Эй ты, из триста седьмой!

Глава 17

Опомнившись первой, Женя отводит взгляд — её бросает в жар, а руки чуть дрожат. Но, не желая показывать волнения, она берётся за аптечку. Медленно, чтобы успокоиться, достаёт вату, перекись, спиртовые салфетки и бинты. Аккуратно раскладывает на столе. Оторвав кусок ваты, щедро смачивает её перекисью. Вновь оборачивается к Тени, ловя на себе его немного насмешливый взгляд. Похоже небольшая передышка пошла ему на пользу — он выглядит намного спокойнее. Она мягко касается его сжатых пальцев, молчаливо прося открыть раненую ладонь.

— Ты проходила курсы первой помощи? — скептически тянет он.

Женя шутливо бьёт его в плечо здоровой руки, сводя брови к переносице. Старается казаться нахмуренной, но с трудом сдерживает улыбку. Почти лаская снова проводит вдоль сжатых пальцев, нежно очерчивая каждую костяшку.

— Ладно-ладно! Сдаюсь.

Тень открывает ладонь, давая ей доступ к ране. Женю не пугает вид крови, но она резко выдыхает, а в глазах даже начинает щипать, стоит представить, что ему больно. Пусть Тень и не показывает это.

Поудобнее перехватив вату, смоченную перекисью, Женя сосредотачивается на ране. Та представляет собой довольно глубокий порез. Кровь вокруг него уже успела подсохнуть, но из-за того, что Тень пошевелил пальцами, выделяется свежая. Женя осторожно, стараясь причинять как можно меньше боли, прикладывает к краю пореза вату. Раздаётся еле слышное шипение. Снова смочив вату перекисью, Женя продолжает обрабатывать рану — постепенно кровотечение останавливается. Она поднимает взгляд на лицо Тени, который всё это время не издал ни звука. Оказывается, он смотрит в окно. Но, словно ощутив её внимание, поворачивается к ней и… улыбается. Женя замирает — в его улыбке нет привычной насмешки, он как будто пытается поддержать её, хотя это ему сейчас больно и неприятно. Она улыбается ему в ответ и тянется за спиртовой салфеткой. Аккуратно обрабатывая ладонь, наконец решается задать вопрос, которые не даёт покоя:

— Что всё-таки случилось? Я спрашиваю не как любопытная студентка, а твой… друг.

Она запинается, потому что это «друг» произносится с трудом. Врать она не умеет, да и не желает — только не Тени… не Глебу. Она хочет быть для него совсем не другом. На этот раз Женя совсем не готова оставаться где-то там — на периферии, не готова упустить своё возможное счастье. Но сама не знает как иначе обозначить их отношения, чтобы не выглядеть в его глазах самонадеянной или, наоборот, жалкой. Она чётко понимает, что Тень не назовёт её своей девушкой через паку дней знакомства.

— Друг?.. Знаешь, а мне интересно, для кого ты больше подруга — для меня или других твоих друзей? Потому что сторону придётся выбрать. Нельзя быть и тут, и там. За двумя зайцами погонишься…

Женя вздрагивает, потому что последняя фраза — одна из любимых поговорок бабушки. Порой та произносила её, задумчиво глядя вдаль — в своё прошлое, в котором у неё видимо остались свои «зайцы». Женя пыталась разузнать, что бабушка имела в виду, но та лишь улыбалась и говорила, что смысл простой — не нужно бояться принимать решения. Женя прогоняет воспоминания, которые нахлынули так не вовремя. Она не хочет делать выбора, может, потому что уже его сделала, а может, потому что хочет поступить правильно и не сожалеть о сделанном. Стараясь, чтобы её голос прозвучал как можно спокойнее, произносит:

— Я хочу услышать твою версию, Глеб. Понимаешь? Я никого не выбираю.

— Конкретно сейчас? Конечно, нет.

Тень не убирает ладонь, но рука еле заметно дёргается. Женя не может знать точно, но чувствует — её слова его обидели. Но это не расстраивает, скорее наоборот — она важна для него. И это воодушевляет, в груди становится теплее. Она прячет улыбку: ей приятно, что всё чаще рядом с нею находится не Тень, а Глеб, так или иначе открывающий ей свои эмоции.

— Я зашёл в комнату к твоим друзьям, они и были зачинщиками беспредела. Один из парней не особенно вдохновился тем, что я так рано вернулся в корпус. Мы повздорили. — Женя испуганно выдыхает, Глеб осекается, а затем добавляет: — Я никого не трогал, всё в порядке. Хотя кулаки так и чесались — не скрою. Но всё же я предпочитаю решать проблемы с помощью слов. Драка — это самое последнее дело. Ну а с рукой вышло случайно. Сам по неосторожности разбил окно, сам порезался — винить в этом некого.

Женя опускает взгляд на рану, стирая последние следы крови вокруг неё. Поддавшись неожиданному порыву, она склоняется и дует на его ладонь.

— Что ты делаешь? — В голосе Глеба звучат удивление и… что-то ещё, чему Женя не может дать определения.

— Так быстрее заживёт, — улыбается она. — Мне бабушка говорила, она всегда так делала.

Взяв бинт, Женя аккуратно закрывает рану. Глеб упирается локтем в колено, держа руку так, чтобы ей было удобнее. Женя раскручивает бинт, и с каждым оборотом сердце бьётся всё быстрее. Потому что Глеб больше не отворачивается — смотрит на неё, не сводя взгляда. Приходится собраться с силами, чтобы не потерять концентрацию и закончить с раной. Женя собирается убрать бинт обратно в аптечку, но Глеб не даёт этого сделать.

— Ты очень красивая, Женя.

Он касается её лица здоровой рукой. На пальцах кое-где виднеются пятка крови, но Жене плевать, потому что Глеб проводит вдоль скулы лёгкими ласкающими движениями. Прикосновения почти невесомы, но Женя остро чувствует каждое — хочется закрыть глаза и раствориться в этом мгновении. Но она наоборот следит за Глебом широко открытыми глазами, словно заворожённая наблюдая, как медленно он наклоняется к ней, наконец, целуя.

Она теряется лишь на секунду, почти сразу отвечая на поцелуй. От захлёстывающих эмоций трудно дышать, а от мысли, что на этот раз именно он первым целует её хочется взлететь. И Женя не сразу понимает, что на мгновение её желание сбывается, потому что Глеб подхватывает её на руки и она зависает в воздухе, прежде чем очутиться сидящей на столе. Положив ладони ей на колени, он разводит её бёдра в стороны, вставая между ними.

Женя хватается обеими руками за край стола, с такой силой сжимая пальцы, что становится больно. И эта боль немного отрезвляет. У неё дух захватывает от скорости, с которой всё происходит. В голове роится ворох мыслей — кажется, что она оказывается между ангелом и демоном. И если первый спрашивает, не много ли она позволяет Глебу, то второй подначивает броситься в омут с головой.

— Всё в порядке?

Глеб с явной неохотой, но отрывается от её губ, напоследок проведя по ним языком. Словно желая попробовать на вкус их близость. У него сбившееся дыхание, он утыкается носом ей в висок, делая глубокий вдох.

Женя сквозь ткань легинсов ощущает тепло от ладоней, лежащих на её коленях. Она касается его руки пальцами и ведёт вверх — к плечу. Глупая улыбка не сходит с губ — она словно мотылёк, летящий на свет свечи. Но Глеб сказал, что не обидит, и Женя ему верит — она не сгорит.

— Да-а, — выдыхает она, отвечая на вопрос.

За плечо она осторожно тянет Глеба обратно к себе. Он напрягается от этого лёгкого просящего прикосновения. Жене кажется, что сердце бьётся в горле — она жаждет поцелуя, но всё ещё немного боится того, что может последовать дальше. Глеб накрывает её губы, целуя нежно, ласково, словно прося, но не уговаривая приоткрыть рот. Оставляя решение за ней. Женя подаётся ещё немного вперёд, впуская его язык в рот, где-то на краю сознания поражаясь собственной смелости. А потом все мысли вылетают из головы. От разливающейся по телу неги хочется одного — расслабиться. Она цепляется за плечи Глеба, не в силах больше держать спину. Ладонями он ведёт вверх от её коленей, поняв, что она готова к большему. За ягодицы притягивает ещё ближе к себе. Женя прерывает поцелуй, от смущения розовеют щёки — она впервые так близка к мужчине. Настолько, что физически ощущает его возбуждение.

Женя плывет. Теперь она понимает, о чём говорила Тоня, как-то раз поздно ночью вернувшись со свидания. Тогда её слова казались бредом.

— Так хорошо! Ты не поверишь! — Тоня лежала на кровати, странно жестикулируя руками. — Я так счастлива. Словно плыву…

Сейчас Женя не понимает, как могла считать происходящее неправильным и аморальным. Так внушала мама, и похоже это одна из многих вещей, от которых та зря пыталась её уберечь.

От лёгкого движения Глеба волосы Жени рассыпаются по плечам и спине. И это завораживает его. Он проводит ладонью по светлым прядям, пропускает их между пальцами, а потом поднимает на неё взгляд. И если ещё несколько секунд назад Женя плыла, то теперь тонет в его взгляде — тёмном, потому что за расширенными зрачками не видно радужки.

— Зачем ты появилась в моей жизни?

Вопрос риторический, но Жене и самой хотелось бы знать, какими неисповедимыми путями она оказалась на этом столе перед парнем, которого едва знает.

Глеб, прихватив край футболки, стягивает её с себя и небрежно бросает на стол. Их пальцы соприкасаются. Женю бьёт током, но она не отстраняется, лишь лукаво улыбается, прежде чем спросить:

— Это из-за меня твоя одежда так наэлектризовалась?

— Проверим?

Глеб прищуривается, поддерживая её игру. Она же словно выпадает из реальности, разглядывая его. Прикасается к ключицам, проводит по груди — в свете луны он выглядит ещё соблазнительнее. А может, и неважно, в каком свете она его видит? Почему-то её тянет именно к нему. В её глазах — он прекрасен.

Женя опускает взгляд на широкий ремень, ткань под которым недвусмысленно топорщится. У неё перехватывает дыхание от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к его животу с тонкой полоской волос над тёмными джинсами. Женя облизывает пересохшие губы, прежде чем опустить ладони на ремень. Всего секунда — долгая, мучительная — и она начинает его расстёгивать. Толстая кожа с трудом вылезает из пряжки, как будто противясь. Но Женя отгоняет от себя эту мысль. Звякнув в последний раз пряжкой, она берётся за язычок молнии и тянет вниз. Из-под джинсов показывается полоска белого белья.

— Фанат белого?

Женя не может удержаться, чтобы не ляпнуть то, что первым приходит в голову. Иначе она просто лопнет от напряжения.

— А ты?

Глеб помогает ей спуститься со стола, притягивая к себе почти вплотную. Жене кажется, что ещё немного и она начнёт задыхаться от того, насколько он близко. Тепло его тела, запах, прикосновения сводят с ума. Эмоции захлёстывают, Женя теряется в них — их слишком много. Она закрывает глаза, так немного легче. Так она ещё острее ощущает его. Глеб проникает ладонями под футболку, которую сам же ей подарил, и кончиками пальцев проходится по позвоночнику. Женя опускает голову, лбом утыкаясь ему в грудь — ещё немного и кожа начнёт тлеть, настолько горячо.

Она помнит, какой бюстгальтер сегодня надела — белый, похожий на спортивный. Без застёжек. Потому улыбается, когда Глеб выдыхает ей ухо:

— Хитро!

Жене кажется, его руки везде. Он не пропускает ни миллиметра, лаская её спину, живот, подбираясь к груди, но пока лишь почти невесомо касаясь ткани. В его глазах искры. Глеб словно играет на ней как на музыкальном инструменте, всё ещё осторожничая, но зная, каких струн стоит касаться.

Ногтями Женя впивается ему в спину, стараясь завести ещё больше. Давая понять — долой осторожность. Она уже вкусила его нежности, теперь ей хочется попробовать страсть. Он впивается в её губы, чуть прикусывая, больше не сдерживая своего желания. Женя отвечает, но первой прерывает поцелуй, не понимая, а готова ли она к тому урагану, что похоже разбудила в нём?

Глеб медленно поднимает её футболку вверх, давая время то ли ей, чтобы успела отступить, то ли себе — на то, чтобы передумать. Но Женя не только остаётся на месте — сама поднимает руки, позволяя ему стянуть её с себя. Сердце трепещет, щёки горят — страшно. Но ещё страшнее от мысли, что всё может прекратиться. Она провожает взглядом футболку, которую Глеб бросает к своей. Теперь они на равных. Одновременно бросаются в объятья друг друга. Он подхватывает её под бёдра, но на этот раз несёт к кровати. Целует — снова нежно, не торопясь, словно смакуя каждую секунду их близости. Осторожно укладывает на покрывало, придерживая за ягодицы. Женя обхватывает ногами его бёдра, чувствуя жар внизу живота.

Ей сложно расслабиться — всё происходящее желанно, но как будто происходит не с ней. Глеб ладонью прикасается к бедру, медленно гладит, спускаясь к коленке. Смотрит ей в глаза, давая восстановить дыхание.

— Поцелуй меня… — просит Женя.

Его поцелуи — наркотик, помогающий забыться, избавиться от страха и сомнений. Следуя за движением его губ, она как будто растворяется в нём, не только позволяя, но наслаждаясь всё более откровенными ласками. Он приподнимает ткань бюстгальтера, пальцем очерчивая затвердевший сосок, срывая первый стон с её губ. Женя выгибается навстречу его рукам и губам, которыми он оставляет поцелуи на шее, ключице, груди…

Она прикрывает глаза, снова не сдерживая тихий стон. Но в этот момент Глеб грубо закрывает ей рот рукой.