Эй ты, из триста седьмой!

Глава 42

— Я ничего не понимаю! Какая скорая, Ксюша⁈

Глеб вскакивает с кровати и подбирает с пола бельё. Женя приподнимается, обеспокоенно следя за ним — наверняка что-то случилось, и вряд ли приятное.

На светлой простыне краем глаза Женя замечает следы крови, её же обнаруживает и на бёдрах. Замирает, рассматривая красные разводы, и немного теряясь в собственных ощущениях и эмоциях. Разочарования нет, но и эйфория от близости с Глебом пропадает. Она больше не чувствует между ними связи, разорванной телефонным звонком.

Глеб оборачивается к Жене, как будто ощутив изменение её настроения. Продолжая держать телефон у уха, наблюдает за ней — и не только за выражением лица или движениями, но словно и за её мыслями, которые громче любых слов.

— Я всё решу, Ксюша. — Он отключается, хотя бы на короткое время оставляя новые проблемы за пределами этой квартиры, в которой они вдвоём. — Ты в порядке?

Женя ощущает его взгляд на себе, но не спешит поднимать свой — что-то её останавливает.

Страх перед не сказанным. Перед тем, что остаётся внутри Глеба. Скрывать свои чувства — то, что лучше всего у него получается. Почему-то именно сейчас, так не вовремя, Женя об этом вспоминает.

— Женя? — Глеб приседает на корточки перед кроватью и касается простыни рядом с её ногой. — Женя, поговори со мной.

— Я не знаю, что сказать.

— Надеюсь, ты не считаешь, что ошиблась…

Женя поднимает на него взгляд и видит ту же беззащитность, что открылась в нём в больнице. Он не сводит с неё глаз, не пытаясь спрятаться.

— Я не ошиблась, Глеб. — Она встаёт на колени на кровати и притягивает его к себе. — Конечно, я не ошиблась.

Глеб крепко обнимает её и, поглаживая волосы, делится неутешительными новостями:

— Дядя Вася… — сжимает её руку. — Ему стало плохо после того, как Ксюша рассказала о бабушке. Он… Какой же я глупый! Я ведь знал!

Глеб резко поднимается на ноги и, отойдя от кровати, пинает комод. Потом одним движением скидывает с него все вещи. Жене только и остаётся, что прижаться к изголовью кровати. Ей не страшно, уж не за себя точно, но что-то в Глебе есть такое, от чего у неё замирает от страха сердце. Тень. Одно слово передаёт в себе больше, чем она бы хотела.

Снова удар по комоду. И ещё. Дерево трещит, но не трескается.

— Глеб, успокойся!

Женя кричит на него, зажмурившись и закрыв уши ладонями. Его гнев не перебросится на неё… Нет, она в такое не может поверить!

Лёгкое прикосновение. Глеб рядом. Женя открывает глаза. Его грудь всё ещё часто вздымается, он пытается перевести дыхание, в нём самом больше Женя не видит того, что делает его Тенью. Но сможет ли он справляться со своей тёмной половиной и дальше? Сейчас ей кажется, что Тень берёт над Глебом вверх чаще, чем он сам позволяет. Е

— Я тебя напугал, прости. Правда. — Глеб садится на кровать, прижимая Женю к себе.

— Нам стоит вернуться в общежитие. — Она не спрашивает, а просто так выражает свою поддержку, зная, что Глеб не бросит дядю Васю. — Расскажи о них.

Женя аккуратно высвобождается из объятий Глеба, чтобы одеться. Позади неё он подбирает свои джинсы, шурша тканью по полу.

— Это были всего лишь догадки… — Глеб начинает одеваться. — Когда бабушке отдали меня под опеку, они уже работали в общежитии каждый на своём месте. Тогда я не обращал внимания на их взгляды или просьбы дяди Васи поговорить с Бо-Бо. Думал, что это может быть из-за меня, потому что я ему не нравился. Но всё оказалось куда романтичнее. У них был короткий роман, который бабушка с оборвала, чтобы заниматься мной. Я лишил Бо-Бо всего в её жизни, может, и не сразу, но…

Женя внимательно слушает, ловя себя на мысли, что не удивлена этой истории. Наверное, где-то в глубине души она подозревала, что дядя Вася был неравнодушен к Бо-Бо.

— Дядя Вася в какой-то момент прекратил попытки достучаться до бабушки, но шли годы, а его любовь не исчезла. Бабушка сумела спрятать свои чувства, а вот у него не получалось. — Глеб останавливается. — Я должен был сообщить ему сам, быть с ним рядом… Должен был это сделать ради бабушки! Она бы не оставила его один на один с горем… Бабушка бы не оставила, не поступила так.

Женя понимает, сейчас отличный момент, чтобы объяснить Глебу, что он ничего не должен бабушке. Всё это только его мысли, а она его ни о чём не просила. И даже если её молчание было многословным, то ради себя он должен был ей отказать. Вероятно, ему было бы легче всё это принять, не проживай он её жизнь.

Только слова никак не идут, застревают в горле. И Женя ругает себя за это, ведь Глебу нужна её помощь. Он подходит к ней, вряд ли подозревая о её внутренних метаниях, притягивает к себе и целует в губы. И все мысли из её головы улетучиваются. Оторвавшись от неё, он задыхается, так же как она. Его ладони опускаются на её обнаженную грудь, он начинает беспорядочно целовать её в губы, скулы, шею… Руками гладит везде, куда только может дотянуться. Женя ощущает, как внизу живота вновь разливается тепло возбуждения. Глеб шумно втягивает запах её волос, потом утыкается лбом ей в макушку.

— Сейчас я бы хотел заниматься совершенно другим, но у меня есть обязательства перед…

Глеб не договаривает, но ему не обязательно это делать, Женя и так всё понимает.

— Нам нужно ехать, — мягко отстраняется она.

Ей хочется разделить с ним все тяжелые минуты. Она поедет с ним не ради компании, а чтобы быть рядом и дарить свою поддержку.

Они собираются в молчании. Глеб подбирает её вещи и передаёт ей в руки, мягко проводя по запястью.

— Можно?..

Глеб вытягивает из вороха её вещей бюстгальтер, предлагая Жене помочь ей в том, чтобы одеться. Она кивает, и Женя наслаждается нежными аккуратными прикосновениями, в которых нет сексуального подтекста — только забота. Женя разворачивается к нему спиной, чтобы он мог застегнуть на ней бельё. Потом также осторожно помогает надеть футболку.

Женя видит, что Глеб словно пытается остаться в этом мгновении, запомнить всё, что происходит между ними.

Он заканчивает с её одеждой, и магия момента пропадает. Сам Глеб собирается торопливо, и в результате выглядит неряшливо. Хотя дело не столько в его одежде, сколько в выражении лица и усталом взгляде.

В общежитие они едут молча. Но уже через пару минут Глеб включает радио, чтобы заглушить повисшую в салоне тишину.

У общежития скорой нет. Либо дядю Васю уже увезли в больницу, либо помогли прийти в себя и оставили в общежитии. Глеб выходит из машины, не прося Женю остаться в салоне. То ли ему уже плевать на возможное осуждение, то ли он просто об этом не задумывается. В отличие от него Женя не может в одно мгновение забыть о последствиях. Не будет ли она об этом жалеть? Не станет ли новой Зоей?

Тряхнув волосами, словно отгоняя любые сомнения, Женя решительно открывает дверь и выходит на улицу. На крыльце общежития она видит дрожащую Ксюшу, которая грызёт ногти, то глядя по сторонам, то на часы. Глеб хватает Женю за руку и тащит ко входу, как будто не намерен её отпускать от себя ни на минуту.

— Ксюша…

Глеб обращается к сестре ровно в тот момент, когда дверь за её спиной открывается и на крыльцо выходит несколько человек. Среди них Миша, Кира и Маша.