Эй ты, из триста седьмой!

Глава 18

— Тихо! — шёпотом произносит Глеб.

Женя перехватывает его запястье. Ей не хочется верить, что он может сделать ей больно, но и легко отбросить эту мысль тоже не получается. Потому она с облегчением слышит:

— Там… Там кто-то ходит.

Тень — и Женю снова поражает, с какой лёгкостью он возвращается к своему образу — указывает на дверь, прислушиваясь словно хищник. Женя тоже замирает на пару секунд, но то ли Тени показалось, то ли она не обладает таким же острым слухом. А может, он сделал это специально? Женя даже вздрагивает от этой мысли. Нужна ли она ему вообще? Нужна ли именно Глебу? Каждый раз, когда Тень сбрасывает привычную маску, он только ненадолго показывает себя настоящего.

Убрав с себя его руку, Женя встаёт на ноги. Тень шикает на неё, чтобы остановить от передвижений по комнате, но тут же сам осторожно крадётся к двери. Останавливается, вновь прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре.

Жене страшно — она не просто не шевелится, даже дышать старается через раз. Боится допустить мысль о том, что их могли услышать, потому что следом начнёт думать о том, как её выкидывают из общаги. Уверена, Тень не станет её прикрывать. Зачем ему? Женя с грустью смотрит на его спину, чувствуя, что не может доверять ему, когда он такой: взвинченный и напряжённый.

Прикрываться футболкой кажется чересчур глупо и по-детски — он уже и так всё видел. Потому она не дёргается, когда он наконец оборачивается к ней.

— Или кто-то уже ушёл, или у меня паранойя, — усмехается Тень, массируя виски.

Опускает руки, не сводя с Жени взгляда. Но теперь он смотрит иначе — без желания, но как будто с сожалением. Она теряется, не понимая, как реагировать и чего от него ждать. Не выдержав первой, отворачивается к столу, на котором осталась её одежда.

— Я сделал это… не подумав. И продолжать не стоит. Надеюсь, ты поймёшь…

Женя, успевшая поправить бюстгальтер и потянувшаяся за футболкой, вспыхивает подобно зажигалке. Неожиданная мысль вспышкой опаляет сознание, и вопрос звучит громче, чем следовало бы:

— Ты сделал это, потому что был на взводе из-за стычки с Мишей⁈ — Женя делает шаг к Тени. Его взгляд как будто мутнеет, но он не отводит его и не отрицает её предположение. — Так я и думала, — с нескрываемой горечью продолжает она. Злая усмешка кривит губы, прежде чем она продолжает: — Я думала, ты смелее, чтобы сказать это самому, а не ждать, пока я догадаюсь.

— Мне не казалось, что тебе что-то не понравилось, триста седьмая. — Женя с трудом подавляет желание ударить Тень. — Я ведь прав?

На мгновение она задыхается от обиды и боли, которые причиняют его слова. Хочется хлестнуть его в ответ такими же острыми словами, но только смотрит на него, стараясь успокоиться. Она уже такое видела, и не раз. Видела, как люди нападают, зная, что не правы. Пытаюсь морально раздавить, зная, что Женя сдрейфит и прогнётся под их напором. Она слишком привыкла к такому дома — родителям было привычнее резко поставить её на место, обидеть или заткнуть, чем нормально поговорить. Но то, что она терпела от них, терпеть от Тени Женя не намерена.

— Не понравилось, коменд. Ставлю вам неуд.

Женя хватает со стола футболку и натягивает на себя, не разбирая, какая именно попалась под руку — в конце концов обе принадлежат Тени. Дверью она не хлопает, не желая выдавать то, как сильно её задели слова Тени. Она укусила его в ответ, хватит с него. У неё тоже есть зубы, которые становятся всё острее. И от этой мысли её пробирает нервным смехом. Бабушка хотела, чтобы она стала сильнее и смелее, вот только могла ли предположить, в результате чего её любимая робкая внучка начнёт меняться?

В коридоре никого нет. Или так только кажется — в голове Жени точно пустота, с которой сложно справиться. Присутствие Тени позволяло обмануть себя, забыть о собственном одиночестве. Но сейчас к Жене возвращается привычное ощущение, что она барахтается в глубоком бассейне, из которого невозможно выбраться. И даже если ты умеешь плавать, всё равно рано или поздно пойдёшь ко дну.

Единственное место, куда она может пойти — их с девчонками комната. Даже если она собирается бежать, нужно забрать вещи. Но готова ли она так быстро сдаться?

Внутри кипит обида, но постепенно к ней примешивается всё больше гнева. Он использовал её только для того, чтобы выпустить пар! Может, он и не бил Мишу, зато хорошо ударил по её самооценке.

Она оказалась для него игрушкой.

И всё.

От унижения хочется плакать, но глаза остаются сухими. Женя даёт себе слово, что не станет унижаться ещё больше — хотя бы в своих глазах.

Дверь в комнату открыта: внутри темно. Переступив порог, Женя осторожно, стараясь не шуметь, прикрывает её за собой. Щелчок замка в тишине кажется очень громким, и Женя, зажмурившись, ожидает, что соседки проснутся и обругают её. Но в ответ — тишина.

Когда она привыкает к темноте, осматривается. Кира и Маша спят на своих кроватях, обе по макушку закутанные в одеяла, словно так они пытались укрыться от разразившейся в блоке бури.

Женя садится на край своей постели, стараясь понять, что делать дальше?

В рюкзаке она находит самые необходимые вещи — кошелёк, телефон и документы. А может, рвануть куда подальше?Не домой, конечно. Но и здесь ей оставаться не хочется. Она ведь умная девочка, не пропадёт. Женя сожалеет, что отдала Тени его куртку. Она могла бы воспользоваться его машиной. Было бы смешно.

Женя смеётся, закрывая рот рукой, понимая, что истерики в этом смехе больше, чем искренней радости. Сжав губы, делает несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Иначе разбудит девчонок. Немного придя в себя, уходит в туалет, устраиваясь на крышке унитаза. Яркий свет режет глаза, и Женя опускает взгляд на руки, замечая на них красно-рыжие разводы засохшей крови.

Хватает пары секунд, чтобы понять: больше она не желает иметь ничего общего ни с Тенью, ни с Глебом. Хватит! Он не может определиться, кем хочет быть рядом с нею, а она… она просто устала от этих игр.

Женя намыливает руки, с ожесточением растирая кожу, как будто вместе со следами его крови смоются все воспоминания и чувства. Но амнезии ей не грозит. К сожалению.

Женя поднимает взгляд на зеркало и вздрагивает, заметив, что за спиной стоит Маша.

— Где ты была?

— На улице, мне было нехорошо. — И пожалуй впервые Женя не чувствует вины за враньё. Своим появлением Маша напоминает то, как они поступили с Тенью. И пусть она больше не желает иметь с ним ничего общего, поступок ребят это не оправдывает. — А вы хорошо провели время?

Маша усмехается, держась за косяк двери.

— Кажется мне, что и тебе было неплохо.

Маша почёсывает щёку, Женя всматривается в своё лицо, замечая след от крови на щеке.

— Не твоё это дело, если честно.

Женя отходит от зеркала, больше не собираясь умываться. Она не боится, и уж тем более не стыдится сделанного, чтобы оправдываться перед Машей. Её чувства — не повод ощущать себя в чём-то виноватой.

— А ты сейчас не такая, какой казалась. В тихом омуте?..

Женя подходит к Маше, намереваясь выйти из туалета, и та, пусть и нехотя, но отступает в сторону. Вот только в спину Жене летит вопрос:

— Только подумай, надолго ли ты тут задержишься, если вас поймают?

Женя, начавшая запихивать вещи обратно в рюкзак, оборачивается:

— Ты сравниваешь меня с Зоей? Разве не ты её сдала?

Слова слетают с губ неожиданно даже для самой Жени. Но при этом не удивляют. В вопросе выливается то недоверие к искренности Маши, которое подспудно зрело в ней с момента первого разговора о Тени. Подлила масла в огонь и та недосказанность, что остро ощущалась во время перепалок Маши и Киры.

Маша бледнеет, но молчит. Ей требуется несколько секунд, чтобы заговорить вновь, вот только её голос звучит тихо и спокойно. Она явно не собирается доказывать невиновность с пеной у рта.

— Может, мне и не нравилось, что Тень симпатичен Зое, но я не крыса. Вот и всё. — Она смотрит на Женю. — Ты зря разобрала вещи, если собираешься быть такой же беспечной.

Теперь Женина очередь молчать. Потому что она не ожидала такой реакции, да никакой не ожидала, как и того, что задаст подобный вопрос. Сейчас Маша совсем не похожа на ту девчонку, с которой Женя познакомилась всего несколько дней назад — та лёгкость и беспечность, которые казались основой её характера, слетели с неё словно шелуха.

— Я не сержусь, ты не единственная, кто так думает. — Маша бросает это через плечо, залезая обратно под одеяло.

Жене не нравится, на какой ноте заканчивается их неожиданный разговор. Она ощущает себя потерянной. Так же она чувствовала себя после признания Глеба о Ксюше. Может ли подобное быть правдой? Если Маша не сдавала Зою, значит, это сделал кто-то ещё? Жене вообще не следует лезть во все эти прошлые секреты, она и с настоящим-то разобраться не может. Но Женя знает, что ещё не раз мысленно вернётся к словам Маши. В глубине души она ей верит.

Женя хватает рюкзак и выходит в коридор. Прислушавшись, понимает, что во многих комнатах «жизнь» продолжается — ведутся тихие разговоры, играет музыка. Завтра всё войдёт в привычную колею. И эта мысль приносит — пусть недолгое, но облегчение.

К лифту Женя подходит уже гораздо спокойнее. Хочет спуститься вниз и выйти на улицу, чтобы просто подышать. Но в кабине её поджидает неожиданный «сюрприз». Створки разъезжаются в стороны, и внутри она видит Мишу.

— Привет, — ошарашенно тянет Женя.

Он стоит, одной рукой облокотившись на стену, а во второй держа бутылку с алкоголем. Делает из горлышка приличный глоток, пока не замечает её.

— Привет, — сдержанно произносит он, подняв взгляд. Медленно к нему приходит осознание, кто перед ним. — Женя?..

Ей не нравится то, каким пьяным он выглядит. И запах алкоголя тоже. Отец никогда не пил, даже по праздникам, и об этом запахе Женя узнала на выпускном в девятом классе, когда парни принесли бутылку виски. В глазах девчонок они тогда были мегакрутыми. Но не для Жени. Её этот запах пугал.

— Всё хорошо? — Жене наверняка не стоит этого делать, но она шагает вперёд.

Ещё не в лифт, но вплотную к створкам, которые вот-вот закроются.

— Нет, не всё. — Миша останавливает закрывающиеся двери, поставив между ними стопу. — Не хочешь подняться наверх? — Женя не понимает, о чём речь. — На крышу. Там красивый вид.

Сомнения роятся в голове, и Женя практически произносит «Не хочу». Но в последний момент, спиной остро почувствовав тот самый взгляд, соглашается