Его самая темная страсть

Глава 4

Теневые руки и щупальца прошлись по телу Софи. Ее переполняло удовольствие, превращая в извивающееся создание, неспособное мыслить, когда приливная волна ощущений накрывала ее с головой. Она стонала, вздыхала и умоляла, желая большего, нуждаясь в большем.

Тени скользили по груди, поглаживая и посасывая соски. Вспышки удовольствия пронзили ее, в сердцевине разлился жар, и лоно запульсировало. Она балансировала на грани забвения, и освобождения не предвиделось.

Два темных щупальца обхватили ее колени и раздвинули их. Еще один усик спустился по ее животу к тазу, проник в складки лона и начал дразнить клитор. Софи ахнула, распахнув глаза, он был там, стоял перед ней.

Круус.

Огромные черные рога выросли из его головы, когда он придвинулся ближе, втиснув свои бедра между ее ног, чтобы раздвинуть их шире. Его темные руки с заостренными когтями опустились на ее бедра и медленно поползли вверх. Он провел большими пальцами по чувствительной плоти ее лона, а затем схватил запястья и зафиксировал их по обе стороны от ее головы.

Он склонился над Софи, массой беспокойных, голодных теней, поглощающих все на своем пути — свет, воздух, саму Софи. Круус стал для нее целым миром. Что-то прижалось к ее центру, что-то толстое и твердое.

— Ты моя, Джозефина, — его глубокий голос эхом отозвался в Софи, прежде чем он подался бедрами вперед и вонзил в нее свой член.

Софи проснулась, задыхаясь, ее тело было напряжено и содрогалось в муках оргазма. Волны удовольствия захлестнули ее. Комнату заполонили ее стоны, которые становились все громче, пока она, наконец, не достигла пика и не смогла издавать ничего, кроме отчаянного, прерывистого дыхания.

Она лежала, ошеломленная, ощущая влагу на своих бедрах. Никогда в жизни она не кончала так сильно. Как сон мог довести ее до такого состояния?

Это был просто сон, верно? Вот и все…

Прогулка по лесу, нападение медведя, встреча с Круусом и… секс — все это было сном. И пускай она помнила все в мельчайших подробностях, все еще ощущала ласку теней на своей коже, все еще чувствовала его внутри, это не могло быть ничем иным, как безумным сном.

Несмотря на то, что она испытала головокружительную кульминацию, ее киска пульсировала, изнывая от неудовлетворенной потребности. Она провела рукой вниз по животу и замерла, когда ее пальцы скользнули под пояс нижнего белья.

Искушение было велико, как и желание, но она знала, что оргазм от собственных пальцев не принесет ей той разрядки, которой она жаждала.

Она будет чувствовать себя пустой.

Убрав руку, Софи села и соскользнула с кровати. Простыни снова были мокрыми. Со стоном она сняла постельное белье, бросила его вместе со своими трусиками в стиральную машину и запустила ее.

— Вторую ночь подряд, — пробормотала она, качая головой. — Лучше бы это не вошло в привычку.

Несмотря на потребность в истинном удовлетворении, она чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Необходимость каждый день возиться со стиркой была серьезным минусом, но, похоже, в таком пробуждении были и свои плюсы.

Приведя себя в порядок и одевшись, Софи вошла на кухню. Она открыла шкафчик, чтобы взять свою любимую кружку, но обнаружила, что там пусто. Нахмурившись, она посмотрела на раковину. Кружка стояла внутри, чайник все еще был на плите, а коробка с чайными пакетиками валялась на столе.

— Это был просто сон, — тихо сказала она, убирая чай и выливая воду из чайника.

Может, я ходила во сне?

Она не делала этого уже целую вечность, с тех пор, как была ребенком. На пике ее лунатизма, родители установили замки на передней и задней дверях, достаточно высоко, чтобы она не могла выскользнуть на улицу посреди ночи. Она избавилась от этого расстройства много лет назад, но, может быть, оно возвращается? Это было бы не удивительно, учитывая количество стресса и травм, которые она пережила за последние несколько лет.

Вздохнув, она повернулась, чтобы осмотреть гостиную. Ее взгляд остановился на шарфе и вязаном свитере, которые она надевала прошлой ночью. Они висели на спинке дивана с прилипшими к ним кусочками коричневых листьев. Кроссовки стояли на полу чуть поодаль, обычно она оставляла их возле входной двери.

Софи медленно повернулась обратно к стойке и, на автомате, проделала свой утренний ритуал — приготовление кофе и завтрака. Либо часть прошлой ночи не была сном, и она слишком устала, чтобы все запомнить, либо она ходила во сне. Она надеялась на первый вариант, второй был слишком пугающим. Кто знал, какие опасности таятся снаружи, в… тенях…

Аромат свежезаваренного кофе помог ей избавиться от этих мыслей. Она глубоко вдохнула, позволяя запаху успокоить нервы. Достав из шкафа новую кружку, она налила себе кофе и добавила немного любимых сливок.

Надев тапочки и набросив плед на плечи, она вышла с кружкой на улицу. Спустившись с крыльца, она нежилась в лучах утреннего солнца, зажав кружку в ладонях, чтобы защититься от холода. Она оглядела окружающие деревья. Никакого движения, кроме редких опадающих листьев. Ни одна из теней не была такой темной или всепоглощающей, как в ее снах.

— Эй? — позвала она. Услышав, как голос эхом разносится в свежем воздухе, она почувствовала себя глупо. — Я видела сон. Лесных духов не существует.

Годы жестокого обращения, ужасная ночь, в которую она чуть не умерла, и неуверенность в попытке сбежать до выхода Тайлера из тюрьмы, наконец, обрушились на Софи. И теперь, когда у нее было время остановиться и подумать, разум сыграл с ней злую шутку. Это было неприятно, но такова часть процесса исцеления.

К тому же, при дневном свете все было красивым и сияющим. А ночью ее паранойя, подпитываемая мраком, просто вырвалась из-под контроля.

— Это был всего лишь сон.



— Ну, как ты себя сегодня чувствуешь? — спросила Кейт.

Она смотрела на свою руку, пока красила ногти, пытаясь казаться беспечной, но Софи не упустила нотку беспокойства в ее голосе.

— Отлично! Сегодня я набросала кучу слов, и думаю, что смогу закончить черновик к концу следующей недели. Так приятно снова писать, — Софи встала с дивана и отнесла ноутбук на кухню. Она поставила его на столешницу и настроила экран. — Почему ты спрашиваешь?

Кейт взглянула на нее.

— Ну, прошлой ночью мне позвонила женщина, напуганная до смерти.

Софи покраснела.

— Я знаю. Я надеялась, что это тоже было частью сна.

— Эй. Ты же знаешь, что я рядом, что бы ни случилось. Никогда не стесняйся звонить мне, даже если тебе кажется, что это ерунда, — Кейт закрыла лак для ногтей и наклонилась ближе к камере. — Софи, ты не думала с кем-нибудь поговорить?

— Я разговариваю с тобой, — ответила Софи с натянутой улыбкой.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Кто-то более квалифицированный, чтобы помочь тебе с твоими проблемами. Если ты вдруг снова начнешь ходить во сне или… сомневаться, что реально, а что нет…

— Я не сумасшедшая, Кейт.

Так ведь?

Глаза Кейт расширились.

— Нет, конечно, нет! Я бы никогда так о тебе не подумала. Просто ты через многое прошла, Софи. Профессионал мог бы помочь тебе справиться с тем, что ты пережила. Помочь справиться с твоей травмой.

Софи вцепилась в край столешницы так сильно, что заболели пальцы.

— Я говорю с тобой, Кейт.

— Я знаю, — мягко сказала Кейт. — Но не обо всем.

— Тебе не обязательно слышать все. Ты уже видела достаточно, и много взвалила на себя, — у Софи защипало глаза, но она подавила желание потереть их. — Все образуется, и мне больше никогда не придется беспокоиться о нем.

И я под защитой лесного духа.

Но это было не по-настоящему! Она не могла полагаться на… на воображаемого друга.

— Он все еще там? — спросила Софи.

— Да. Насколько я знаю, сегодня он не выходил из дома. К нему приходило несколько человек, но я никого не узнала.

Напряжение Софи ослабло. Пока Тайлер остается там, она в безопасности.

— Какие планы на Хэллоуин в этом году?

Нахмуренный взгляд Кейт ясно дал понять, мне не нравится, что ты меняешь тему, но он сменился дерзкой ухмылкой.

— У меня свидание.

— Правда? — Софи улыбнулась с волнением. У Кейт было несколько легких интрижек с тех пор, как они с Софи стали подругами, но она ходила на свидания только тогда, когда у нее были серьезные намерения.

— Ага. В ночь на Хэллоуин будет корпоративная вечеринка, и у этой девушки есть плюс один.

— Кем ты будешь в этом году? Сексуальной монашкой? Сексуальной медсестрой? Девушкой из гарема? — усмехнулась Софи.

Кейт рассмеялась.

— Близко! Подожди минутку, — она скрылась, открыв Софи вид на стену кабинета.

По обе стороны от окна за письменным столом стояло по книжному шкафу. Один был заполнен бухгалтерскими книгами и папками, относящимися к работе Кейт, а другой, к неизменному удовольствию Софи, был до краев забит любовными романами, включая все книги, написанные Софи. Как только Кейт узнала, что Софи писательница, она купила и прочитала все ее книги до единой. Именно Кейт подтолкнула ее к тому, чтобы снова начать писать после всего случившегося с Тайлером.

Камера повернулась, Кейт отступила назад, чтобы полностью попасть в кадр, и начала позировать, уперев руки в бока и широко расставив ноги. У Софи отвисла челюсть. Длинные темные волосы Кейт были зачесаны назад и фиксировались золотой повязкой с красной звездой в центре. На ней был блестящий красный корсет без рукавов, подчеркивающий грудь, широкий золотой пояс и самые крошечные, блестящие синие шортики, которые Софи когда-либо видела. Она бы убила за такие ноги, как у Кейт.

— Что скажешь? — спросила Кейт, поворачиваясь, чтобы дать Софи полный обзор. — Я похожа на сексуального супергероя?

— Вау! Ты выглядишь потрясающе!

— Правда? — она ухмыльнулась, разворачивая компьютер обратно к книжным шкафам и усаживаясь на место.

Софи игриво пошевелила бровями.

— Я бы с тобой замутила.

Они обе рассмеялись.

— Итак, кто этот парень? — спросила Софи.

— Вообще-то… — Кейт прочистила горло и опустила взгляд. — Он был твоим медбратом, когда ты лежала в больнице.

Глаза Софи расширились.

— Не может быть! Стив?

— Ага. Стив, — щеки Кейт вспыхнули и она кивнула в ответ.

Стив всегда улыбался Софи. Он был очень милым, добрым и внимательным, пока она восстанавливалась после травм, нанесенных Тайлером. Он был отцом-одиночкой с двумя детьми. Во время их частых бесед он рассказал, что жена изменила ему три года назад, и они пережили тяжелый развод. После этого он не был заинтересован в знакомствах, сосредоточив все свое внимание на двух своих девочках… пока не встретил Кейт.

Он пытался скрыть свой интерес, когда она приходила навестить Софи, но его обычно спокойная манера общения не раз сменялась заиканием и смущением. Софи находила это милым.

— С моей выписки прошло уже несколько месяцев, — сказала Софи.

— Мы обменялись номерами, когда ты была в больнице, и с тех пор не торопили события. Мы переписываемся, разговариваем и… общаемся по Facetime, — улыбка Кейт рассказала Софи все — это было серьезно. — Мы еще не встречались лично, но…

— Я так рада за тебя!

Они проговорили еще полчаса, все время смеясь, пока Софи готовила ужин, к моменту их прощания, Софи чувствовала себя в сто раз лучше. Она закончила ужинать и прибралась. Проверив все замки, она отправилась в душ.

Она включила воду, чтобы та нагрелась, пока раздевалась и бросала грязную одежду в корзину для белья. Собираясь залезть в ванну, она мельком увидела свое отражение в зеркале. Софи нахмурилась, заметив фиолетовый синяк на боку и провела по нему рукой. Пятно было чуть больше ладони, и хотя оно было чувствительным, боль не была нестерпимой. Откуда он взялся? Почему она не заметила его раньше?

Медведь.

Нет. Этого не может быть.

Если бы это был медведь, она была бы мертва. Она ни за что бы не пережила нападение медведя, отделавшись лишь синяком.

Круус.

Нет! Он не реален. В лесу не бродят люди-духи, сотканные из оживших теней… Это была фантазия, наваждение.

Так почему же ей казалось, что кто-то наблюдает за ней даже сейчас? Может быть это тоже было галлюцинацией?

— Это просто мое воображение, приспосабливается к новому месту, не более. Я не схожу с ума. — Она уставилась на синяк. — Я упала и ударилась об пол во время лунатизма, а подсознание превратило это в нападение медведя в моем сне. Вот и все.

Только почему это объяснение кажется менее убедительным, чем нападение человека-тени на медведя?

Потому что именно эту историю, я рассказывала людям, замечавшим синяки, оставленные на мне Тайлером.

С отвращением отвернувшись, она отбросила эти мысли и встала под душ.

Горячая вода была восхитительной и мгновенно успокоила ее. Она вздохнула и еще немного прибавила температуру, прежде чем помыться.

Когда Софи смывала мыло, ее мысли вернулись ко сну. Она вспомнила ощущение темных щупалец, скользящих по ее телу, волнующее покалывание от их холодного прикосновения и Крууса, нависающего над ней, подобно темному, пробуждающему похоть богу.

Не успела Софи опомниться, как ее руки уже поглаживали грудь. Утром она сопротивлялась желанию, но сейчас не могла удержаться от прикосновений. Ее соски и кожа были чувствительными, под струями горячей воды, а лоно сжималось от желания.

Она запрокинула голову, закрыв глаза. Вода ручейками стекала по ее груди и спине.



Софи обхватила груди, лаская их, и пощипывая соски, представляя, что это руки Крууса прикасаются к ней. Низкий, нуждающийся стон вырвался из нее. Странное, но приятное ощущение — ледяное и горячее одновременно, пробежало по телу, воспламеняя кожу. Она не думала, просто чувствовала.

Она склонила голову на бок, позволяя воде стекать по плечам вниз к тазу, и развела бедра. Ощущение усилилось, опускаясь, чтобы коснуться складочек, сосредоточившись на клиторе, прежде чем скользнуть внутрь нее. Софи сжала груди и ахнула, когда наслаждение угрожало захлестнуть ее.

Она резко открыла глаза.

Вокруг было темно.

Тело напряглось, руки замерли, и она резко вдохнула. Поток воды не прекращался, но ее ласкало что-то еще.

Слабый свет проникал в ванную через окно, и когда ее глаза привыкли к нему, она посмотрела вниз. Глубокие, темные тени окутывали ванну, окружая ее подобно туману. Они повторяли каждый изгиб ее тела, их прохладное прикосновение сглаживала горячая вода, льющаяся сквозь них и омывающая ее кожу.

Вот что прикасалось к ней.

Софи отпрянула и закричала, отбиваясь от тени. Ее руки не встретили никакого сопротивления, пока ладонь не ударилась о собственное бедро.

— Успокойся, смертная, — произнес голос, который она слышала прошлой ночью — голос Крууса. Его глубокий бас отражался от стен, вибрируя в ней и усиливая удовольствие, несмотря на ее испуг.

Она обернулась.

— О Боже мой!

Он стоял во весь рост, столь же внушительный, сколь и притягательный, черная бездна, источающая чувственность и зовущая в свои темные объятия. Невероятно, что он смог поместиться в ванной, он был слишком большим, слишком мощным, слишком потусторонним. Слабые огоньки света, которые, должно быть, были его глазами, смотрели на нее из темноты.

Круус усмехнулся, и она почувствовала его прикосновение скользящее вниз по шее.

— Я могу быть твоим богом, — промурлыкал он. — И подарить тебе удовольствия, о которых ты даже не мечтала.

Софи задыхалась от приближающегося оргазма, угрожающего обрушиться на нее. Сжав бедра, она отмахнулась от завитков тени, поглаживающих ее лоно.

— Прекрати, — прохрипела она.

К ее удивлению, движения остановились. Бедра Софи почти дернулись сами по себе, ее тело нуждалось в большем. Раздражение из-за собственной реакции только укрепило ее решимость.

— Разве это не то, чего ты желаешь, Джозефина Дэвис?

— Я не просила об этом, — ее слова прозвучали слабо, она дрожала от неудовлетворенного желания и потребности в освобождении.

— Просить и хотеть — не одно и то же, — призрачная хватка на ней слегка усилилась. Он наклонился ближе, его глаза впились в нее. — Я чувствую твое желание, твою потребность. Тебе не нужно просить об удовольствии. Я предлагаю его тебе добровольно.

— Я не позволю тебе манипулировать мной, — она сжала челюсти, заставив свое предательское тело оставаться неподвижным, и встретилась с ним взглядом. — Я хочу, чтобы ты ушел, Круус.

— Ушел? — прохрипел он. — Джозефина…

— Убирайся из моего дома, — повторила она.

Он издал нечеловеческий рык, и тени быстро отступили. Его фигура, казалось, уменьшилась, когда он вышел из душа. Занавеска колыхнулась, словно от дуновения ветерка, и слабый ночной свет немного прояснился, когда верхний, по прежнему, не горел.

Софи сглотнула. Звук ее учащенного сердцебиения усиливался шумом падающей воды, но в остальном было тихо.

Круус исчез.

У меня галлюцинации. Вот и все. Лампочка просто перегорела, или…

Снаружи что-то взревело, это был многослойный звук, пробирающий холодом до костей. Софи не знала ни одного животного, способного издавать подобный звук.

Она выскочила из ванны и чуть не поскользнулась по пути к выключателю. Лампочки над зеркалом вспыхнули. На мгновение ослепнув и вытянув руки, она вернулась к ванне, чтобы выключить воду. Затем обернувшись полотенцем, отступила в угол, опустилась на пол и подтянула ноги к груди.

Это было по-настоящему. Он был настоящим. Она не сошла с ума и у нее не разыгралось воображение. Там что-то было, и это что-то наблюдало за ней с самого ее приезда.

Снаружи раздался еще один рев, за которым последовало гортанное рычание.

Она разозлила его. Откажется ли он от своей клятвы? Почему он еще не сделал этого? Почему находясь здесь, не разорвал ее в клочья и не сделал того же, что с медведем?

Почему он ушел, хотя явно не хотел этого?

Это озадачивало больше всего.

Убедившись, что он не собирается возвращаться в хижину, она медленно поднялась на ноги. Прижимая края полотенца к груди, Софи подошла к двери, открыла ее и выглянула в гостиную и кухню. Горела только маленькая настольная лампа. Она внимательно вглядывалась в каждую тень со своего места в дверном проеме, но его нигде не было видно.

Выбежав из ванной, Софи включила свет во всем доме и задернула все занавески. Закончив, вернулась в спальню с колотящимся сердцем. Она затаила дыхание, прислушиваясь к звукам снаружи, но ничего не услышала.

Он ушел?

Она быстро вытерлась и оделась, а затем достала бейсбольную биту из угла. Подняв ее, она несколько мгновений тупо смотрела на нее. Губы девушки скривились.

Что, черт возьми, я собираюсь с этим делать? Он соткан из тени!

Софи вернула биту на место, забралась на кровать и натянула одеяло на голову. Ведь именно так поступают дети, когда им страшно, верно? Ты в безопасности, прячась под одеялом, неприкасаемый, невидимый.

У нее не было возможности засечь время, пока она ждала.

Ничего не происходило.

Неужели он сказал мне правду? Он действительно не желает мне зла?

Но что еще хуже, ее тело все еще пульсировало от похоти, а лоно болело от неудовлетворенного желания.