Эпоха королей

Нира Страусс

Эпоха королей

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

https://wfbooks.ru/

Оригинальное название: La era de los reyes

Автор: Нира Страусс / Nira Strauss

Серия: Триада #1 / La Tríada #1

Переводчик: nasya29

Редактор: Darlar

Для всех нас,

ждущих своего крылатого красавчика

Пролог

Давным-давно…

Всё началось с праздника.

Но это был не просто праздник. Это были крестины. И не обычные крестины, а крестины троих детей двух богов, которые, несмотря на взаимную ненависть и постоянную борьбу за собственные интересы, в конечном итоге обрели ослепительную любовь в объятиях друг друга. Это была такая любовь, которая не предвещала ничего хорошего, которая наполняла воздух сладким, приторным ароматом, липнущим к гостям, заставляя их сглатывать, моргать или беспокойно ерзать на месте.

Как раз перед началом великой войны.

По крайней мере, именно так это помнил Фионн. И хотя некоторые злые языки с готовностью заявляли, что его воспоминания, вероятно, искажены его страстью к виски, есть события, которые навсегда остаются в памяти, словно выжженные огнем.

Тот момент, когда Тараксис и Теутус держались за руки, переплетя пальцы, и украдкой обменивались взглядами при каждой возможности, был определенно одним из таких событий. Так же, как и первый раз, когда Фионн заглянул через край колыбели из ясеневого дерева и увидел тех существ, чье место (и предназначение) в мире никто не мог понять. Кто-то постарался украсить каждый пруток колыбели омелой, а каскад резных деревянных фигурок парил над розовощёкими лицами тройняшек, мелодично звеня и отвлекая их внимание, пока вдруг малыши не увидели Фионна.

Когда эти три пары глаз уставились на него, бессмертный готов был поклясться — и веками впоследствии клялся, — что земля под его ногами задрожала. Он подавил в себе те ощущения от первого впечатления, чему поспособствовал хороший глоток виски. Да помогут им звезды. Эти двое дураков привели в мир нечто запретное. «Они красивы, — подумал он, глядя на вздёрнутый носик одного и на удивительную шевелюру другого, — но их существование нарушает равновесие».

Об этом, разумеется, думали все, хотя никто не рискнул высказаться вслух.

Даже дерзкая Морриган. Она пересела за несколько столов от колыбели, прячась за десятками гостей, но это была лишь попытка отсрочить неизбежное. Ей тоже предстояло выразить почтение и еще тысячу подобных глупостей младенцам. Как и всем присутствующим.

Паральда, король фей, уже обдал младенцев своим божественным дыханием, благословив их, конечно же, такими абсурдными вещами, как красота и умение играть на музыкальных инструментах. Ну да, конечно, ведь именно это спасет им жизнь в бою. Мда.

Затем к колыбели подошёл Гоб, король гномов, вечно неразлучный со своей свитой. С присущей ему помпезностью Гоб рассмеялся над худобой существ и громогласно объявил, что внешность обманчива, а в их венах таится сила тысячи гор.

Но кульминацией праздника и причиной, по которой многие, вероятно, приняли приглашение, стало прибытие Ширра — короля огненных существ, Древнего Дракона. Те, кто надеялся увидеть его радужные перья или хвост с шипами, сильно разочаровались, потому что он пришел без крыльев. Даже в уменьшенном виде каждое из них было шире кроны ясеня, и одного прикосновения хватило бы, чтобы оставить серьёзные ожоги. Честно говоря, Фионн вздохнул с облегчением, когда увидел короля в его человеческой форме. Высокий, мускулистый, с шипами, выступающими из плеч и локтей, высокими чёрными рогами, от которых исходил дым, и когтями вместо пальцев. А на его рогах красовалась знаменитая корона из драгоценных камней — особый подарок от его девяти дочерей и сыновей. У самого Фионна до сих пор оставалось несколько шрамов с тех времён, когда они с Ширром странствовали вместе. Славные были времена.

Некоторые феи и банши вздрогнули при виде короля драконов, испугавшись. Он наклонился к изголовью колыбели, чтобы взглянуть на младенцев, и под недоверчивым взглядом Теутуса поклялся никогда не причинять им вреда. Тараксис, конечно, сияла от радости, ведь она была хорошей подругой Ширра.

И вот остался последний правитель, ещё не выразивший своё почтение. Вот только он находился там, откуда сделать это было затруднительно.

— Вот ты где, старый волк, — воскликнул женский голос справа от него. «Мелодичный», «искристый» и «восхитительный» — вот первые слова, которые пришли ему в голову для описания этого голоса, и это была уже целая поэма для такого грубияна, как он.

— Никса, — поприветствовал он её, и тут же поднёс к губам кубок.

Чёрт! Вино закончилось.

А чтобы добраться до кубков, ему нужно было обойти эту чёртову женщину. Раздосадованный, он поднял на неё взгляд и по её широкой улыбке сразу понял, что она раскусила его намерения. А, к чёрту. Он никогда не славился своей учтивостью.

— Ты будешь смеяться надо мной, но я всё равно признаюсь, что удивлена. — Королева морского народа поправила своё изящное платье цвета морской волны, которое облегало её фигуру, словно чешуя рыбы. Она подошла к Фионну так близко, что их разделял лишь шаг. — Я была уверена, что ты не придёшь.

Это было действительно удивительно, учитывая пророческие способности королевы Никсы и её привычку вмешиваться в чужие жизни. Однако он по личному опыту знал, что у любой способности есть ограничения, да и к тому же прийти сюда он решил в самый последний момент. А предсказания в конечном счёте основывались на решениях.

И Фионн уже сильно жалел о своём.

— Надеюсь, удача отвернулась от тебя. — Он поднял пустой бокал и изобразил некое подобие улыбки, которая, несомненно, затерялась в его неухоженной бороде. Несколько гостей бросали на него осуждающие взгляды за то, что он не привёл себя в порядок к событию тысячелетия. Наивные. Пусть радуются, что он хотя бы штаны надел. — Прошу меня извинить…

— Я знаю, почему ты здесь.

Фионн сжал зубы так сильно, что у него заболели виски.

— Сомневаюсь, моя королева.

— Ах… Давно ты меня так не называл. Я скучала по этому.

— В этом я ещё больше сомневаюсь.

Смех Никсы окутал его шею, словно звездная пыль, электризуя, возбуждая; сильнее, чем это мог сделать алкоголь. Если бы это было возможно, его борода встала бы дыбом. Но, впрочем, это было не удивительно; с Никсой всё всегда было связано с её голосом. Она однажды пела ему у Муирдриса, много лет назад, когда они оба лежали на мягких вересках и смотрели на луну и звезды, и его глупое сердце дрожало от истин тысячи легенд, иллюзий и света сотен снов.

Они тогда были так же глупы, как, вероятно, сейчас были Тараксис и Теутус, игнорируя великую истину: любовь — это дело смертных. Они пришли в этот мир не за этой чепухой и тем более не для того, чтобы поддаваться её чарам и обманам. Они должны быть выше этого. Быть проводниками судеб.

Бла, бла, бла.

Он мысленно вздохнул, когда понял, что те немногие душевные силы, которые он нашёл в себе для этого праздника, иссякли. Что тщетное пламя надежды, зародившееся в его груди, когда он услышал о плоде любви двух богов, было всего лишь миражом. Оно даже не успело его согреть.

Он повернулся спиной к Никсе, к колыбели, к помосту с двумя тронами, когда услышал вздох королевы. И он знал оттенки этого звука.

Она смотрела на младенцев.

Нет, не просто на них.

Она смотрела сквозь них.

В зале воцарилась мёртвая тишина. Ни музыки, ни шума, ни разговоров — ничего. Только шелест одежды, и затем голос Теутуса:

— Что происходит, женщина?

У Фионна на языке уже крутился ответ для этого ублюдка. Он повернулся к нему и к Тараксис и слегка покачнулся на пятках. Ладно, видимо, он выпил больше, чем следовало. Теутус не обращал на него никакого внимания, его глаза были устремлены на неподвижную фигуру Никсы. И прямо за своим великолепным мужем, всё ещё не вставая со своего места, Тараксис подала знак Фионну.

Зелёные глаза богини молили, чтобы он ничего не говорил.

Века дружбы были единственным, что удерживало Фионна. Века дружбы и тревожный шёпот Никсы, едва слышный, как тонкий поток воздуха, проходящий через её горло. Настолько тихий и хриплый, что только Фионн мог его различить.

— Есть… — начала королева.

Её глаза искали Фионна, и только благодаря своей выдержке он не отступил в ужасе. Не первый раз он уже становился свидетелем дара королевы; того, как тени — это предвестие будущего — скользили вокруг её глаз и отравляли их, окрашивая белки глаз, веки и верхнюю часть щёк в цвет мёртвых корней. Ужасающее зрелище.

Теутус начал кричать. Разумеется, он что-то там требовал. Этот козёл всегда чего-то требовал. Но прежде чем весь этот зал, праздник и ярость обрушатся на них (а это непременно случится), Фионн обнял дрожащую Никсу.

— Что есть, моя королева? — спросил Фионн.

Холодные губы Никсы коснулись мочки уха Фионна, вызывая слишком знакомый трепет у бессмертного.

— Надежда.

И это было последнее слово, которое она произнесла.

Глава 1

Север и горы, полные неогранённых сокровищ, отданы искусным гномам.

Леса и долины со всеми живущими там существами — феям и друидам.

Моря, реки и озёра, таинственные и непостижимые, — манан-лир.

А Острова Огня — Ширру и его девяти сыновьям.

Из запрещённой книги «Эпоха богинь»

Я оторвала взгляд от ворона, усевшегося возле витрины, и заставила себя выдавить дружелюбную улыбку. И как всегда бывает, когда нужно выжать что-то из ничего, это немного больно. Но это, конечно же, никого не волнует. В последнее время я играю роль ученицы пекарши — немного глуповатой и жизнерадостной девушки.

Идеально подходящей для болтливых и слегка надменных жителей Гримфеара.

— Возьмёте то же, что и в последние дни, леди Болг?

И леди Болг, и её подруга проигнорировали меня.

— Ты уверена? Позволь-ка напомнить, на прошлой неделе ты перепутала сатин с шёлком, — сказала подруга, носившая самую экстравагантную красную шляпку, которую я когда-либо видела. Пускай я ничего не понимаю в моде, но из-за этого войлочного комка в форме пирамиды ей пришлось наклониться на входе в пекарню.

И это было далеко не самое странное, что я видела в этом городе.

— Готова поспорить на всё, что у меня есть, что это были… Ну, ты понимаешь. Эти, — сказала леди Болг.

Я не понимала, почему они считали уместным обсуждать последние городские сплетни именно у прилавка. Будь это моё заведение, я бы громко указала им, чтобы увели свои богатые человеческие задницы в сторону и дали мне обслужить тех, кто действительно хочет что-то купить.

Но той девушке, которую я из себя изображала, нравится, когда её игнорируют. Да что там, она даже не замечает этого.

Моя улыбка не уменьшилась ни на миллиметр.

— Я сейчас всё приготовлю.

Подала знак сестре, чтобы она принесла свежеиспечённые пирожные для леди Болг. Хозяйка пекарни наняла нас обеих, заметив, что мы быстрые и ловкие. Она не задавала вопросов. Никак не вмешивалась. Всё, как я люблю: прийти в новое место, обосноваться на время, не привлекая внимания, и всегда быть готовыми исчезнуть.

Меня устраивало просто находиться в тёплом месте, пахнущем малиновым марципаном и коричными слойками. Это было большим прогрессом по сравнению с нашим прошлым местом жительства, Гальснаном, в чертовски холодных северных горах.

Так же, как Гальснан был полон животных и глупых мужчин, единственной целью которых была добыча гематита для короля, Гримфеар был населён людьми, разбогатевшими благодаря морскому порту и постоянному потоку товаров и людей. Прежде здесь находилась крепость гномов, в которой проживал сам король Гоб. После исчезновения гобинского рода во время войны город разросся к морю, со временем превратившись в оживлённый порт.

Я задавалась вопросом, что бы сказали гномы, если бы увидели, что стало со столицей их королевства. Если легенды правдивы и гномы действительно всей душой ненавидели манан-лир, возможно, они бы скорее разрушили город, чем позволили ему стать морским портом. И это не говоря уже о зданиях, построенных по приказу двора. Все они были приспособлены для людей и очень походили на столичные, с их куполообразными строениями и белыми шпилями башен.

— Эти? — фыркнула подруга леди Болг. Складывалось впечатление, что они терпеть не могут друг дружку, но всегда ходят вместе. — Ты даже не можешь произнести слово «сидхи»? Да при первом же появлении демона на Теу-Биаде ты упадёшь в обморок перед всеми, как дура.

Мои уши сами собой потянулись к ним, желая уловить больше информации. Мало кто в Гибернии говорил о сидхах открыто. Все они, будь то феи или манан-лир, преследовались двором и его солдатами и безжалостно истреблялись. Малейшее подозрение на то, что ты каким-либо образом связан с сидхами, могло привести тебя на виселицу (или в места гораздо хуже).

— Демоны — наши спасители, — пробормотала леди Болг, роясь в своём плаще в поисках кошелька. — Я бы упала в обморок от чести оказаться рядом с ними. Ни за что не пропущу этот Теу-Биад. Пятисотлетие победы станет уникальным событием. А Реанн как раз пора выводить в свет.

Собеседница рассмеялась ей в лицо. Эти две заклятые подружки не просто богачки. Они явно относятся к знати Гибернии. Баронессы? Виконтессы? Только знатных людей приглашают ко двору на такие события, как Теу-Биад — годовщину окончания войны.

Война, которую бог Теутус выиграл, и из-за которой люди теперь правили всем. Война, из-за которой такие, как мы с сестрой, не могли долго задерживаться на одном месте.

— Дай угадаю: ты считаешь, что у твоей дочери есть шанс очаровать одного из принцев?

В этот момент появилась Каэли с двумя мешками сладостей. Её изящные локоны подпрыгивали при каждом шаге. Мы переглянулись, и я подмигнула ей.

После чего эффектным движением выставила заказ на прилавок.

— Уверена, что ни один принц не сможет пройти мимо вашей дочери, если она хотя бы наполовину так же элегантна, как вы, леди Болг.

Женщина польщённо надулась, хотя продолжала игнорировать меня. Подруга же окинула меня взглядом с головы до ног, отметив выбившиеся из пучка тёмные пряди, пятна муки и мёда на руках и переднике платья, которое мне было велико на три размера.

— Мало того, что медлительная, так ещё и уши развесила.

Леди Болг доставала монеты из своего бархатного кошелька, когда дверь пекарни внезапно распахнулась и ударилась о стену. В помещение ворвался вихрь мокрого снега, от которого замерцали свечи. Дамы ахнули.

Они взволновались ещё больше, когда в помещение, спотыкаясь и падая, вошёл окровавленный мужчина. Я напряглась и протянула руку назад. Пальцы Каэли без колебаний переплелись с моими.

Он был одет в тёмные штаны и тонкую серую рубашку, которая нисколько не скрывала его многочисленные раны. Он с трудом держался за грудь, кровь стекала между пальцев, как сироп. Это был мужчина среднего возраста, с карими глазами и каштановыми волосами — настолько непримечательный, что я бы даже не обратила на него внимания, если бы не обстоятельства.

Он поковылял к прилавку. Несколько дам закричали и прижались к стеллажам. Леди Болг отбежала, потянув за собой хмурую подругу.

— Помогите… — прохрипел мужчина, почти падая, — в… подсобку…

С улицы доносились крики. Благодаря большой витрине я сразу увидела несколько тёмных фигур в капюшонах снаружи. Двое мужчин указывали в сторону пекарни. Один из них повернулся, и даже на расстоянии я разглядела серебряный блеск на его груди.

Кровь застыла у меня в венах.

Когда никто не ответил мужчине, он решил действовать самостоятельно и перекатился через прилавок. Он оставлял за собой кровавые пятна, но мне не было до этого дела: всё равно это не моя пекарня, да и я в эту минуту чётко осознала, что нам снова придётся бежать. Бледная от страха хозяйка пекарни не могла выдавить ни слова.

Я потащила Каэли в подсобку. Она попыталась меня остановить, но ей всего восемь лет, и я всё ещё намного сильнее её, даже без учёта наших способностей.

— Аланна'са… — прошептала она. — Ему нужна помощь.

— Это не наше дело. — Я открыла дверь и побежала к нашим рюкзакам. Каждое утро я проверяла их, чтобы убедиться, что в них есть всё необходимое на случай, если нам придётся срочно бежать, и молилась, чтобы такой необходимости не возникло. Любой, кто бы меня увидел, подумал бы, что я преувеличиваю, что я параноик. Но двадцать лет страха и преследований не проходят бесследно. — И не называй меня так, когда нас могут услышать.

— Но…

Дверь снова открылась. Мужчина последовал за нами. Мои глаза встретились с его, полными ужаса, но я запретила себе что-либо чувствовать. Он уже труп. За ним гнались чёртовы Дикие Охотники, и он оставлял след, который невозможно было не заметить. Даже слепой пёс без носа смог бы его найти.

— Давай, быстро.

Я повела сестру к заднему выходу, через который поступали товары и через который хозяйка заставляла нас входить и выходить. Главная дверь только для клиентов. Так всё устроено у людей в больших городах.

Из лавки донеслись голоса. Будучи на грани паники, я уже собиралась открыть дверь, как вдруг тяжёлые и уверенные шаги раздались в подсобке. Я на мгновение оглянулась через плечо. Моё сердце билось в тревоге. Три тёмные фигуры ворвались внутрь, делая это и без того маленькое и тесное пространство крошечным. Первый был настолько высок и широк, что у меня свело живот. Он был в капюшоне, нижнюю половину лица скрывала кожаная маска. Всё в нём было чёрным, большим, устрашающим.

Он безошибочно указал на меня и Каэли, хотя был развёрнут к раненому мужчине.

— Стоять. — Его глубокий голос звучал недовольно.

Тьма, охваченная любопытством, попыталась выглянуть из-под моей одежды. Сегодня она была необычайно упорна. Мне стоило немалых трудов сдержать её.

«Даже не думай», — предупредила я её. Раздражённая, она снова спряталась.

Господи, какого же роста этот варвар? Два метра? Его мощная фигура выделялась на фоне тёмной одежды. Что кожаная броня, что защитные накладки на предплечьях и ногах выглядели очень качественно, а на ремнях, обхватывающих его узкую талию, висело несколько видов оружия, что стало для меня вторым тревожным звоночком.

Первым звоночком была сверкающая гематитовая эмблема на его груди. Ворон, сидящий на молнии, — символ Диких Охотников. Убийц сидхов, проще говоря.

Мне часто снились кошмары, в которых этот ворон был покрыт кровью. Я просыпалась в ужасе, дрожа, и часами не могла заснуть вновь.

Диких Охотников было несколько сотен, всех их тщательно отбирали среди лучших воинов королевской армии. Они делились на два отряда, каждый из которых возглавлялся одним из двух принцев. Сетанта Руад, наследник Гибернии и первенец короля Нессия, командовал лучшими из лучших. Его младший брат, Бран Руад, — вторым отрядом. Между принцами существовало своего рода противостояние, из-за чего оба отряда постоянно соперничали друг с другом, стремясь заслужить одобрение короля.

Охотники странствовали по всей Гибернии, истребляя сидхов, которые не умели хорошо прятаться. Почему они оказались в Гримфеаре? Неужели то, о чём болтала леди Болг, — правда, и в городе действительно были сидхи? Какова вероятность, что нас тоже поймают?

Не могло же нам настолько не повезти, верно?

Раненый мужчина рухнул на бочки. Он вытащил из своего плаща шило и направил его на охотника. Его рука так дрожала, что я сомневалась, сможет ли он им воспользоваться. Я начала медленно отступать к двери, пряча Каэли за спиной.

— Никому не двигаться! — рявкнул охотник. За ним две другие фигуры в капюшонах зашевелились. По их комплекции можно было догадаться, что это женщины. Они носили такие же капюшоны и маски, как и он, а у самой низкой на бёдрах висели два кинжала с красными рукоятями. Меня удивило, что она до сих пор их не обнажила. Возможно, она просто понимала, что беглецу некуда деваться. — Я же сказал…

Он не успел закончить фразу. Ко всеобщему удивлению, мужчина использовал шило не для защиты… а чтобы покончить с собой. Я едва успела моргнуть, когда он вонзил лезвие остриём точно себе в шею. Этот вид оружия был также известен как «кровопийца», потому что его использовали для нанесения глубоких ран.

С тихим последним вздохом мужчины уронил руку. Его тело сползло на пол.

Одна из охотниц, которая повыше, недовольно вздохнула.

— Просто отлично…

Другая хлопнула её по руке в тот момент, когда мои пальцы схватились за дверную ручку. Петли скрипнули, и три головы резко повернулись в нашу сторону.

Чёрт.

Я не успела придумать план, хотя ясно понимала, что нам нужно бежать и прятаться. Я должна защитить Каэли.

Высокая охотница обошла своего товарища и решительно направилась ко мне, поэтому я выхватила свои любимые болас¹ из сумки и бросила их прямо в её живот. Я не видела, как она упала, потому что уже бежала к охотнику. Я достала два ножа из своих сапог и нанесла два точных удара по его подколенным сухожилиям.

Охотник, застигнутый врасплох, рыча, упал вперёд.

— Твою ж!.. — прорычал он.

Я увернулась и бросилась прямо к оставшейся женщине, самой низкой и тоненькой из них троих. У меня больше не было преимущества внезапности. Она быстро выхватила кинжалы с красными рукоятями и приняла оборонительную позицию, что говорило о её опыте и мастерстве. Тьма снова потянула меня за волосы на затылке, пытаясь привлечь моё внимание, чтобы я выпустила её на свободу, но я её проигнорировала.

Хоть охотница и была обученным солдатом, я понимала, что могу с ней справиться. Однако сейчас было не лучшее время демонстрировать свои особые способности.

В мгновение ока у меня на ладони оказалась одна из моих самых мощных и сложных в приготовлении смесей. Если и был подходящий момент, чтобы её использовать, то сейчас именно он.

Я остановилась, выставила ладонь перед собой и выдохнула порошок прямо на охотницу. Этого хватило.

В следующее мгновение мы с Каэли уже убегали прочь от пекарни и сливались с тенями города.

Глава 2

Не было, нет и не будет сражения, в котором не участвовала бы Призрачная Королева. Её крик вселяет безрассудную храбрость в воинов, но горе тому, кто увидит её тень, пролетающую над ним. Это будет последнее, что он увидит.

Из запрещённой книги «Эпоха богинь»

Прошло несколько часов. Я плелась по узким улочкам окраин Гримфеара, а следом за мной шла Каэли. Уже наступила ночь. Если передвигаться по плохо освещённым местам, то сможем добраться до причалов. Куда мы пойдём дальше, я не знала. Но у нас больше не было выбора.

Что бы сказала наша мать, если бы увидела нас?

Вообще, надеюсь, она бы нас просто не узнала. В этом и заключалась суть трансмутационных камней, которые я тщательно подготовила сразу после побега из пекарни. Даже когда я пришивала камень Каэли внутрь её рубашки, чтобы он постоянно соприкасался с кожей, я не могла избавиться от мысли о выражении отвращения и разочарования на лице нашей матери за использование магии. Она бы высказала всё, что думает о том, как безрассудно с моей стороны использовать фейские камни.

У матери даже мысли не возникало, что у магии две стороны, как у монеты. Она всегда ненавидела её и с самого детства давала мне понять, что мы все несчастны из-за магии. Она относилась к ней как к хронической болезни. И будь это возможно, она бы выкачала всю магию из меня, чтобы я стала обычным человеком. «Ты, моя несчастная Аланна… Ты самая опасная из нас всех».

Вот только если люди не могут извлечь ни капли магии из окружающего мира, даже когда на кону стоит их жизнь, то древние расы не могут не использовать её.

Несмотря на то, что я годами наблюдала ненависть матери, я так и не смогла взглянуть на магию её глазами.

И поэтому она умерла.

Тем не менее, я использовала магию минимально, так, чтобы почти не оставалось следов. Фейскими камнями я не искажала реальность, а изменяла саму себя. И даже так использование трансмутационных камней с каждым часом всё больше истощало меня. Я никогда не прибегала к ним на столь долгий срок.

Для любого, кто взглянул бы на нас, мы были двумя низкорослыми, худыми и неуклюжими стариками, одетыми в скромные штаны и плащи. Грустные, дряхлые и совершенно непримечательные. Конечно, магия камней имела свои ограничения: чем больше времени проходило, тем слабее я себя чувствовала.

«С ними нужно обращаться осторожно, иначе они могут поглотить всю магию до последней капли», — однажды прочитала я. Камни были полезными инструментами, но всё-таки не обладали разумом.

Я не совсем понимала, где мой предел. Не было возможности исследовать их полностью. Знала лишь, что наш род был самым проклятым из всех, а значит, мы обладали могущественным даром.

И всё же я сама удивлялась своей силе. Её хватало и на мой камень, и на камень Каэли; сама она ещё слишком маленькая, чтобы использовать магию трансмутации. Более того, я не только изменяла нашу внешность, но и всё, что могло бы нас выдать: голоса, запах, движения. А это требовало много сил.

В прошлый раз, когда я тратила столько магии, мне было почти двенадцать, и наша мать была ещё жива. И хотя теперь я использовала магию иначе, ощущения… были знакомыми. Покалывание в груди. Тепло в животе, как будто только что выпила свежеприготовленный бульон. Уверенность в том, что делаю что-то правильное.

Как бы то ни было, если нас преследуют, я сделаю всё необходимое, чтобы им было трудно нас найти.

Мой внутренний голос фыркнул. Если преследуют? Ты ранила трёх королевских охотников. Теперь солдаты будут поджидать вас с Каэли на каждом углу.

Где-то в городе, не очень далеко, раздались крики, и мы остановились. То оказалась всего лишь уличная драка.

Мы не могли покинуть Гримфеар, потому что у городских ворот проводят очень строгие проверки с гематитом. Лёгкое касание, одна-две капли крови — и то, что для человека совершенно безвредно, выдало бы нас.

Мы были в ловушке.

Каэли взяла меня за руку.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я вздохнула. Мой лоб был покрыт потом, и я уже давно перестала чувствовать кончики пальцев.

— Не считая выпавших зубов и волос? — пошутила я. Меня всегда поражала точность магии. Я хотела выглядеть как можно старше и непривлекательнее, так и вышло.

— Нет, дело в том, что я… — сказала моя сестра, переминаясь с ноги на ногу. — Я вижу сквозь заклинание. Вижу тебя.

Это меня встревожило.

— Что? Как долго?

Неужели магия начала ослабевать? Предполагалось, что только я могу видеть истину, поэтому я видела её кудри и прекрасные зелёные глаза.

— С самого начала. — Каэли закусила нижнюю губу. — Прости, что сразу не сказала.

Я вздохнула.

— Ты растёшь, и твоя магия тоже.

— Знаю.

— Если бы не всё это…

— Это я тоже знаю. — Улыбнувшись, Каэли сжала мою руку. — Не беспокойся так сильно. Вместе мы непобедимы, помнишь? Всё будет хорошо.

О богини, она… Она для меня весь мир. Внутри неё настоящий свет.

— Ой-ёй-ёй, с каких пор ты ведёшь себя как старшая сестра? Я бы поцеловала тебя, но не уверена, что это вписывается в нашу легенду.

— Оставь это на потом, когда мы будем в безопасности.

Неопределённость овладела мной. Смогу ли я снова нас спасти? Я решительно отбросила эти мысли. Такие вопросы не имели смысла. Я должна спасти нас. Каэли была моей леэки, моей единственной приоритетной задачей.

Когда мы добрались до пристани, я была настолько измождена, что рухнула за ящиком, пахнущим рассолом. Зажмурилась, потому что не могла больше выносить игру света и теней. К горлу подкатывала тошнота.

— Аланна’са… — Маленькие ручки Каэли убрали волосы с моего покрытого испариной лица. — Нам нужно снять камни. Ты плохо выглядишь.

Я понятия не имела, как выгляжу снаружи, но чувствовала себя умирающей изнутри. Облизала пересохшие губы. Если контролировать дыхание, желудок перестанет пытаться выдать содержимое наружу и мир будет вращаться немного медленнее.

— Не раньше, чем ты окажешься в безопасности.

— Мы окажемся в безопасности, — поправила она меня с непривычной твёрдостью в голосе. Каэли редко злилась. У неё не было на то причин. Я всё для этого делаю. — Мы обе.

— Я это и имела в виду, леэки. Лучше скажи, что там сейчас на пристани.

Она ничего не ответила, но послушалась. Я почувствовала, как она осторожно передвигается за грудами товаров, сложенных у одной из верфей. Краем глаза я уловила движение, но то был всего лишь ворон, стряхивающий воду с коробки. Казалось, птица насмехается надо мной за то, что поймала меня в момент слабости.

Не было сил даже прогнать его.

Время было уже далеко за полночь, и несколько моряков и торговцев заканчивали приготовления к отплытию с первой волной. Течение Ваха пригоняло ледяные осколки, заставляя их биться об опорные столбы причалов. Снег скапливался на снастях, пропитывал паруса, покрывающие товары, и смешивался с рыбьими внутренностями и экскрементами на каменных полах. Моряки ругались при каждом скольжении, плевались и тёрли замёрзшие руки.

Я услышала тихую поступь Каэли, которая как раз возвращалась обратно. Мне показалось, что она вернулась слишком быстро, но, возможно, я просто потеряла сознание на несколько минут.

— Ничего необычного не заметила. По пристани ходит патруль, но никаких проверяющих с гематитом.

Это хорошая новость. Странная, но хорошая.

Каэли промокнула моё лицо куском ткани — вероятно, частью своего плаща, — вытирая холодный пот.

— Наверно, охотники не подали сигнал тревоги, — прошептала она, и я почувствовала её улыбку, даже не видя её. — Уверена, им слишком стыдно.

Я не разделяла оптимизма сестры и сильно сомневалась, что самые жестокие и хорошо обученные воины короля упустят возможность отомстить. Кроме того, я использовала магические смеси. Охотнику сильно повезёт, если он снова сможет ходить, а охотница, в лицо которой я бросила порошок… Ну, пусть её бог смилостивится над ней.

— Тогда давай воспользуемся этим преимуществом.

Одна только мысль о том, чтобы встать, казалась невыносимой, но я стиснула зубы и приняла помощь Каэли.

— Есть груз с гематитом, среди которого мы можем спрятаться. Плохо то, что я слышала, что корабль направляется к…

Всё произошло очень быстро. В тот момент, когда я почувствовала, что Каэли оторвали от меня, что-то твёрдое и толстое сдавило моё горло, перекрыв дыхание. Холодная рука, покрытая перчаткой, зажала мой рот.

— Далеко собрались? — прошептал со злыми, язвительными нотками мужской голос у самого моего уха.

Нет, нет, нет… Как они нас нашли? Мы выглядели по-другому, я была осторожна.

Инстинкт взял верх, преодолев на несколько секунд усталость. Я нащупала кинжал на своём поясе — единственное наследие моей семьи. Вместо того чтобы ударить по руке, которая душила меня, я поднесла лезвие под свою левую подмышку и с силой вонзила. Услышала приглушённый звук, в котором отразились боль напополам с удивлением, и внезапно вырвалась на свободу.

Я подалась вперёд, пытаясь сделать вдох. Несвоевременные чёрные точки начали затуманивать моё зрение; я яростно моргала, чтобы они исчезли.

Тьма торопливо поднималась по моим ногам, желая помочь.

«Нет!» — мысленно приказала я.

Чуть в стороне другая фигура напала на Каэли. Та била ногами воздух и стонала, задыхаясь. Я бросилась к ним, хотя, возможно, это было не самой лучшей идеей. Потому что я споткнулась о бочку и врезалась в обоих, повалив всех нас.

Мне удалось перекатиться на спину, и, несмотря на то, что мои веки открывались и закрывались без разрешения, я нащупала одно из своих оружий. Мне нужно… Мне нужно встать.

Внезапная боль пронзила мой правый бок. Удар выбил весь воздух из лёгких. Я открыла рот и почувствовала судороги в груди.

— Нет! — закричала Каэли. — Нет, оставьте её!

Услышав голос сестры, дрожащий и полный страха, я заставила себя открыть глаза, несмотря на то, что сознание уже ускользало. К какому-то колодцу, вниз, вниз, вниз…

Я заметила пару чёрных сапог, приближающихся ко мне.

— Даже вблизи не видно обмана, — произнёс владелец сапог. Они были такими начищенными, что, казалось, им не место на этом грязном причале.

Это был тот, кого я ранила. Он опустился на колени рядом со мной, одной рукой зажимая рану. Тёмная и густая кровь капала сквозь его окровавленные пальцы. Я попала меж рёбер. Жаль, что не в сердце.

— Тебе придётся многое объяснить, грязная сидха. Использование запрещённой магии, владение гобийской сталью…

Он тяжело вздохнул, и я посмотрела ему в лицо.

Он вне всяких сомнений был охотником. Молодой парень. В униформе со значком. Он снял капюшон. Маски не было. Его бледное лицо с какой-то детской красотой было искажено от боли. Волосы казались серебристыми в свете луны.

У него был любопытный шрам на скуле, похожий на падающую звезду.

И то ли потому что я достигла своего предела и уже бредила, то ли потому что передо мной стоял чёртов королевский охотник, получивший по заслугам, но мои губы растянулись в ядовитой ухмылке.

— Больно, правда? — прошептала я.

Он посмотрел на меня с уже хорошо знакомой мне ненавистью. Я уже сто раз видела этот холод, с которым люди смотрели на сидхов, как будто последние не заслуживали даже того, чтобы к ним относились как к животным. Охотник схватил меня за воротник, приподняв на несколько сантиметров от земли, и я увидела, как он заносит руку назад. Ну, это будет хороший удар, без сомнения.

Но тут из ниоткуда появилась рука и сжала запястье охотника.

— Вряд ли она сможет что-то объяснить после этого, не думал? — сказал другой мужской голос, глубокий и… знакомый?

Я снова упала на землю, когда он отпустил меня. Я бы воспользовалась моментом, чтобы отодвинуться или незаметно достать другое оружие, но… поняла, что не могу. Оцепенение начало охватывать меня, будто ледяные змеи обвили тело и сжимали в тисках. Не стоило мне так долго использовать камни.

Тьма подбиралась из укромных уголков причала, нетерпеливая, почти яростная.

«Нет. Тебя не должны видеть», — напомнила я ей.

Я искала глазами Каэли. Наши взгляды встретились. Охотник всё ещё удерживал её, и хотя он прижимал меч к её горлу, кажется, она была невредима.

— Она протянет достаточно, чтобы привести её живой к видеру, — прорычал человек со шрамом, освобождаясь от руки, державшей его. — Мой отряд был здесь первым. Убирайтесь.

Его отряд?

Это означало…

Нет, не может быть.

Третий голос, на этот раз женский, присоединился к разговору.

— Вам всегда главное быть первым, ваше высочество. Вам надо как-то справляться со своей неуверенностью, это совсем не привлекательно.

Ваше высочество.

Он один из проклятых принцев.

А я… Я его ранила.

И если слухи верны, то это, видимо, младший, Бран. Его прозвали Серебряноволосым в народе. Многие воспевали его почти неземную красоту. Меня отвлёк тихий смех, и сердце забилось быстрее.

— Если для тебя так принципиальна очерёдность, то могу заверить, что мы уже успели столкнуться с этими якобы сидхами. Давай, Сейдж, покажи свои красивые синяки.

Кто-то ответил рычанием.

Охотник со шрамом, а точнее чёртов принц Бран, вновь обратил внимание на меня. О боги, я бы сейчас всё отдала, чтобы сдержать рвотные позывы и сломать ему трахею.

— Слышали о вашей стычке, да. История о трёх поверженных охотниках в пекарне разнеслась по всему городу за несколько часов. Разве тебе не перерезали сухожилия на ногах?

Я сделала это. Я разрезала его сухожилия. Я уверена.

— Будь это правдой, мне бы сейчас было очень трудно сейчас стоять. Не стоит верить всему, что слышишь.

Принц Бран иронично ухмыльнулся.

— Ясно. Так ты сказал «якобы сидхами»? Давай разберёмся. — Он снова наклонился ко мне, бесцеремонно ощупывая моё тело. — Где ты прячешь свои уродства, сука?

Я поджала губы и закрыла глаза. Плевать. Я даже не чувствую своего тела.

— Прекрати! — внезапно закричала Каэли, и нотки её настоящего голоса прорвались сквозь личину старика. — Не трогай её!

Я хотела сказать ей не беспокоиться, оставаться на месте и молчать. К моему ужасу, Каэли толкнула своего пленителя плечом, и тот… отлетел. Он пролетел несколько метров и врезался в кучу сваленных верёвок.

В последовавшем за этим ступоре, когда все охотники смотрели на своего товарища в изумлении, Каэли приложила руку к груди.

Когда я поняла, что она собирается сделать, было уже слишком поздно.

— НЕТ! — закричала я в тот момент, когда Каэли бросила на землю камень трансмутации. В ту же секунду я почувствовала, как часть магии исчезла, ослабляя давление внутри меня.

Губы принца растянулись в безумной улыбке, как только он увидел девочку, скрывавшуюся под маскировкой.

— Попалась.

Моя сестра устремила свой взгляд на принца, и в темноте её глаза светились настоящим изумрудным светом. Я задержала дыхание, потому что это была не та Каэли, которую я знала.

— Отойди от моей сестры!

Один из многочисленных ящиков на причале поднялся в воздух, словно был легче самого воздуха, и полетел в сторону принца. Я закрыла глаза, но почувствовала лишь порыв ветра, пронёсшийся мимо меня. Когда я снова открыла глаза, его уже не было.

Лёжа на земле, беспомощная, я наблюдала, как магия берёт верх над моей сестрой. Она совсем не была похожа на мою тьму. Её магия, казалось, была совершенного иного рода. Каэли излучала… свет. Ощущала ли она то же самое горячее течение энергии в своих венах? То же самое состояние благоденствия?

Трое оставшихся охотников замерли.

— Это было… впечатляюще, — прервал тишину один из них, подняв руки, словно хотел показать, что пришёл с миром. — Очень, очень некстати, конечно, но я тебя не виню. Он это заслужил.

Медленно сняв капюшон и затем избавившись от маски, он открыл своё лицо и улыбнулся.

Это не была хитрая, садистская или злая улыбка, которую можно было ожидать от людей короля.

Она была доброй. И к ней в придачу шло лицо, подобных которому я ещё никогда не видела. Не сказать, что оно было красивым, скорее… притягательным. Оно излучало магнетизм, из-за которого невозможно было не смотреть на него с восхищением. Тёмные волосы и брови, высокие скулы, полные губы, крепкая челюсть. От всего этого в сочетании с прекрасной улыбкой ещё более жестоким казался тот факт, что незнакомец служил лживому двору человеческого короля.

Каэли даже не моргнула.

— Ты будешь следующим.

— Не хотелось бы, — ответил он. — Я здесь не для…

Ворон каркнул.

Наступила тишина.

Трое охотников переглянулись, но я обратила внимание на выражение лица мужчины. Он казался обеспокоенным. И, к моему удивлению, он приблизился ко мне, прикрывая, словно хотел защитить.

Порыв ветра пронёсся по причалу, сметая товары и заставляя скрипеть пришвартованные корабли. Моряки кричали. Скудный свет, исходивший от масляных ламп на фасадах зданий, становился всё слабее, слабее и слабее.

Приближались шаги, спокойные, но уверенные. Ветер, словно живое существо, надвигался слева. Он поднимался по ящикам, канатам и моткам старых тканей, поднимал снежную пыль и разносил зловоние пристани. Когда он подкрался к моим ботинкам, я инстинктивно попыталась поджать ноги. Они не слушались.

Вместе с ветром появилась женщина, причём этот ветер, казалось, совершенно её не касался. Её волосы цвета крови были собраны в тугую косу, спадавшую через плечо почти до колен. Её лицо, словно вырезанное из алебастра, было очень красивым. Глаза подведены чёрным, губы красные и блестящие. Две цепочки пересекали её лицо по диагонали, образуя крест на носу. Уши, шея и руки были увешаны сверкающими украшениями.

Она оглядела нас с равнодушием, как будто не видела ничего достойного внимания.

— И для этого ты меня позвал? — пробормотала женщина.

Я бы подумала, что она говорит сама с собой, если бы не ворон, севший на её правое плечо. Птица потёрлась своей чёрной перьевой головой о щёку женщины в ласковом движении, которое казалось совершенно неуместным. Затем ворон посмотрел прямо на меня.

И в этот момент мне почему-то вспомнились все вороны, которых я видела за последние дни. Их было несколько: один словно бы наблюдал за мной с внешней стороны витрины пекарни, а ещё одного я видела всего несколько минут назад.

«Да, это был я, — казалось, говорил ворон, глядя на меня неестественно пристально. — Я — это все они. Они — это я. И у тебя с самого начала не было ни единого шанса».

Ворон взмахнул крыльями и, каркая, полетел к Каэли. Я ахнула, но моя сестра лишь сжала кулак в воздухе. С неприятным хрустом ворон упал к её ногам, превратившись в груду костей и перьев. Мёртвый.

— Чёрт, — пробормотала одна из охотниц.

Вместо того чтобы разозлиться, женщина с косой приподняла брови. Из ветра у неё за спиной появился новый ворон, который снова сел ей на плечо.

— Это было не очень вежливо, малышка. — Затем она обратилась к охотникам. — Я беру её на себя.

Один из охотников шагнул вперёд.

— Мы…

Вихрь, появившийся из ниоткуда, поглотил его, не дав договорить. Его и ещё двоих. Что это за магия? Мы всё ещё на пристани, или эта женщина перенесла нас в другое место?

Она не человек, и ты это знаешь.

Ты знаешь, кто она… что она такое.

— Во-первых, давайте посмотрим, стоило ли это путешествие моего времени. — Одно лишь движение пальцев женщины, и я почувствовала, как магия трансмутации просто исчезла. Тяжесть камня у меня на бедре испарилась. Она его уничтожила? С такого расстояния? — Разумеется, ты не можешь пошевелиться, нельзя использовать магию друидов без последствий. А ты…

От следующего движения её пальцев магия, из-за которой светились глаза Каэли и искажалось её лицо, исчезла. Моя сестра рухнула на колени. Посреди всего этого хаоса я не могла не почувствовать облегчение, видя её вновь в нормальном состоянии.

Ворон каркал прямо в ухо женщине.

— Да, да, я тебя слышу. Так, девочка, покажи мне свои необычные глаза.

Кажется, она обращалась к Каэли. В конце концов, это она всегда привлекала внимание своим изумрудным цветом глаз. Внимание приятное, полное восхищения и комплиментов.

«Ты прекрасна, моя дочь, но судьба поступила с тобой жестоко, — говорила мне наша мать. — У тебя глаза зла».

Однако женщина приблизилась ко мне, её чёрное платье струилось вокруг неё, и она наклонилась, чтобы рассмотреть меня поближе.

Мне даже в голову не пришло закрыть глаза. Я могла быть беспечной во многих ситуациях, но не была идиоткой. Что бы она ни искала в нас, прямо сейчас она, кажется, не заинтересована в причинении нам вреда. Мои руки, сжатые в кулаки, дрожали от напряжения. Хоть бы тьма не взяла верх. Я была в отчаянии. Я узнавала эту опасность.

На лице женщины промелькнуло странное выражение, пока она смотрела мне в глаза, столь мимолётное, что я не смогла его разгадать. У неё был один глаз голубой, а другой чёрный, как смола.

Внезапно меня отвлекло движение. Каэли подползала ближе, несмотря на то, что дрожала всем телом. В последнем всплеске сил и смелости она попыталась оттолкнуть её от меня.

— Не… Не причиняй ей вреда.

Женщина цокнула языком и остановила её, схватив за руку. В месте их соприкосновения вспыхнул ослепительный белый свет, который охватил всё тело Каэли.

Меня внезапно накрыл ужас.

— Каэли! Каэли! — кричала я снова и снова. — Отпусти её! Накажи меня!

Женщина не ответила. Она отступила и хмуро наблюдала за светом. Спустя несколько секунд, которые для меня стали нескончаемой пыткой, сияние начало угасать. Вскоре оно открыло маленький, округлый и дрожащий силуэт.

Я смотрела на неё.

И смотрела.

И не могла понять, что произошло.

Моё сердце остановилось, истекая кровью, обливаясь слезами. Я попыталась снова пошевелить руками, забыв, что уже исчерпала все свои запасы энергии.

Не обращая внимания на мою боль, женщина издала звук, похожий на удивление. А затем, как будто не смогла удержаться, разразилась хохотом.

Её смех с каждой секундой вонзался в меня всё глубже и глубже. В место, которое не забывало и не прощало.

— Как думаешь, что мы пробудили? — весело спросила женщина, гладя ворона по шее. — Тебе не любопытно?

Ворон каркнул. Значило ли это «да» или «нет», знала только женщина.

— Полагаю, мы, как всегда, узнаем со временем. — Улыбаясь, она посмотрела на медвежонка, который теперь находился на месте Каэли, а затем, лениво моргнув, взглянула на меня. — Давай поиграем, девочка. Сегодня я ставлю на тебя.

И к моему ужасу, щелчком пальцев она создала клубок теней, который окутал мою сестру и поднял её в воздух. Саркастическая улыбка не померкла ни на миг.

— Что… что ты делаешь? Отпусти её.

Женщина сделала широкое движение рукой, и вихрь из чёрных перьев закружил с какофонией карканья и визга, словно сотни ворон внезапно появились из ниоткуда и замахали крыльями одновременно. Вихрь воздуха и перьев поднялся в небо и исчез. От женщины и Каэли не осталось и следа.

Я осталась сидеть там, на влажной земле, дрожа. Закрыла глаза и снова почувствовала себя двенадцатилетней. Я снова была в переулке, беспомощная, управляемая сильными людьми, как будто моя жизнь и смерть не принадлежали мне. Кукловоды дёргали меня за ниточки.

И они отняли самое дорогое, что у меня было.

— Леэки… — смогла прошептать я, прежде чем тьма, уставшая ждать, накрыла меня с головой.

Глава 3

Известно, что наид-нак всегда попадает в цель.

Из запрещённой книги «О народе драконов».

Когда я пришла в сознание, на меня всё навалилось разом. Как лавина сцен, мыслей, голосов, чёрных перьев и боли.

Каэли, Каэли, Каэли…

Только опыт подсказал мне, что нужно лежать тихо. Оставаться неподвижной, насколько это возможно, и прислушиваться.

Первым, что я проверила, конечно же, было моё собственное состояние. Мышцы были сведены судорогой, и у меня болели даже ногти. Укол в рёбра напомнил о пинке принца. И всё же истощение, свалившее меня на причале, прошло. Моё тело уже исцелило большую часть ран. Это было одним из немногих преимуществ моего рода.

Сколько времени я пробыла без сознания?

Качание и фырканье дали понять, что я еду верхом на лошади. Копыта топтали снег. Мы двигались через лесистую местность. Где-то в окрестностях Гримфеара? Или же уехали дальше? По теплу и аромату за спиной я поняла, что со мной кто-то ехал. Женщина. Она приятно пахла, но перед глазами всплыли кроваво-красные волосы и жестокая улыбка.

Страх начал подниматься во мне; я усилием воли заставила себя включить мозг.

И уловила обрывок разговора.

— …как минимум полдня. — Это была молодая девушка где-то рядом. На другой лошади? Я узнала её голос: она говорила на пристани.

Одна из охотниц.

Я оказалась в руках Диких Охотников.

— Придётся ускориться, — ответила та, что ехала со мной. Её голос звучал сурово. — Если не псы Брана, то она точно будет нас искать.

— Это бессмысленно. Зачем забирать только девчонку, когда можно было забрать обеих?

Каэли.

При упоминании сестры я не смогла сдержать тьму. Магия вспыхнула внутри меня, в складках моей одежды и требовала выхода, активных действий, немедленной реакции. Я загнала её обратно, но девушка за моей спиной наверняка заметила напряжение в моём теле.

Я подождала секунду, две, три… Но ничего не произошло.

Разговор между двумя девушками перешёл на банальные темы, такие как холодные ночи в лесу и что бы им хотелось на ужин. По звуку копыт было три лошади.

Но неужели это были те охотники, с которыми я столкнулась в пекарне? Как они оказались на причале? Они должны были остаться в подсобке.

Я промахнулась с ножом? Ошиблась с порошками?

Девушка рядом сказала, что ей нужно размять ноги. Группа замедлилась, и вскоре лошади остановились. Женщина, ехавшая со мной, крепче сжала меня, и я приготовилась к любому исходу, например, что меня просто сбросят на землю.

— Дай её мне, — сказал мужской голос.

Это был он. Тот, кому я порезала ноги.

К моему удивлению, охотник перетянул меня на себя очень осторожно. Его запах напоминал свежую древесину, горящую в домашнем очаге; не неприятный. Охотник позаботился о том, чтобы моя голова легла на холодную броню на его груди, царапнувшую мою щеку. Его руки обвили мою талию и ноги с поразительной лёгкостью. Он определённо силен.

Спокойно. Думай. Выход есть всегда.

Охотник продолжал стоять неподвижно, держа меня на руках. Это был не первый раз, когда я притворялась без сознания или спящей, но я невольно задумалась, а не проверяет ли он меня на обман.

Наконец, кто-то откашлялся, и он пошёл.

Он уложил меня на землю как-то чересчур бережно. Даже поддержал голову. Хотя его поведение казалось странным, я не отвлекалась. К тому моменту, как он отошёл, я уже спрятала один из его ножей — тот, что был привязан к его бедру, — между складками своей одежды.

Затем я внимательно прислушалась к разговору. Охотники покопались в седельных сумках, поели (что-то холодное, так как огонь они не разводили). Девушки продолжили разговаривать ни о чём. О последней книге, которую одна из них прочла, о том, как они ненавидят ночевать под открытым небом. Одна из них была намного ворчливее другой. Мужчина молчал.

Единственное полезное, что я узнала, так это то, что мы находились в лесу Робабо; это было к западу от Гримфеара, примерно полдня пути, может быть. Меня это не беспокоило, я умела ориентироваться и знала, как найти укрытие и пропитание.

Я ждала, и ждала, и ждала, не решаясь сделать ни малейшего движения, даже глаза открыть боялась. Параллельно я сосредоточилась на поисках сестры. Каэли, Каэли… Я продолжала думать о ней, пока её энергия, тёплая и немного сладкая, не коснулась моих рук. Я почти физически ощутила исходящее от неё тепло; мне казалось, я слышу её тихие вздохи. Она жива. Где бы она ни была, она жива.

И я её найду.

Спустя какое-то время мне, наконец, представилась возможность.

Девушки встали, чтобы пойти за водой и осмотреть окрестности; логично, учитывая, что леса были охотничьими угодьями для демонов и хищных зверей.

Остались только мужчина-охотник и я. Я слышала, как он устроился поудобнее и затем притих. Я считала все его вдохи. Постепенно он засыпал.

Я думала подождать ещё немного, чтобы убедиться, что его сон достаточно глубокий, но вдруг девушки вернутся? Вряд ли у меня много времени. Для кого-то вроде меня пять минут могут стать разницей между жизнью и смертью.

Я медленно открыла глаза, быстро осматривая окрестности. Нашла охотника, сидящего у ствола ясеня, со скрещенными на груди руками и капюшоном на лице. Я видела только кончик его носа и приоткрытые губы. У него были длинные ноги, мускулистые бёдра.

Его дыхание оставалось медленным и равномерным.

Я села на корточки плавным, бесшумным движением, держа нож наготове.

Темнота оплела мои кулаки и слилась с ножом, как будто они были единым целым. Казалось, она просит меня перерезать ему горло. В конце концов, он охотник на сидхов. Я могу избавить многих его потенциальных жертв от пыток и смерти.

И это было заманчиво, да. Но нет. На этот раз я не позволю себе поддаться. На этот раз приоритетом будет Каэли, как всегда и должно было быть.

Разочарованная тьма отступила.

Я решила покинуть поляну с противоположной стороны от той, куда ушли охотницы. Когда я отойду достаточно далеко, я смогу побежать. Я довольно быстрая. Не как три лошади, конечно, но я могла бы выбирать пути, непроходимые для копыт. А когда настанет ночь…

Скрип кожи и шорох ткани за спиной остановили меня.

Ну конечно. Не могло всё быть настолько просто.

— В том направлении лес тянется на многие дни пути, полон зверей и демонов, — сказал охотник позади меня. Снег хрустел под его ногами. — Я бы не советовал туда идти.

Я сжала губы. Он только притворялся спящим? С какой целью? Посмеяться надо мной?

— Может, позволишь мне самой позаботиться о зверях и демонах?

— Боюсь, я не могу этого сделать. — Его голос звучал всё ближе.

Хорошо. Я понимала, что мои шансы в бою против него невелики, но иных вариантов не было. Я повернула голову, чтобы немного расслабить шею. Приготовилась к нападению.

Резко обернулась и встретила его взгляд. Охотник был всего в двух метрах от меня. Без капюшона стало видно пару глаз необыкновенного янтарного цвета. Красивые, обрамлённые тёмными длинными ресницами, слегка раскосые, они дополняли его поразительно привлекательное лицо, которое вдруг исказилось от удивления. Хотя мне следовало обратить внимание на множество других вещей (например, сколько ещё оружия у него при себе), я не смогла этого сделать.

БУМ.

Первой мыслью было, что земля содрогнулась от чего-то — то ли от действия мощного артефакта, то ли от шагов гигантского существа. Но что-то не сходилось. Деревья даже не качнулись, снег оставался нетронутым на ветках, а вокруг меня всё было по-прежнему. Словно этот колоссальный толчок произошёл внутри меня, что было невозможно.

Или возможно?

Я машинально вытащила нож. Охотник держался за сердце. Он стоял, широко расставив ноги, словно тоже потерял равновесие.

— Какого?.. — пробормотала я.

Бум. Бум.

У меня перехватило дыхание так, как бывает, когда кто-то ударяет тебя в живот, и ты просто не можешь вдохнуть. Я тяжело дышала, с трудом хватая ртом воздух небольшими глотками.

Охотник хрипло вскрикнул. Я подняла взгляд вовремя, чтобы увидеть нечто… Нечто, что вырывалось из него. Воздух вокруг него искрился сотней красок, лучей света и звёзд, которые охватили его фигуру, как будто он был плотно завёрнут в раскалённое покрывало. Его руки были прижаты к телу, он весь скукожился, даже его волосы были примяты. Всё сжималось и сжималось, пока давление не стало слишком сильным. И тогда он разорвался. Взрыв разлетелся во все стороны.

Я закрыла глаза, чтобы защититься от этой странной воздушной волны, от этих лучей и красок, и запах чистой магии окутал меня. Он трепал мою одежду и волосы, даже вырвал нож из моей руки. Он отбросил меня на землю и понёсся дальше. Деревья за моей спиной закачались от этого порыва ветра и магии. Привязанные лошади на другом конце поляны встали на дыбы и заржали.

Ошеломлённая, я открыла глаза.

И то, что я увидела…

Это было…

Моё сердце сжалось, в голове не осталось ни одной мысли.

Охотник упал на колени. Он опирался кулаками о землю, чтобы удержаться. Его голова свисала, словно у него не было сил её поднять. Мой взгляд прошёлся по длинным тёмным прядям его волос, скользнул по огромным плечам и поднялся выше. К двум мощным огромным крыльям, которые теперь росли из его спины и занимали почти всё моё поле зрения. Тёмные и величественные, они напоминали крылья летучей мыши, если бы эти зверьки были более четырёх метров в длину и с когтями размером с человеческую голову.

Я слышала только об одном существе, обладающем такими крыльями, но считалось, что эта раса была истреблена во время войны. Как и гномы, и многие другие существа. Теутус позаботился о том, чтобы эпоха, когда сидхи жили вместе с людьми, осталась лишь дурным воспоминанием. Выжившие после той резни стали тенями и шепотками в ночи, они делали то же, что и мы с сестрой: лгали, притворялись, убегали. Скрывались от вездесущего короля Нессии и его оружия из гематита.

И уж точно они не носили форму Диких Охотников.

Всё ещё потрясённая, я смогла выдавить лишь очевидное:

— Ты сидх.

Он поднял голову, и наши взгляды встретились снова. На этот раз в его глазах было что-то другое, как будто янтарь каким-то образом поглотил его зрачки.

Бум. Бум. Бум.

Крылья внезапно встрепенулись, и мне в голову пришла глупая ассоциация с белыми совами с гор Хельглаз, стряхивающими с себя снег. Это было почти гипнотическое движение. Они заслонили свет, погрузив меня и всё вокруг в тень. Они были не полностью тёмными. По нижнему краю кожа казалась тоньше и становилась фиолетовой.

И это, по какой-то причине, напомнило мне о моих глазах, что встревожило меня ещё больше.

Когда наши взгляды встретились в третий раз, мы оба тяжело дышали.

БУМ.

Теперь уже больно стало мне. Не могу сказать, что это было невыносимо, но из-за того, что я не понимала источника боли, я запаниковала, схватившись за грудь. Я резко отодвинула одежду и почувствовала, как кожа над ключицами горит, воспалённая. Я ощупывала её снова и снова, пытаясь найти причину, но ничего не было. Моя кожа сама по себе пульсировала, вызывая дикую смесь ощущений. Вот только что всё горело, а сейчас бросило холод. Как если бы меня ужалила оса, а затем на место укуса попала свежая вода.

Что, чёрт возьми, происходит? Взрыв магии, появление крыльев, а теперь…

И тут я вспомнила.

«Если появилась метка, значит, вы уже обречены. Вот здесь, на груди. После этого вам уже не скрыться, эта тварь везде сможет вас найти».

В последнем городе, где мы жили с матерью, был мужчина по имени Ффодор, которому нравилось рассказывать детям жуткие истории. Конечно, многие из них были о самых ужасных и злобных существах во всей Гибернии — сидхах. Хотя мало кто видел их лично, рассказы о них перед сном всегда казались самыми интересными.

Ффодор был худым и узловатым, как деревянный посох. Он рассказывал нам об ужасных крылатых тварях с Огненных островов.

Он говорил, что если одна из них придёт за тобой, последним, что ты увидишь, будет плащ тьмы. Они заражают самой страшной болезнью, более жестокой, чем сама смерть: наид-нак. Это было своего рода проклятие драконов. Они использовали его, чтобы заражать другие расы; даже метили их кожу, как будто клеймили скотину. Феи, гномы, морской народ или люди — никто не был защищён от проклятия. Если дракон сделал это с тобой, твоя дальнейшая участь незавидна.

Ффодор был единственным человеком, которого я знала, кто осмеливался произносить слова запрещённого языка.

Со временем, после смерти матери, я пришла к выводу, что наид-нак не мог быть тем, чего боялись сидхи и люди в древности. Однако я верила в его основное значение: если тебя коснулась эта магия, пути назад не было.

И если сейчас со мной происходило именно это, если передо мной был настоящий чёртов дракон…

Это объясняло, почему он спокойно ходил после того, как я порезала ему голени.

— Что ты сделал? — возмутилась я. — Что ты сделал со мной?

Он, казалось, не мог ответить. Он медленно моргал, словно это требовало усилий. И бормотал что-то невнятное.

Он был слаб.

Я подняла нож с земли и бросилась на охотника. Я повалила его на спину в снег и прижала лезвие к его шее. На теле человека гематит оставил бы самый обычный порез, из которого потекла бы струйка крови. Но у этого мужчины кожа начала искриться и деформироваться, словно сворачивалась под волей кинжала.

Я едва не отпрянула, вспомнив, какую реакцию гематит вызывал у магических существ.

— Останови это! — закричала я.

Хотя мужчина казался оцепеневшим, он всё же продолжал пристально смотреть на меня. Его зрачки были неправильной формы. Вместо круглых они стали удлинёнными и узкими, как у змей. Он не ответил, и я тряхнула его за плечо свободной рукой.

— Останови это, слышишь? Мне всё равно, кто ты или что ты. Убери это, или я сама это сделаю.

Он моргнул несколько раз, прежде чем сглотнуть. Затем, словно наконец придя в себя, заговорил:

— Это нельзя остановить, а тем более убрать, — пробормотал он. От его голоса, хриплого и немного резкого, кинжал вибрировал, и эта дрожь доходила до моих пальцев.

Я стиснула зубы.

— Неправда. Смерть всё отменяет.

Несколько секунд он молча смотрел на меня. Затем его губы изогнулись в улыбке. Это была не та улыбка, что я видела на пристани. Та была фальшивой. Та улыбка не делала его более привлекательным, а скорее гасила его черты.

— Ну, тогда сделай это.

Не знаю почему, но я не дёрнулась, когда он накрыл мою руку своей. У него не было перчаток, поэтому я увидела сверкающее кольцо с красным камнем.

Меня озарила вспышка видений.

Темноволосый мальчик безутешно плачет, стоя на коленях в огромной, холодной, пустой комнате. Его колени…

Я с силой моргнула. Нет. Сейчас не время и мне это не нужно.

«Я сделаю это», — твердила я самой себе, не сводя глаз с его улыбки и странных зрачков. Не потому, что он дал мне разрешение, а потому что какой у меня выбор? Я крепко сжала рукоятку. Всё это было какой-то бессмыслицей. Человек, покончивший с собой в пекарне; появление той женщины и её ворона; Каэли, превратившаяся в дикого зверя, а теперь… дракон, переодетый в охотника, пытавшийся поймать меня проклятием, которым пугали детей. Серьёзно?

Я колебалась слишком долго, но поняла это, только когда почувствовала, что он напрягся подо мной. В следующее мгновение я оказалась на спине в снегу, а он уже нависал надо мной. Так как до этого я сидела верхом на нём, теперь мои расставленные ноги обхватывали его бёдра, и я была полностью раскрыта. Он был крупным и тяжёлым, отчего у меня перехватило дыхание. Надо было не терять время, а думать о том, как улизнуть.

Но затем наши взгляды снова встретились. На этот раз не было взрыва в груди, но жар в районе ключиц снова дал о себе знать. Это было… не плохо. Скорее даже щекотно.

Зрачки мужчины изменялись, расширяясь и сужаясь снова и снова. Мой мозг отмечал абсурдные вещи, вроде румянца на смуглых щеках, серебряной серьги с цепочкой в левом ухе или того, как его прерывистое дыхание срывалось с его губ. Нижняя губа более пухлая, чем верхняя.

Мне не следует смотреть на его губы.

Мне нужно сбежать от него.

Вдруг я почувствовала, как его вес частично исчез. Он всё ещё был надо мной, но отодвинул бёдра и теперь стоял на коленях. Я увидела, как он крепко зажмурился на несколько секунд, а когда открыл глаза, его зрачки снова стали нормальными.

— Только что я так же чертовски влип, как и ты, — пробормотал он.

Я моргнула.

Сосредоточься.

— Если ты надеешься, что я пожалею тебя, то зря. Слезь с меня.

Он, конечно, не послушался. Казалось, он был расстроен, даже немного растерян, как будто ситуация произошла против его воли. Как будто не он это сделал. Он осматривал лес по обе стороны, пытаясь подобрать слова.

— Есть много вещей, которых ты не знаешь и которые мы собирались объяснить до того, как… это вот всё… — Его челюсть напряглась. — Всё не так, как кажется. Мы хотим помочь тебе.

Мой взгляд переместился на значок на его униформе. Если бы я коснулась его хоть одним пальцем, он бы обжёг меня.

Дракон понял, на что я смотрю.

— Я всё могу объяснить, — настаивал он.

— Могу ли я отказаться от этой помощи?

Он сделал паузу.

— Это было бы неразумно с твоей стороны.

Я улыбнулась с иронией.

— Ну и ну. — Я с силой толкнула его в грудь, хотя это было почти то же самое, что пытаться сдвинуть стену. — Слезь.

— Мне нужно, чтобы ты меня выслушала.

— А мне нужно, чтобы ты слез с меня. Если мне придётся просить тебя в третий раз, мне будет намного труднее поверить в ваше желание помочь.

Он наклонил голову и смотрел на меня так внимательно, что его зрачки снова сузились. Он поднял крылья и снова раскрыл их вокруг себя, затеняя всё вокруг. Снег, осевший на них, разлетелся по воздуху и осыпался вокруг нас, сверкая в лучах солнца.

Крылья дракона были всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Это ты повалила меня на землю и залезла сверху, ещё и грозилась перерезать мне горло. И только что ещё раз ударила меня. — Он указал на свои грудные мышцы. — Взамен я прошу лишь, чтобы ты выслушала меня, ради твоего же блага и ради той девочки, что была с тобой. Я так понял, это твоя родственница. Так что, может, включишь мозг и проявишь хоть капельку любезности?

Мне было плевать на его последние слова, но упоминание Каэли стало ударом под дых. Кто он такой, чтобы говорить о моей сестре?

Я широко улыбнулась.

— Как насчёт того, чтобы проверить, заживают ли сухожилия в твоих крыльях… — Я прижала нож к тому месту, где его левое крыло соединялось со спиной; туда, где они пробили доспех. — …так же быстро, как и в ногах?

Он не отступил. Он даже не выглядел напуганным или обеспокоенным, а скорее… очарованным? Он слегка приоткрыл губы, и я могла бы поклясться, что его клыки выглядели гораздо крупнее и острее, чем обычно.

В этот момент я поняла, что моя вторая рука лежала на его груди, толкая его гораздо слабее, чем должна бы. Одновременно я заметила, что тьма просачивалась из рукавов моего плаща. К нему.

Как будто хотела его коснуться? Чтобы защититься или…

Нас прервали несколько хлопков.

— Ну, думаю, это подходящий момент, чтобы вмешаться. — Это была одна из охотниц. — Пока дело не дошло до кровопролития.

Наконец он отстранился. Он использовал свои крылья, чтобы оттолкнуться, подняв небольшую струю воздуха, осушившую мои глаза. Я попыталась откатиться подальше от него, но, как будто предугадав мои движения, он схватил меня за руки и поднял, словно я весила не больше мешка с зерном, после чего как-то надавил на моё правое предплечье, вызвав спазм. Нож выпал из моей руки.

Я ещё не отошла от резкой боли, как вдруг дракон прижал меня спиной к своей груди, его руки сомкнулись вокруг меня. Чёрт. Он слишком быстр и силён.

— Они бы зажили, — прорычал он мне на ухо, его дыхание было учащённым и горячим. — Но ты уже достаточно меня порезала на сегодня, крошка.

Перед нами на краю поляны стояли, наблюдая, две охотницы. Как долго они там? Высокая девушка с тёмными волосами, собранными на макушке, опиралась на одно из деревьев; поза казалась небрежной, но это была лишь видимость.

Та, что нас прервала, стройная и маленькая, ослепительно улыбалась, что было совершенно неуместно. Мне в голову не приходило ни одной причины, почему она выглядит такой искренне счастливой. Несколько прядей светлых волос выбивались и обрамляли её по-детски милое лицо. Я также сразу узнала красные рукоятки кинжалов.

Я поискала взглядом значок Диких Охотников на её груди. Он был там.

Голова кружилась. Впервые в жизни я настолько не понимала, что происходит и как реагировать.

Но у меня хватало опыта надирания задниц мужчинам, которые были крупнее меня и пытались показать, кто здесь главный.

Я подняла ноги от земли, застигнув его врасплох и немного выбив из равновесия. Ударила каблуком со всей силы в верхнюю часть его колена, зная, что там нет защиты. С громким выдохом он ослабил захват настолько, что я смогла высвободить одну руку и ударить его локтем в шею.

Я вырвалась. Быстро отскочив, я подняла нож с земли и отпрыгнула на безопасное расстояние.

С одной рукой на шее и тяжело дыша, он бросил на меня взгляд, от которого у любого застыла бы кровь. Я не была уверена, была ли это именно ярость. Это казалось чем-то более пристальным. Более разрушительным.

Вдруг он улыбнулся. Показал ряд идеальных белых зубов и те самые слегка заострённые клыки. Его глаза сузились, отчего он стал выглядеть младше обычного.

— Это будет интересно.

Перемены на его лице изумили меня. Я отвлеклась, и это было большой ошибкой. Через мгновение меня схватили сзади, снова отобрали оружие и крепко связали запястья. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что для этого не использовали гематит.

— Даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать, — сказала заставшая меня врасплох высокая девушка.

Охотница с белокурыми волосами метнула на неё строгий взгляд, как будто та сказала нечто крамольное. Охотник же, напротив, запрокинул голову; его крылья беспокойно трепетали.

— Я тоже не знаю.

Глава 4

Гордые и верные существа эти драконы. Они упрямо хранят свои драгоценные камни из вулканов и немного высокомерны. Но если вам повезёт, и они примут вас в своё братство, ах, тогда у вас будет друг на всю жизнь.

Запись героя Фионна в книге «О народе драконов»

С головой, прислонённой к дереву, связанная по рукам и ногам, я наблюдала за охотниками. Они уже больше получаса, если не дольше, спорили и расхаживали по поляне. Темноволосая девушка, казалось, что-то требовала от дракона. В ответ он рычал и снова и снова тряс крыльями. Я задумалась, делает ли он это намеренно или эти конечности движутся сами по себе; возможно, они реагируют на движения, как уши, когда пытаются уловить звук.

Блондинка казалась самой спокойной. Я даже слышала, как она несколько раз усмехалась, и её товарищи бросали на неё косые взгляды, словно думали, что она сошла с ума. Я тоже так думала, если честно.

В какой-то момент дракон и темноволосая девушка направились вглубь леса. Прямо перед тем, как исчезнуть среди деревьев, он оглянулся через своё широкое плечо и пронзил меня взглядом. Я как будто могла читать его мысли, хоть мы и были едва знакомы: «Ну давай, попробуй сбежать. Мне будет приятно тебя преследовать». В ответ я подмигнула ему, и он ушёл, сердито шагая.

В любой другой, менее странной ситуации я бы без проблем высвободилась из своих пут. Одного простого рывка было бы достаточно, чтобы разорвать их; одного удара хватило бы, чтобы вывести из строя блондинку. Моя проблема заключалась в том, что они явно не были обычными охотниками короля. У него крылья дракона; у меня метка на ключицах.

Блондинка подошла ко мне. В руке она держала кожаную флягу.

— Я подумала, что ты захочешь пить, — сказала она мягким тоном. — Меня, кстати, зовут Гвен.

Я не ответила. Её это, похоже, не обидело. Сначала она сделала большой глоток из фляги, как бы доказывая, что в ней нет ничего опасного, а затем любезно предложила мне.

— Можно?

Можно? Конечно, можно. Они были уверены, что контролируют ситуацию. Численное превосходство, оружие из гематита, да ещё и знают что-то, чего не знаю я.

Но при этом она спрашивала разрешения.

Я моргнула несколько раз, потому что действительно хотела пить.

— Да.

Осторожно, стараясь не прикасаться ко мне больше, чем необходимо, она поднесла флягу к моему рту. Это была вода, свежая и сладкая; и я пила её и пила, стараясь не думать о том, что жидкость падала в мой пустой желудок как камень в сухой колодец. Я уже много часов ничего не ела и не пила.

Уже стемнело, когда послышались приближающиеся шаги. Вернулась одна только темноволосая девушка. Гвен смотрела на неё выжидательно, как будто надеялась, что та несёт готового к жарке оленя, но новоприбывшая покачала головой.

Разочарование отразилось на лице Гвен, и я удивилась, как кто-то настолько открытый дожил до взрослого возраста.

— Он не может их контролировать. Я перепробовала всё. Возможно, более могущественный друид мог бы его сдержать, но думаю, что ему нужно успокоиться.

Более могущественный друид? Неужели эта девушка — друид? Это значит, что она из рода фей и, более того, умело владеет магией своей расы.

Один был драконом, другая — феей. А блондинка?

— Значит, мы уходим без него?

— Скажем так… он против нашего ухода. — Она бросила на меня многозначительный взгляд, отчего я нахмурилась. — Очевидно, что мы не можем долго оставаться так близко к Гримфеару, но это означало бы покинуть лес и несколько дней добираться до ближайшего убежища.

Гвен вздохнула.

— Мы будем слишком уязвимы. А здесь рискуем быть найденными гончими принца. — Уперев руки в бёдра, она бросила взгляд в густую чащу, как будто могла видеть, что находится за деревьями, и ей это совсем не нравилось. — Так что же вы решили?

Впервые на лице темноволосой девушки отразилось что-то кроме холодного высокомерия. Она закрыла глаза на мгновение, словно терпя боль.

— Ну…

Вдруг из самого леса раздался рёв. Десятки птичьих стай одновременно взлетели, испугавшись, и отчаянное хлопанье их крыльев наполнило воздух непрерывным шумом. Когда они улетели, снова наступила тишина. Что-то нарушило покой в лесу Робабо.

— Нет, Сейдж, пожалуйста, — запротестовала Гвен. — Только не это. Я месяцами не могла сесть на лошадь после прошлого раза.

— Мне это тоже не по душе, но у нас нет выбора. Так что будь готова, и на этот раз мы обыграем его.

— Никаких мешков с золотом. Никаких драгоценностей. Ты меня слышишь?

Высокая девушка, Сейдж, бросила на неё уничижительный взгляд.

— Напомни-ка, сколько времени ты копалась в земле после того, как он наврал тебе с три короба, пообещав огромный клад в конце радуги?

— Мне было семь лет. И после этого…

Новый рёв заглушил её слова. Он, наряду с их разговором, напомнил мне о ночи в похожем лесу, только южнее.

И это было неприятное воспоминание.

«Прекрасно, просто прекрасно», — подумала я.

Непонятно зачем, но эти сумасшедшие хотели поймать лепрекона.

После ещё одного рёва, сопровождаемого гораздо более человеческим криком, я подумала, что, возможно, поспешила с выводами. Эти сумасшедшие хотели попытаться поймать лепрекона.

Видя, как они нервничают, я прочистила горло.

— Если вы хотите иметь дело с этими бешеными, то я бы предпочла уйти, — сказала я, привлекая их внимание.

— Не переживай, — с язвительной усмешкой улыбнулась мне Сейдж.

— Тебе легко говорить, ты не связана по рукам и ногам. — Я приподняла связанные лодыжки. — У меня нет такой роскоши.

— Ты связана, потому что кидаешься на всех.

— Ах, простите меня. Я склонна забывать про манеры, когда прихожу в себя в окружении охотников короля, у одного из которых внезапно вырастают крылья, после чего он накладывает на меня проклятие.

Глаза Гвен широко раскрылись.

— Проклятие? Это не…

Сейдж остановила её жестом руки.

— Нет времени объяснять. Сначала нужно добраться до безопасного места.

— Безопасного для кого? — спросила я, выгибая брови, как будто мне было очень интересно.

— Для всех. Особенно для тебя.

Я улыбнулась.

— Не вижу ни одной причины, по которой мне стоит пойти с вами.

— Вот как? Ну, у меня их несколько. Скажу самую срочную: прошлой ночью по какой-то неведомой нам причине была похищена девочка, а ты выжила после встречи с самой Морриган. Тебе знакомо это имя? Её ещё называют Призрачной Королевой или Вестницей. Чёртова богиня войны.

Моё сердце заколотилось, хотя я старалась не показать этого. Да, я это подозревала. Её волосы, кожа, невозможная красота… И вороны. Морриган была не сказкой на ночь, не легендой, не выдумкой. Она была правой рукой Теутуса во время войны, его верным и кровожадным генералом, и пятьсот лет руководила армиями человеческих королей. Ни сидха, ни демоница. Она предала первых, чтобы присоединиться ко вторым.

Поговаривают, что она до сих пор каким-то образом поддерживает связь с Теутусом и Иным миром.

И она похитила Каэли.

Дыши.

— Более того, после того как ты ранила и теп самым очень разозлила одного из принцев, теперь ты самая разыскиваемая сидха во всей Гибернии.

Я слегка сжала бёдра.

Гвен коснулась руки Сейдж.

— Ты сказала, у нас нет времени на объяснения.

— Посмотри на неё, как только мы отвернёмся, она попытается сбежать, а у нас и так достаточно забот, не хватало ещё беспокоиться о глупой безрассудной девчонке.

Я фыркнула, несмотря на то, что чувствовала, как желчь поднимается и опускается в горле. Не хотелось бы, чтобы меня вырвало прямо себе на колени.

— Безрассудная? Разве ты бы на моём месте доверилась чёртовым Диким Охотникам?

Бормоча что-то себе под нос, Сейдж направилась ко мне, параллельно потянувшись к ремням с оружием. Гвен не сдвинулась с места, хотя казалась огорчённой.

Я прижалась к стволу дерева, когда Сейдж остановилась прямо передо мной, в нескольких сантиметрах от моих ног. Что она делает? Раздевается?

Перед моими глазами открылся кусочек смуглой кожи. Она обнажила низ живота, почти до самого лобка. Но не это заставило меня ахнуть.

Там, выделяясь на коже, синей краской был нарисован символ. Три линии, увенчанные тремя точками, обведённые кругом.

Авен.

Я молчала, Сейдж не выдержала первой.

— Ты знаешь, что это?

Да вся Гиберния знает. Это секрет, который все обсуждают шёпотом. Я замечала такие символы, спрятанные под крышками бочек, на подошвах ботинок, в узорах ковров. Их видели все, но никто не осмеливался обсуждать это вслух. Потому что самое интересное в переписывании истории и запрете говорить о прошлом — это то, что ты создаёшь нечто даже хуже, чем правда: легенды. Их любят все: и люди, и сидхи.

Я глубоко вздохнула.

— Ты из Братства.

— Мы втроём, да, — подтвердила Сейдж. — Может быть, теперь ты поверишь, что хотим помочь тебе.

Нет.

— Разве Братство навязывает свою помощь первым встречным сидхам?

После нескольких секунд тишины, в течение которых мы с Сейдж не отрывали друг от друга глаз, она опустилась на колени. Ловкими, сильными пальцами с коротко стриженными ногтями она снова спрятала татуировку под доспехами. У неё были высокие скулы и тёмная кожа, как у жителей западных земель, хотя телосложение более крепкое. Ничего от фейской крови я в ней не замечала. Может, она использовала какую-то магию, подобную той, что применял дракон, чтобы скрыть своё происхождение?

— На твоём месте я бы валялась на земле, проклиная всех и пинаясь ногами изо всех сил, если бы кто-то попытался приблизиться. На твоём месте я бы, наверное, даже попыталась сбежать, скача со связанными ногами или перекатываясь. Я бы никому не доверяла, не слушала бы никаких доводов. Была бы злой, нервной и испуганной, — призналась она. Я замерла. Маленький голосок в моей голове предупреждал меня не поддаваться на обман, не глупить, а закрыть от них сердце и разум. Он был очень похож на голос моей матери. — Думаю, ты научилась выживать любой ценой, но не всё так просто. Ты делаешь это не только ради себя, не так ли? У тех, кто так неистово борется, всегда есть что-то ценное, что они защищают.

Её тёмные глаза сверкали решимостью. Она говорила не мягко, напротив, почти бросала слова мне в лицо, и, возможно, поэтому казалась искренней.

— Я не прошу, чтобы ты перестала нас проклинать или слепо доверилась. Просто подумай: какие у тебя варианты? Можешь не верить, но я не хочу проснуться завтра и узнать, что ты оказалась в руках короля и его видеру.

Позади неё раздался голос Гвен:

— И я не хочу.

— Это не из симпатии к тебе, а из гордости, — пояснила Сейдж. — Не хочу видеть ещё одного сидха в руках короля Нессии.

Я тоже уже думала об этом. Отчасти поэтому я не освободилась и не сбежала сразу.

Во рту пересохло и стало вязко.

Я понимала, что за всем этим стоит ещё много разных причин, но…

Для меня важнее всего Каэли.

— Вы хотите отвезти меня в безопасное место. А потом что?

— Нам тоже очень интересно, с чем было связано появление Морриган на пристани. Это на неё не похоже — забрать одну сидху и оставить другую в живых. — Её тёмные глаза задумчиво устремились вдаль. — Нам нужно выяснить, что она замышляет, а ты, я уверена, хочешь найти девочку. Выходит, нам по пути, не так ли?

Да. Но при этом мне придётся объединиться с другими сидхами, с другими членами Братства. Это опасно, я рискую быть разоблачённой.

Но тут я вспомнила, в кого превратилась Каэли, её прекрасные испуганные глаза незадолго до того, как её окутал свет… и поняла, что у меня нет выбора.

Я должна примкнуть к ним, чтобы собрать информацию и выяснить, как найти сестру. О будущем позабочусь позже.

— А связана я всё ещё только потому, что пыталась отрезать крылья вашему милому другу?

Сейдж издала носовой звук, почти как фырканье, и окинула меня любопытным взглядом.

— Так ты…

— Поздно идти на попятный, лже-охотница. — Я протянула ей связанные ноги. — Я согласна.

Глава 5

Не оборачивайся на первый смех,

иначе все твои поиски пойдут прахом.

Не оборачивайся и на второй,

иначе попадёшь в глубокую яму.

Обернись на третий раз,

ибо они награждают терпеливых.

Запрещённая народная песня о лепреконах

Появление дракона с лепреконом было неожиданным. Честно говоря, я не понимала, кто кого поймал. Да, дракон был больше, сильнее и владел оружием, представляющим угрозу для всех видов магических существ. Однако, казалось, он не использовал ни своё физическое превосходство, ни гематит.

Он нёс лепрекона, держа за ногу. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы увидеть полную картину. Дракон стремительно вышел на поляну, тяжело дыша и с таким выражением лица, словно готов был убивать. За ним тянулся тёмный след, но, так как уже наступила ночь, было трудно понять, что это.

Когда до меня всё же дошло, я подняла брови. Это была кровь.

Кровь лепрекона?

Дракон остановился в нескольких метрах от двух девушек, которые, судя по всему, были ошеломлены не меньше меня. Они даже скорее выглядели настороженными; Гвен так и вовсе спряталась за нахмуренной Сейдж.

— Я поймал его, — прорычал охотник.

Сейдж медленно моргнула.

— Ты уверен?

В ответ он потряс лепрекона, и тот вновь завизжал. Мы все закрыли уши руками.

Ростом он был меньше длины руки дракона, за которую он цеплялся свободной ногой и руками. Он был полностью одет в зелёное, как тот, которого я видела в детстве, такой же безупречный, прям дворянин в миниатюре. На нём даже была цилиндрическая шляпа, каким-то образом всё ещё державшаяся на его рыжих волосах. Не хватало только одного из его чёрных ботинок с золотыми пряжками.

Пытаясь разглядеть его лицо, я поняла, чья это была кровь. Лепрекон вцепился острыми зубами в руку дракона чуть выше локтя, разорвав броню и одежду. Его борода и пухлый нос были обагрены красным. Его маленькие глазки метались из стороны в сторону, беспокойные, яростные.

Я его понимала. Несколько часов назад мне самой хотелось укусить этого ублюдка.

— Может, поторопитесь? — спросил дракон. — Рука мне ещё пригодится.

Гвен махнула в его сторону.

— Давай, Сейдж.

— Почему я?

— Ты же самая умная из нас всех. Тебя он не сможет обмануть.

Девушка прищурилась, сразу распознав уловку. Но затем, словно смирившись со своей судьбой, подошла к дракону. Она глубоко вдохнула, как будто собиралась нырнуть в озеро, а не говорить с лесным существом. Судя по тому, что я услышала, эти трое уже не в первый раз вынуждены обращаться к лепрекону. Возможно, они уже знают, как добиться помощи от этих хитрых созданий.

— Любезный лепрекон, мы хотим заключить с тобой сделку, — начала Сейдж монотонным голосом.

Я поморщилась. Лицо лепрекона омрачилось, и он, зарычав, ещё сильнее вцепился в свою жертву. Капли крови, падающие на землю, множились.

Дракон зашипел, но держал руку крепко.

— Ты издеваешься? — пробормотал он.

— Мы не собираемся просить у тебя три желания, нам хватит и одного, — добавила девушка. — Мы не станем загадывать ни золота, ни любви, ни проклятия на головы бывших любовников, ничего подобного. И как только ты исполнишь его, мы тебя отпустим.

Лепрекон на мгновение отстранился и с полным ртом крови выкрикнул:

— Нет!

Он снова впился зубами в плоть, на этот раз чуть левее. К моему огорчению, дракон лишь едва заметно дёрнулся от боли.

Сейдж попыталась ещё трижды, с каждым разом становясь всё злее и настойчивее. Она напоминала лепрекону, что его отпустят, только если он выполнит их требования. Я испытывала удовлетворение каждый раз, когда лепрекон отказывался и отгрызал ещё кусок кожи дракона. Сейдж была похожа на ребенка, который снова и снова терпит неудачу при выполнении простейшей математической задачки на сложение или вычитание.

В какой-то момент я переступила с ноги на ногу, и снег заскрипел под моими подошвами. Взгляд лепрекона, всё ещё нервный, метнулся в мою сторону. Когда наши глаза встретились, его охватил ужас. Я слегка приоткрыла губы, не моргая.

Лучший способ заставить лепрекона подчиниться — это поймать его взгляд. Тогда он не сможет сбежать и должен будет исполнить желание, максимум три. Эти желания могут обернуться настоящими бедствиями, если их неправильно формулировать, но, несмотря на это, я знала многих, кто искал лепреконов в лесах и долинах. Я сама была одной из них. И, как и в прошлый раз, я поймала взгляд лепрекона чуть ли не случайно.

Но в прошлый раз, получив власть над другим существом, я сильно пожалела об этом. Я тогда едва не лишилась половины пальца, и мать так сильно меня отчитала, что уши горели.

Глаза лепрекона блестели в ожидании. Он знал, что он в моей власти до тех пор, пока я удерживаю его взгляд. Сколько ему лет? Неужели вся его жизнь состояла в том, чтобы убегать и прятаться от путников, жаждущих использовать его в своих целях? Скольким существам — людям, сидхам или демонам — ему пришлось подчиниться?

Я намеренно отвела взгляд. Краем глаза я заметила, как лепрекон вздрогнул.

Затем я медленно обошла дракона. Его выражение лица изменилось, когда он увидел, что я больше не связана.

— Надеетесь, что он подчинится вам чисто со скуки? — спросила я.

Сейдж фыркнула.

— Поймать взгляд лепрекона — это такая удача, что матери желают этого своим детям на свадьбах. Это самый эффективный способ. — Она указала на руку дракона, но, увидев рану, закатила глаза. — Обычно они сдаются гораздо раньше. Не знаю, почему этот так упорствует.

Я знала.

Игнорируя вопрошающий взгляд дракона, я смотрела на лепрекона. Его глаза забегали ещё быстрее. Взгляд не задерживался ни на чём дольше доли секунды. Меня лепрекон особенно избегал.

— Хочу отметить, что вы хорошо одеты, сэр, — заметила я.

Я наклонилась и начала развязывать ботинки, которые хозяйка пекарни в Гримфеаре подарила нам, когда взяла нас на работу. Эти ботинки принадлежали одному из её племянников. Они явно переживали не лучшие времена и были мне велики, но я приняла их с благодарностью. Уж лучше ходить в старых ботинках, чем босиком.

— Однако, похоже, вы потеряли один ботинок. — Мне было немного стыдно показывать свои изношенные носки, но я старалась не думать об этом. Я сняла оба ботинка и поставила их на землю, прямо перед лепреконом. — Простите, что не могу предложить что-то лучше, но вот вам мои ботинки, если, конечно, вы их примете.

Лепрекон долго ничего не отвечал и не предпринимал. Я чувствовала на себе пристальные взгляды остальных.

Затем лепрекон снова оскалил зубы. Он несколько раз дёрнул своей пленённой ногой, и дракон, прежде чем я успела что-либо сказать, отпустил его. Гвен затаила дыхание, наверняка ожидая, что лепрекон исчезнет в мгновение ока.

Но тот с грацией приземлился рядом с ботинками. Они были размером почти с него самого. Он осмотрел их, потрогал, перевернул и даже понюхал. Я едва не скривилась.

Не поднимая головы, он пробормотал:

— Мне их на ноги надеть или использовать как дом?

— Я уверена, что вы отличный портной. Вы сможете сделать с ними что угодно.

— Хм. — После критического осмотра стёртых подошв он опустил ботинки. — Хорошо. Я принимаю их. Что ты хочешь взамен?

— Ничего, — ответила я быстро.

Дракон, медленно повернувшийся ко мне, приподнял бровь. Даже лепрекон выглядел скептически.

— Ничего?

— Именно так. Эти ботинки — подарок. Или, если вам так больше нравится, извинение за грубость моего, э-э, спутника.

— Хм. Приму их как подарок и извинение, значит.

— Я рада. — Я подарила ему добрую улыбку, зная, что он на меня не посмотрит. — Желаю вам хорошего дня.

— Хорошего дня? — переспросил он. Кровь на его лице и бороде начала подсыхать. Он больше походил на ребёнка, объевшегося клубникой, чем на капризное существо, способное наложить проклятие на десять лет. — Ты меня прогоняешь, девочка?

— Я бы не посмела, сэр. Просто подумала, что вам захочется вернуться к своим делам, от которых мы вас отвлекли.

— О, да, вы отвлекли меня от очень важного дела. — Он топнул ногой, хотя звук был едва слышен. — Но если я вернусь домой с новой парой ботинок, что скажет мой муж? Как я ему это объясню? Кто поверит, что трое дураков и красавица просто подарили их мне?

Мои губы расплылись в искренней улыбке.

— Тогда как я могу вам помочь? Может, написать записку для вашего мужа?

— Глупость несусветная. Так не делается. Подарок возмещается подарком.

— Если вы так настаиваете…

— Да, настаиваю! Так что говори! Одно желание тебе дарую, только одно и не больше.

В воздухе повеяло магией. Было похоже на запах жимолости, от которого зачесался нос.

— Вы очень справедливы, сэр. Моё желание — чтобы вы выслушали и исполнили желание…

Я подняла глаза на дракона и заметила, что он пристально смотрит на меня.

Его черты лица были расслаблены, рот слегка приоткрылся. Я определённо его удивила. Мне стало интересно, как он справлялся с лепреконами в прошлом. Представляю, сколько у него осталось шрамов.

Он молчал, и я приподняла брови.

По тому, как он закрыл рот и моргнул, я поняла, что мой неуклюжий намёк на то, чтобы он представился, не прошёл мимо. Через пару секунд он пробормотал:

— Мэддокс.

Я кивнула лепрекону.

— Желание Мэддокса.

— Исполню. — С явным неудовольствием он повернулся к дракону. — Слушаю тебя.

Дракон смотрел на меня ещё несколько секунд, после чего присел перед лепреконом, прикрывая раненую руку, и расправил крылья, чтобы они не касались земли.

— Прежде всего, прошу прощения за то, что побеспокоил вас. Я заслужил все эти раны. Вы отличный боец.

— Знаю. Говори по делу, не трать моё время.

— Нам нужно, чтобы вы проводили нас до ближайшего кнока² как можно быстрее. — Его просьба озадачила меня; я не знала, что такое «кнок». Это было слово из запрещённого языка. — Кратчайшим, верным путём. Готов отдать вам и свои ботинки, если…

— Зачем мне твои ботинки, грубиян? — перебил его лепрекон, размахивая руками. — Я похож на того, кто нуждается в подачках?

— Нет, я просто…

— Тьфу. Берите свои вещи и следуйте за мной, если сможете. — Не дожидаясь ответа, он взял мои ботинки (которые, без сомнения, не считались подачкой по его меркам) и направился в лес быстрыми шагами, не оставляя следов на снегу. — Либо я вернусь домой до полуночи, либо весь Робабо услышит ярость моего мужа.

Глава 6

Наид-нак — это самый мощный из известных на сегодняшний день гейсов.

А потому сопротивление ему влечёт за собой последствия.

Из запрещённой книги «О народе драконов»

Гвен подмигнула мне.

— Очень находчиво, — шепнула она и побежала к своей лошади. Я же почувствовала укол вины.

Сейдж уже запрыгнула на своего коня и поскакала в направлении, куда исчез лепрекон. Эти существа очень буквально воспринимали свои обязанности. Если им велели действовать как можно быстрее, они не остановятся, пока не достигнут цели.

— Я пойду вперёд, чтобы не потерять его из виду. Идите по следам! — крикнула она.

Остальные быстро собрали седельные сумки и покрывала, готовя своих лошадей. У Сейдж и Гвен были два великолепных жеребца тёмных мастей, а вот дракон направился к золотистой кобыле с почти белоснежной гривой. Достаточно было одного взгляда на её изящную шею и шелковистый хвост, чтобы понять, что она породистая.

Глаза животного были бледно-голубыми, напоминая мне кусочки инея на поверхности реки Муирдрис в начале весны. Кобыла внимательно следила за мной. Как я и предполагала, её ноздри раздулись, и она с силой ударила копытом по земле.

Я направилась к Гвен, обходя камни и ветки, но мне преградила путь мускулистая, окровавленная рука.

— Ты поедешь со мной.

Я взглянула на разодранный рукав, но через дыры уже не было видно раны. Его кожа восстановилась за считанные минуты. Он исцелялся даже быстрее, чем я.

— Нет, спасибо. — Я попыталась обойти его, но он снова оказался передо мной. — Нам надо торопиться. Не хочешь же ты, чтобы у бедного лепрекона были проблемы в семье.

— Тогда садись.

— Я ей не нравлюсь. — Я указала подбородком на кобылу.

Та, словно понимая, что о ней говорят, взмахнула хвостом. Её всадник усмехнулся.

— Эпона довольно избирательна, но командую здесь я.

— Я поеду с Гвен, — настаивала я.

Попыталась поймать взгляд блондинки, чтобы она меня поддержала. Умолять её, конечно, не буду, в крайнем случае побегу следом, но разве не очевидно, что это плохая идея — нам с ним ехать вместе?

Гвен, казалось, поняла намёк, потому что пробормотала:

— Нет времени на споры.

Мэддокс уже ставил ногу в стремя. Он поднялся с удивительной лёгкостью, особенно учитывая его крылья. Устроился в седле, слегка откинувшись назад.

Он похлопал по месту между своими ногами.

— Либо ты садишься сама, либо с моей помощью. Я за второй вариант, но, думаю, он тебе не понравится.

Я спокойно смотрела на него, одарив одной из своих вежливых улыбок; она была идеальна для многих ситуаций и не давала окружающим понять, о чём я думаю.

Я задавалась вопросом, на что он рассчитывает, заставляя меня ехать с ним. Я хорошо научилась считывать характеры и намерения. Постоянно сталкиваясь с разными существами на протяжении жизни, я научилась определять, что ими движет, какие у них желания и страхи и как эффективнее всего их использовать. С большинством всё было просто: им нравилось чувствовать своё превосходство, поэтому я притворялась беззащитной; они были не уверены в себе, поэтому я хвалила несуществующие качества.

Я не видела в драконе ни высокомерия, ни неуверенности.

Я видела в нём вызов.

Я видела любопытство ко мне, к моим реакциям.

Мне это не нравилось.

Гвен, уже сидя на своей лошади, вздохнула.

— Она согласилась поехать с нами, не стоит…

Не отрывая от меня взгляда, он перебил её:

— Мы тебя догоним.

Не желая оставаться с ним наедине, я сдалась. Не из страха, а из-за того, что всё ещё витало в воздухе и заставляло мою ключицу зудеть, как будто я перегрелась на солнце.

Я проигнорировала его протянутую руку и забралась сама. Седло было рассчитано на одного всадника, так что я оказалась зажата между лукой и его бёдрами. Кобыла сразу же заволновалась, но он вытянул руку, чтобы погладить её по шее. Я вновь обратила внимание на кольцо и красный камень.

Его грудь прижалась к моей спине, а дыхание коснулось верхней части моего уха, когда он прошептал:

— Успокойся, mo peinh.

Я застыла, не желая показывать свою реакцию. Напомнила себе, что он крупнее, сильнее, с крыльями, и мы на его лошади. Драться сейчас было бы неразумно.

Но это не мешало мне фантазировать о том, как я могла бы подправить его красивое личико, прежде чем он успел бы среагировать. Мне даже не нужны оружие или магия, чтобы выцарапать ему глаза.

Мэддокс цокнул языком, и недовольная кобыла перестала фыркать. Наконец, по свистку мы двинулись в путь. Гвен опережала нас на несколько метров.

Я мало в своей жизни ездила верхом. Во-первых, потому что у нас никогда не было лошади. Во-вторых, потому что они всегда, казалось, чувствовали то, что было в моей крови. Подозреваю, что с первого взгляда видят меня настоящую. Неважно, сколько лжи я рассказываю, как одеваюсь, какие имена придумываю, правду, похоже, никогда до конца не скроешь.

Я позволила своим бёдрам следовать естественному качанию и смотрела строго вперёд, сосредоточившись на том, чтобы не касаться спиной груди Мэддокса. Это было трудно. Я устала. То, что произошло с ним, — этот взрыв магии — повлияло на меня сильнее, чем обычно. Казалось, что из-за движения лошади мои кости налились свинцом и тянули вниз.

Но, к сожалению, на отдых не было времени.

Мэддокс направлял лошадь мягкими движениями, натягивая поводья, тепло его тела рассеивало холод моего. Я заметила, как он несколько раз открывал рот, но затем проглатывал все слова. Я старалась делать вид, что не испытываю ни любопытства, ни сочувствия, ни каких-либо других эмоций, кроме скуки.

— Скажи уже, что хотел, — бросила я спустя некоторое время. — Ведь для этого ты настоял, чтобы я ехала с тобой, да?

Он немного напрягся — наверно, удивился моей прямоте.

— Это одна из причин, да, — признался он. Затем наклонился ко мне и прошептал: — А ещё потому что ты украла у Гвен кинжал, и мне не совсем понятно, что ты собираешься с ним делать.

Чёрт. Как он узнал? Его ведь даже не было на поляне!

— Возможно, мне просто не нравится быть безоружной.

Последовало недолгое молчание. Мэддокс опустил передо мной свёрток ткани. Одним движением я развернула его и ахнула, обнаружив свои болас и кинжал. Я уже мысленно попрощалась с ними, особенно с кинжалом, который вонзила в принца.

Провела пальцем по жёлобу в центре лезвия, которое всегда казалось отполированным. Нужно поднести очень близко к глазам, чтобы разглядеть узоры, выгравированные его создателями, и даже так их невозможно расшифровать. Это древний язык гобийцев, и он полностью утерян. Я искала книги, которые могли бы помочь мне его перевести, но безуспешно.

— Когда остановимся, верни кинжал Гвен, пожалуйста. Он ей очень дорог.

Я чувствовала себя полной идиоткой. Мне не хотелось (да и нельзя) сочувствовать этой девушке только потому, что она была добра ко мне.

— Почему ты возвращаешь мне оружие?

Он пожал плечами.

— Оно твоё. И если мои спутницы решили освободить тебя, значит, по крайней мере сейчас, мы не враги. Можно сказать, мы заключили что-то вроде временного союза. Очень временного. Кстати, отличная работа с лепреконом. Не знал, что лесть и подарки так на них действуют.

— Я тоже этого не знала, — призналась я.

— Но ты выглядела очень уверенно, когда предлагала ему свои ботинки.

— У него не хватало одного ботинка. Кажется, какой-то грубый великан гонял его по всему лесу, а затем потребовал с него магию в обмен на свободу. Я просто проявила заботу.

Вдалеке послышались крики лепрекона и ответные вопли Сейдж.

— Проявить заботу. И почему нам никогда это в голову не приходило? — В его голосе слышалась улыбка.

Я решила не воспринимать это как комплимент. В конце концов, я делала это не ради них.

После ещё одной паузы он снова заговорил:

— Можешь задавать мне вопросы. У тебя их должно быть много.

Их действительно было много. И хотя я не горела желанием продолжать с ним разговор, всё же знания — это сила.

— Вы все сидхи?

Он, видимо, ожидал этого вопроса, потому что ответил без колебаний.

— Гвен нет. Она чистокровный человек.

Я нахмурилась.

— Я бросила в неё очень сильный порошок. Как он мог на неё не подействовать, если она человек?

— Её защищают мощные чары, но даже так ей потребовалось время, чтобы прийти в себя. Ты неплохо разбираешься в травах.

Да, разбираюсь. Мне пришлось учиться этому тайно от матери, а затем, после её смерти, я собрала всю возможную информацию из всех мыслимых и немыслимых источников. Чтобы всегда иметь козырь в рукаве, который мог бы спасти нас с Каэли.

«И всё равно этого было недостаточно», — с горечью подумала я.

Если бы на Гвен не было защитных чар, она бы лежала в постели, ни на что не способная, и страдала от боли до конца своих дней. И совесть меня бы не мучила.

Мэддокс переместился в седле, но если он и хотел что-то сказать, то сдержался. Я воспользовалась моментом, чтобы задать один из самых терзающих меня вопросов:

— Вы реально состоите и в Дикой Охоте, и в Братстве?

Я подозревала, что это просто обман такой. Что они раздобыли униформу и знаки отличия и используют их как маскировку. Непонятно зачем, но это звучало более правдоподобно, чем предположение о том, что сидхи могут состоять в рядах королевской армии, под самым носом у короля, и никто их не раскрыл.

— Боюсь, что да.

Я ему поверила.

Я вспомнила его вертикальные зрачки, крылья и тот уникальный янтарный цвет.

— Ты дракон?

После нескольких долгих секунд, когда слышался только стук копыт по снежному лесу, Мэддокс ответил:

— Опять же боюсь, что да.

Я вцепилась в луку седла, пытаясь найти хоть какую-то твёрдую опору.

— Знает ли король, что среди Диких Охотников есть сидхи и что драконы не вымерли?

Мэддокс тихо засмеялся, и этот мрачный, глумливый звук вызвал у меня мурашки на коже.

— Нет. — Внезапно он подался вперёд, как будто всё время до этого упирался в стремена, чтобы сохранять расстояние между нами, а сейчас всем весом опустился в седло. Я чувствовала его. Плечами, бёдрами, икрами, касавшимися друг друга. Мои ключицы охватил жар; я приоткрыла губы. — И мы сделаем всё, чтобы он так и не узнал, sliseag.

Я продолжала смотреть на Гвен, чтобы не потерять её из виду. В груди тревожно билось сердце. Как его успокоить? Я приложила усилия, чтобы мой голос звучал твёрдо и ровно:

— Если это такой важный секрет, не стоит рассказывать его первой встречной сидхе.

Его правое бедро надавило на моё, немного приподняв мою ногу.

— Позволь напомнить, что правда сама себя показала. Кроме того, ты не просто сидха.

— Ты даже имени моего не знаешь.

— Ты сама его скажешь. А пока sliseag будет достаточно.

Через пару секунд он снова опёрся на стремена, освободив меня от большей части своего веса.

И наконец, как я и ожидала, он поднял тему, которая, очевидно, ждала своего часа, как заноза, торчащая из кусочка отполированной древесины.

— Что касается случившегося…

Я опёрлась на луку седла, чтобы повернуться к нему. Даже сидя я едва доставала макушкой до его носа. Это меня не волновало. Я привыкла к своему маленькому росту, и это часто бывало полезно — незнакомцы считали меня безобидной. Для меня это было преимуществом, а не недостатком.

Я старалась не обращать внимания на чёткую линию его челюсти, его губы (немного поджатые, как будто он сдерживал гримасу) и прямой нос. Я посмотрела в его глаза и удерживала его взгляд: прямо, без моргания, убеждённо. Совсем не так, как с лепреконом.

— Здесь нечего обсуждать, — прошептала я, понизив голос, чтобы это осталось только между нами. Не из уважения к нему, а из принципа. — Мне всё равно, почему это произошло, что это значит и к чему это приведёт. В этом мире для меня важно только одно — моя сестра, девочка, которую забрала Морриган. Я верну её, а потом каждый пойдёт своим путём. Я найду способ, как избавиться от этой метки.

Вновь воздух стал густым. Он наполнился ароматом горящей древесины, и зрачки Мэддокса изменились. Не стали снова вертикальными, но как будто бы заволоклись дымкой, лёгкой тенью, намёком или даже предупреждением, которое давало понять, кто он на самом деле.

И хотя дракон продолжал смотреть на меня, не моргая (это, к моему стыду, меня сильно напрягало), он не ответил. Ни слова, ни жестом. И это нервировало меня больше всего.

— Мы совсем не знаем друг друга, — убеждала я, стараясь, чтобы мои слова звучали логично и разумно. — И, поверь мне, тебе это не интересно.

— Давай ты не будешь решать за меня, что мне интересно, а что нет.

Пока я отчаянно искала подходящий ответ, который мог бы раз и навсегда закрыть этот вопрос, мой мозг застопорился из-за усталости. Голос моей матери вернулся.

«Если появилась метка, значит, вы уже обречены».

«Мы живём одни. И если тебе хватит ума, ты не повторишь моих ошибок, рожая детей, судьба которых — влачить жалкое существование в вечном одиночестве и страхе».

Я живу с памятью о той женщине, и это похоже на постоянную борьбу внутри меня. Порой я вижу её рядом со мной, почти материальную. Она берёт меня за руку железной хваткой, от которой не так-то легко избавиться. И хотя обычно мне удаётся вырваться и продолжить жить своей жизнью, она всё равно всегда остаётся рядом со мной, осуждая всё, что я делаю или говорю. Осуждая даже за то, что я дышу.

Наид-нак ощущался как нечто подобное. Что-то, от чего нет спасения.

Я вспомнила момент, когда меня бросили в том переулке с воткнутой стрелой; когда мать умерла, и я испытала одновременно облегчение и ужас.

Когда Каэли исчезла из моего поля зрения.

Все эти ключевые моменты, ситуации, из которых я не могла сбежать и которые изменили мою жизнь, вопреки моим желаниям.

Мэддокс, озадаченный моим затянувшимся молчанием, взглянул на моё лицо. Не знаю, что он там увидел, но странный запах гари исчез.

Дракон с явным недовольством стиснул зубы и отвёл взгляд к лесу.

— Когда я сказал, что так же чертовски влип, как и ты, я не шутил. — Верхняя часть его крыльев дёрнулась, как бы подчёркивая его слова. Шипы торчали за его плечами, точно смертоносные пики. — Уверяю тебя, это определённо не входило в мои планы.

Я моргнула, сосредоточившись на настоящем. Мне не сложно было поверить в его слова. И его реакция, и реакция девушек были искренними. Он не устоял на ногах, когда его крылья появились, и я более чем уверена, что он прятал их по очень веской причине.

— Хорошо. Значит, в этом вопросе мы на одной стороне.

Он ухмыльнулся, но его глаза оставались холодными. Не глядя на меня, он кивнул.

— Не волнуйся, я не буду требовать от тебя больше, чем сам готов дать.

Глава 7

Кнок, кнок, кнок.

Может, ты встретишь обиженную фею.

Кнок, кнок, кнок.

Или, возможно, героя с отрезанным ухом.

Кнок, кнок, кнок.

Здесь коронуют королей.

Кнок, кнок, кнок.

Поверил? Вот же глупец.

Забытая песнь

Мы углубились в лес Робабо, но, к счастью, не встретили ни одного из его странных обитателей. Однако холод становился всё сильнее и сильнее. Шум копыт звучал всё громче, поскольку земля была замёрзшей, и мы давно уже сошли с тропинки. Я сомневалась, что нам можно здесь находиться, и снова задавалась вопросами, что такое кнок и не ведёт ли нас лепрекон в ловушку.

Дракон больше не заводил разговор, чему я была несказанно рада. Я узнала (или подтвердила) несколько ответов на вопросы и ясно обозначила важные для меня моменты. И мне этого достаточно.

А ещё я надеялась, что он больше не станет наваливаться на меня, пока мы едем в одном седле.

Мы обогнули скалистый выступ, поросший мхом, и нашли Сейдж и лепрекона. Последний стоял, скрестив руки, и нетерпеливо постукивал ногой по земле. Мои ботинки исчезли.

— Кнок, — театрально объявил он, указывая на выступ. А затем исчез, оставив после себя лишь несколько зелёных мерцающих точек, где ещё мгновение назад была его миниатюрная фигура.

Пока Сейдж осматривала скалу, я достала красный кинжал из-за пояса и протянула его блондинке. Та распахнула глаза.

— Как… — Она положила руки на бока, где у неё были ремни и ножны. Одни из них, конечно, были пусты. — Ты меня обокрала?

Она не казалась рассерженной, скорее удивлённой. Это было логично. Человек, который носит униформу Диких Охотников, вряд ли привык к воровству. По её движениям, блеску волос и фарфоровой коже было видно, что она принадлежала к высшему обществу. У меня в голове не укладывалось, как такая девушка оказалась членом Братства.

— Научи меня.

— Что, прости?

— Я даже не заметила, как ты это сделала. Ничего не почувствовала. У тебя руки как у гилли!

Я задумалась, что общего у меня с лесным стражем, сотворённым из листьев и веток. Я даже не была уверена, есть ли у них конечности.

— Сомневаюсь, что тебе нужно учиться воровать.

Она пару раз недоумённо моргнула, но больше ничего не сказала. Сейдж копалась в одной из сумок, тихо бормоча что-то себе под нос. Она вытащила и осмотрела несколько флаконов и мешочков, которые мне показались знакомыми. Я знала, что это было. За годы я создала приличный запас таких вещей в Гальснане.

Это были травы и камни друидов.

Меня отвлёк низкий голос Мэддокса. Он снял удила и уздечки с лошадей и поглаживал морду своей кобылы.

— Отведи их домой. Постарайся, чтобы вас никто не видел.

К моему глубочайшему изумлению, кобыла кивнула, как будто принимая указания, и громко заржала. Она направилась в лес, два коня следом, и они исчезли среди деревьев.

Мэддокс накинул на плечо свой мешок и седельные сумки и прошёл мимо, не глядя на меня. Гвен кратко пояснила:

— Эпона — не обычная кобыла.

Это я и сама поняла.

Сейдж нарисовала круг на земле перед скалой и разделила его на четыре части: север, юг, запад, восток. Я заёрзала от любопытства. Я использовала для этого ткань, но важным было правильное расположение круга. А этот круг не был точным. Я посмотрела на звезды и обратно на землю несколько раз, прежде чем убедиться, что да, охотница ошиблась на несколько миллиметров. Кто не разбирается в искусстве друидов, может подумать, что такая малая разница не имеет значения.

Это явное заблуждение. Положить всего лишь на грамм больше или меньше в зелье уже значит изменить его состав и превратить в совершенно другое зелье.

Покопавшись в ещё одной сумке, Сейдж вынула агатовое яйцо. Оно было похоже на кусочек луны, блестящий и полированный. Не прекращая бормотать, она наклонилась и положила агат в почти самую южную точку. Я же пыталась разгадать, что она делает. Белые камни использовались в широком смысле как духовные проводники. Находясь в южной части круга, они оказывают какое-то действие, способствуют переменам или влияют на восприятие.

Покажи мне путь.

Скала, на которую указал лепрекон, задрожала; каменная поверхность начала трескаться. Большие куски отламывались от центра, превращаясь в пыль ещё до того, как касались земли. Осталась только внешняя структура, которая образовала арку, ведущую в абсолютную темноту. Казалось, что дверь пробудилась после долгого сна, стряхивая с себя пыль и всё, что на неё насело со временем. Она была высотой около трёх метров, и через неё могли пройти трое крепких мужчин, взявшись за руки.

У меня упала челюсть, и я никак не могла её поднять. Никогда не видела ничего подобного. Заколдованная дверь? Это определённо древние чары, которые действуют уже много веков. Я и не подозревала, что в Гибернии осталось нечто подобное. Два первых короля Нессии стремились избавиться от таких реликвий. На самом деле, Нессия III был известен как Ломатель костей, потому что к тому моменту, как он взошёл на трон, именно это оставалось под его ногами.

Сейдж, на лбу которой проступили капельки пота, первой направилась к тёмной пещере.