Эгоист

Глава 33. Таня

– Я все равно не уверена, что это хорошая идея, – причитаю полпути. Я взволнована, напугана и до сих пор не могу поверить, что сижу с Майком в его машине, и он везет меня в свое поместье Марино.

Оказывается, он давно там не был и как бы соскучился, а одну меня оставить он не может.

– Там есть выход к морю.

– Подумаешь. Я что, море не видела?

Сама, честно говоря, уже все живописно представила. В воздухе запахло романтикой, и я не вовремя подумала о широкой соломенной шляпе и белом сарафане.

– У нас свои виноградники, и мы делаем свое вино.

– Этим занимаются все итальянцы. Мы выращиваем картошку, вы – виноград.

– Бабуля приготовит свои фирменные равиоли.

Играем в «гляделки». Равиоли я люблю, но еще больше люблю выигрывать. А если сдамся и перестану вредничать, то проиграю. Непозволительно в присутствии моего упрямого гонщика.

– Или ты просто боишься познакомиться с синьором и синьорой Марино? – шустро переводит взгляд с дороги на меня и обратно. Так несколько раз. В отличие от меня, которая уставилась на вечно ускользающее асфальтовое покрытие. Немного ведет от смены высот и довольно резких поворотов.

– Я ничего и никого не боюсь, – огрызаюсь. Майк довольно смеется. Чего это он?

Когда Майк напомнил про своих родителей, захотелось попросить резко остановить машину и начать судорожно вдыхать воздух и так же его выдыхать. Паника душит.

Отец Майка в свое время тоже был в числе пилотов Формулы-1. Теперь известный бизнесмен. Богатый и знаменитый. Мать Майка вообще из какого-то известного итальянского рода, ведущего чуть ли не от самого Ромула.

И есть еще загадочная бабуля Эмилия…

Спустя полчаса мы поворачиваем на узкую дорогу, которая приводит нас к высоким кованым воротам.

Накопленное волнение жжет изнутри. У меня слов нет описать все, что вижу. Красиво, дорого, колоритно. И я вновь не вписываюсь сюда в своих джинсовых шортах с вывернутыми карманами и белой футболке с Микки-Маусом.

На мне правда дорогая помада. Итальянская. И купила я ее без скидки!

Как представила себе заголовки газет, так передернуло. «Девушка Майка Марино экономит на помаде»… Или «Девушка пилота Формулы-1 покупает косметику по скидкам».

– Добро пожаловать домой, – Майк выдыхает и с любовью смотрит на настоящее поместье.

И да, перед парадным входом есть фонтан. Там все, как и полагается: древнеримские мифы, волчица и пара обнаженных дев.

– Микеланджело! Мой любимый внук!

Дверь главного входа открывается, мы одновременно с Майком переводим туда взгляды. Я замираю, мой гонщик расплывается в улыбке и почти бежит в раскрытые объятия женщины неопределенного возраста.

Нет, она точно не мама Майка. Но женщину на огромных шпильках, с прической и в дизайнерском платье точно нельзя назвать бабулей.

Только потом до меня долетает, как эта женщина назвала Майка.

– Микеланджело? – говорю одними губами.

Только ради этого стоило приехать!

– Похудел… – отстраняется, чтобы оглядеть Майка, и снова крепко обнимает. Дважды поглядывает на меня. А я в сторонке остановилась, наблюдаю.

– Бабуль, это Таня, моя… Короче, моя и все такое, – запрокидывает руку и почесывает затылок.

Будто бы стесняется. Но это же не про Майка Марино?

Кажется, сотни тысяч глаз смотрят на меня и пронзают насквозь. Это не больно, но не терпится укрыться. И все эти сотни тысяч – бабуля Эмилия.

Я боюсь вдохнуть, боюсь сдвинуться с места. В принципе боюсь сильнее прежнего.

– Красивая. Твоя Таня.

Характерный прищур Марино точно достался ему от бабушки. Вдоль позвоночника пробегаются искры.

– И откуда прибыла твоя красавица?

Как понимаю, отвечать должна я, а не Майк, которого она спрашивает. Да и заглядывает своими янтарными глазами в мою душу. Последний раз я чувствовала такое копошение внутри на экзамене. И принимала его похожая бабуля, которую ну никак нельзя назвать таковой. Может, они родственницы?

– Из Сибири, – голос застревает в горле. Из меня выплевываются какие-то хрипы, а не слова.

– Это далеко.

А я даже забыла, где это.

Перевожу взгляд на Майка, он будто ничего и не замечает. Стоит довольный и улыбается во все тридцать два зубы. Руки убрал в карманы свободных брюк, на футболке эмблема известного бренда. Некстати вспоминается мой дурацкий Микки-Маус.

Легкий ветерок приносит мне аромат духов бабули Эмилии. Как и положено, они сладкие, мускусные, но довольно вкусные.

– А родители дома?

Мой гонщик отходит от своей бабули и подходит ко мне. Одну руку кладет на талию. Должно как-то расслабить: Майк рядом и вроде как угрозы от бабули я не чувствую, но продолжаю изображать каменную статую.

– Дома. Где ж им быть?

Пока Майк забирает наши вещи из машины, мы с бабулей продолжаем рассматривать друг друга. Слышен только плеск в фонтане, который прочесывает нервы. А шум воды должен успокаивать.

– Футбол или гонки? – неожиданно спрашивает, – скрещивает руки под грудью. В глаза бросаются ее кольца. Одно крупнее другого. Еще и камни размером с римскую старинную монету.

Понимаю, что ответ должен быть быстрым. Что-то вроде квиза по-итальянски.

– Ни то ни другое, – говорю.

– «Римские каникулы» или «Касабланка»?

– «Римские каникулы». Второе я не смотрела, – кладу руку на сердце. В суде бы соврала, а перед бабулей Эмилией не могу. Есть в ней что-то такое, что язык сам говорит чистейшую правду, как бы не противился мозг.

– Софи Лорен или Моника Белуччи?

– Софи Лорен. Классика, – прищуриваюсь. Солнце, как назло, светит ровно на мое лицо, а общаться, нацепив солнечные очки на нос, непорядочно.

– Шардоне или Пино Гриджо?

– Предпочитаю Апероль Шприц.

– Хм…

Облизываю сухие губы и чувствую на кончике языка соль. Майк говорил, что рядом пристань. Наверняка и яхта пришвартована. Хотелось бы прокатиться.

– Три самые главные вещи в жизни женщины?

По тону понимаю, это главный вопрос, решающий, после которого бабуля Эмилия сделает свои выводы относительно меня.

Жутковато… Взгляд старой итальянки иссушает.

– Помада, нижнее белье, и… Чувство собственного достоинства?…

Бабуля снова хмыкает. На этот раз это звучит как точка в нашем коротком и странном диалоге. Сложно понять, какие выводы сделала итальянка, но уходит она довольно быстро. Учитывая высоту ее каблуков, это вызывает восхищение.

– Ужин в девять, Микеланджело. Ваши задницы должны быть за столом именно в это время!

Майк раздраженно вздыхает. У меня губы чешутся от улыбки.

– Молчи, – быстро говорит.

– Микеланджело, – не удерживаюсь и повторяю. Это же чувство, что мне вручили не козырь, а целый джокер.

Спасибо тебе, бабуля Эмилия.

Марино быстрым шагом идет к дому, мне приходится плестись следом. В голове то и дело повторяю имя моего Майка, который, получается, и вовсе не Майк.

– А можно спросить? – кричу в спину.

– Нет.

После общения с бабулей Эмилии стало спокойнее. Первое испытание пройдено. Даже шаги стали уверенней. Захотелось только сделать их элегантнее, несмотря на надетые кеды.

– Почему?…

– Не спрашивай. Не отвечу.

Как мысли читает. Вновь смешно. Кто бы мог подумать?

Дом Микеланджело Марино будто списан с итальянских полотен. В груди приятно шкварчит, когда поднимаюсь по ступеням, прохожу внутрь и делаю вдох. Пахнет солнцем, морем и вкусной едой. Уют с первого глотка, хоть и пол здесь каменный, а мебели и всякой всячины не так много.

– Большой дом…

Осматриваю огромный зал, широкую лестницу, ведущую наверх. Из панорамных окон видны гектары виноградников.

Красиво и дух захватывает. Хочется обойти каждый уголок.

– Здесь водятся привидения.

– Да ты что? И много их?

Разворачиваюсь к Майку. На его лице привычное самодовольство. Он еще и единственный внук бабули Эмилии, имеющий работу, как выяснилось. Любимчик, короче.

– Я не считал. Но они страшные. Со сном могут быть проблемы, – говорит со всей серьезностью.

Не то чтобы верю, но дом и правда большой.

– Могу пригласить к себе.

– Ну уж нет, – истерично усмехаюсь.

– Обидно, вообще-то! Я помочь хочу!

– Сомнительно. Микеланджело! – наклоняюсь, чтобы прошептать в губы и тут же уворачиваюсь.

Марино ворчит и ругается. Что-то на итальянском, я не прислушиваюсь и продолжаю рассматривать дом.

– Что ж, я бы предпочла приготовиться к ужину. Судя по устроенному мне опросу, вечер будет сложным. Нужно подготовиться.

Тон официальный, взгляд уверенный. Но из-за всей этой итальянской атмосферы, напитанной романтикой до неба, рискую снова потеряться.

– У меня есть идея получше.

Странно, что Майк не улыбается. Нахмуренным, он подходит ближе и заключает обе мои ладони в свои руки. Смотрит на это сплетение, что шелохнуться боюсь. Все кажется зыбким, почти несуществующим.

Жду очередную пошлую шутку, язвительный комментарий, даже внезапный поцелуй. Сделай Майк нечто такое, я бы сказала, что это в его стиле. А он… Поднимает на меня свой взгляд, в котором и тяжесть, и темнота, и что-то такое, что делает мое сердце мягким и легким, как мягкая игрушка.

– Прогуляемся?

– Это не опасно? – пытаюсь, шутя, заигрывать.

Наши шутки – наша защита.

– Со мной – нет.