Ее порочный лучший друг

Глава 5



Олли

Я меряю шагами наше обычное место встречи, сверля взглядом каждого, кто не Лейси. Где она? Смотрю на телефон — я пришел слишком рано.

— Отлично, — бурчу я себе под нос, протирая виски и желая, чтобы проверил время до того, как поднял задницу с кровати.

С тех пор как Лейси решила «получить опыт», один час сливается в другой, оставляя меня бодрствующим в постели, недосыпавшим и чертовски запутавшимся.

Раздражение жжет изнутри, но не на Лейси. Она бы никогда не выбрала профессора, если бы я не разинул свою чертову пасть. Она слишком хороша для таких пикантных тропов. Слишком хороша для кого угодно.

Что я вообще ожидал? Сказал ей, что нужно переспать — теперь либо профессор, либо какой-нибудь другой недостойный мудак, и я ничего не смогу сделать.

Я допиваю остатки кофе, выбрасываю стакан в урну и пытаюсь стряхнуть с себя лишние эмоции, переворачивающие желудок. Это история Лейси, и моя роль лучшего друга — помочь ей прожить её.

Через двадцать минут она идет ко мне… в черном костюме. Лейси нервно дергает лацканы, выпрямляя несуществующие складки, пытаясь выглядеть так же уверенно, как ей хотелось бы.

Она слишком чертовски мила.

Останавливается передо мной с легкой пружинистой походкой. Я цепляю пальцем воротник ее рубашки:

— Что это у нас?

Она проводит рукой по ткани.

— Мой профессиональный образ.

Я играюсь с пуговицей, борясь с искушением расстегнуть ее и глянуть на кожу, которую она прячет слишком тщательно.

— Ты хочешь, чтобы он тебя трахнул, а не нанял.

— Это не игрушки, — отвечает она, — это моя карьера. Я автор, который просит помочь с исследованием, а не студентка, пришедшая… — она задерживает дыхание, осматривается и шепчет, — …сосать за допбаллы.

Вспышка в ее глазах заставляет мой член дернуться и кулак сжаться. Я разрываюсь между желанием поставить свою лучшую подругу на колени и показать ей, как приятно это бывает, и желанием расквасить профессору челюсть.

Я ослабляю пальцы и заставляю себя выдохнуть.

— Ну и каков план?

— Объяснить ситуацию и попросить о помощи, — спокойно отвечает она. — Я репетировала это сотни раз. Профессор — академик, он оценит честный, аналитический подход.

Она такая невинная. Я хочу вбить в нее грязь, показать, что она такая же развратная, как ее героини. Но друзья так не делают…

— И как это прозвучит? — я делаю голос легким, дразнящим, чтобы спрятать собственное возбуждение. — «Профессор, не могли бы вы вставить в меня, чтобы я написала про это?» — «Конечно, Лейси, нагнись через стол, я поставлю тебе оценку прямо во время процесса».

Она смеется и бьет меня кулаком по плечу:

— Перестань быть придурком. Я хороша в сексе на бумаге, а не в жизни.

Невозможно.

— Да тебе только появиться, и парень будет готов взорваться.

Ее щеки розовеют.

— Все получится, — говорит она с уверенностью, но голос все еще дрожит. — Должно.

Как она не видит, какая она идеальная? Ни один мужчина не сможет ей отказать.

Грудь сжимается неприятно. После моей реакции на ее решение я обязан вести себя лучше. Я обнимаю ее за плечи и веду в здание:

— Время включать свое искусство соблазнения.

На лекции она сидит как прилежная студентка, но пальцы, кружащие прядь волос, выдают ее нервы.

Мой утренний кофе крутится в животе, намекая на то, что крутится и в голове. В чьей постели они будут? Или на столе?

В голове вспыхивает картинка: грудь Лейси выскальзывает из блузки, спина выгибается над деревом стола, а профессор опускает голову между ее бедер.

У меня во рту становится влажно от желания вкусить ее.

Я скрещиваю ноги, чтобы незаметно поправить растущее возбуждение. Мысли о Лейси с профессором не должны меня заводить, но любые мысли о Лейси делают мой член хозяином положения.

Лекция заканчивается, студенты расходятся, но Лейси медлит.

Каждый инстинкт орет: стань пещерным человеком, закинь ее через плечо, утащи и защити. Вернемся к прежнему: я буду сливать свою ненасытную похоть на случайные тела, а потом возвращаться к единственной, кто имеет значение.

Но ей нужно быть главной героиней своей истории.

Я кладу ладонь ей на шею, не удержавшись от прикосновения, поглаживаю мягкую кожу под ухом.

— Ты справишься.

Она кивает, в глазах загорается решимость.

Я сглатываю ком в горле и наблюдаю, как она спускается по лестнице к профессору.

Я выхожу из аудитории, оставляю их наедине и прячусь за открытой дверью, чтобы подглядывать, как одержимый сталкер.

Она прижимает ноутбук к груди, поднимая грудь до соблазнительных округлостей у шеи. Я бы подумал, что это часть плана, если бы это была не Лейси. Она вся невинность — соблазняет, даже не пытаясь.

Профессор обречен.

Раздражение возвращается.

Она улыбается, говорит что-то — меньше минуты. Он протягивает ей лист бумаги.

Странно.

Она машет ему рукой, выходит в коридор, поворачивается к стене и бьет лбом.

— Я попросила учебный план, — говорит она, размахивая листком.

Волна облегчения прокатывается по мне, делая меня идиотом.

Я оттаскиваю ее от стены и обнимаю.

— Если ты попросишь о том, чего хочешь, тебе никто не откажет.

Ее ногти царапают мою рубашку, скользят под нее, ложатся на голую кожу спины. Эти прикосновения, как шелковые кинжалы, пытающие и наслаждающие одновременно.

Она прижимается ко мне, и я сжимаю ее крепче, готовый провести так не только день — жизнь. Утыкаюсь носом в волосы, вдыхаю знакомый запах пиона — тот самый шампунь, который я втираю в память поздними ночами, когда ее запах в душе заставляет меня кончать, как подростка.

Она выскальзывает из моих рук, и я сразу чувствую холод, пока она не закидывает мою руку себе на плечи и не ведет нас через кампус.

— Ты думаешь… — начинает она.

— Думаю что?

— Могу я пойти с тобой сегодня вечером?

— Тебе не нужно спрашивать, — я смеюсь. — Мы можем выпить когда угодно.

Я ощущаю, как растет облегчение. Неужели она передумала? Может, мы вернемся к ночным звонкам, где я дрочу под ее дыхание, и мне не придется делить ее ни с кем?

Мы останавливаемся у здания, где у Лейси следующая пара. Она отходит от меня, щеки слегка розовеют.

— Я имела в виду… — говорит она, — можно я пойду с тобой и… посмотрю на тебя в деле, может, возьму пару уроков?

Мой член твердый, как сталь, под молнией.

— Ты хочешь посмотреть, как я трахаюсь вживую?

Блять, да.

Я, может, и не признавал это себе, когда звонил ей по видео, но в каждой картинке, что рисовало воображение, Лейси была там — смотрела… участвовала.

Позволит ли она мне смотреть, как профессор трогает ее? Если бы она была со мной, Лейси с другим не ощущалась бы ударом ножом в живот.

Мой пульс бьется по венам в ритме, от которого перехватывает дыхание.

Ее зрачки расширяются, пока радужка становится тонкой голубой полоской. Рот приоткрывается — этот маленький, самый сексуальный вздох бьет прямо в мой ноющий член.

— Я не это имела в виду, — говорит она.

Кончик ее языка смачивает губы, она глотает и мои мысли становятся еще более порнографичными.

— Я имела в виду… — шепчет она, — могу я посмотреть, как ты… флиртуешь с кем-то в баре?

Разочарование рушит все мои извращенные фантазии, нож в животе поворачивается, и внутри я превращаюсь в уродливый комок шрама.

Лейси может писать сцены, от которых встает член, но сама она — такая же милая и робкая, как бабочка с новыми крыльями. Ей не нужны я и мои грязные фантазии и привычки.

О чем я думал? Я должен держать дистанцию, соблюдать границы и не разрушать лучшее, что у меня было.

Ее большие голубые глаза полны искренности, доверия и нетерпения. Это ломает что-то внутри меня.

Я сделал бы все для моей Прекрасной Лейси.

Я выведу ее сегодня вечером. Она может слушать мои дурацкие пикап-реплики или смотреть, как я спускаю кому-то в рот по видео.

Но каждая капля — всегда для нее.

— Конечно, — говорю я. — Пойдем.