Ферма "Копперсмита"

Глава 25

Я проснулась одна на холодном цементном полу, лежа на боку со связанными за спиной руками.

Эверетт и Бенсон отвели меня в подвал, судя по маленьким прямоугольным окошкам в стенах из бетонных блоков. Вдоль комнаты тянулись высокие металлические полки, уставленные дополнительными медицинскими принадлежностями. В углу стояла кровать, завернутая в пластик.

Мы были в больнице.

Я никогда раньше не была в подвале больницы. Во время моей первой экскурсии мой босс указал на дверь в подвал, но не повел меня сюда. Дверь в подвал находилась прямо у лестницы, которая вела наверх, на второй этаж. Я проходила мимо этой двери бесчисленное количество раз, но никогда не входила в нее.

Мое тело сильно дрожало, как от холода, так и от страха. Когда Эверетт забрал меня с фермы, на мне не было пальто, и мои ноги были босы. Было ужасно холодно лежать здесь на цементном полу в одних рваных джинсах и термобелье с длинными рукавами.

Как долго я здесь пробыла? Я сняла часы, чтобы приготовить ужин. В окнах подвала не было света, но в эти дни темнело так рано, что это мало о чем мне говорило. Это может быть шесть часов вечера или три часа утра.

Я надеялась, что с Роуэн все в порядке и Джесс нашел ее в гараже. Что Эверетт не передумал и не пошел за ней, как только я отключилась.

Как Джесс вообще собирался меня найти? Мой телефон лежал на кухонном столе. Моя машина была припаркована на подъездной дорожке. И если только Эверетт не оставил след из хлебных крошек для Джесса, в чем я сильно сомневалась, он не знал бы, с чего начать поиски в первую очередь.

Я снова опустила голову на пол и плотно прижала ноги к груди, стараясь сохранить как можно больше тепла. Моя голова дернулась к дверному проему, когда громко захлопнулась металлическая дверь. Стук сапог эхом отражался от цементных стен, все громче и громче, по мере того как шаги приближались ко мне.

Эверетт шагнул в кладовую, за ним последовал Бенсон. Он нес на руках женщину. Но это была не просто женщина.

Это была Мейзи.

Ее белокурая голова была откинута назад, на виске зияла рана. Ее руки и ноги болтались по бокам.

О боже мой! Пожалуйста, пусть она будет жива.

— Так, так. Смотрите, кто наконец-то проснулся, — сказал Эверетт с ехидной ухмылкой.

— Что происходит? — спросила я.

Он наблюдал, как я пытаюсь сесть. Его взгляд был полон ненависти. Я смотрела на незнакомца.

Он не был тем Эвереттом, которого я знала, милым, симпатичным доктором, с которым я работала больше полугода. Он не был тихим или застенчивым мужчиной, с которым Мейзи встречалась этой осенью. В нем не было и следа сострадания или доброты, которые я видела в нем раньше.

Все это исчезло.

Сменилось гневом и высокомерием. Его глаза были хитрыми и злыми. Это был абсолютно не тот Эверетт, которого я знала.

— Джиджи, ты всегда такая любопытная, — сказал он. — Тебе было бы лучше быть такой, как наша дорогая Мейзи. Глупой. Бенсон, положи ее вон туда, — приказал он, указывая на больничную койку.

Бенсон бросил Мейзи на кровать. Она поникла, не шевельнув ни единым мускулом, но ее грудь расширилась при дыхании. Без сознания, но жива. Я надеялась, что, что бы они ни сделали, это не причинило вреда ее ребенку.

— Пожалуйста, Эверетт. Не причиняй нам вреда. Я не знаю, что происходит, но, пожалуйста, просто отпустите нас, — взмолилась я.

— Скотти рассказал тебе обо мне, не так ли? Я понял это, когда увидел, как ты выходишь из его комнаты. Ты собирала все воедино.

— Собирала воедино что? — спросила я.

— Не прикидывайся дурочкой, Джиджи. Тебе это не идет. Ты прекрасно знаешь, что я тот, кто снабжает наркоманов в городе рецептурными таблетками, не говоря уже о половине старшеклассников. Скотти просто не мог держать рот на замке, не так ли? Что ж, сегодня вечером о нем мы тоже позаботимся. — Оскал на его лице был чистым злом.

— Что? Он мне ничего не говорил! Клянусь, Эверетт! Я не знаю, что происходит. Пожалуйста. Пожалуйста, просто отпусти меня и Мейзи, — взмолилась я.

— Не лги, Джиджи.

— Я не лгу. Клянусь! Я ничего не знаю. Пожалуйста, Эверетт, пожалуйста, не причиняй нам вреда. Мейзи беременна. У меня есть маленькая девочка, которая нуждается во мне. Просто отпусти нас, — снова взмолилась я, мои глаза наполнились слезами.

— Нет. У этой шлюхи не будет ребенка. Я этого не допущу этого. У нее был шанс все исправить. Она могла бы сделать аборт, и тогда ничего из этого с ней бы не случилось. Но она этого не сделала. Так что теперь она заплатит за свое непослушание.

Он был сумасшедшим. Определенно сумасшедшим.

Я не могла его урезонить. Умолять не получалось. Что я собиралась делать? Мне нужно было подумать. Мне нужно было убираться отсюда к чертовой матери. Но я не собиралась оставлять Мейзи здесь одну.

Мой разум метался, формируя, а затем отбрасывая различные планы побега. Ничто из того, о чем я думала, не сработало бы. Я лихорадочно обыскала комнату, но ничто не могло разрезать застежки-молнии на моих запястьях.

— Бенсон, — сказал Эверетт, — Сходи навести Скотти. Он на втором этаже. Узнай, что он сказал Джиджи. Затем запихни ему в глотку столько окси, чтобы он больше никогда не проснулся.

Этого не могло происходить на самом деле. Я только что не слышала, как Эверетт приказал мужчине пойти и убить подростка.

— Эверетт, нет! — крикнул я. — Он ничего не рассказывал мне о тебе. Он просто сказал, что если я скажу Джессу, что он принимает таблетки, он причинит боль мне и моей дочери. Я клянусь. Пожалуйста. Тебе не нужно его убивать. Он всего лишь ребенок! Оставь его в покое!

— Слишком поздно, Джиджи, — сказал Эверетт. — Скотти подумал, что он мог бы сделать шаг вперед и присоединиться к моей команде. Это было его испытание. Он потерпел неудачу, и теперь он выбыл. — Он указал на дверь. — Бенсон, иди.

Это был кошмар. В любую минуту я могла проснуться в безопасности дома, на ферме, с Джессом. Этого не могло быть на самом деле.

— Почему? — спросила я Эверетта. — Зачем ты это делаешь?

— Я хочу денег, а продажа таблеток — это быстрые деньги. Особенно при отсутствии конкуренции. Я устал решать проблемы других людей, поэтому вместо этого я буду эксплуатировать их, питаться слабостями бедных и глупых. Скоро я уеду, может быть, перееду на Мальдивы и никогда не оглянусь назад.

Конкуренция? Он, должно быть, имел в виду Уэса. Он был единственным другим наркоторговцем в Прескотте. По крайней мере, я надеялась на это. С устранением Уэса любому, кто хотел бы получить наркотики, пришлось бы обращаться к Эверетту.

— Ты убил Уэса? — ахнула я.

— Я чрезвычайно умный человек, Джиджи. Конечно, я не убивал Уэса. Мистер Бенсон убил его. Кроме того, ему нужно было расплатиться с собственным долгом после той взбучки, которую Драммонд устроил ему этим летом.

— Уэс избил его? Почему? — спросила я.

— Я въезжал на то, что Уэс считал своей территорией. Его избиение должно было стать посланием. Угрозой. А я плохо реагирую на угрозы. Кое-что, чему покойный мистер Драммонд научился слишком хорошо.

— Но почему я? Почему Мейзи? Что ты собираешься с нами сделать?

— Боюсь, вы стали слишком хорошо информированы. Бенсон присматривал за твоим домом, за тобой и твоим любимым шерифом, — сказал он.

Я думала, что мне померещились эти огни в ту первую ночь, когда я их увидела. Я должна была сказать что-то Джессу. Глупая.

— Джесс найдет меня. Он сейчас где-то там, ищет. Я знаю это. Тебе это с рук не сойдет.

— Итак, Джиджи. Я уже говорил тебе, что плохо реагирую на угрозы. Шерифа здесь и близко нет. Он был так сосредоточен на Уэсе, что я остался совершенно незамеченным. И я позаботился о том, чтобы вести себя как робкая и застенчивая мышь, когда он рядом, — высокомерно сказал он.

— Он знает, что в городе есть кто-то, кто продает таблетки, — огрызнулась я.

— Да. Он знает. Но он так далеко от моего следа, что ему понадобятся годы, чтобы собрать все это воедино.

Несколько месяцев назад, в тот день с Гасом Джонсоном, я сделала неверное предположение. Он знал это, потому что был дилером. И, черт возьми, я не сказала Джессу об этом. Он мог бы посмотреть на это под другим углом.

На моем сердце поселился тяжелый груз. Если я не сбегу, я буду мертва. Эверетт был психопатом, намеревавшимся убить меня. Я никогда больше не почувствую, как руки моей дочери обвиваются вокруг моей шеи, и не услышу, как она говорит мне, что любит меня. Я никогда больше не почувствую поцелуй Джесса на своей голове, когда буду спать, прижавшись к нему.

Я закрыла глаза и попыталась успокоить свое бешено колотящееся сердце.

Думай. Думай. Думай.

Ты можешь это сделать.

Найди выход.

Я могла сделать это. Мне просто нужно было держать себя в руках и дождаться своего открытия. Эверетт был таким самонадеянным, что наверняка совершит ошибку. Верно?

Пожалуйста, пусть он совершит ошибку. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Со своего места у дальней задней стены я могла видеть коридор через дверь кладовки. Если бы я могла просто выбраться и подняться по лестнице, я была бы свободна. Наверху работали люди. Мне просто нужно было добраться до них.

Если бы это была вечерняя смена, кто-нибудь был бы в приемном покое. Если бы это была ночная смена, медсестры были бы на втором этаже. Но даже если бы я не увидела никого из персонала, если бы я могла просто подняться наверх к телефону, я была бы в безопасности.

Я сосредоточилась на поиске своего выхода, отчаянно пытаясь блокировать страх в своем сознании. Я собиралась сбежать. Он не связал мне ноги, так что даже если я не смогу освободить руки, я все равно смогу бежать. Возможно, мне придется вернуться за Мейзи.

Звук открывающейся двери на лестницу снова привлек мое внимание к дверному проему. Я ожидала, что Алекс Бенсон пройдет мимо с другой жизнью на руках. Но это был не Бенсон. Это была Ида.

— Ида! — закричала я. — Помогите нам! Сбегайте за помощью, пожалуйста! — Надеюсь, мое предупреждение даст ей несколько дополнительных секунд, и у нее будет преимущество перед Эвереттом.

Мой крик прекратился, когда она улыбнулась мне. Она не убегала. Она пришла сюда нарочно.

— Со Скотти покончено, — сказала она Эверетту. — Бенсон ушел, чтобы подготовить могилы для этих двоих. Вот еще дюжина таблеток. — Она протянула ему маленький пакетик, полный оксикодона.

— Хорошо, — сказал Эверетт. — Спрячь их в углу с остальными, а затем возвращайся наверх. Жди, пока я позвоню. Мне нужно сделать здесь несколько вещей, прежде чем мы будем готовы к отъезду.

Мое сердце ухнуло от сокрушительного разочарования. Вся надежда была потеряна.

Только не Ида. Пожалуйста, только не она тоже. Я уважала ее. Она мне нравилась. Я доверяла ей. Теперь она исчезла. Она была злой незнакомкой, которая предала меня и Мейзи.

Этот кошмар становился только хуже.

Выполнив свою задачу, она посмотрела на меня и прорычала:

— Пока, Джиджи.

От ее шепота у меня по спине пробежали мурашки. Тяжесть в моей груди становилась все тяжелее и тяжелее. С каждой минутой все становилось хуже, и страх просто продолжал нарастать.

Как долго она помогала Эверетту воровать таблетки у пациентов? Она вывозила их контрабандой прямо из-под носа у всех нас. Неудивительно, что мистер Джонсон не отреагировал на окситоцин. Он ничего не получил.

Подумать только, сколько пациентов эти двое видели за последний год, сколько боли они перенесли из-за того, что им давали поддельные таблетки. Это было отвратительно и жестоко.

Моя голова повернулась к Мейзи, когда она пошевелилась на кровати, пластик смялся и зашуршал, когда она повернулась.

— О, хорошо. Теперь, когда она проснулась, мы можем двигаться дальше, — объявил Эверетт.

Мейзи посмотрела на Эверетта, а затем на меня, лежащую на полу. Ее глаза наполнились паникой, когда она увидела пластиковые стяжки на моих запястьях.

— Мейзи, любимая, — сказал Эверетт, подходя к кровати. — Я хочу, чтобы ты поняла, что твои действия навлекли это на тебя. Тебе следовало прервать эту беременность. Я говорил тебе, что у меня нет никакого интереса к отцовству. Но это не важно. Плод долго не проживет.

Он полез в карман и вытащил пузырек с рецептом.

— Ты собираешься взять это, — сказал он. Таблетки загремели, когда он встряхнул флакон. — Ты переживешь их. Плод — нет.

— Нет! — закричала она, но остановилась, когда он взмахнул рукой и дал ей пощечину.

— Ты сделаешь это. Или я перережу Джиджи горло прямо у тебя на глазах.

Она отчаянно замотала головой и оттолкнулась как можно дальше.

Это был не кошмар. Это был ад. Мейзи и я были похищены и отправлены прямиком в ад.

Он наклонился над ней всем телом, прижимая ее к кровати, и начал приоткрывать ее рот.

— Успокойся! — проревел он.

Она брыкалась и царапалась в его руках, вырывая голову из его хватки.

Звук ее криков заполнил мои уши. Я должна была вытащить нас отсюда. Я должна была остановить это безумие. Я бы не позволила ему насильно засунуть эти таблетки ей в рот и отвезти нас в «место», которое готовил Бенсон.

Пока Мейзи дралась, Эверетт не обращал на меня внимания.

Может быть, вместе мы смогли бы остановить Эверетта достаточно надолго, чтобы мы смогли сбежать. Нам просто нужно было добраться до телефона. И все. Один телефонный звонок, и Джесс спас бы нас.

Я молча прислонилась к стене и воспользовалась ею, чтобы встать. Мой план был безумным, но это было все, о чем я могла думать. Я отступила на несколько шагов и расправила плечи. Затем, согнув колени, я приготовился к атаке. Все, что у меня было — это мое тело. Это было немного, но с достаточной силой, возможно, я смогла бы врезаться в Эверетта и сбросить его с Мейзи.

Джесс потратил месяцы, обучая меня футболу, стратегии, правилам… и тому, как игроки отбивают удары корпусом. Как игрок меньшего размера мог бы одолеть более крупного противника.

Итак, я сделала глубокий вдох, а затем решилась на это.

Я пробежала короткое расстояние между мной и Эвереттом. Пригнув голову к одному плечу, я врезалась в его талию другим.

От удара мы оба по спирали полетели на пол. Я приземлилась с глухим стуком, Эверетт был всего в нескольких дюймах от меня. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что произошло, но к тому времени я уже отчаянно пыталась подняться на ноги.

— Джиджи! — закричала Мейзи.

— Беги, Мейзи! Беги! — закричала я.

Она спрыгнула со стола, когда Эверетт восстановил равновесие. Он повернулся ко мне, теперь уже стоя на ногах, и поднял кулак. Долю секунды спустя мое лицо вспыхнуло, его кулак двигался слишком быстро, чтобы я могла его разглядеть.

Ослепляющая боль пронзила мою щеку и глаз. Мои колени подогнулись и ударились о цементный пол.

Эверетт кипел, его тело нависало надо мной, в то время как я оставалась на коленях, пытаясь убрать белые пятна из моего поля зрения.

— Ты тупая сука. Я, блять, вырву твое сердце за это.

Краем здорового глаза я видела, как Мейзи лихорадочно шарила по полкам у кровати. Эверетт стоял к ней спиной, когда кричал мне в лицо. Что-то в коробке, должно быть, привлекло ее внимание, потому что она сразу же потянулась за этим.

— Пошел ты! Пошел ты, Эверетт! Ты заплатишь за это, — крикнула я, чтобы дать Мейзи еще несколько секунд на то, что она делала.

Губы Эверетта скривились. Он снова поднял кулак, и мои глаза метнулись к Мейзи позади него. В ее руке был скальпель, все еще в стерильной упаковке. Она сжимала его в кулаке так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Эверетт заметил, что мой взгляд блуждает, и начал поворачиваться. Но как только он это сделал, Мейзи вонзила скальпель в горло Эверетта.

Кровь брызнула из его шеи, когда он закричал, судорожно сжимая скальпель, который душил его. Я не знала, куда она попала, но если рана была недостаточно глубокой или если ему удалось вытащить скальпель, он мог пойти за нами.

Мейзи застыла позади Эверетта с широко раскрытыми глазами. Ее лицо и рука были забрызганы его кровью.

— Мейзи! — крикнула я, вставая. — Мейзи, бежим!

Она сделала большой шаг назад, все еще наблюдая за Эвереттом, но затем ее широко раскрытые глаза нашли мои.

— Беги! — снова закричала я.

Она оправилась от шока, и мы обе побежали через кладовую так быстро, как только могли. Мои руки, связанные за спиной, замедляли меня, но я просто продолжала двигаться. Мейзи изо всех сил старалась удержать меня от падения на пол, пока мы бежали. Вниз по длинному коридору. Вверх по лестнице. Через дверь.

С каждым шагом я молилась, чтобы Эверетт Карлсон не шел за нами.

Джесс

Я встретил Сайласа и Сэма у входа в отделение неотложной помощи и прошел прямо мимо них, прямо через стеклянные двери к лестнице, чтобы найти Скотти Пирса. Я обогнул перила, но прежде я успел поставить ногу на первую ступеньку, дверь на лестнице распахнулась.

Оттуда вылетела Джорджия, Мейзи следовала за ней по пятам.

— Джорджия! — Я бросился вперед, чтобы поймать ее, когда она споткнулась.

Она рухнула в мои объятия, ее руки были связаны за спиной. Одна сторона ее лица была разбита. Опухший красный рубец покрывал ее щеку, а глаз был почти закрыт.

Мейзи рухнула на меня следующей. Она вцепилась в мою рубашку, стараясь не упасть на колени. Ее лицо было залито кровью.

Блядь.

Я поднял Джорджию одной рукой, а другой обхватил Мейзи. Я чуть не уронил их обоих, пока Сайлас не схватил Мейзи, поднял ее и крепко прижал к своей груди.

Я поднял Джорджию на ноги, затем потянулся за своим перочинным ножом.

— Эверетт! — закричала Джорджия. — Джесс, он внизу. Он собирался убить нас, но Мейзи ударила его ножом, чтобы мы могли уйти, и он продавал таблетки в городе, и Алекс Бенсон убил Уэса, и он оставил нас, чтобы накачать Скотти, и Ида в этом замешана…

Она говорила так быстро, что я едва мог ее понять.

— Дыши, детка, — сказал я, пытаясь успокоить ее. Вены на ее шее заметно вздулись от учащенного пульса.

Она втянула воздух и начала дрожать. Пока она собиралась с мыслями, я расставлял приоритеты, быстро переваривая все дерьмо, которое она мне только что рассказала.

— Где Карлсон? — спокойно спросил ее я.

— Внизу, в кладовой.

— Сэм, иди наверх. Найди медсестру, кого угодно, кроме Иды. Помоги Скотти. Позовите сюда Питерсона или Сиверс, немедленно.

— Понял, — сказал Сэм.

— Сайлас, ты останешься здесь с Мейзи. Позвони Брайанту. Приведи его сюда, чтобы он арестовал Иду. И объявляй в розыск Бенсона, — приказал я.

Сайлас не ответил, он просто достал свой телефон и начал набирать номер.

— Джорджия, ты останешься здесь с Сайласом. Если Питерсон или Сиверс доберутся сюда до моего возвращения, отправь их наверх, — сказал я.

— Хорошо, — кивнула она.

Я быстро поцеловал ее в лоб и закончил освобождать ее руки.

— С Роуэн все в порядке? — спросила она.

— Теперь да, — сказал я. Ее глаза с облегчением закрылись.

Одно последнее объятие, и я оставил ее. Медленно, с пистолетом в руке, я прокрался через подвал, соблюдая осторожность на случай, если меня поджидал какие-нибудь сюрприз от Карлсона.

Но сюрприза не было.

Эверетт лежал в луже собственной крови. Мертвый.

Я опустился на колени рядом с ним, чтобы поближе рассмотреть колотую рану на его горле. Она была глубокой. Мейзи засунула этот гребаный скальпель очень глубоко, и он, должно быть, задел главную артерию. Он захлебнулся собственной кровью.

Скатертью дорога.

Джиджи

Прескотт гудел в течение нескольких недель после событий в больнице.

Все в городе говорили об Эверетте Карлсоне и Алексе Бенсоне. Поскольку они были посторонними, их действия и близко не были такими расстраивающими, как действия Иды, которая прожила в Прескотте всю жизнь. Добропорядочные граждане Прескотта были возмущены тем, что один из их был замешан в таком предательстве.

Брайант прибыл в больницу вскоре после того, как Джесс спустился в подвал. Он арестовал Иду, и она сразу же призналась в том, что помогала Эверетту в контрабанде наркотиков из больницы. Она также рассказала, что операция Эверетта вышла за пределы долины Джеймисон и распространилась на соседние округа с небольшими больницами. Четыре другие медсестры в настоящее время находятся под арестом за их причастность.

В рамках своего признания Ида сообщила о местонахождении Алекса Бенсона. Брайант нашел его в отдаленном месте в горах, где Бенсон копал две неглубокие могилы.

Ида в настоящее время ожидала вынесения приговора, но Бенсон был немедленно переведен в государственную тюрьму, где он отбывал первое из двух пожизненных заключений за убийство Уэса Драммонда и покушение на убийство Скотти Пирса.

Сэм добрался до доктора Питерсона вовремя, чтобы спасти Скотти жизнь. Они промыли ему желудок и ввели противоядие от наркотиков, которые Бенсон насильно влил ему в горло. Вскоре после освобождения Скотти и его родители покинули Прескотт. Их особняк в предгорьях был выставлен на продажу на следующий день после их отъезда.

Доктор Сиверс также приходила в ту ночь и проверила Мейзи. УЗИ показало, что похищение Эверетта не причинило вреда ребенку Мейзи, но Мейзи была эмоционально подавлена. Ее бывший парень и отец ее будущего ребенка намеревался убить ее ребенка и, вероятно, ее саму.

У меня болело сердце при мысли о том, через что она проходила. Я пыталась звонить ей каждый день, но ее мать, которая переехала к ней, пока она не почувствует себя лучше, всегда отвечала и говорила мне, что Мейзи пока не хочет разговаривать. Я не давила слишком сильно. Я знала, что она придет в себя со временем, и прямо сейчас ей просто нужно было немного пространства. Я могла бы дать ей его.

На некоторое время.

Джесс сделал все возможное, чтобы провести со мной как можно больше времени после того инцидента. Но это было напряженное время для шерифа. Он закрыл не только убийство Уэса, но и дело о поджоге.

Во время признания Бенсона он проболтался, что именно Уэс устроил пожар в доме уборщика. Уэс намеревался отправиться за Эвереттом, но ему дали неправильный адрес. Он напрасно уничтожил имущество человека, потому что не потрудился подтвердить номер дома.

Пока Джесс работал, я держалась поближе к ферме.

Первую неделю после того ужасного вечера пятницы я не выходила из дома. Моему лицу требовалось время, чтобы зажить, и я хотела, чтобы Роуэн была рядом со мной. Она тоже не чувствовала необходимости уходить далеко от своей матери, поэтому мы провели много времени, обнимаясь на диване, устраивая марафон фильмов о принцессах Диснея.

Но через неделю я поняла, что больше не могу прятаться. Мне нужно было вернуться в город и выйти из дома. В конце концов, мне нужно было бы вернуться в больницу и встретиться лицом к лицу со своими страхами.

Но не сейчас.

Моя первая поездка в город должна была состояться на ужин в кафе.

— Привет, папочка! — крикнула Роуэн через дверь кабинета Джесса.

— Привет, малышка, — сказал он, вставая со стула и беря ее на руки.

Всю последнюю неделю Роуэн называла Джесса только «папочкой». Я не была уверена, говорили ли они об этом или что-то еще, но мне было все равно. Мне это чертовски нравилось. Каждый раз, когда она говорила это, я улыбалась и смотрела на Джесса, который всегда улыбался в ответ.

— Мы подумывали поужинать сегодня вечером в кафе. Вас это устраивает, Шериф? — спросила я.

— Что угодно для моих девочек, — сказал он, отодвигая Роуэн в сторону и наклоняясь, чтобы слегка поцеловать меня.

— Ты можешь пойти сейчас или нам нужно убить немного времени?

— Пойдемте, — сказал он и схватил меня за руку, потянув за собой к входной двери станции.

Он усадил Роуэн на ее место, а затем открыл для меня дверь. Но прежде чем я успела сесть, он положил руку мне на живот и развернул, встав передо мной.

А потом поцеловал меня.

Поцелуй был таким долгим и глубоким, что я забыла обо всем плохом в жизни и вспомнила только хорошее. Потому что у нас было много чего. И мы собирались всю жизнь вместе.

— Прекратите целоваться! Вы всегда целуетесь. Меня тошнит от этого. Поехали! Я хочу картошку фри! — крикнула Роуэн.

Джесс оторвался от моих губ, но больше не сделал ни одного движения. Он просто стоял, удерживая мои глаза своими льдисто-голубыми, в которых пылала огромная любовь, которую я не ожидала найти в жизни.

— Ты в порядке, детка?

— Сейчас да, — сказала я. Потому что именно так и было. Пока он рядом, все всегда будет в порядке.

— Люблю тебя, Джорджия.

— Люблю тебя, Джесс.