Если вы дадите отцу-одиночке няню

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Это очень плохая идея.

Какого черта я предложил остаться с Марлоу, пока она принимает ванну?

Потому что она больна и нуждается в твоей помощи.

Скажите это моему твердому члену, упирающемуся в трусы-боксеры, пока я смотрю, как она стягивает через голову рубашку, обнажая сиреневый кружевной бюстгальтер. Ее грудь вываливается поверх него, вызывая в голове образ того, как она сидит на мне, а я поклоняюсь ее идеальным сиськам. Я заставляю себя отвести взгляд, пока она не поймала меня за разглядыванием.

Можно подумать, что то, что Марлоу няня моей дочери и на десяток лет моложе меня, сдерживает мое влечение, но, похоже, это имеет обратный эффект.

С того вечера в кафе «Willow-Creek» между нами произошел сдвиг, и, несмотря на все наши усилия избегать этой темы, притяжение между нами ощутимо. Я не могу избавиться от ощущения, что это лишь вопрос времени, когда плотина прорвется, высвободив сдерживаемое сексуальное напряжение между нами.

— Ты не мог бы поддержать меня, пока я выхожу из шорт?

Вопрос Марлоу выводит меня из задумчивости, и я моргаю, не уверенный, что правильно ее расслышал.

— Да… конечно. — Я спотыкаюсь на словах.

— Спасибо, у меня немного кружится голова, так что было бы неплохо за что-нибудь ухватиться. — Поспешно говорит она.

— Не нужно объяснять. Я рад помочь. — Больше, чем следовало бы. — Положи руки мне на плечи. — Говорю я ей.

— Хорошо.

Когда она принимает нужное положение, я хватаю ее за бедра и поднимаю в стоячее положение. Она слегка покачивается, но я усиливаю хватку, чтобы удержать ее в устойчивом положении. Марлоу крепко держится за мои плечи, пока я наклоняюсь, чтобы стянуть с нее шорты для сна, и мой пульс учащается от нашей близости. Несмотря на все мои попытки отвести взгляд, я мельком вижу ее голубое белье, греховные изгибы, выставленные напоказ. Мне приходится испытывать самообладание, чтобы не взглянуть еще раз.

Я заставляю себя сосредоточиться на текущей задаче и отбрасываю шорты Марлоу в сторону. Запах цитрусовых и розы окутывает комнату, когда я несу ее к ванне на ножках и опускаю в воду.

— Это так приятно. — Стонет она.

Мой член подрагивает в ответ, и мне приходится незаметно поправить брюки, чтобы скрыть свою реакцию на сексуальные звуки, доносящиеся из ее рта. Мне нужно взять себя в руки.

— Ты не мог бы принести мне шампунь и кондиционер? — Спрашивает Марлоу.

— Да, без проблем. — Я беру обе бутылки с подоконника под окном и ставлю их на край ванны. — Хочешь, я помою тебе волосы? — Я тут же сокрушаюсь о своем предложении, вспомнив, что это не совсем обычный вопрос для взрослой женщины. — Извини, у меня привычка просить Лолу. — Объясняю я, надеясь, что не выгляжу жутко.

Это обычное дело — быть папой девочки с самостоятельным шестилетним ребенком.

В некоторые дни она рада помощи, а в другие — обижается, что я не думаю, что она может сделать это сама.

Марлоу смотрит на меня снизу вверх.

— Если это не слишком сложно.

— Я бы не стал предлагать, если бы это было так.

Я опускаюсь на колени на пол рядом с ванной и расстегиваю манжеты рубашки, закатывая рукава. Это привычка, чтобы избежать попадания брызг, но сейчас меня не волнует, что рубашка может намокнуть. Я слишком сосредоточен на том, что собираюсь помочь искупать свою великолепную соседку и должен притвориться, что меня это не трогает.

— Забавно видеть тебя на полу в брюках и рубашке.

Марлоу хихикает.

Я поднимаю бровь.

— Я так одеваюсь каждый день.

— Конечно, когда ты идешь в офис или из него. Я просто не могу смириться с тем, что ты занимаешься домашними делами в деловом костюме.

— И скажи мне, как ты представляешь меня одетым, когда я занимаюсь домашними делами?

Ее щеки вспыхивают, и она смотрит на воду.

— Э-э…я не уверена.

Прежде чем я скажу что-нибудь, что доставит мне неприятности, я наклоняюсь над Марлоу, чтобы ополоснуть волосы. Одной рукой откидываю ее назад, а другой — поливаю водой на волосы.

Глаза Марлоу закрываются, и я пользуюсь моментом, чтобы оценить открывающийся передо мной вид. Ее губы слегка приоткрыты, и на ней нет ни капли косметики, что дает мне возможность беспрепятственно рассмотреть веснушки, рассыпанные по переносице.

Мои глаза блуждают по ее мокрому сиреневому бюстгальтеру, который теперь стал прозрачным, и я прослеживаю каждый бугорок и различающиеся оттенки ее покрытых камешками сосков.

Мой взгляд медленно возвращается к лицу Марлоу и я обнаруживаю, что она пристально наблюдает за мной, а ее грудь поднимается и опускается быстрее, чем раньше.

Наши невысказанные желания наполняют воздух.

Она совершенно очаровательна, и будь наши обстоятельства иными, я бы без раздумий затащил ее в постель и поклонялся ей так, как она того заслуживает. А так — поцелуй, который мы разделили пару дней назад, может оказаться самой близкой ночью с Марлоу Тейлор. Хотя я надеюсь, что это не так.

— Теперь сядь.

Она делает, как я прошу, и смотрит на меня с неуверенной улыбкой.

— Хорошая девочка. — Хвалю я.

Глаза Марлоу расширяются, и она проводит зубами по губам. Похоже, я не единственный, кого задело то, что я назвал ее хорошей девочкой. Хотя это не та обстановка, в которой я бы предпочел использовать этот термин. Я могу быть сдержанным, но это не значит, что в спальне у меня нет властной жилки.

Марлоу подтягивает колени к груди, пристально наблюдая за мной.

Я беру бутылку шампуня с бортика ванны и выдавливаю щедрую порцию на ладонь. Она откидывает голову назад, а я провожу пальцами по ее выбеленным солнцем волосам, втирая мыло в кожу головы медленными, уверенными кругами. Ее тело заметно расслабляется от моих прикосновений, и я понимаю, что мне нравится заботиться о ней. Думаю, именно поэтому я начал готовить ей завтрак каждое утро. Это то, что я могу сделать, чтобы убедиться, что она получает хотя бы одну здоровую пищу в день, не переходя никаких границ.

— Мгм… — Марлоу одобрительно хмыкает, когда я поглаживаю ее по вискам. — Боже, у тебя это так хорошо получается. — Говорит она.

Я представляю, каково это — услышать от нее эти слова, когда мы оба голые, а она лежит на кровати. Я бы стоял перед ней на коленях, обхватив руками ее бедра, и смотрел вверх, чтобы увидеть на ее лице выражение желания, пока я доставляю ей безудержное удовольствие. Я бы лизал ее киску языком, а пальцы Марлоу запутались в моих волосах, пока я усердно обрабатывал ее клитор, приказывая ей быть моей хорошей девочкой и кончить для меня.

Что я делаю?

Марлоу больна. Сейчас не время давать волю воображению, как бы сильно мне ни хотелось сделать с ней что-то еще в этот момент.

Я прочищаю горло.

— У меня было много практики, помнишь?

После того как я смыл шампунь с помощью насадки для душа, нанес кондиционер на ее волосы и ополоснул их во второй раз, я взял полотенце и ее халат с обратной стороны двери ванной.

Она берет меня за руку, когда я помогаю ей выйти из ванны, но настаивает на том, чтобы высушить себя, пока я стою на расстоянии вытянутой руки, на случай, если я ей понадоблюсь.

Ее лифчик и трусики все еще влажные, и я быстро помогаю ей облачиться в халат, когда замечаю мурашки, покрывающие ее руку. Я несу Марлоу к кровати и беру пижаму из комода с голубым амбре на другой стороне комнаты.

Следующие две минуты превращаются в пытку, пока она заставляет меня стоять лицом к стене, чтобы Марлоу могла переодеть мокрое белье. Когда она заканчивает, я поворачиваюсь и вижу, что она сидит на краю кровати в розовой майке и шортах, которые я выбрал для нее.

Боже, она просто неотразима.

Мои руки липкие, а дыхание затруднено от осознания того, что сейчас на ней нет трусиков под шортами. Она не попросила меня принести ей их, и это требует от меня решимости не позволить моим мыслям снова блуждать.

— Хочешь, я расчешу тебе волосы? — Прошептал я.

Она кивает с усталым выражением лица.

Я беру расческу из ванной и сажусь на кровать позади Марлоу. Я провожу щеткой по ее волосам медленными, уверенными движениями, стараясь не дергать слишком сильно. Ее волосы длиной до пояса золотистыми волнами ниспадают по спине, и как только я распутал все путаницы, начинаю заплетать французскую косу.

— Что ты делаешь?

Она откидывает голову назад, в ее глазах светится любопытство.

— Заплетаю тебе волосы. Я подумал, что будет лучше, если они не будут лезть в лицо, пока ты спишь.

— Это очень заботливо с твоей стороны. — Она улыбается мне, а затем поворачивает голову лицом вперед. — Я никогда не встречала другого мужчины, который бы так умел укладывать волосы, как ты. Я впечатлена.

— Очень мило с твоей стороны. Не уверен, упоминал ли я об этом раньше, но Мэдди, мама Лолы, уехала, когда она была совсем маленькой. В то время моей жизнью управляло множество внешних факторов, но единственным аспектом, над которым я имел власть, была моя реакция на ситуацию. С самого начала я решил сделать все возможное, чтобы Лола не лишилась счастливого детства, потому что ее мамы не было рядом.

Я делаю паузу, прикрепляя резинку к концу косы Марлоу. Это означало выучить наизусть песню из «КоКомелона», когда она была маленькой, научиться укладывать волосы и нарезать сэндвичи в форме единорогов и радуги. Я бы с радостью повторил все это сотни раз, лишь бы она знала, что ее любят без всяких условий.

— Что случилось с Мэдди? — Марлоу делает паузу, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Если ты не возражаешь, что я спрашиваю.

Обычно я не люблю говорить об этом, но с Марлоу чувствую, что готов открыться и рассказать ей больше о своем прошлом.

— Мы с Мэдди начали встречаться в старших классах. Оглядываясь назад, я подозреваю, что отчасти ее влечение было связано с финансовым положением моей семьи. К несчастью для нее, я никогда не был заинтересован в экстравагантном образе жизни, что стало источником конфликта между нами. Мы часто ссорились, особенно когда я затрагивал тему брака или рождения детей. — Я делаю глубокий вдох, проводя рукой по волосам. — Я был ошеломлен, когда Мэдди ушла от нас, когда Лоле было всего шесть недель.

Марлоу резко вздохнула.

— Куда она ушла?

Ее тон стал тише.

— Насколько я знаю, она переехала в Канаду. С тех пор как она уехала, я ничего о ней не слышал.

У меня было разбито сердце, когда Мэдди выбросила десять лет, проведенных со мной, как будто они ничего не значили, и так легко оставила свою дочь. Я потратил годы, обижаясь на нее за то, что она сделала, но в конце концов гнев и предательство переросли в благодарность за то, что она вообще подарила мне Лолу.

Когда я оглядываюсь на Марлоу, то с тревогой вижу, что по ее лицу текут слезы.

— В чем дело? Почему ты плачешь? — Я вытираю слезу подушечкой большого пальца. — Я не хотел тебя расстраивать.

Я начинаю отдергивать руку, но Марлоу тянется, чтобы прижать ее к своей щеке и поцеловать мою ладонь.

— Я в порядке, обещаю. — Она утешительно улыбается мне. — Ты через многое прошел, и все же ты отложил это в сторону, чтобы обеспечить Лоле лучшее, что может предложить жизнь. Я серьезно говорю, что лучшего отца ей не найти.

— Спасибо.

Моя грудь напряглась.

Замечание Марлоу находит во мне отклик, о котором она, возможно, не догадывается. Я не говорил ей, что в последнее время меня мучило чувство вины за то, что я недостаточно забочусь о Лоле, и ее слова задели меня за живое.

Даже когда она чувствует себя хуже всех, она быстро приходит мне на помощь. Учитывая наше прошлое общение, у нее есть все основания затаить на меня обиду, но она этого не делает.

Ее доброта и заботливость — одна из причин, по которой мне чертовски трудно держать дистанцию, хотя так будет лучше для нас обоих.

Я глажу ее по щеке, проводя кончиками пальцев по ее челюсти, пока между нами царит молчание, напряжение между нами не ослабевает. Мой взгляд встречается со взглядом Марлоу, и я с трудом вспоминаю, почему мне не следует целовать ее прямо сейчас.

Она качает головой.

— Я видела этот взгляд раньше.

— Какой взгляд?

Я притворяюсь невинным.

— Тот, который бывает у тебя, когда ты раздумываешь над тем, что делать не следует.

— Ты думаешь, что так хорошо меня знаешь, да? — Спрашиваю я с игривой ухмылкой.

Она поднимает бровь.

— Я ошибаюсь?

— Честно? Нет. Я убеждал себя, что не должен целовать тебя снова. — Говорю я, глядя на ее рот.

Марлоу закрывает мне рот ладонью.

— Ты не можешь поцеловать меня прямо сейчас. — Говорит она.

— Почему?

— Потому что я больна, и меньше всего нам с Лолой нужно, чтобы ты заразился. Подозреваю, что ты будешь сложным пациентом, а я не хочу иметь дело с твоей сварливостью, когда ты целыми днями торчишь в постели.

Она вздрагивает при этой мысли.

Я тихо смеюсь. Она права. Когда я болею, у меня действительно есть склонность быть более раздражительным.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Полагаю, пока что этого будет достаточно. Я хочу, чтобы ты знала, что ты мне нравишься, солнышко.

— Ты мне тоже нравишься, Дилан. — Пробормотала она.

Невысказанные слова задерживаются в воздухе.

Я не уверен, что нахожусь в том состоянии, когда могу решиться на отношения, а Марлоу не может гарантировать, что через полгода она все еще будет в Аспен Гроув. Мы находимся на разных этапах своей жизни, и если бы мы знали, что для нас хорошо, мы бы полностью отбросили наши чувства друг к другу и двигались дальше. Однако я не могу обещать, что если представится возможность снова поцеловать Марлоу, я ею не воспользуюсь.

Она одаривает меня сонной улыбкой, с трудом удерживая глаза открытыми.

— Почему бы нам не уложить тебя обратно в постель? — Предлагаю я. — Думаю, тебе не помешает вздремнуть.

— Думаю, ты прав. — Соглашается она.

Я встаю с кровати, чтобы она могла забраться под одеяло. Как только она устроилась, я подоткнул ей его.

— Мне скоро нужно будет забрать Лолу из школы, но я заеду к тебе сегодня днем, чтобы проведать тебя, хорошо? А пока позвони мне, если тебе что-то понадобится.

Она кладет руку мне на предплечье.

— Спасибо, Дилан, за все — за суп, за уборку дома, за мытье волос. Я очень ценю это. — Серьезно говорит она. — Но ни на секунду не думай, что тебе сошло с рук то, что ты пытаешься дрессировать мою собаку по методу Цезаря Миллиана. — Она протягивает руку, когда я открываю рот, чтобы что-то сказать. — Мы поговорим об этом, когда я буду в состоянии выиграть спор.

Я смеюсь над ее шуткой.

— Ты поняла, солнышко. А теперь поспи немного.

Наклоняюсь и еще раз целую ее в лоб, после чего выключаю прикроватную лампу.

Когда я выхожу из ее комнаты, мне приходит в голову, что я ни разу не проверял свою рабочую почту с тех пор, как оказался здесь. И, что удивительно, мне не хотелось этого делать.