Экзамен на выживание, или Двойные неприятности

Глава 5

Стемнело. Я томилась в напряженном ожидании, берегла силы для последнего и самого ответственного рывка. Настанет мой час, мне нельзя расслабляться… Но в какой-то момент к рукам кто-то прикоснулся.

Дернулась. Зазвенели цепи.

– Тише, смертница, – шепот, от которого внутри все перевернулось.

Я нашла в себе силы поднять голову, всмотрелась перед собой, но ничего не увидела. Замычала бессвязно, не в состоянии выдать ничего толкового. Подалась к темному силуэту, который с трудом просматривался в этом лишенном света помещении.

– Говорю же, тише. Да, это я. Не шуми, прошу.

Мне не верилось. Я вроде бы чувствовала, как Овиан возился с моими руками, но до последнего не хотела принимать. Просто… очередная помощь, совершенно незаслуженная, с которой будет сложно расплатиться, но от которой я отказаться не могу. Потому что другой не предвидится, потому что сейчас напоминала овощ.

Но почему он здесь, зачем пришел? Я ведь его прогнала.

Руки оказались на свободе. Они упали на плечи парня. Я и сама вскоре на него навалилась, не имея возможности держаться ровно. Лекарь заскользил по моему предплечью ладонью. Между нами появилось желтое свечение. Магия прошлась по мелким ранам, окутала ноющие запястья, напитала бодрящей энергией, но до конца не исцелила.

– Держись крепко, – встал он с колен и подкинул меня вверх, заставил обвить ногами свои бедра.

Я вцепилась в него, словно в свешенный с обрыва канат. Если отпустить, то точно упаду. А что будет внизу – неизвестно.

Прижалась носом к его шее, втянула запах шоколада, обволакивающий, теплый, родной, и беззвучно заплакала.

Просто все это казалось нереальным. Неправильным! Овиану нет смысла меня спасать. Я брежу, во сне. Вот-вот очнусь, и снова окажусь в злосчастной клетке с рычащими и брызжущими слюной дирлингами или подвешенной за руки в каком-нибудь углу, лишенная магии.

Но вот мы бесшумно переместились к стене. Я оторвалась от парня, попыталась рассмотреть, что он сейчас делал. Наверное, прислушивался к звукам, доносящимся из-за двери. Грохот в другой комнате, наше отступление. Он задел что-то – раздался металлический звон, послышался скулеж. Сразу появились голоса и полоска света на полу.

– Лари? – почему-то предположила я, пытаясь высмотреть, кто оказался под нашими ногами.

Шевеление, лязг, громкий лай и шумное дыхание. Угадала?

– Только этого мне не хватало, – процедил Овиан.

– Нужно его освободить, – прошептала я, погладив шею парня.

Это ведь сон, верно? Здесь можно все. Даже в самый ответственный момент, когда нас почти обнаружили, отвлекаться на какого-то Лари, друга моего Пиппи. Все равно происходящее – выдумка. Мозг таким образом боролся с осознанием, что шанс выбраться собственными силами запредельно мал.

– Смертница, ты в своем уме?

Дверь распахнулась, ослепив. В проеме показалось два темных силуэта.

– Лари хороший, – усмехнулась я и наотмашь выпустила поток воздуха.

Сильный порыв ветра ударил в гоблинов, отбросил далеко в комнату. Я хихикнула, снова умостила голову на чужом плече и придвинулась к шее и восхитительному запаху. Даже глаза ненадолго закрыла.

Он выругался. Сказал что-то про отмороженную бабу, потом наклонился, под громкий лай расправился с замком. Мохнатая собака сорвалась, с рычанием понеслась в светлое помещение, где гоблинов стало больше, и просто прыгнула на них, будто скатывающийся с горы валун на хлипкие кусты. Мы же, то есть Овиан, поспешил следом и вскоре пробрался к выходу, в то время как зеленокожие пытались справиться с лохматым чудищем.

– Здесь где-то мои вещи, – сонно протянула я. – В этом углу, наверное, – указала на кучу тряпья.

Парень не стал спорить. Подбежал, быстро отыскал мою сумку, зимний плащ. Накинул мне на плечи и, обернувшись на шум, поспешил скрыться на улице.

В окнах дома загорался свет. Я все глубже вдыхала в себя морозный воздух. В какой-то момент стало совсем ярко, а потом вспыхнуло…

Я окончательно очнулась, выпрямилась. Из окон и дверей начали вываливаться мелкие гоблины, в то время как мы, то есть лекарь, уносил ноги от этого проклятого дома. Я хваталась за него, смотрела во все глаза на полыхающее здание, пыталась сродниться с мыслью, что никакой это был не сон, а вполне настоящая реальность. И мохнатое чудище, несущееся за нами, тоже не мерещилось.

– Овиан, – проговорила я ошарашенно, а он продолжал бежать.

Тяжело дышал, спешил увеличить расстояние от горящего здания и разбойников, оставшихся без жилья. Ведь если они нас догонят, если решат отомстить…

Но у них сейчас были другие заботы.

– Овиан, остановись.

Он не заставил упрашивать себя. Замедлился, обернулся.

Там ярко полыхало. На фоне белого снега виднелись черные силуэты гоблинов. Они шатались, собирались кучками, что-то кричали. Потом появились другие существа, низкие, с множеством лап, видимо, дирлинги. Набросились на остальных…

Какой ужас!

– Надо бежать! – сказал лекарь и снова сорвался с места.

Тявкнул что-то Лари. Высунув язык, рванул вперед. Мимо нас пронеслись законники на конях и еще кто-то с синими жетонами, наверное, маги воды, призванные служить на благо народа.

– Сейчас всех положат, – не сбавляя темпа, сказал Овиан.

– Уверен?

– Думаешь, я просто так им заявку отослал? Пусть разбираются, а не протирают штаны в кабинетах.

– Овиан…

– Потом поговорим, тебя нужно полечить и отогреть.

– Овиан, зачем ты? – бормотала я, стараясь крепче держаться за быстро шагающего парня.

– Так, обхватила меня ногами и не дергайся, – подбросил меня он. – Если будешь послушной, то мы достаточно скоро вернемся домой.

Я не стала спорить, правда, возле сыродельни вспомнила о Пиппи и выпрямилась.

– Он со мной, – словно прочел мои мысли лекарь.

– Как так?

– Дома расскажу. Держись, смертница, – снова сказал он и взобрался на одинокую телегу, припрятанную неподалеку.

Сюда же выскочил пес. Уселся рядом, будто его приглашал кто. Уставился на меня огромными глазами и язык высунул.

– Привет, Лари, – почесала я его лоб, но из-за изматывающей тело усталости решила поберечь силы и положила поудобнее голову. Ближе к Овиану, к источнику тепла, к невероятному запаху шоколада.

Дышала им, пропитывалась. Еще чувствовала ужасную слабость, но теперь уже глупо улыбалась и не задумывалась о пережитых ужасах. Мы ехали на телеге. Цокали копыта, поскрипывали колеса. Трясло. А я сидела на Овиане, обняв его руками и ногами, прижималась всем телом, грела нос.

И так хорошо было, что я в какой-то момент уснула.

А потом не хотела открывать глаза. Потому что не бывает такого. Не случаются чудесные спасения. За последние два с половиной года я все делала сама, одна, привыкла, что нельзя ни на кого полагаться. Есть только я и моя месть, желание спасти брата. А все остальное…

В общем, не было ничего кроме.

Но вот появился Пиппи, Васиан, Овиан, магия, академия – так много всего. И я вроде бы жила, но тем самым будто предавала Рьяна, потому что он страдал. Наверное, отчасти поэтому хотела поскорее покончить со всей этой историей, чтобы позволить себе жить и не одергивать себя из-за уколов совести.

Я подняла веки, увидела перед собой лохматую грязную морду и отодвинулась. Это нечто облизалось, переместилось вслед за мной.

– Лари?

Животное показало глаза, скрытые под некогда белой шерстью, беззвучно тявкнуло.

– Ты вправду Лари? – приподнялась я на локте и только сейчас поняла, что лежу в знакомом месте за теплой печкой, укрытая тяжелым одеялом.

– Проснулась, девчуля, – раздался женский голос, и вскоре появилась его обладательница. – Овиан, сынок, твоя красавица проснулась.

– Мам, перестань, – отозвался лекарь.

– Я еще в прошлый раз говорила, что мне она понравилась, милая такая, маленькая. Жаль, убежала сразу, не захотела знакомиться.

– Иди лучше чаю сделай. У тебя на плите что-то кипит. Иди, мам!

– Ладно, ладно, не буду мешать, – звонко щебетала она.

Я села, вытянула ноги. Поняла, что на них ничего нет, и пошевелила пальчиками. Такое простое движение, но почему-то от него стало не по себе. На глаза навернулись слезы. Я смахнула их, но появились новые, и никак не убирались.

– Ну, чего ты? – оказался рядом парень.

Подвинул меня, уселся на одеяло, пересадил к себе на колени. Потом еще морда мохнатая улеглась на мои ноги. И вроде ничего особенного. Ну помог мне лекарь, вытащил из беды. И еще этот Лари оказался в нужном месте и в нужное время. А Пиппи, где тогда мой Пиппи?

Я ведь бросила его, сама отдала на растерзание. Да, вроде бы следила за действиями его мучителя, но по итогу подвергла опасности.

– Кавалер, скажи этой мелкой, что великим не пристало плакать.

Я подняла голову, увидела кузнечика в волосах Овиана и, громко шмыгнув носом, окончательно разревелась. Перед глазами поплыло. Я не смогла ничего с собой поделать.

Меня сразу со всех сторон начали обнимать. Лекарь, мохнатая морда, даже Пиппи обхватил лапками мою щеку. Утешали, не упрекали в этой слабости, давали выплеснуть накопленные эмоции, пережитый страх. А я расклеилась, словно барышня-белоручка, у которой сломался ноготок. Разве это возможно? Я не одна?!

– Могу подлечить, у тебя истощение.

Я замотала головой, потянулась носом к его шее, чтобы снова уловить любимый с детства запах. Не надо ничего, мне уже хорошо. Нужно просто успокоиться, собраться с мыслями, с силами. Поверить, что все позади и принять изменившиеся обстоятельства, а потом двигаться дальше. Это еще один этап жизни. Обычный случай, из которого необходимо вынести урок. Дальше будет лучше.

Самое страшное не случилось, все живы, никто не пострадал. Остальное наладится.

– Спасибо, – сказала глухо, задевая губами, дыханием кожу Овиана.

Он весь напрягся, его руки будто окаменели. Следовало бы отстраниться, но я не могла лишить себя этого упоительного ощущения, будто нужна не только самой себе, а еще кому-то. Чувствовала шевеление Пиппи под ухом, как трогал меня лапками, мордочкой, словно продолжал обнимать. Ощущала тяжесть на ногах от Лари. Поддавалась исходящему от лекаря теплу, плавилась, млела.

Как хорошо. Спасибо им всем, спасибо!

Вот руки парня погладили мои предплечья, оказались на талии. Широкие ладони прижали плотнее к мужской груди, крепче, ближе. И все под запредельное чувство благодарности, под ошметки страха, которые истончались, исчезали, под угасающее чувство собственного одиночества, под желание навсегда остаться здесь, с ними… с ним. Снова его шея, пульсирующая жилка перед самым носом. Понимание, что нужно что-то сделать, необычная потребность.

Я подняла голову. Встретилась с бездонной серостью глаз. Подалась навстречу.

Его губы, мягкие, настойчивые. Скользнувший в мой рот язык. Странная и очень приятная реакция тела: какое-то воодушевление, наполненность и пустота. Все это смешалось, переплелось. Стало одним целым. Превратилось в движение наших губ, рук, в запредельный пульс и в пугающее осознание, что нужно больше, мне мало. В стремление стать ближе, в попытку прильнуть, обнять, почувствовать его каждой клеточкой тела.

В какой-то момент Овиан достал из-под себя одеяло и накрыл нас. Я лишь на миг отвлеклась, но он повернул к себе мою голову, снова увлек в поцелуй. Настойчиво и нежно. С запредельной отдачей, словно нет больше никого и ничего.

– Лари, идем отсюда, – прозвучал где-то вдалеке кузнечик. – Поможем с цветной горячей жижей, которую двуногие пьют… А то знаю я тебя, еще пипирку захочешь попробовать.

Я усмехнулась. Овиан прикусил мою губу, забрался ладонями под мою рубашку, под нательную майку, заскользил-обжег ими спину. Я выгнулась от неожиданных ощущений, задохнулась. В глазах будто что-то вспыхнуло от контраста, от холода и тепла, от запахов, от понимания, насколько происходящее опасно для меня.

– Не бойся, ничего не будет, – прошептал он, покрывая поцелуями мой подбородок, снова вернулся к губам.

Я попыталась расслабиться, но это оказалось сложно. Просто все происходящее казалось за гранью… Не должно быть настолько хорошо, это неправильно. Откуда эти чувства, эмоции? Почему его прикосновения вызывали трепет внутри? С какой стати руки парня настолько горячие? И мое тело… оно плавилось!

А еще эта штука, упирающаяся мне в живот… Ох, какой ужас, Овиан тоже чем-то болен?!

– Тише, я не сделаю тебе ничего плохого, – осторожно гладил он меня вдоль позвоночника.

Мягко, ненавязчиво, оставляя огненные следы. Задирал мою одежду все выше, неторопливо расстегивал рубашку, снимал с меня. Мимолетно касался плеч, шеи. Целовал, не оставлял времени, чтобы передохнуть, опомниться.

– Я никогда тебя не обижу, слышишь?

Подцепил бретели, спустил с плеч. Короткими прикосновениями губ сместился к ключицам. И гладил не переставая спину, поясницу, круговыми движениями мял мои бока, давил на ребра.

– Овиан, не надо…

– Я ничего не делаю, маленькая моя, – шептал он, возвращаясь к шее, уху. Прикусил его, заставив все тело покрыться мурашками. – Просто целую тебя.

– Какой-то странный у тебя способ поцелуев.

Парень взял мою руку. Задрав свою одежду, положил на оголенный бок. Горячий. Мягкий. Я растерялась, почему-то испугалась.

– Я не обижу тебя, – повторил он. – Не бойся. Делай все, что хочешь.

– Так нельзя, Овиан, – мысленно протестовала я, а сама уже юркнула второй рукой под его одежду. Погреться, потрогать, почувствовать.

Как перекатываются напряженные мышцы на спине, как выпирают лопатки и позвонки, какая приятная на ощупь кожа… Ничего особенного, верно? Мы ничего такого не делаем.

– Ты чудо, Кьяра, – прошептал он и снова завладел моими губами, не позволив узнать, с какой это стати я чудо.