Если повезет

Глава 17

Звонок Родриго не заставил себя ждать, что Блана отнюдь не порадовало.

—Чем могу быть полезен? — довольно холодно осведомился Блан. Он и вообще-то указания Нерви выполнял скрепя сердце, а необходимость делать это часто лишний раз сыпала ему соль на рану. Блану, который вынужден был общаться с Нерви из дома, где жили его близкие, казалось, что тем самым он накликает на них беды.

— Во-первых, сообщаю, что со мной будет работать мой брат, Деймон, — начал Родриго. — Возможно, иногда он будет звонить вам вместо меня. Полагаю, проблем с этим не возникнет?

— Нет, месье.

— Превосходно! Теперь по поводу того дела, о котором мы говорили в последний раз. У меня есть информация, что наши друзья в Америке отправили человека для решения проблемы. Я хотел бы связаться с ним.

— Связаться с ним? — эхом отозвался Блан, внезапно почувствовав тревогу. Если Родриго удастся добраться до внештатного агента (во всяком случае, Блан предполагал, что это внештатный агент, ведь именно с их помощью обычно решались «проблемы»), для Блана это может плохо кончиться. Одно лишнее слово Нерви этому агенту может поставить его, Блана, под удар.

— Да. Мне нужен его мобильный телефон. Я уверен, что есть способ с ним связаться. Вы знаете имя этого человека?

— Э-э… нет. По-моему, оно в присланном мне рапорте не указано.

— Конечно, не указано, — отрывисто сказал Родриго. — Иначе бы я не спрашивал.

Блан понял, что Родриго пока не догадывался, что получает информацию не в полном объеме. Стараясь свести к минимуму наносимый ущерб, Блан всегда изымал самое важное. Он понимал, что, если это раскроется, Нерви не оставят его в живых, и научился очень ловко маневрировать, балансируя на краю пропасти.

— Если информация не засекречена, я ее добуду, — заверил он Родриго.

— Жду вашего звонка.

Взглянув на часы, Блан мысленно прикинул время в Вашингтоне. У них была середина рабочего дня. Его человек, наверное, обедает. После разговора с Родриго Блан вышел из дома, чтобы никто — особенно жена, отличавшаяся неумеренным любопытством, — не мог его подслушать, и набрал номер.

— Да. — Голос прозвучал еще менее дружелюбно, чем в прошлый раз, когда Блан застал своего осведомителя дома. Видимо, вокруг были люди, которые могли его слышать.

— Я по поводу все того же вопроса, который мы обсуждали с вами раньше. Можно ли достать номер мобильника отправленного сюда агента?

— Я подумаю, что можно сделать.

Ни вопросов, ни колебаний. Может, номера и не будет, подумал Блан, возвращаясь в дом. Солнце зашло, и сильно похолодало. Блан, который вышел без пальто, сильно продрог.

— Кто звонил? — спросила жена.

— Это по работе, — ответил Блан, целуя ее в лоб. Иногда он мог разговаривать с ней о делах, а иногда нет, и поэтому, несмотря на явное желание все знать, жена воздержалась от дальнейших расспросов.

— Если выходишь на улицу, мог хотя бы накинуть пальто, — мягко попеняла ему она.

Не прошло и двух часов, когда мобильный телефон Блана зазвонил. Блан живо схватил ручку, но отыскать Клочка бумаги никак не мог.

— Это оказалось непросто, приятель, — раздался голос в трубке. — Тут какая-то другая система сотовой связи, и чтобы узнать номер, пришлось постараться. — Человек продиктовал номер, а Блан нацарапал его на своей левой ладони.

— Спасибо, — поблагодарил он и, отключившись, нашел бумагу, переписал номер, после чего вымыл руки.

Блан знал, что нужно немедленно перезвонить Родриго Нерви, но не стал этого делать. Вместо этого он сложил листок и спрятал в карман. Может быть, завтра.

Когда Лили вышла из номера Суэйна, тот собрался было за ней до самой квартиры, но потом передумал. Он не боялся быть замеченным. Он знал, что это невозможно: Лили, конечно, опытный агент, но с ним ей все равно не сравниться. Следить за ней ему показалось нечестным. Может, это и глупо, но хотелось, чтобы она доверяла ему. Она должна была вернуться, начало положено. В конце концов, Лили дала ему номер своего мобильного, а он ей своего — словно школьники обменялись колечками.

Приказ Вайни до сих пор не выполнен. Суэйн все откладывал это, отчасти из любопытства, отчасти потому, что хотел помочь Лили, которая в одиночку воевала с ветряными мельницами, а еще потому, что он имел серьезные намерения затащить ее к себе в постель. Опасная игра с Родриго Нерви, в которую ввязалась Лили, волновала Суэйну кровь. Ему нравилось рисковать. Суэйну захотелось узнать, что происходит в этой лаборатории. Если удастся выяснить это, возможно, Вайни простит Суэйну, что свое задание тот выполнил не сразу, и не отправит работать в канцелярию.

А пока Суэйн наслаждался жизнью. Отель роскошный, машина — просто самолет, еда французская. Послетех дрянных гостиниц, в которых ему приходилось жить течение последних десяти лет, Суэйну хотелось немного себя побаловать.

Лили — крепкий орешек. Умная, осторожная, но вместе с тем безрассудная. И не надо забывать, что она одна из лучших киллеров в Европе. Ее идеалистическим представлениям о том, что убивать можно только с санкции начальства, не стоит придавать значения. Она убила Саль ваторе Нерви, и Суэйн понимал, что рядом с нейнельзя допустить ни одного промаха.

Ее горе после гибели друзей и девочки, которую она любила как дочь, было безмерно. Вспомнив своих собственных детей, Суэйн попытался поставить себя на место Лили. Убийце не было бы пощады. Дело не дошло бы до суда. Суэйн всем сердцем сочувствовал Лили, но это не отменяло приказа.

Лежа этой ночью в постели, Суэйн представлял себе, как она, зная, что вино отравлено, пьет его, лишь для того, чтобы Сальваторе Нерви ничего не заподозрил. Черт возьми! Она буквально стояла на краю пропасти. Из того, что он узнал от нее о возможностях этого яда, Суэйн понял, какие муки ей довелось пережить. Наверняка она до сих пор не пришла в норму. Одной ей ни за что не проникнуть в лабораторию. По крайней мере, в таком состоянии. Наверное, поэтому она и связалась с ним. Но ее мотивы ему были безразличны. Он просто радовался, что она позвонила.

Лили, кажется, начинала доверять ему. Она плакала в его объятиях, хотя Суэйну было совершенно ясно, что она не из тех, кто близко подпускает к себе людей. Рядом с ней человек словно бы чувствовал предупреждение: «РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!» — но, насколько Суэйн мог судить, делалось это скорее из самозащиты, чем от холодности. Она просто привыкла никому не верить.

Интерес, пробудившийся у Суэйна к Лили, более походил на сумасшествие, но, черт возьми, ведь некоторые самцы пауков по своей воле позволяют подругам откусить себе голову, пока сами стараются вовсю. Значит, считал Уэйн, пока выигрыш на его стороне: ведь Лили его еще не прикончила.

Он хотел знать о ней все: чем она живет, что заставляет ее смеяться. А он определенно хотел, чтобы она смеялась, похоже, в последнее время на ее долю выпадало мало веселья. А у любого человека должно быть в жизни хоть что-то, что могло его порадовать. Суэйну было нужно, чтобы она немного успокоилась, перестала его остерегаться, смеялась и шутила. И занималась с ним любовью. И чтобы ее сдержанный юмор, слабые проблески которого он в ней заметил, проявился бы в полной мере.

Интерес Суэйна грозил перерасти в одержимость. Он понимал это, понимал, что может потерять голову и умереть счастливым.

Джентльмен никогда не позволил бы себе строить планы обольщения женщины, которую ему поручено нейтрализовать, но Суэйн не был джентльменом. Он рос непутевым техасским шалопаем, для которого мнение взрослых, имеющих большой жизненный опыт, было пустым звуком. Они поженились с Эми, когда им обоим было по восемнадцать. В девятнадцать он уже стал отцом, но при этом отнюдь не имел склонности к налаженной семейной жизни. Суэйн не изменял Эми: она была классная девчонка, — но и возле нее не сидел. Теперь, став старше, он мог реально оценить свои поступки и чувствовал угрызения совести за то, что воспитание двоих детей, по сути, полностью взвалил на плечи жены. У него была только одна заслуга: он содержал семью даже после развода.

За годы постоянных переездов он приобрел лоск, но хорошие манеры и умение заказать еду на трех разных языках не делают из человека джентльмена. Суэйн как был непутевым, так непутевым и остался, но ему действительно нравилась Лили Мэнсфилд. Нечасто он встречал на своем веку женщин, которые держались бы с ним на равных, а Лили это удавалось. По силе характера она ничуть не уступала ему: однажды решившись на что-то, Лили добивалась задуманного во что бы то ни стало.

При этом железная воля сочеталась в ней с теплотой нежностью. На то, чтобы узнать ее до конца, может уйти вся жизнь, а целой жизни в распоряжении Суэйна не было. Но он добьется всего, что только возможно. Ему казалось, что несколько дней, проведенных с Лили, дадут ему больше, чем десять лет с другой женщиной. Вопрос в том, что будет потом.

Блан весь напрягся, когда на следующий день рано утром раздался телефонный звонок.

— Кто бы это мог быть? — спросонья спросила жена.

— Это по делам, — ответил он и, взяв телефон, вышел на улицу.

— Блан, — нажав кнопку, ответил он.

— Месье Блан, — послышался из трубки спокойный, ровный незнакомый голос, — это Деймон Нерви. Вам удалось достать номер, который запрашивал мой брат?

— Никаких имен, — быстро сказал Блан.

— Конечно. Это единственный раз, когда была такая необходимость: мы никогда раньше не разговаривали с вами. Так у вас есть номер?

— Пока нет. Очевидно, возникла какая-то проблема с…

— Достаньте его. Сегодня.

— У нас с ними шестичасовая разница во времени. Самое раннее — завтра после полудня.

— Я жду.

Блан отключился и на минуту замер на месте, сжимая кулаки. Будь прокляты эти Нерви! Этот по-французски говорил лучше, речь у него более правильная, но по сути все они из одного теста сделаны — неучи, варвары, невежды. Ничего не поделаешь, придется дать им телефон, но надо внушить Родриго, что звонить человеку из ЦРУ неблагоразумно. Ведь это запросто может закончиться провалом и самого Блана, и его напарника в ЦРУ. Или все не так страшно? Может, агенту ЦРУ безразлично, кто его нанял? Однако Блан в этом сомневался. Он вернулся в дом и посмотрел на жену. Ее темные волосы были все еще спутаны со сна, сорочка собралась вокруг тонкой талии. Она спала в легких ночных рубашках с глубоким вырезом, потому что это нравилось ему. Зимой она в них мерзла и потому укрывалась двумя одеялами. Что, если с ней что-то случится? Что, если Родриго Нерви осуществит угрозы? Он этого не переживет. Придется дать им телефон. Он постарается потянуть время, но, как ни крути, выбора у него нет.