машина сломалась. — Она пригладила с одной стороны свои платиново-светлые волосы, слегка встряхнув плечами, так что расстегнутый жакет, который был на ней, распахнулся еще немного.

Мама была красивой женщиной, и она это знала. Если не считать курения, она прекрасно следила за собой и выставляла напоказ свое тело, надеясь привлечь к себе внимание.

Я часто задавалась вопросом, не поэтому ли папа обратил на нее внимание в первую очередь. Он был самым приземленным человеком, которого я когда-либо встречала. Он был скромным и добрым. Ему не нужны были роскошные машины или дизайнерская одежда. Но, конечно я понимала, что, когда ты молодой мужчина наличие такой женщины, как мама, рядом с собой повысило бы самолюбие любого мужчины.

Когда они познакомились, ее волосы были того же цвета, что и мои. Он часто говорил мне, что ему нравится этот цвет. Он всегда говорил, что это выделяет ее из толпы.

Это и меня выделяло из толпы.

Зеленые глаза мамы тоже были похожи на мои. Они всегда были яркими, обрамленными длинными черными ресницами, которые притягивали к себе. Доктор Вернон не был застрахован от ее очарования и потихоньку подходил к ней. Знал ли он вообще, что делает это?

Вероятно, нет. Его взгляд задержался на ее лице, на этих глазах и полных губах, которые всегда были накрашены мягким персиковым оттенком. Для меня это был невинный цвет. Но доктор Вернон уставился на мамины губы так, словно ожидал, что из ее коралловых надутых губ вырвется поток злых и непристойных слов. Он также не обошел вниманием декольте, которое она выставила напоказ.

Ее внешность всегда привлекала рыбу.

И она насадила наживку на крючок для доктора Вернона.

— Вы можете поверить, что Сара никогда не приглашала меня навестить ее здесь, на работе, доктор Вернон? — Она погладила его по руке, ее красные ногти оставили воображаемые следы когтей на его белом лабораторном халате. — Она работает здесь уже много лет, и я только сейчас встречаюсь с ее коллегами.

— Ожоговое отделение — не место для посещения семьи, мама.

— О, Сара. — Она рассмеялась. — Нет ничего плохого в том, чтобы родственники зашли поздороваться.

И все же она не поздоровалась. Я не ответила, лишь натянуто улыбнулась ей.

— Итак, ваша машина? — спросил ее доктор Вернон.

— Да. — Она драматично вздохнула. — Она доставила мне столько хлопот, а ведь ей еще и года не исполнилось. Я выжита, как лимон. Вы же знаете, какими могут быть эти продавцы автомобилей. Они используют женщин в своих интересах.

А теперь она играла девицу в беде.

— Это ужасно. — цокнул доктор Вернон, его взгляд снова переместился на мамину грудь. — Если вы решите обменять ее, я буду рад пойти с вами. В качестве одолжения Саре, конечно.

— Верно. Конечно. Это замечательно, что у нее такие милые друзья на работе. Спасибо вам, доктор Вернон.

— Зовите меня Грег. — Он протянул руку, чтобы пожать мамину. Снова.

— Мам, я бы с удовольствием поговорила, но мне действительно нужно возвращаться к работе. Исцелять пациентов и все такое.

— Все в порядке. — Она отмахнулась от меня свободной рукой, так как другой все еще держала Грега.

— Ты подождешь здесь? Или внизу? Или… как?

Она отпустила руку доктора Вернона и отмахнулась от меня.

— Я написала твоему брату.

— Ты написала Дэнни, но пришла сюда за ключами, чтобы подождать у меня дома?

— Мне не хотелось больше идти пешком. Я продрогла до костей.

— Это в трех кварталах отсюда.

— Мне холодно. — Она указала длинным пальцем на свои сапоги на шпильках высотой до колена. — А это четырехдюймовые каблуки. На улице гололед. Ты хочешь, чтобы я свернула себе шею? Я едва выжила, добравшись сюда.

— Ладно, — пробормотала я. — Отлично. Так Денни приедет сюда?

Мама открыла свой телефон, чтобы проверить сообщения.

— Он уже в пути.

Фу. Денни был в лучшем случае непредсказуем. С тех пор как он переехал к маме под Новый год, я видела его три раза. Один раз за ужином. Потом в другой раз, когда я принесла вазу с цветами на мамин день рождения в январе. Потом на прошлой неделе позвонила мама и сказала, что нашла коробку с моими вещами в подвале.

Все три раза Денни был под кайфом. Если бы он пришел сюда сегодня он бы точно был либо одуревшим от алкоголя, либо одурманенным марихуаной, либо совершенно злым, если принял что-нибудь покрепче. Его настроение, вероятно, зависело от наркотика, который он выбирал на завтрак. Боже, я надеялась, что он просто покурил травки. Когда я видела его в последний раз, он был без рубашки, а на его правой руке красовался след от укола.

Денни попал в беду, и я не была уверена, что с этим делать. Я не была уверена, что мама вообще заметила, что ее драгоценный сын далеко не идеален. Но папа, у него было бы разбито сердце. И он бы отволок задницу Денни в реабилитационный центр.

Денни вообще стоило водить машину? Возможно, я преувеличивала его проблему. Я видела его всего три раза.

Тем не менее, я не хотела рисковать тем, что он придет сюда и устроит сцену. Визита мамы было достаточно для знакомства семьи и коллеги за один день.

— Что ж, мам, тогда, я думаю, тебе лучше спуститься и встретиться с ним. Зал ожидания внизу намного больше, и ты сможешь наблюдать за людьми. Я бы с удовольствием посидела с тобой, но я правда не могу.

— Я могу составить Эбби компанию, — предложил доктор Вернон.

— С ней все в порядке, — настаивала я.

— О, я была бы рада компании. — Мама улыбнулась ему.

Фантастика. Моя мать собиралась флиртовать с мужчиной, который, по сути, был моим боссом, пока они ждали появления моего брата бог знает в каком состоянии.

Доктор Вернон взял маму под локоть, как будто сопровождал ее на выпускной бал, а не в комнату ожидания с искусственным фикусом в углу и журналами годовалой давности. Он предложил ей сесть на скамейку, затем сел напротив нее, опершись на локти и одарив ее кокетливой улыбкой.

Происходило ли это на самом деле? Неужели доктору Вернону так понравилась моя мама?

Мой мозг не мог осмыслить эту идею. Это правда была моя жизнь? Мужчина, который в течение нескольких месяцев заставлял меня чувствовать себя неуютно своими жуткими взглядами и вопиющим неуважением к личному пространству, приставал к моей матери.

Он был, вероятно, лет на пятнадцать моложе ее. Что, если они начнут встречаться? О, черт. Мой желудок скрутило.

— Значит, доктор Вернон — охотник на пум. Ха. Я этого не ожидал.

Я резко обернулась, мои глаза расширились от голоса Майло.

— Что ты делаешь?

Он пожал плечами.

— Подслушивал.

— Как долго?

— Достаточно.

Это означало, что Майло знал, что нашим новым гостем была моя мать, и он слышал весь разговор из-за стены.

— Разве ты не должен быть в своей палате и отдыхать? Ты уже прогуливался сегодня.

— Да, но я подумал, что еще раз не помешало бы. — Он подмигнул. — Надо набраться выносливости.

Трансплантированная кожа Майло хорошо заживали после операции, и теперь он мог больше двигаться. Он больше не был заперт в своей палате, перемещаясь только между ванной и кроватью.

Он воспользовался своей новообретенной свободой как предлогом, чтобы каждый день разыскивать меня. Он проходил небольшое расстояние между своей палатой и углом сестринского поста так часто, как только мог, надеясь найти меня.

Мы по-прежнему почти не разговаривали. Мы были осторожны, особенно когда доктор Вернон был рядом. Но просто видеть его лицо, обмениваться улыбкой и приветствием было лучшей частью каждого дня.

— Тебе нужно быть осторожнее. — Я нахмурился. — Не переусердствуй.

— Я в порядке. У меня есть мои надежные ходунки. — Он погремел серебряными ходунками, которыми должен был пользоваться, выходя из своей комнаты. Хотя, учитывая, что ожоги первой степени на его ногах давно зажили, мы оба знали, что ходунки были не нужны.

Мой взгляд опустился к полу. Больничные брюки на завязках, которые он носил, были примерно на пять дюймов короче его длинных ног. Его костлявые лодыжки торчали из тапочек, которые Тереза купила ему, когда они только приехали сюда. Сине-зеленый больничный халат свободно облегало шею и руки Майло, больше напоминая непрочный мешок, чем одежду.

Только он мог сделать этот наряд сексуальным.

Я, наверное, упаду в обморок, когда в первый раз увижу его в настоящей одежде.

— Что? — спросил он, взглянув на свой наряд.

— Ничего. — Я хихикнула. — Я просто думала о том, как бы ты выглядел в настоящей одежде.

Он ухмыльнулся.

— Долговязо.

— Мне нравятся долговязые.

— Хорошо. — Его взгляд вернулся в угол, где мама и доктор Вернон над чем-то смеялись. — Так это твоя мама?

Я кивнула.

— Это она.

Я изучала лицо Майло так же, как он изучал мамино. Обычно я делала так, когда мужчины позволяли своему взгляду задержаться на ее лице — или груди. Но Майло бросил на нее лишь беглый взгляд, прежде чем снова переключить свое внимание на меня. Его взгляд не задержался на маме.

Он задержался на мне.

Остальной мир померк, пока мы смотрели друг на друга. Мои глаза проследили за мягкими краешками его губ, желая, чтобы мы были одни и я могла прикоснуться к ним.

Прошла неделя с тех пор, как он целовал меня в последний раз, но я все еще чувствовала прикосновения и жар его губ на своих. Я цеплялся за воспоминание о нашем первом поцелуе, хотя и знала, что будет еще что-то.

В конце концов Майло уедет. Он жил и работал в Монтане. Я жила и работала в Вашингтоне. Но у нас было еще больше поцелуев впереди. Когда он выпишется из больницы через несколько недель, это будет еще не конец.

Я знала, что это было только начало.

Возможно, наши отношения продолжились бы по телефону. Может быть, со временем это бурное влечение перерастет в дружбу. Может быть, искры между нами разгорелись бы в огонь, который навсегда соединил бы нас.

— Сара. — Мамин голос напугал меня, и я заставила себя отвести взгляд от Майло.

— Да, мам?

Она направилась в мою сторону.

— Мы с Грегом собираемся выпить кофе внизу, пока я жду Денни.

— Хорошо. — Я кивнула. Это была лучшая идея, которая приходила ей в голову за последние сто лет. — Дай мне знать, что скажет механик о твоей машине.

— Майло, — сказал доктор Вернон, переводя взгляд с меня на него, — будь осторожен и не перенапрягайся. Вероятно, было бы лучше, если бы ты ограничивался одной прогулкой в день.

— Конечно, док. — Прозвучало снисходительно.

Доктор Вернон позволил себе слегка нахмуриться, прежде чем подойти к лифту и нажать кнопку вызова.

— Тебе действительно стоит что-нибудь сделать со своими волосами, — тихо сказала мама.

— Что не так с моими волосами? — Я пригладила кончики своего конского хвоста.

— Есть гораздо более привлекательные способы зачесывать волосы наверх.

Все это займет в геометрической прогрессии больше времени, чем те десять секунд, которые требовались, чтобы забрать мои волосы в конский хвост.

— Я буду иметь в виду.

— Темно-синий — это единственный цвет, который ты можешь носить? — Она осмотрела мою форму, не дав мне ответить. — Очень жаль, что ты не можешь надеть зеленое или что-нибудь в этом роде, чтобы подчеркнуть свои глаза.

— Я здесь, чтобы помогать людям, мама. А не выиграть конкурс красоты.

Она открыла рот, вероятно, чтобы высказать очередную критику, но остановилась, когда доктор Вернон вернулся к ней.

Мы вчетвером стояли в таком неловком молчании, что я начала потеть. Майло отказывался возвращаться в свою комнату. Мама мило улыбалась доктору Вернону, пока он переводил взгляд с нее на меня. А я застряла посередине, недоумевая, почему чертов лифт так долго едет.

Он звякнул, и я вздохнула с облегчением. Пока двери не открылись, и мой брат не вышел на площадку.

— Денни? — Мама подошла к нему вплотную. — Я не ожидал тебя так скоро.

Он кашлянул.

— Я был в центре города.

— О, правда? — Ее брови сошлись на переносице. — Я думала, ты дома.

— Пришлось выполнить одно поручение. — Он стряхнул ее хватку со своей руки и посмотрел на меня. — Привет.

— Привет, — пробормотала я.

Глаза Денни были как стеклянные. Его длинные волосы, на тон темнее и намного, намного грязнее моих, были собраны в неряшливый мужской пучок. Он выглядел так, словно провел ночь, спя в канаве. Его джинсы были грязными. Его фланелевая рубашка была порвана сбоку. Шнурки на его ботинках были развязаны, концы облеплены грязью и снегом там, где он наступал на них.

Увидь папа Денни в таком состоянии это разбило бы его сердце.

Это разбивало мое сердце.

— Мы можем идти? — Денни не стал дожидаться ответа. Он повернулся и, пошатываясь, направился обратно к лифтам, пять раз нажав на кнопку первого этажа, прежде чем засунуть руки в карманы.

Мы с мамой обменялись встревоженными взглядами. Возможно, его пристрастие не осталось незамеченным. Возможно, она была обеспокоена больше, чем показывала.

Денни был для мамы целым миром. Их связь отличалась от той, что была у меня с ней. Несмотря на то, что она придиралась ко мне, я знала, что она любила меня по-своему.

Она любила меня.

Но жила ради Денни.

— Я позвоню тебе позже, — сказала она, наклоняя голову, чтобы последовать за Денни в открывающийся лифт.

— Могу я проводить вас вниз? — спросил ее доктор Вернон.

— Нет, спасибо, Грег. — Она подняла руку, чтобы остановить его. — Было приятно с тобой познакомиться.

— У меня есть твой номер.

Она кивнула, слегка придя в себя, чтобы улыбнуться.

— Позвони мне. В любое время. Мне бы этого хотелось.

Денни не отрывал взгляда от пола лифта, когда двери закрылись. Когда он исчез, неловкость вернулась в коридор. На этот раз еще более сильная.

Я не была уверена, куда смотреть — ни на доктора Вернона, ни на Майло, поэтому опустила глаза в пол. Денни был под чем-то, и мы все трое это знали. По коридору разнесся запах выпивки, дыма и неправильного выбора.

Доктор Вернон заговорил первым.

— Майло, тебе лучше вернуться в свою палату. Предписание врача.

Я чувствовала пристальный взгляд Майло на своем лице, но отказывалась поднимать глаза от своих ног. Если бы я это сделала, я бы захотела подойти к нему. Я бы захотела почувствовать, как его руки обнимают меня, когда я уткнусь лицом ему в грудь.

Но ему все еще было больно. А доктор Вернон наблюдал за происходящим.

Не говоря ни слова, Майло повернулся и удалился в свою комнату, стук его ходунков затихал с каждым неторопливым шагом.

— Твоя мама прелесть, — сказал доктор Вернон, когда мы остались одни.

Я кивнула.

— Она красивая женщина.

— Вы обе такие.

Что за свинья.

— Извините меня.

Я практически убежала от него, направляясь в женскую раздевалку, куда он не мог последовать. Когда дверь за мной закрылась, я глубоко вздохнула и села на деревянную скамью в центре комнаты.

Что мне было делать с Денни? Что бы сделал папа?

Я не знала своего брата. Я хотела узнать, но не сделала этого. Мы провели слишком много лет в разлуке. Если бы я попросила его лечь на реабилитацию, он бы рассмеялся мне в лицо. И я сомневалась, что маме повезет больше.

Но мы должны были попытаться. Ради папы я должна была попытаться. Он бы не хотел такой жизни для Денни.

Я провела несколько минут в одиночестве, чтобы прийти в себя. Выйдя из раздевалки, я сразу же проверила всех своих пациентов, и когда я обо всех них позаботилась, я отправилась на поиски Ким, найдя ее в подсобке.

— Доктор Вернон ушел? — спросила я ее.

— Около двух минут назад. Ты разминулась с ним. Тебе что-то было нужно?

— Нет, но мне нужно пойти поговорить с Майло.

— Иди. — Она махнула мне рукой, чтобы я шла дальше. — Я прикрою тебя.

— Спасибо. — Проходя мимо, я сжала ее плечо.

Я направилась прямо в палату Майло, сделав глубокий вдох, прежде чем войти. Я ожидала застать его в постели с выключенным светом, поэтому была удивлена, увидев, что он стоит у окна с раздвинутыми шторами и в комнату проникает свет.

Он оглянулся через плечо, увидел, что это я, затем снова повернулся к виду на парковку и городской пейзаж в центре города вдалеке.

— Ты в порядке? — спросила я, подходя к нему.

— Да, — кивнул он. — А ты?

— Я в порядке. Что ты делаешь?

— Просто размышляю.

— О чем?

— Когда Вернон забрал мои обезболивающие, я был чертовски зол, — сказал Майло, обращаясь к стеклу. — Я, честно говоря, думал, что это из-за тебя. Потому что он знает, что у меня есть чувства к тебе, и это был его способ наказать меня.

— Я тоже так думала.

Плечи Майло опустились.

— Я все еще думаю, что у Вернона есть чувства к тебе. Мне это не нравится. Я мужчина, и я могу признать, что ревновал. Но я не думаю, что именно поэтому он снял меня с морфия. Я думаю, он видел.

— Что видел?

Он опустил голову.

— Что я слишком сильно в этом нуждался.

— О, Майло. — Я вложила свою руку в его. Боже мой, этот мужчина. Сколько сил ему потребовалось, чтобы признать это?

— Не пойми меня неправильно, я все еще думаю, что Вернон придурок.

Я рассмеялась.

— Я согласна.

— Но он хороший врач.

— Да, это так.

Мы стояли у окна, наблюдая, как вдалеке по межштатной автомагистрали проносятся машины. Под нами несколько машин въезжали на стоянку и выезжали с нее. Трактор выкатывал кучу снега на бульвар.

— Тебе нужно что-то сделать со своим братом. — Майло сжал мою руку.

— Я знаю, — прошептала я. — Я бы хотела, чтобы мой папа был здесь. Он бы знал, что делать.

— А что насчет твоей мамы?

Я покачала головой.

— Я не думаю, что Денни ее послушает. Я не думаю, что она хоть раз в жизни заставляла его следовать какому-то правилу. Она всегда была снисходительна к тому, что касалось его.

— Твоя мама не такая, как я ожидал.

— Она моя полная противоположность. Она жаждет внимания. Она всегда что-то делает с друзьями, потому что не может быть одна. А я обычная. Простая и скучная Сара.

— Что? — Майло отвернулся от окна и отпустил мою руку. Затем он положил обе свои руки мне на плечи.

Он был таким высоким. Стоя так близко, он возвышался надо мной, загораживая часть света из окна. Это было все равно что стоять под своим собственным облаком, тень которого защищала меня от солнца.

— Сара, ты не простая. И не скучная. — Он провел ладонью по моей щеке.

— Я именно такая.

— Нет, детка, это не так. — Он наклонился и коснулся своими губами моих. — Ты свет.