Двойной обман

Глава 6

Джуди была влюблена.

Никогда прежде она не была влюблена, но опыт был не нужен, чтобы понять, что именно она теперь чувствовала. Она любила Реда Моррисона. И это не было чувственным наваждением той ночи четвертого июля.

От одной мысли, что она позволила сделать и с каким пылом отвечала ему, ее лицо начинало гореть. Но теперь она осознала себя женщиной. Женщиной, которая может получать и дарить наслаждение.

Нежность Реда заставила ее понять себя. Он был так чуток, и не только к физическим, но и к эмоциональным ее переживаниям. Достаточно было одного неосторожного слова, чтобы совершенно унизить ее тогда. Но он держался так, будто ее реакция была совершенно естественной и прекрасной, как будто ей нечего стыдиться. Именно за эту чуткость, за эту нежность, она и полюбила его. Никто никогда не считался с ее чувствами так, как Ред.

Теперь она хотела лишь одного, чтобы этот мужчина навсегда стал частью ее жизни. Джуди разбиралась в своих чувствах. Единственное, чего она не знала, — каковы его чувства к ней. Конечно же, она ему небезразлична, иначе он не был бы столь внимателен. Но разве этого достаточно?

Оставалось еще два месяца, чтобы убедить его в глубине его собственного чувства, в том, что мощные силы, притягивающие их друг к другу, имели не только чувственную основу. Два месяца до конца лета.

Ред был влюблен по уши и знал это. Надо было послать Джуди Шерман подальше сразу, едва она появилась в гараже со своей благодарностью, надо было отправить ее в другой гараж со спущенной шиной, но, главное, он не должен был втягиваться в дружеские отношения.

Он ни в чем не винил ее. Это он, прекрасно зная, что ничего путного выйти не может, пренебрег здравым смыслом. Притворялся, что получится дружба, потому что хотел видеть ее. Вел себя, как дурак, и теперь ему все это и расхлебывать. Нужно убедить Джуди держаться от него подальше.

Не сразу, думал он на следующий день, обнимая Джуди за талию и жадно приникая к ее губам.

Все решения, весь хваленый здравый смысл отступали, когда она была в его объятиях. Она поднимала к нему лицо, ожидая поцелуев, и Ред говорил себе, что глупо не поцеловать ее после всего, что случилось той ночью.

Поэтому он ничего не сказал ни в тот день, ни на следующий. Прошла неделя, затем другая — Джуди по-прежнему приходила в гараж. Несколько раз, когда у него был выходной, она просила экономку приготовить еду для пикника, и они ехали куда-нибудь за город и расстилали одеяло в густой зеленой траве.

Они ели и разговаривали обо всем. О его писательстве, о ее занятиях. Станут ли межпланетные путешествия обычным делом уже при их жизни и кто такая миссис Каллиссон: клептоманка или же самая забывчивая покупательница в городе.

Они целовались, и Ред старался держать ситуацию под контролем, строго следя за тем, чтобы не зайти слишком далеко. Джуди не спорила, без пререканий признавая установленные им границы. Он же так часто принимал холодный душ, что начал сомневаться, сможет ли когда-нибудь стать отцом.

— Похоже, ты не понимаешь, что делаешь. Ред удивленно обернулся на голос Джейка, внезапно появившегося у него за спиной. Джейк наблюдал за велосипедом Джуди, которая выезжала с парковочной площадки. Потом перевел озабоченный взгляд на своего друга.

— Нет.

Прямой ответ вызвал на его лице улыбку, но она исчезла так же быстро, как появилась.

— Джуди проводит здесь целые дни. Ей можно уже выплачивать зарплату.

— Сейчас лето. У нее много свободного времени, — сказал Ред, поморщившись. С какой стати он должен оправдываться.

— Но тебе-то нужно думать не о ее свободном времени, а о неприятностях. Когда ее папочка узнает обо всем, он не будет благодушествовать.

— Сомневаюсь, что он замечает, с кем она проводит время. — Ред повернулся и пошел в гараж, на ходу подбирая оставленные им инструменты.

— Рано или поздно он это заметит. — Джейк шел следом. — Возможно, времена меняются, но все же есть границы, которые нельзя переступать. И именно такая граница проходит между семейством Шерманов и прочим населением.

— Она, слава Богу, не королевской крови, — заметил Ред.

— В нашем городе это почти одно и то же. — Джейк наблюдал, как Ред атакует неподатливый болт. — Конечно, это не мое дело, но ты не мог бы влюбиться в кого-нибудь попроще?

— Влюбиться! — Ред уронил гаечный ключ, резко повернулся и посмотрел на Джейка. — Кто, черт побери, говорит, что я влюблен?

— Никто ничего не говорит. Достаточно взглянуть на тебя, когда она рядом.

— Ты очень проницателен! — отрезал Ред. — Почему ты не займешься своими делами? Я вполне обойдусь без твоего совета.

— Прости. — Чувствуя, что друг готов взорваться, Джейк поднял руки. — Я виноват.

Ред молча отвернулся. Он слышал, как ушел Джейк, но не сразу стал искать упавший гаечный ключ. Сжав кулаки, он тупо смотрел на двигатель.

— Джуди, мне нужно поговорить с тобой, — в холодном голосе Стефани Шерман звучал приказ.

Джуди, направлявшаяся в свою комнату, настороженно посмотрела на мать. Та редко замечала ее, разве только ей нужно было на что-то пожаловаться.

— Уже поздно, мама. Можно подождать до завтра?

— Еще только десять часов, и я не хочу ждать. Пожалуйста, зайди ко мне.

Это «пожалуйста» было простой условностью, якобы превращающей приказ в просьбу. Отказаться было нельзя, хотя, насколько она знала, не случилось ничего особенного, что могло бы расстроить мать.

Джуди редко заходила к матери в спальню, и, как всегда, комната поразила ее. Все было выдержано в нежных персиковых тонах, дополненных разными оттенками цвета слоновой кости. Как будто находишься в кондитерском магазине. Слишком женственно, слишком слащаво и вообще слишком.

Стефани закрыла дверь, прошла по ковру и села в обитое шелком креслице. Скрестив длинные стройные ноги, она указала дочери на диванчик напротив.

— Сядь, Джуди.

— Зловещее начало, — беспечно заметила Джуди, но внутри у нее все сжалось.

Стефани не обратила внимание на эту попытку пошутить. Зеленые глаза изучали дочь с холодным вниманием, и Джуди захотелось проверить, все ли в порядке с ее прической. В джинсах и выгоревшей спортивной рубашке она чувствовала себя очень плохо одетой. Впрочем, она всегда так чувствовала себя рядом с матерью. В холодной красоте этой женщины было что-то пугающее.

На Стефани была шелковая пижама под цвет глаз. Коротко подстриженные светлые волосы оттеняли абсолютно правильные черты лица. Когда Джуди была помладше, она думала, что если бы была хоть немного красивее, мама больше любила бы ее. Вот бы унаследовать изящный овал лица и ее зеленые глаза вместо папиных, таких обычных карих глаз! Может быть, тогда Стефани смогла бы полюбить ее!

Теперь она понимала, что, будь она красивой, материнское безразличие могло бы перерасти в открытую неприязнь. Конкуренции она не потерпела бы. Основная ошибка Джуди заключалась просто в том, что она существовала и была неопровержимым доказательством возраста матери.

— Где ты была сегодня вечером?

— Я была у Бет. А что?

— Бет? — Стефани слегка нахмурила брови. — А, это та девочка, с которой ты вместе училась в школе.

Смешно, они с Бет дружат уже двенадцать лет, а ее мать не может вспомнить, как она выглядит.

— Кто тот молодой головорез, с которым ты встречаешься?

Вопрос был задан неожиданно. Джуди заморгала, стараясь вникнуть в суть. Ей и в голову не пришло, что разговор может быть связан с Редом.

— Он не головорез! — заявила она. Это первое, что пришло в голову.

— А я слышала обратное.

— Ну что же, тебя неправильно информировали, — Джуди старалась выглядеть столь же бесстрастной. Наградой было удивление, промелькнувшее в глазах Стефани.

— Не думаю. Реда Моррисона арестовывали, и не один раз. Он постоянно ввязывается в драки в разных пивнушках. Его отец был пьяницей, а мать убирала квартиры, чтобы содержать их обоих. Этот парень едва не вылетел из школы и с тех пор не занимался ничем приличным, кроме работы механика в плохоньком гараже.

Она перечисляла все эти факты, словно читала полицейский отчет. Джуди почувствовала, как страх подступает к голу, и боялась задохнуться. Ред уже проявлял беспокойство, но она по-настоящему не задумывалась, как отнесутся родители к их встречам. Она привыкла к их безразличию и не предполагала, что они могут волноваться.

— Если ты знаешь все это, почему спрашиваешь меня? — стараясь хоть внешне казаться спокойной, она, подражая матери, подняла бровь с холодным выражением лица. В глазах Стефани промелькнуло раздражение, на секунду вернув лицу что-то нормальное, человеческое.

— Ты неправильно ведешь себя, — произнесла она тем ледяным тоном, который когда-то наполнял ужасом детское сердце. Но теперь Джуди была старше и не боялась матери.

— Может быть, скажешь, о чем ты хотела поговорить со мной?

— Хорошо. — Стефани вновь обрела над собой контроль. — Тебе нужно прекратить встречаться с этим… с этим человеком. Немедленно!

— Нет, — без колебаний ответила Джуди. — Я уже не ребенок, мама. Ты больше не можешь выбирать мне друзей.

— Я не позволю тебе вносить беспокойство в семью.

— Не понимаю, почему мои отношения с Редом доставляют беспокойство семье.

— Этот человек совершенно не подходит тебе, — небрежным жестом Стефани показала, что для нее значит этот человек. Джуди почувствовала, что теряет контроль над собой.

— По чьим меркам? По твоим? Мне все равно, считаешь ты его подходящим или нет.

— Он спал с тобой?

Быстрая перемена темы совсем вывела Джуди из равновесия. Она ответила, не задумываясь.

— Нет! Но это не твое дело. — И пожалела, что ответила, не подумав.

— Ну что же, хоть здесь ты проявила здравый смысл. Тебе больше нельзя видеться с ним. Нельзя даже попрощаться.

— Ты не слушаешь меня. — Голос Джуди дрожал. — Я не собираюсь прекращать встречаться с Редом только потому, что ты приказала мне. Ты не можешь меня заставить!

— Не будь дурой! Этот механик совершенно не подходит тебе! Я думала, у моей дочери лучше вкус, — добавила она презрительно.

Джуди казалось, что за все эти годы у нее выработался иммунитет к этому высокомерию, но она ошибалась. Холодный взгляд был подобен удару хлыста, открывшему душевные раны, до конца и не заживавшие.

— Я не перестану видеться с ним! — упорно повторила она, не находя другого ответа.

— Ты, видимо, думаешь, что влюблена в него, — презрительно заметила Стефани.

— Мои чувства никогда не интересовали тебя прежде. Не знаю, почему они волнуют тебя сейчас.

Джуди хотела встать и выйти из комнаты. Она не желала больше ничего слышать. Хотелось просто вырваться из этой роскошной тюрьмы и отыскать Реда. Почувствовать, как его руки обнимают ее, услышать его голос, слова, что все будет в порядке.

— Если ты любишь его, то не будешь с ним больше встречаться, — Стефани не обратила никакого внимания на возражения Джуди. — Если ты не перестанешь видеться с ним, я уничтожу его. С его репутацией сделать это будет нетрудно. Несколько слов, и его арестуют, скажем за вооруженное ограбление. Кто поверит, что он невиновен?

Джуди смотрела на мать, чувствуя просто физическое недомогание. Она давно поняла, что это за женщина, но только теперь осознала всю глубину ее эгоизма. Она добьется своего любыми средствами.

— Не смотри на меня так, — нетерпеливо сказала Стефани. — Я делаю это для твоего же блага. И для блага семьи. В конце концов ты поймешь, что я спасла тебя. Твое сердце не будет разбито. Из того, что я слышала об этом человеке, у него достаточно большой опыт общения с женщинами. Сколько времени ты собираешься удерживать его? Не хочу быть жестокой, но едва ли тебя назовешь красавицей, и если я не ошибаюсь, то у тебя недостаточно опыта, чтобы завлекать его с помощью секса. В конце концов, если ты сама порвешь с ним, то твоя гордость не будет задета.

На мгновение Джуди показалось, что сейчас она упадет в обморок. Встала и молча вышла из комнаты. Стефани не пыталась остановить ее, без сомнения считая, что добилась цели. Хотя Джуди смогла выйти, сохраняя спокойствие, но как только дверь захлопнулась, она бросилась бежать, словно ее преследовала стая бешеных собак. Рискуя сломать себе шею, скатилась с лестницы, выскочила из дома и бросилась к машине.

Нужно увидеть Реда. Она знала, где он живет, хотя никогда там не была. Он снимал на окраине города домик, который был когда-то складом. Кто-то перестроил его в нечто, похожее на студию или мастерскую.

Весь день шел дождь. К полудню он перешел в ливень, но Джуди не замечала этого. Она не заметила бы и снега. Автоматически управляя машиной, она думала о том, что только Ред сможет все исправить.

Подъезд к дому Реда был затоплен. Пришлось оставить машину и пойти пешком. До покосившегося крыльца она добралась совершенно промокшей.

Ред лежал на кушетке, так как стульев в маленькой комнате не было. Услышав стук в дверь, он выругался. Опять старик Петерсон пришел просить его помочь вытащить из грязи грузовик. Если бы этот старикан не скряжничал и посыпал гравием подъезд к своему дому, то грузовик не застревал бы всякий раз после дождя.

Ред раздумывал, открывать дверь или нет, но окна были освещены, а Петерсон был его домовладельцем.

Ред отложил в сторону книгу и пошел к двери, приготовившись увидеть долговязую фигуру своего домовладельца и услышать бесконечные жалобы на погоду.

На пороге стояла Джуди.

— Джуди!!! Что ты здесь делаешь? Ради Бога, ты вся промокла! — Он ввел ее в дом и закрыл дверь.

— Мне нужно было прийти!

— Что случилось? — Ред приблизился к ней, и что-то сжалось в груди, когда он увидел выражение ее глаз. — Что случилось, Джуди?

— Мне нужно было прийти! — Она дрожала с головы до ног и не могла произнести ничего другого.

Сначала нужно заставить ее переодеться. Потом она потихоньку успокоится и расскажет, что же произошло.

— Ты должна снять мокрую одежду. Я дам тебе халат.

Он подошел к шкафу и достал махровый халат.

— Я закапала тебе весь пол, — сказала она, когда он вернулся.

— Вода не сможет повредить этому полу. Сомневаюсь, что даже серная кислота оставила бы на нем хоть какой-нибудь след.

Ред окинул взглядом свою комнату. Грязный дощатый пол, потрескавшиеся от постоянной сырости стены, наспех сколоченная кушетка, покрытая старым матрасом, большой несуразный деревянный шкаф — жалкое зрелище. Трудно себе представить, как может чувствовать себя девушка из «хорошей семьи» в такой обстановке. Но сейчас все это не имело никакого значения. Случилось что-то серьезное, иначе Джуди не приехала бы к нему домой.

— Тебе надо побыстрее переодеться, — мягко сказал Ред, протягивая ей халат. — Я пойду, приготовлю чай. — Он повернулся и вышел из комнаты.

Джуди с трудом стянула с себя мокрую одежду, закуталась в халат и, дрожа всем телом, присела на кушетку.

Через несколько минут Ред вернулся с дымящейся чашкой в руках.

— Выпей несколько глотков, тебе сразу станет легче. — Он передал ей чашку, сел рядом и нежно провел рукой по волосам.

Чай был крепким и горячим. Джуди постепенно успокоилась и почувствовала себя лучше.

— Так что же все-таки случилось? — Ред пристально смотрел на нее, ожидая ответа.

— Я поссорилась с матерью, — медленно сказала Джуди и, решив не говорить о причинах ссоры, поспешно добавила: — Мне было так грустно и одиноко, что я решилась приехать. — И прежде, чем Ред успел задать следующий вопрос, быстро продолжила: — Можно, я немного побуду здесь, хотя бы до окончания грозы? — И неожиданно для себя заплакала.

— Конечно, сколько хочешь! — Легким поцелуем прикоснувшись к ее лбу и к мокрым векам, он почувствовал соленый вкус ее слез и глубину ее боли. Желая унять эту боль, он прижался губами к ее губам. Это был легкий поцелуй, который должен был успокоить ее.

Пальцы Джуди зарылись в ткань его рубашки, голова откинулась, прося продлить поцелуй. И Ред принял приглашение. Потом он уже не мог вспомнить, когда и как желание утешить превратилось в страсть. Его чувство никогда не пряталось глубоко и теперь разгорелось ярким пламенем. Когда к нему вернулась способность соображать, они уже лежали в постели.

Он посмотрел на нее, стараясь понять, как это случилось. Во всяком случае, надо остановиться прежде, чем он совсем потеряет голову. Но когда Ред начал отодвигаться, она вцепилась в его рубашку.

— Не уходи! Возьми меня, пожалуйста, Ред, возьми меня!

— Джуди… — Он застонал, протестуя, стараясь не смотреть на ее грудь. — Я не могу!

— Я хочу тебя! — Может быть, тогда она сможет забыть жесткие слова матери. И докажет самой себе и ему, что они нужны друг другу.

— Я тоже хочу тебя, но не могу. Ты так молода. Ты не понимаешь, о чем просишь.

Если он встанет, она проиграет это сражение.

— Я не девушка, — соврала она в отчаянии. Он застыл, но Джуди не могла заставить себя посмотреть ему в лицо и уставилась на жилку, пульсирующую на шее. — Мы с Брэдом спали до того… до того, как он взбесился.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Первое желание было отыскать Брэда Лоудермана и избить до смерти, разорвать на мелкие кусочки и смешать с грязью.

В то же время он почувствовал какое-то постыдное облегчение. Раз она не совсем невинна, то не страшно, если он примет то, что она предлагает? То, чего он так отчаянно желает.

— Джуди…

— Важно лишь то, что ты хочешь меня! — Она провела руками по его груди. Уже потом она удивилась собственной смелости. На самом деле она молила его о любви и знала, что это правильно. Это должно было с ними случиться.

— Видит Бог, я хочу тебя, — медленно сказал Ред, и она поняла, что победила.

Она зарылась пальцами в его волосы. Он наклонился и прижался губами к ее рту так, что у нее перехватило дыхание.

За стенами дома шумел ливень. Молнии освещали горы. За ними следовали глухие раскаты грома, но ни Ред, ни Джуди не слышали грозы. Они вслушивались лишь в бурю, бушевавшую внутри них. Джуди казалось, что она рядом с пылающим огнем. Все ее смущение сгорело под страстным взглядом его глаз.

Он сбросил рубашку на пол. Не отрывая взгляда от ее глаз, он медленно нагибался к ней, пока волоски на его груди не коснулись ее сосков. Это показалось изощренной пыткой.

Она думала, что многое узнала в ночь фейерверка, но вскоре поняла, что ошибалась. Руки Реда играли на ее теле с искусством виртуоза. Без всяких усилий, лишь нежными прикосновениями и страстным шепотом он заставил ее дрожать, сгорая от желания.

Когда он сбросил джинсы, и она первый раз увидела его обнаженным, то почувствовала неловкость и сожаление, что солгала. Но она слишком хотела его, чтобы сказать правду.

— Ты предохраняешься?

Джуди не сразу поняла смысл вопроса. Предохраняться? От чего? С удивлением она посмотрела на него. И вдруг поняла. Ребенок! Если ей суждено потерять Реда, то хотя бы ребенок останется. В глубине души она теперь знала, что потеряет его. Мать сказал, что найдет способ разлучить их, и сделает это. Но даже она ничего не сможет сделать с ребенком. Может быть, их не разлучат, если родится ребенок.

— Да, — опять солгала она, не успев как следует поразмыслить.

— Хорошо.

Ред приподнялся, бедрами раздвигая ей ноги. Джуди прижалась к нему. Ее руки стали влажными, а в глазах появился страх. Она чувствовала твердость его тела и мягкость и податливость своего. Посмотрела ему в лицо и увидела напряженность, когда он начал входить в нее.

Она точно знала, когда он все понял. Глаза широко раскрылись, он с ужасом смотрел на нее.

— Черт возьми, Джуди! Ты же девушка! — Эти сказанные хриплым голосом слова прозвучали как обвинение.

— Не уходи, Ред! Пожалуйста! Я хочу этого.

— Видит Бог, я не святой, лишь обычный смертный, — простонал он.

Он надавил сильнее, испытывая прочность барьера и всматриваясь ей в лицо, ожидая увидеть признаки беспокойства. Но Джуди была так распалена, что не чувствовала ничего, кроме нетерпения. Ей хотелось, чтобы он полностью овладел ею, и приподняла бедра в немом призыве. Со стоном Ред опустился и прижался к ней всем телом, обхватив за плечи.

— Обними меня, дорогая. Я хочу чувствовать тебя всю каждую минуту.

Он прижался ртом к ее губам, заглушая крик боли, и стал медленно двигаться, давая ей время опомниться и привыкнуть к вторжению. Через несколько секунд Джуди забыла о боли. Не чувствовала ничего, кроме нарастающего наслаждения, охватывающего все ее существо. Она изгибалась, ее руки безостановочно скользили по его спине. Наслаждение все возрастало.

Даже сейчас она не была готова к такой невероятной остроте ощущений. Глубоко внутри она ощутила дрожь и резко откинулась на подушку. Наслаждение волна за волной накатывалось на нее.

Ред почувствовал легкие сокращения мышц внутри ее тела. Посмотрев на Джуди, он увидел, как краска заливает ей грудь, шею, лицо. Этого было достаточно, чтобы он, очертя голову, полетел вслед за ней в водоворот страсти.

Он дрожал в ее объятиях, и ее собственное наслаждение усиливалось от сознания своей власти. Что бы ни сулило им будущее, этого мгновения у нее не отнять. Обхватив рукой его влажную спину, она притянула его к себе и нежно удерживала, чувствуя, как волны удовлетворения сотрясают его сильное тело.

Оба долго молчали. Джуди лежала, прижавшись к Реду так, что даже тень не могла бы проскользнуть между ними.

— Ты обманула меня?

— Да. — Она не извинялась, не чувствовала сожаления и не притворялась, что раскаивается.

— Я мог бы сделать тебе больно.

— Ты не сделал этого. — Она следила глазами за ленивым движением своей руки, поглаживающей черные волоски на его груди.

Снаружи буря, кажется, начинала утихать. Дождь еще шел, но уже не столь неистово. Ей захотелось, чтобы тучи вернулись. Почему-то казалось, что пока бушует гроза, ничто не сможет разрушить тот покой и удовлетворение, которые она обрела.

— В чем еще ты соврала мне, Джуди?

Ее рука остановилась, глаза закрылись. Ведь он уже знает ответ, и эту ложь так легко не простит.

— Ты не принимаешь таблетки?

— Нет, — прошептала она, — но сейчас для меня неопасное время.

— Знаешь ли ты, как много детей появилось на свет только потому, что «было неопасное время»? — В его глазах застыл гнев и отчаяние.

— Прости, я не хотела, чтобы ты останавливался.

— Я не мог бы остановиться, даже если бы мне приставили пистолет к виску. Но воспользовался бы презервативом.

— Прости меня, — снова прошептала она.

— Это мне надо просить прощение. — Он погладил ее спутанные волосы, и она поняла, что его гнев направлен на себя самого. — Я чувствовал обман, но так хотелось верить. Это было оправданием, и я мог сделать то, чего так отчаянно желал с первой нашей встречи. Мне нужно было лучше думать!

— А мне не надо было обманывать тебя? Это было глупо! Просто ребячество!

Ред понял, чего стоило это признание, и выражение его лица смягчилось. Он взял ее рукой за подбородок, вглядываясь в лицо.

— Если ты забеременеешь, я буду заботиться о тебе. Мы все продумаем. Тебе никогда не придется расплачиваться за мою нетерпеливость.

— Ах, Ред! — Глаза наполнились слезами. — Я люблю тебя!

Его рука замерла, на лице появилось и быстро исчезло что-то, похожее на отчаяние, что-то, что Джуди не успела понять.

Он долго, молча смотрел на нее, потом еще сильнее притянул к себе.

— Я тоже люблю тебя, Джуди! Помоги нам Бог, но я тоже люблю тебя!