Эпоха королей

— Теперь мы знаем, где был Никто все эти пятьсот лет, — произнёс Абердин.

Я вспомнила королеву Никсу и о то, что она мне показала.

Мои глаза встретились с глазами принца. При виде меня рядом с Мэддоксом, с его крыльями и рогами, плечи Брана напряглись, а рот исказился в ужасной гримасе. Кажется, у него больше не было желания смеяться над правдой, которую скрывал его брат. Он держал в руках лук из тёмного дерева. Я была уверена, хоть и не знала почему, что именно он выпустил стрелу в Фиру.

— Полукровка смеет подавать голос? — спросил король. Судя по презрению в его голосе, к полукровкам он относился даже хуже, чем к сидхам. Его руки, держащие поводья, дрожали, что нервировало коня.

Оберон рассмеялся.

— Полукровка? На твоё счастье, я убеждён, что эта земля не готова увидеть мою красоту. В противном случае у тебя были бы серьёзные проблемы. — И затем, мало интересуясь возможным ответом короля, он поднял сумку. — Недавно я дал обещание и сегодня собираюсь его выполнить.

С этими словами он достал то, что было внутри, и тревога распространилась среди всех присутствующих. Это была голова. Оберон держал её за тёмные волосы. Мне показалось, что с неё сыпалась сухая земля, а не кровь. Все лошади забили копытами, но больше всего взбесился чёрный конь Дуллахана. Я не понимала, что происходит, пока Оберон не вытащил меч и не насадил голову на остриё.

Конь Дуллахана взвился на дыбы и сбросил своего всадника. Когда он попытался ускакать, его ноги начали таять. Они становились всё короче и короче, пока его спина не коснулась земли, и он не превратился в чёрное дымящееся пятно. Неподалёку от этого места Дуллахан корчился, крутясь из стороны в сторону без единого звука, потому что у него не было рта, до тех пор, пока Оберон не развернул лезвие. Тело дёрнулось в последний раз, и всё закончилось.

Повисло молчание. До всех постепенно доходило осознание того, что только что произошло.

Один из Тёмных Всадников, о котором поговаривали, что он собирает смерти на войне для создания и питания новых слуагов, прекратил своё существование. Его так называемые товарищи, Нукелави и Никто, никак не отреагировали. Первый с безразличием взирал на останки; второй стоял со скрещенными руками. Из-за маски невозможно было понять, куда он смотрит.

Оберон бросил голову в сторону короля. Если бы тот не наклонился в сторону, она бы ударила его в грудь. Голова покатилась по земле и остановилась в паре шагов от принца Брана.

Новая волна ярости, порождённая неловкостью и растерянностью, захлестнула короля.

— Разве… — Он запнулся. — Разве ты не понимаешь, что наделал?

— Дал тебе понять, насколько ты ничтожен? Сегодня ты оставил дома видеру, и вдруг оказалось, что знаменитые Тёмные Всадники не так уж и неуязвимы. Чувствуешь, как твой трон немного зашатался, Нив?

— Это не моё имя! — взревел монарх. Его лицо стало алым, вены на шее вздулись.

Я была так сосредоточена на них двоих, что не заметила, как Мэддокс присоединился к Оберону.

— Это и есть твоё имя. «Нессия» ничего не значит. Ты всего лишь один из череды марионеток Теутуса.

Увидев Мэддокса, король едва ли не начал брызгать слюной. Вот она. Вот настоящая причина всего этого.

— Ах, мой любимый сын. Свет моего сердца. — Его голос дрожал так сильно, что это звучало даже жалко. Невозможно было не заметить его боль. Это не значит, что он действительно любил того, кого считал своим наследником. Сам факт, что кто-то из его семьи, кого он провозгласил кровью от крови, оказался врагом, был по сути предательством. — Я должен был догадаться. Когда эта шлюха Дектера предала меня, я должен был понять, что её яд распространился намного дальше.

— То, что ты и твои предки сделали с Гибернией, позволили этой земле умирать… — Руки Мэддокса сжались в кулаки. — У тебя столько крови на руках, что ты не заслуживаешь быстрой смерти.

Смех короля был пустым, безжизненным. Конь нервно заржал.

— Не заслуживаю? — Тогда, удивив даже Брана, он слез с коня и подошёл к обоим, фею и дракону. Он был таким же высоким, как они, но ему явно было нехорошо. Его руки дрожали; казалось, он неспособен носить эти доспехи и знаки отличия. Его взгляд… В нём отражалось безумие. Возможно, оно всегда там было, просто он мастерски это скрывал. — Знаешь, что самое забавное? Именно это и погубило Ширра пятьсот лет назад. Он не мог поверить, что Теутус, муж его давней подруги, тот, с кем он делил стол и смех, способен пойти против его великого творения. Так что он пошёл к нему. И произнёс очень вдохновенную речь о его грехах и той смерти, которую он заслуживал. Великий Ширр, король огненных существ, дракон, упавший со звёзд, был охвачен абсурдными чувствами. И знаешь, что сделал Теутус? Он отрубил ему голову. Затем вырвал все его драгоценные золотые чешуйки и создал эту великолепную корону для меня.

Он поднял руку к голове и неуклюже снял корону. Показал её Мэддоксу, Оберону, всем нам и своим людям.

— Марионетка?! — истерично повторил он. — Я король! Моя кровь единственная обладает властью управлять этим королевством! Я не Нив, я король Не…

Его слова резко оборвались. Он пошатнулся. Ещё до того, как я услышала свист, стрела уже достигла своей цели. Стальной наконечник торчал из правого глаза короля, разодрав значительную часть мягких тканей головы.

Оглушительная тишина наступила в долине в тот короткий миг, когда этот большой и внушающий страх человек покачнулся на месте. Его обвислый рот; пелена пустоты, покрывшая оставшийся глаз… Все это видели. Все до единого поняли, что стали свидетелями не просто маловероятного, но невозможного события.

Король был мёртв.

Нессия VIII, правивший Гибернией железной рукой, как и все его предшественники, пал. Впервые за пятьсот лет король из рода Руад умер, не успев передать корону следующему тирану.

Словно рефлекторно Мэддокс вытянул руки, чтобы поймать того, кто все эти годы по сути был его отцом. Дракон опустился на колени с трупом на руках, его крылья распростёрлись, закрывая от любопытных взглядов всё, кроме алого плаща монарха.

Принц Бран с леденящим спокойствием достал из колчана следующую стрелу.

— Какая неожиданная трагедия: король Нессия VIII, пытаясь защитить Гибернию от коварных планов Братства, пал в бою, — произнёс он безучастно. Он натянул тетиву, и я поняла, в кого он собирается стрелять. — Нет никаких сомнений в том, кто должен занять трон.

Я подняла свободную руку и разжала пальцы.

— Даже и не мечтай.

Тьма заструилась по земле, больше не прячась в тёмных углах. Я не обращала внимания на восклицания вокруг. Сидхи и повстанцы, окружавшие меня, торопливо отступили. Я направилась прямо к принцу. Когда моя магия достигла его, она обвилась вокруг него, как очень, очень тугие верёвки. Туже даже, чем цепи, которые надели на меня в башне.

Чёрные пальцы впились в его горло. Я бы поклялась, что чувствую его учащённый, полный страха пульс у себя под пальцами. Бран захрипел.

Если сожму чуть сильнее…

В этот момент рядом с ним мелькнуло что-то блестящее, и в воздух взлетели сразу две вещи. Одной был кинжал. Другой — отсечённая рука.

Неподвижный, принц завопил как банши, когда кровь струями брызнула на его грудь, заливая сухую землю. Лук и стрела упали на землю.

Я развернулась туда, откуда прилетел кинжал, и сердце моё ёкнуло. Там стояла Веледа. Девушка всё ещё была слегка наклонена вперёд после сделанного броска. Пвил и Абердин уже мчались к дочери.

Моё удивление было таким сильным, что рука дрогнула. Тьма вновь потекла ко мне.

— Убейте их! — завопил Бран. Освободившись, он отступил, чтобы спрятаться за охотниками и демонами. За ним по земле тянулся кровавый след. — Уничтожьте их всех!

Наконец, Никто среагировал.

— Если я не подчинялся лже-королю, с чего бы мне подчиняться его трусливому потомку?

Затем он взлетел, описав дугу в воздухе, и устремился прямо к рощице кипарисов, откуда продолжали доноситься вопли слуагов. У меня возникло дурное предчувствие. Что же там такое, что привлекло внимание всадника и этих тварей?

Разразился хаос. Многие сидхи вновь подняли оружие и активировали магию против оставшихся охотников. Замешательство и неуверенность охватили большинство; они были слишком ошеломлены, чтобы действовать, слишком нерешительны, чтобы понять, должны ли они защищать то, что осталось от их короля, или бежать за своим принцем. Небольшой отряд сопровождал принца; они уходили в направлении Муирдриса.

Последний Тёмный Всадник оглянулся на мёртвого короля. Освежёванная голова лошади наклонилась, чтобы схватить зубами корону, откатившуюся в сторону.

После чего всадник растворился в облаке зловонного чёрного дыма.

Моя рука задрожала.

— И это всё? — возмутилась Орна. — Я не убила ни одного демона!

Я бросила взгляд в сторону рощи.

— Это ещё не конец.

Сначала я подошла к Мэддоксу. Он оставил тело короля на земле, хотя продолжал стоять рядом, не сводя с него глаз. Оберон указал на отряд принца, покидавший место битвы.

— Ты не собираешься преследовать его? Это последний Руад! Он пытал твою девушку!

Я осторожно провела рукой по ладони Мэддокса.

— Послушай…

Он резко повернулся ко мне.

— Ша'ха.

Я посмотрела ему в глаза. Золотые, слегка потускневшие. Я не могла его за это осуждать. У него только что на глазах погиб человек, который его вырастил, и это не могло не оставить след. Неважно, что тот плохо выполнял свою роль или что Мэддокс всегда планировал свергнуть его. Небольшая часть души Мэддокса ушла вместе с этим мужчиной.

Оберон, устав ждать ответа, забрался на коня короля. С громким воинственным кличем он помчался к Муирдрису за принцем. Мэдоу украл другого коня и последовал за ним.

Краем глаза я заметила, как Пвил добивает растерявшегося охотника. Тонкие руки Пвила были покрыты острыми камнями, превращая его кулаки в смертельное оружие. Чуть дальше, Абердин сделал мощное движение руками вверх. Земля у его ног взметнулась, словно ковёр, и несколько охотников подбросило в воздух.

Ситуация переломилась.

— Это отличная возможность всё закончить, — сказала я Мэддоксу. — Не ради меня, а ради тебя.

Его взгляд снова упал на тело у его ног.

— Всё уже кончено, просто Бран этого ещё не знает.

Его слова заставили меня взглянуть на короля. Из всех тех, кто мог бы убить его — сидхи, повстанцы, люди или магические существа — именно его собственный сын, его кровь от крови, поставил точку в его правлении. Этот человек всегда искал чудовищ извне, не замечая, что одно из них растёт прямо у него дома.

Мне стало грустно.

И в то же время это казалось справедливым.

Безусловно, что-то завершилось в этот день в Долине Смерти. Но одновременно что-то началось. Нечто большее, чем пророчество и меч.

— Он заплатит за то, что сделал с тобой, Аланна, можешь не сомневаться.

Я крепко сжала его руку. Это меня нисколько не волновало. Я могла бы снова послать тьму за Браном, не позволить ему сбежать. Заслуживал ли он за совершённые зверства умереть там же, где и его отец? За то, что он сделал с Каэли?

Без сомнения.

Прежняя Аланна, возможно, не задумываясь, превратила бы его в тряпичную куклу из кожи и костей.

Но…

«Какое-то время я был уверен, что смогу защитить его от гнили, что смогу спасти его».

Но я не имела на это права.

Внезапно мы услышали яростный крик, взрыв и хруст.

Эти звуки доносились из рощи.

Глава 48

Сладкая, сладкая Молли.

Не по запаху, конечно, бедняжка продавала морепродукты.

Но её красота и жизнерадостный дух навсегда останутся в моей памяти.

И её сиськи. Священные звезды, какие у неё сиськи.

Записка героя Фионна в запрещённой книге «Легенды и мифы»

Мэддокс поднял меня в воздух, что сэкономило нам драгоценные минуты. То немногое, что осталось от руин, больше не существовало. Ни дверного косяка, ни досок винтовой лестницы, ни грязных одеял Фионна.

Мы бросились в рощу, и то, что я там увидела, оставило меня в изумлении. Сначала я подумала, что стволы кипарисов как-то задвигались. Я замерла, когда узнала хриплые крики и звук, похожий на всасывание. Это были слуаги. Все, кто не парил в кронах, прилипли к деревьям и присосались ртами к стволам. И они…

Боги, они питались. Они поглощали силу оив воинов-фианов, всех тех воинов и воительниц, которых Фионн похоронил много веков назад, чтобы они покоились с миром.

Вокруг того места, где они вонзали зубы, дерево начинало гнить с треском, похожим на стоны.

Ещё один крик раздался из глубины рощи. Я узнала голос Фионна. Мы побежали к нему, стараясь не наткнуться на все трупы слуагов, усеявшие землю. Неужели с ними всеми справился сам Фионн? Их были десятки, если не сотни. Поэтому он не участвовал в основной битве?

— Не смей! Стой где стоишь! — кричал Фионн. Он размахивал коротким мечом, полусогнутый, потный и весь в крови. — Эта земля священна! Ты слышишь меня?

Никто, хохоча, уклонялся от его ударов. Пускай Фионн был бессмертным, но это не избавляло его от усталости. И по нему было видно, что у него уже не осталось той энергии, с которой он начал бороться с этими паразитами.

— Эта земля была священной, когда у Морриган ещё оставалась хоть какая-то власть, — ответил всадник, постукивая по своей стальной маске. Фионн отступил, прижимая меч к себе. — Ах, ты не знал. Она не позволяла мне приходить сюда и запретила любому другому существу приближаться к твоей драгоценной долине. По-твоему, ты бы мог предаваться пьянству и валяться в грязи все эти века, если бы не она?

На лице Фионна было написано искреннее недоумение.

— Это невозможно.

— Возможно. Не беспокойся, у тебя будет время обдумать это, когда я заставлю тебя гнить в каком-нибудь менее идиллическом месте.

— Не думаю, — вмешался Мэддокс.

Он поднял кулак, окутанный пламенем. За секунду он налетел на Никто и нанёс такой удар по его маске, что тот отлетел на несколько метров. Демон едва успел упасть, как дракон снова оказался над ним, обрушивая удар за ударом, не давая ему возможности реагировать.

Огонь распространился по его крыльям и рогам.

— Это ты бросил мою пару в озеро? — прорычал он.

Я бы с удовольствием насладилась демонстрацией силы и мести дракона, но у меня было более неотложное дело.

— Пошли! — крикнула я Фионну. — К кипарисам!

Орна не подвела меня. Хоть я и понятия не имела, как правильно держать меч, она направляла мою руку. И самым удивительным было то, что от одного касания лезвия слуаги превращались в чёрный прах. Они полностью исчезали, как это было с Дуллаханом, и потому не могли послужить пищей для других слуагов, и из них не выходили новые твари с оив.

— Осторожно с деревьями, — предупредила я Орну. — Они…

— Я знаю, кто они, — ответила она. В отличие от меня, она не задыхалась. Конечно, у неё ведь нет лёгких. — Я сама их убила.

Ирония всей этой ситуации не ускользнула от меня. Я освобождала кипарис за кипарисом, выслушивая недовольное нытьё Фионна.

— Ты всё-таки это сделала, — сказал он. Казалось, он уже оправился от шока после слов Никто и осознал, что за оружие находится у меня в руках. — Надеюсь, ты готова к последствиям.

— Ты как будто недоволен.

— Я уже говорил тебе: я не верю в чудеса. Девочка и меч не изменят мир. Когда дерево уже прогнило до корней…

— Но оно не прогнило! — возмущённо возразила я, продолжая вонзать остриё меча в убитых им слуагов, чтобы те исчезли. — Разве ты не видишь? — Я указала на кипарисы вокруг нас. — Ты говорил, что Эпоха богинь прошла, и я думаю, ты прав. Но нам не нужны боги, Фионн. Они оставили этот мир в хаосе. Теперь выбор за нами: либо мы будем наблюдать за его гибелью во тьме, либо спасём его. Не знаю, как ты, а я устала бояться и прятаться за оправданиями.

Он не ответил. Когда я остановилась на мгновение, чтобы перевести дыхание, моё внимание привлекла тьма. Она обвилась вокруг моей свободной руки. Казалось, она просила разрешения на что-то.

Можно.

Я почувствовала, как горячая энергия поднимается по моим ногам и перетекает в руку. В тот же момент я ощутила напряжение в пальцах и смутно вспомнила произошедшее во дворце. Тогда я была ослеплена гневом, но что-то случилось, когда я согнула пальцы. Это было похоже на…

Я снова попробовала, и сотни невидимых нитей, тянущихся во все стороны, которые ощущала только я, пришли в движение. Все слуаги в роще одновременно завопили. Шум множества взмахивающих крыльев заполнил пространство. Слуаги выпустили стволы деревьев и взвились в воздух, ища причину своего беспокойства. Ах, вот оно что. Кажется, я их разозлила.

Тьма хотела, чтобы я продолжила, и я начала медленно сгибать пальцы к ладони. Вопли усиливались, и даже Фионн был вынужден отпустить меч и закрыть уши. Один слуаг упал, затем другой, третий. Я продолжала сжимать кулак, чувствуя, как управляю всеми нитями, словно кукловод. Теперь они слетались не только из рощи, но и из На-Сиог, из Спорайна, все слуаги в окрестностях Долины Смерти стали моими жертвами. Земля содрогалась от падения стольких туш, ветви деревьев трепетали.

Осознав, что уже вонзаю ногти в ладонь, я остановилась. Воплей больше не было. Земля рощи покрылась чёрным ковром из крыльев, уродливых раскрытых ртов и неподвижных когтей.

Я посмотрела на свои пальцы. Тьма отступала, словно сеть чёрных вен. Магия, которую я только что использовала, должна была оставить меня истощённой. Ведь это гораздо серьёзнее, чем использовать трансмутационные камни три дня подряд.

Фионн осматривался вокруг в ошеломлении.

— О святые сиськи Молли Мэлоун…

Орна фыркнула.

— Мужчины до сих пор вздыхают по Молли? Как банально.

— Замолчи! Я поклялся, что если снова услышу твой мерзкий голос…

— То что ты мне сделаешь, Камхейл? Убьёшь меня? Думаю, у нас одна и та же проблема!

— Вижу, вы знакомы, — пробормотала я.

— К несчастью, — ответили они одновременно.

В роще всё ещё слышались звуки схватки. Не трудно было найти их след: земля дымилась и была обуглена там, где прошлось пламя дракона. Я увидела Мэддокса за кипарисами, в низине, ведущей к озеру.

Он был ранен, но прижимал Никто к земле. Его могучие руки были обнажены, как будто он оторвал рукава, чтобы не мешались. Мускулы блестели от пота. Нет, это был не пот. Огненные нити скользили от его рук к ладоням, крепко сжимающим шею Никто. Тот уже даже не сопротивлялся.

— Стой! — воскликнула я, бегом направляясь к ним. Фионн следовал за мной.

Огонь угас. Мэддокс повернул голову ко мне. Глубокий и уродливый порез на его щеке заживал прямо на глазах.

— Ты в порядке?

— Не убивай его. Я хочу кое-что проверить.

Он не стал спорить. Убрал руки, встал и шагнул ко мне.

— Хочу посмотреть, так ли этот меч хорош в изгнании паразитов.

Я подняла Орну над головой и, описав идеальную дугу, ударила по стальной маске. Взрывная волна зловонной магии отбросила нас всех. Мэддокс обнял меня на лету, смягчая падение своим телом.

Открыв глаза, я обнаружила себя внутри кокона, образованного его крыльями. Как и в кноке, он развернул их вокруг меня, чтобы защитить. Мы посмотрели друг на друга. Краешек его губ приподнялся в ухмылке.

— Больше никаких экспериментов, ша’ха.

Цокнув языком, я оттолкнула его. Когда он отодвинул крыло с моего пути, я поднялась, желая посмотреть, что же вышло. У меня перехватило дыхание при виде лица Морриган и её длинной рыжей косы. Она с трудом открывала и закрывала глаза. Стальная маска была расколота пополам, и половинки валялись по обе стороны её головы.

Я встала над ней. Когда её взгляд всё же сфокусировался на мне, она тут же прикрыла веки, как будто даже звёзды слепили ей глаза, и застонала на выдохе.

— Ты… ты сумасшедшая. — Что ж, не думала, что это будет первое, что она скажет мне после того, как я освободила её от демона, контролировавшего её на протяжении последних пятисот лет. — О том, что ты сделала, узнают в Ином мире, и он… он придёт.

У меня не было ни малейших сомнений в том, о ком именно она говорила.

Я ухмыльнулась.

— Пусть приходит. У него здесь много дел.

Фионн опустился на колени рядом с богиней, и они обменялись взглядами, которые я не могла расшифровать. Поэтому я повернулась к Мэддоксу, всё ещё тяжело дыша. Произошедшее ещё нужно будет переварить и осмыслить.

Но пока я просто смотрела на него. Плевать, что он не в лучшем виде. Его броня повреждена от множества ударов, не говоря уже о том, что подпалил его же собственный огонь. Его волосы выглядели спутанным клубком мокрых от пота чёрных прядей, из которых выступали рога, а засохшая кровь на скуле тянулась до самого подбородка.

Он казался мне таким неотразимо привлекательным, что моё сердце запнулось, мир пошатнулся, и даже окружающее пространство изменилось. Его крылья дрогнули, разбрызгивая ещё больше пота и крови, как будто он почувствовал то же самое.

И знаете, что больше всего меня радовало? Что он не хотел от меня отходить. Что его не пугало и не отталкивало то, что он увидел. Что он продолжал смотреть на меня точно так же, как раньше.

— Готова вернуться домой?

Домой…

Я подумала о Каэли, но знала, что с ней всё будет хорошо. Как минимум, она такая же сильная, как и я. Глубоко вздохнув, я воткнула Орну в землю. Рукоять задрожала.

— Ты выполнишь наше соглашение? — спросила меня меч.

— Конечно.

— Тогда отпусти меня, нам обеим нужно отдохнуть. И спасибо. За освобождение.

Я рассмеялась.

— Тебе спасибо.

И убрала пальцы с рукояти. Тот жар, что растекался в моём теле при каждом взмахе, так же стремительно начал покидать меня. Лодыжка снова разболелась, даже сильнее прежнего. Что-то могущественное было прямо здесь, ожидая меня. Но несмотря на онемение пальцев и странное ощущение на языке, я заставила себя отпустить меч до конца.

После чего сделала шаг к Мэддоксу, не пытаясь скрыть слёзы, навернувшиеся на глаза.

— Я…

В следующий момент весь мир исчез, растворившись в клочьях темноты и тумана. Последним, что я увидела, было лицо Мэддокса, искажённое ужасом.

Эпилог

Давным-давно…

Праздник проходил вполне сносно. Особенно если учесть, что он был в честь трёх уродливых, кричащих комков с явными проблемами со зрением, о которых никто не хотел заботиться. Ведь кто бы осмелился (или кому бы хватило глупости) сказать Теутусу, что у его отпрысков есть какие-то недостатки?

Морриган не собиралась задевать божественные чувства. Ей и так хватало абсурдного проклятия, наложенного на неё Тараксис всего лишь из-за одного весёлого дня охоты с друзьями. Подумаешь, убили нескольких медведей, ну что в этом такого? Их шкуры оказались очень полезными, как и их клыки, и когти. Кроме того, не одна Морриган сходила с ума от всей этой миролюбивой учтивости. Воинам нужно было сражаться или, по крайней мере, преследовать жертву, пытать и убивать. По мнению Морриган, она поступила очень мудро, направив Диких Охотников в леса, а не в города. Лучше выплеснуть свои тёмные желания на животных, чем на сидхов или людей, верно?

Тараксис с ней не согласилась; увидев медвежьи шкуры, она едва не взорвалась.

Это было зрелище не для слабонервных. Морриган не скрывала, что выдержать ярость богини непросто, это можно и не пережить. К счастью для неё, Тараксис была милосердна, даже когда наказывала. Теутус содрал бы с Морриган кожу живьём и затем посыпал бы рану солью. Тараксис же ограничилась запретом касаться, проклинать и как-либо вредить медведям до конца её дней.

Морриган закатила глаза и сделала большой глоток хмеля. Пусть забирает своих чёртовых медведей и свой миролюбивый образ жизни, чёртова спасительница лесов и озёр. Долго это не продлится: это видит, слышит и чувствует любой, в ком есть хоть капля сообразительности.

Одного взгляда на зал, наполненный гостями, хватило Морриган, чтобы ощутить подавленные желания, скрытые обиды, кое-как сдерживаемую ярость, затаённую ненависть… Всё это витало в воздухе, словно живое существо, словно предвестник готовой начаться резни. Мир? Не более чем иллюзия. Его невозможно почувствовать, потому что его не существует. Все жители Гибернии жаждали чего-то, что делало мирное сосуществование невозможным: больше власти, больше земель, больше, больше, больше. Всё было окрашено полупрозрачной тенью, касающейся головы Ширра, талии Гоба и даже…

Рука Морриган с кубком замерла почти у губ.

На другом конце зала, на помосте, где зачарованные боги поставили широкую колыбель, происходила встреча, столь же случайная, сколь и невероятная.

Фионн Камхейл и сама Никса, королева водяного народа, смотрели друг на друга через колыбель. В то время как прекрасная королева улыбалась, словно слушала забавную историю, бессмертный выглядел так, будто хотел оказаться где угодно, только не здесь.

Но что заставило сердце Морриган забиться быстрее, вызывая непривычные чувства, так это клочок теней, обвивающий, словно змея, горло Никсы. Королева, конечно, не осознавала этого. Она запрокинула голову, её длинные рыжие волосы волнами ниспадали по плечам, и её звонкий смех привлёк внимание многих гостей. Хвост теней осторожно коснулся её шеи.

Морриган слишком долго раздумывала, прежде чем бросить кубок и пересечь зал. Многие пытались к ней подойти, всем от неё было что-то нужно. В мирное время такие затейники, как она, просто нарасхват.

Громкий шёпот, почти кричащий, разнёсся по залу, и все разом замолчали. Головы повернулись в одном направлении, и голос Теутуса прогремел:

— Что происходит, женщина?

Когда она добралась до колыбели, было уже слишком поздно. Никса повисла на руках Фионна, её глаза затуманились от событий, которые не произошли и не должны были быть доступны никому. И хотя её глаза с чёрными тенями выглядели жутко, по-настоящему Морриган ужаснулась, когда увидела, что тени полностью захватили горло Никсы, обвивая его, словно невидимый и нематериальный ошейник.

Никса обмякла. Фионн бережно уложил её на пол, держа за голову и талию. Морриган опустилась на колени рядом с королевой, мысленно ругая свои дрожащие руки.

Теутус стремительно приближался к ним размашистыми шагами, за ним шла встревоженная Тараксис, и Фионн поднялся им навстречу.

Белые пальцы Никсы коснулись ноги Морриган. Её глаза всё ещё были затуманены, но на мгновение она смогла посмотреть на девушку. Та успела увидеть лишь что-то вроде светящегося обруча, полного разноцветных огней и фиолетового сияния.

Девушка взяла королеву за руку.

— Я не понимаю, мама, — прошептала она.

Ей нужно было больше времени, больше подсказок, больше силы.

Но Теутус уже был тут.

И тогда начался хаос.

Глоссарий

БОГИ, КОРОЛИ И ГЕРОИ

ГОБ ЛЕДЯНОЙ МОЛОТ. Последний известный король Двора гномов, который также называют Гобинским двором в его честь. Великий изобретатель и воин. Создал гобинскую сталь, нурал-газ и сотворил множество архитектурных чудес.

ДЕВЯТКА. Девять сыновей и дочерей Ширра. Драконы, способные принимать облик людей. Их потомки также называются драконами.

КОРОЛЬ НЕССИЯ. Титул, введённый после войны самим Теутусом. Его носил первый король всей Гибернии, объявивший сидхов вне запрета. Все его преемники назывались так же. В настоящее время правит король Нессия VIII.

КСЕНА. Богиня жизни и домашнего очага. Говорят, что она спустилась с звёзд вместе со своими сёстрами.

ЛУКСИЯ. Богиня смерти. Говорят, что она спустилась с звёзд вместе со своими сёстрами.

МОРРИГАН. Богиня войны. Также известная как Призрачная Королева и Глашатай. В годы войны стала правой рукой Теутуса, предав сидхов. Может принимать разные обличья, но самая любимая личина — ворон. Пролетая над полем боя, вселяет в воинов мужество и ярость.

НИКСА КРАСНАЯ. Единственная известная королева Двора манан-лир. Её пророчество послужило началом войны между Теутусом и Триадой.

ПАРАЛЬДА УТРЕННИЙ БРИЗ. Последний известный король фей. Обладал непревзойдёнными способностями друида. Его величайшим достижением стало гармоничное сосуществование людей и магических рас в лесу Борестель.

ТАРАКСИС. Богиня любви и охоты. Говорят, что она спустилась с звёзд вместе со своими сёстрами.

ТЕУТУС. Бог-демон из Иного мира. В настоящее время единственный истинный бог Гибернии.

ФИОНН КАМХЕЙЛ, также известный как Несокрушимый, был человеком, прославился как герой, состоявший в фиане, и тем, что богиня Тараксис даровала ему бессмертие за проявленную отвагу.

ШИРР ДРАКОН. Первый и последний король Двора огненных созданий. Отец девятки. Говорят, что он спустился с звёзд вместе с Триадой.

РАСЫ

ГНОМЫ. Вымерли. Сидхи, также известные как гобов род. Поданные короля Гоба. Низкого роста, жили в недрах земли и гор, были великими изобретателями и архитекторами. Им приписывают многие достижения, которые используются и по сей день.

ДЕМОНЫ. Все существа, пришедшие с Теутусом из Иного мира.

ДРАКОНЫ. Вымерли. Сидхи, потомки девятки. В драконов не превращаются, но у них есть крылья, и они могут управлять огнём. Самая могущественная магическая раса.

ЛЮДИ. Первые жители Гибернии, не владеют от рождения и не способны использовать никакую магию. Во время войны королева людей Луахра вступила в союз с Теутусом. Благодаря ей, когда Теутус победил в войне, люди воцарились на троне и правят королевством по сей день.

МАНАН-ЛИР. Морской народ. Сидхи, живущие под водой, в том числе мерроу, селки, келпи и другие. Известны диким нравом и постоянной борьбой за власть. Признают своей королевой только Никсу Красную.

СИДХИ. Разумные существа, относящиеся к одной из четырёх магических рас, созданных Триадой: гномам, манан-лир, феям или драконам. Ныне живущие преследуются и уничтожаются людьми.

ФЕИ. Сидхи, тесно связанные с землёй и природой. Относятся ко Двору короля Паральды. Их лица похожи на тех или иных животных. С рождения владеют одной из стихии: землёй, водой, огнём или воздухом. Самые могущественные из них, способные управлять камнями и травами, зовутся друидами.

Заметки

[

←1

]

прим. редактора: охотничье метательное оружие, состоящее из ремня или связки ремней, к концам которых привязаны обёрнутые кожей круглые камни, костяные грузы, каменные шары и т. п.

[

←2

]

прим. редактора: слово «cnoc» в ирландском языке означает «холм».

[

←3

]

прим. редактора: в английском языке knock = стук.

[

←4

]

прим. редактора: кустарники с сиреневыми цветочками