Ферма "Копперсмита"

Глава 3

Круглое крыльцо было одной из моих любимых особенностей фермерского дома. Как и в последние несколько ночей, я уложила Роуэн в постель и вышла на деревянную веранду, чтобы выпить пару бокалов вина, наблюдая, как солнце садится за холмы.

С момента нашего переезда я придерживалась постоянного распорядка дня для Роу по вечерам и перед сном, надеясь облегчить ее переезд в старый дом Бена.

Хотя Роу беззаветно любила меня, я всегда была на втором месте после Бена. Меня это никогда не беспокоило, потому что я была более чем готова отойти на второй план в их отношениях, чтобы он мог почувствовать всю силу безусловной любви Роуэн. Она скучала по нему, но благодаря точному вечерний распорядок, она могла не слишком грустить, думая о том, что мы жили в его доме, потому что он умер.

Ночи все еще были теплыми, тем не менее на мне был мягкий светло-серый кардиган, который свободно свисал поверх моей белой майки и потертых джинсовых шорт. Мне очень нравился этот свитер с огромными карманами и длинными рукавами, которые доходили почти до кончиков пальцев. В нем было уютно и тепло. Но больше всего я любила его, потому что он принадлежал моей маме.

Раскачиваясь на качелях, я думала о том, что уготовано мне завтра.

Это была долгая неделя в больнице. Мой мозг работал сверхурочно на только из-за этого, но и из-за того, что мне пришлось изучать больничные протоколы и принимать постоянный поток почитателей на стойке скорой помощи в связи с ранение Джона Доу. Люди постоянно заходили, чтобы проверить его и поспорить с Мейзи о том, кто мог нанести побои.

Большинство наших посетителей были из офиса шерифа, и я напрягалась каждый раз, когда видела коричневую рубашку. Я не видела Джесса после инцидента со штрафом, но шансы на то, что он завтра придёт в больницу, были довольно высоки.

Сегодня вечером медсестры прекратили давать лекарства, удерживающие Джона Доу в коме, и он, вероятно, очнется утром. Эверетт устроит ему тщательный осмотр, а затем офицер возьмет у него показания.

Я ожидала, что завтра буду тащиться домой, более чем готовая к тихим выходным на ферме с моей дочерью.

Отбросив мысли о работе в сторону, я сделала долгий, глубокий вдох и еще глубже погрузилась в качели. Пришло время сделать то, что я откладывала с момента приезда в Прескотт. Мне нужно было связаться со смотрителем фермы.

Из кармана кардигана я вытащила два письма. Оба были от Бена, одно адресовано мне, а другое «Брику».

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я вытащила свое помятое письмо из потрепанного конверта, чтобы прочитать его еще раз. Письмо Бена всегда оставляло во мне чувство опустошенности. Почему я продолжала его читать — было загадкой. Оно заставляло меня грустить. Оно заставляло меня плакать. Заставляло меня так сильно скучать по нему, что у меня болели кости. Чтение этого письма было саморазрушительной пыткой для моего сердца, но я делала это бесчисленное количество раз за последние шесть недель.

Но сегодня все должно было закончится.

Я перечитала его в последний раз, а затем убрала в коробку с сувенирами Бена, хранящуюся на чердаке, на случай, если Роуэн когда-нибудь захочет его прочитать.

Адвокат Бена передал мне оба письма после оглашения его завещания и попросил, чтобы я доставила письмо Брику по прибытии в Монтану. Но я все откладывала. В основном потому, что я была так занята переездом и первой неделей на работе, но отчасти потому, что это была одна из последних вещей, которые Бен попросил меня сделать. Чем дольше я тянула время, тем дольше могла притворяться, что он на самом деле не умер.

Мои глаза пробежались по неровным каракулям Бена, расплываясь, когда я прочитала последнюю строчку.

Вытирая слезящиеся глаза, потянулась за своим телефоном. Пришло время написать Брику. Больше не нужно откладывать неизбежное. Бен умер и не вернётся. Мне нужно было исполнить его последнее пожелание.

Этот Брик заботился о ферме почти два десятилетия. Он, конечно, уже слышал, что я поселилась в нем. Одна вещь, которую я узнала на прошлой неделе, — новости в Прескотте распространяются быстро.

Я: Привет. Меня зовут Джорджия Элларс. Адвокат Бена Копперсмита попросил меня связаться с вами. У меня есть несколько вещей от Бена, которые он хотел вам передать. Не могли бы вы встретиться со мной на ферме в эти выходные или на следующей неделе?

Его ответ был почти мгновенным.

Брик: Буду через 5 минут.

Сейчас? Было немного поздно, почти девять часов, и он не спросил, можно ли ему приехать. Зато я могла бы покончить с этим. Это не должно было занять слишком много времени, а Роу спала. На самом деле я не хотела, чтобы она присутствовала при этом разговоре.

Она покорно притворялась, что Бен не умер, и вела себя так, будто мы были на веселых каникулах, и когда все закончится, жизнь вернется на круги своя.

У нее был сильный срыв в тот день, когда я сказала ей, что он умер, но с тех пор она закрыла эту часть своего мира. Ей нужно было время, чтобы обдумать это в своей голове. Я поняла это, поэтому не стала настаивать. Но прошло два месяца, и я начала беспокоиться, что мы находимся на грани надвигающегося кризиса, когда в ее сердце наконец поселится осознание того, что его больше нет.

Может быть, мне стоит попытаться поговорить с ней в эти выходные.

Я встала и вошла внутрь. Пяти минут мне хватило как раз на то, чтобы нанести немного блеска на губы, собрать волосы в пучок на голове и наполнить свой бокал вином.

Я вышла через парадную дверь с вином в руке, когда подъехал грузовик шерифа, в котором был не кто иной, как сам шериф.

Как раз то, в чем я сейчас не нуждалась. Стычка с придурком Джессом прямо перед тем, как мне нужно было встретиться с Бриком.

У меня перехватило дыхание, когда он большими шагами направился ко мне. Его джинсы подчеркивали его длинные мускулистые ноги, а белая футболка была немного тесновата в груди. На его лице была небольшая дневная щетина.

Конечно, он выглядел хорошо.

Черт.

Почему он должен был быть таким идеальным? Разве он не мог стать уродливее за последние несколько дней?

Но я не собиралась позволять ему заполнять все мои мысли. Он был просто сексуальным мужчиной, и мне нужно было сохранять хладнокровие и выпроводить его отсюда к чертовой матери. Потому что, несмотря на то, что он был сексуальным, он был полным придурком.

Я не хотела вступать с ним в словесную перепалку, когда придет Брик. Мне нужно было произвести хорошее впечатление, чтобы он согласился взять пятьдесят тысяч долларов Бена.

Джесс остановился у подножия лестницы и скрестил руки на груди, туго натянув футболку на бицепсы. У меня снова перехватило дыхание при виде его массивных рук, и я заставила себя отвести взгляд от его выпуклых мышц. Его фирменный хмурый взгляд был направлен в мою сторону.

Убьет ли его улыбка?

Его пристальный взгляд выявил мою внутреннюю умницу. Это и два с половиной бокала вина, которые я уже выпила.

— Добрый вечер, Шериф. Могу ли я тебе чем-нибудь помочь? Ты здесь для того, чтобы выписать мне еще один штраф? Ранее я ходила в продуктовый магазин. Может быть, я толкала свою тележку не по той стороне прохода?

— Я здесь, мисс Элларс, потому что вы попросили встретиться со мной.

О чем он говорил?

— Я уверена, что запомнила бы просьбу о встрече с тобой. Видите ли, мистер Клири, я не самый большой ваш поклонник. И у меня нет привычки приглашать к себе домой людей, которые мне не нравятся. Никогда.

Он прищурился и открыл рот, чтобы заговорить, но я подняла руку ладонью вперед и заговорила.

— От меня не ускользнуло, что по какой-то причине я тебе не нравлюсь. Отлично. Пофиг. Я с радостью буду избегать тебя всю оставшуюся жизнь. Так как насчет того, чтобы ты любезно изложил свою цель испортить мне вечер и я пойду своей дорогой? Я жду кое-кого с минуты на минуту, и хотела бы покончить с этим до того, как он приедет, — сказала я.

Он начал подниматься по лестнице, оказавшись прямо в моем пространстве, когда достиг последней ступеньки. Когда он перевел свой пристальный взгляд на меня, я вытянула шею, чтобы посмотреть ему в лицо.

Жар исходил от его груди, и он возвышался надо мной из-за того, что я стояла босиком. Он, должно быть, был как минимум сто восемьдесят два сантиметра. Может быть, даже что восемьдесят пять. Или больше, чем я думала изначально.

Его тело притягивало меня как магнит. Его упругая грудь, всего в паре сантиметров от моего лица, соблазняла наклониться, совсем немного, и провести пальцами по его футболке. Чувствовать, как поднимается и опускается каждый мускул при дыхании.

Меня влекло к нему, и от этого у меня кружилась голова. Я даже не знала, как это было возможно, учитывая его характер. Он был придурком. Но, к сожалению, он был придурком, к которому у меня руки чесались прикоснуться.

— Вы написали мне сообщение, мисс Элларс, — сказал он, заставляя мои мысли отвлечься от прикосновения к нему. — У тебя есть что-то для меня от Бена? — он помахал телефоном у меня перед носом. — Не знаю, сколько ты выпила вина, но если ты не можешь вспомнить, что отправила мне сообщение менее десяти минут назад, может быть, тебе стоит прекратить пить. Обратиться за профессиональной помощью.

Он только что сказал, что я ему написала? Он Брик?

Да, да, он Брик.

Я ожидала кого-то постарше, кого-то ближе по возрасту к Бену. Кого-то, кто был действительно милым. Я потеряла дар речи, настолько пораженная, что не ответила на его вопрос. Я просто стояла там, моргая, с открытым ртом.

Наконец, мой мозг снова заработал.

— Ты Брик? Я думала, тебя зовут Джесс Клири.

Он не смог скрыть раздражения на своем лице и закатил глаза.

— Так меня и зовут. И да, я Брик². Прозвище из школьного футбола. Ударить меня было все равно что врезаться в кирпичную стену. Поняла?

— Что ж… нет. Я не смотрю футбол, — сказала я, отступая на шаг. — Ты тот человек, который заботился о ферме Бена? Девятнадцать лет?

— Ага. А теперь, как насчет того, чтобы ты отдала мне то, что Бен оставил мне, и я уберусь с твоего пути? Тогда мы разойдёмся, и ты продолжишь избегать меня. Ну, что-то типо того.

Осел!

— Верно, — сказала я.

Как Бен мог сказать, что этот парень был хорошим человеком? Очевидно, он недооценил Джесса, что было странно, потому что Бен очень хорошо разбирался в людях. И он думал, что я должна доверять Джессу? Парню, который был со мной груб и резок с того самого момента, как я его увидела? Эм-м-м… нет.

К сожалению, мне нужно было отдать ему письмо Бена и деньги, так что пришлось смириться и несколько минут вести себя мило.

— Хочешь сесть? Принести тебе что-нибудь выпить? — спросила я, указывая на качели.

— Нет, — он оперся на перила крыльца и снова скрестил руки на груди. Когда я продолжила сидеть на качелях, его глаза неодобрительно сузились. Как будто он абсолютно не хотел, чтобы моя задница была на качелях.

Будь милой.

Будь милой.

Будь милой.

Я тихо напевала, делая глубокий вдох.

— Извини за путаницу, когда ты пришел. Бен всегда называл тебя только Бриком. На самом деле он никогда не упоминал о тебе лично при мне. Только в письме. Я не знала, что Прескотт, этот дом или ты существовали, пока он не умер шесть недель назад, — бормотала я.

Поза Джесса не изменилась, и он не принял моих извинений. Он даже не ослабил взгляд.

Быть милым с придурком было очень, очень, очень сложно.

— Что бы там ни было. Идем дальше, — сказала я, качая головой.

Я взяла письма и свою чековую книжку с сиденья качелей.

— Бен оставил тебе пятьдесят тысяч долларов в качестве платы за содержание фермы все эти годы. Выручка от его имущества у меня на счету, и если ты не против, я выпишу тебе личный чек? Или, если ты предпочитаешь кассовый чек, я могу пойти завтра в банк и получить его.

Джесс оторвался от перил.

— Говорил старику снова и снова. Я следил за его домом не из-за денег. А делал это, потому что он был его, и он был добр ко мне. Забери деньги.

Он начал спускаться с крыльца, но после двух длинных шагов оглянулся через плечо и сказал:

— Я люблю этот дом. Усердно трудился, чтобы сделать из него что-то великое. Сделай мне одолжение? Не облажайся.

Ауч.

Это было не просто грубо или раздражающе. Это было подло.

Конечно, я была груба по отношению к нему во время наших предыдущих взаимодействий, но не думала, что это давало ему право быть таким обидчивым. Он даже не знал меня, и предположение, что я разрушу дом Бена, который я любила, было обидным.

Это было настолько обидно, что я мгновенно решила, что сделаю все возможное, чтобы убрать Джесса «Брика» Клири с моей территории раз и навсегда. Если мне придется умолять его взять деньги Бена, так тому и быть. Потому что, как только этот чек будет обналичен, я больше никогда не буду с ним разговаривать.

— Пожалуйста, подожди! — я спрыгнула с качелей на крыльце. — Для Бена было важно отдать тебе эти деньги. Просто… прежде чем ты уйдешь послушай, он написал каждому из нас по письму. Пожалуйста, прочти свое, прежде чем сказать «нет». Пожалуйста?

Я протянула письмо его спине.

Джесс повернулся и выдернул его из моей руки, подойдя к качелям, прежде чем открыть.

— Я просто… дам тебе немного времени побыть одному, — сказала я. — Зайди в дом, когда закончишь.

— Останься, — приказал он, не поднимая глаз.

Я не стала спорить. Я просто взяла свой бокал с вином и встала у перил крыльца, устремив взгляд обратно на закат.

Это был прогресс. По крайней мере, он читал письмо. Может быть, мне не придется уговаривать его взять деньги. Может быть, то, что Бен написал в своем письме, подействует на него.

Я осушила свой бокал и поставила его на перила, сосредоточившись на ярких цветах горизонта, пока Джесс не прочистил горло позади меня.

— Я возьму чек.

— Ладно. Отлично, — выдохнула я, мое тело расслабилось.

Я выписала чек, который он сунул в задний карман джинсов вместе с письмом, и повернулась обратно к закату. Он ушел, не сказав больше ни слова.

Я не смотрела, как он уходит. Я не хотела больше уделять Джессу Клири свое время. Я сделала то, что было нужно Бену, и теперь у Джесса были его деньги. И мне больше никогда не придется иметь дело с шерифом.

Испытывая облегчение от того, что встреча осталась позади, я наблюдала за заходом солнца, задаваясь вопросом, делал ли Бен когда-нибудь то же самое.

Я улыбнулась. Вероятно, он провел много ночей на этом самом месте. Мне было приятно иметь такую связь с Беном. Связь, которая всегда будет у нас через его фермерский дом.

Джесс

Когда я ехал домой, все, о чем я мог думать — о письме в моем заднем кармане.

Возьми деньги, Брик. Не заставляй Джиджи бороться с тобой из-за них. Она сделает это и не остановится, потому что я попросил ее не делать этого. Она чертовски упрямая женщина.

Горжусь тем, что знал тебя, малыш. Ты вырос хорошим человеком.

Присматривай за моими девочками. И позволь им присматривать за тобой. Вы не пожалеете об этом.

Бен

На протяжении многих лет Бен взял за правило звонить мне примерно раз в месяц. Мы не разговаривали подолгу, и разговоры никогда не были серьезными. В основном я просто проверял, как дела, а Бен спрашивал, не нужны ли мне деньги для какой-нибудь работы, которую я выполнял на ферме. То, от чего я всегда отказывался.

Я бы сделал практически все для Бена Копперсмита. Содержание фермы было наименьшим, что я мог сделать, чтобы отплатить за доброту, которую он проявил ко мне, когда я был ребенком. И спустя девятнадцать лет этот фермерский дом больше походил на мой дом, чем на дом, где я на самом деле жил.

Если мне нужно было расслабиться или подумать о будущем, я шел именно туда.

Три года назад я заметил изменения в ежемесячных телефонных звонках Бена. Он начал рассказывать о своей жизни, а не просто расспрашивать меня о моей. Бен делился лишь истериями о Джорджии Элларс и ее дочери. Я мало что знал о ней. Бен не знал ее прошлого. Но он рассказывал мне всякие мелочи. То, что Джиджи приготовила на ужин накануне вечером. То, что сказала Роуэн и заставило его надорваться от смеха.

Я был счастлив за Бена. Что он был не один там, в Вашингтоне.

Мне это нравилось до того дня, когда Бен позвонил мне шесть месяцев назад и попросил убедиться, что фермерский дом находится в достаточно хорошем состоянии, чтобы Джиджи могла там жить.

Джиджи хотела деньги Бена. Его собственность. Она обманом выманила у старика его имущество.

Однако я держал свое мнение при себе, надеясь, что Бен никогда не увидит ее истинного лица. Что он мог бы прожить свои последние годы, думая, что она была дочерью, которой у него никогда не было. Бен пережил достаточно печали. Он заслужил несколько лет счастья в старости.

Даже если все это было шоу для жадной женщины-золотоискательницы.

Бен клевал на ее удочку годами, а я каждый день просматривал некрологи в Спокане. В тот день, когда я узнал, что он умер, я выпил целую бутылку «Крауна» и отключился на качелях на ферме.

Тогда я наблюдал и ждал.

Когда Бена не стало, я знал, что эта женщина скоро приедет, чтобы потребовать то, что ей не принадлежало.

И, как обычно, я был прав.

Ей потребовалось всего две недели, чтобы начать звонить по всему Прескотту, договариваясь о предстоящем переезде. Через две недели после этого она приехала в город.

Я знал, что она провела прошлую неделю, переезжая на ферму. Я знал, что это была ее первая неделя в больнице. В Прескотте происходило не так уж много событий, о которых не узнавал шериф.

Но чего я не знал, так это того, что, сидя на табурете в отделении неотложной помощи и вытирая руку Майло, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

Она обладала истинной красотой, подобной которой я никогда раньше не встречал. Той, что ставило таких мужчин, как я, на колени. Той, от которой вся кровь хлынула в член, а мозг отключился.

В ней не было ничего искусственного. Никакого фальшивого загара или фальшивых сисек. Она была идеальна и без тяжелого макияжа и растрепанных волос. И она явно ела что-то, кроме салата-латука и таблеток для похудения. Не то чтобы она была толстой. У нее было хорошее тело с подтянутыми мышцами на руках и ногах, но мягкими изгибами груди и бедер.

Один взгляд на Джорджию и я уже не был так уверен, что когда-либо видел похожих среди туристок из Голливуда, которые обычно были у меня в постели. Все деньги в мире не смогли бы сделать их такими же сногсшибательными, как женщина, одетая в простую медицинскую форму.

У нее были темно-синие глаза цвета сапфиров Його и шоколадно-каштановые волосы, ниспадавшие длинными свободными волнами до талии. Но именно веснушки выделяли ее красоту на общем фоне. Они были разбросаны по всей переносице и верхней части скул.

Истинная красота.

И чертовски опасная.

Я не должен падать перед ее красотой и позволять ей водить меня за яйца. Я никогда не смогу простить тот факт, что она пробралась в жизнь Бена, чтобы манипулировать им и украсть ферму у меня из-под носа.

Поэтому я сделал единственное, что пришло мне в голову, чтобы заставить ее держаться от меня как можно дальше. Я обращался с ней как с дерьмом.

И теперь, возвращаясь домой с этим письмом и чеком в кармане, я понял, каким придурком был.

Я гордился своей способностью читать людей. Это сделало меня чертовски хорошим копом. Но никогда в своей жизни я не читал кого-то настолько неправильно.

Джорджия не манипулировала Беном. Господи, она даже не знала, что у Бена был дом в Прескотте. Кроме того, она могла бы легко проигнорировать просьбу Бена выплатить мне пятьдесят тысяч долларов и просто оставить их себе. Не похоже, что я бы когда-нибудь узнал.

— Ты гребаный мудак, Клири, — пробормотал я в лобовое стекло.

Мне нужно было все исправить. Я был обязан извинить перед ней и Беном и исправить эту ошибку.

Я бы показал ей, что я действительно хороший человек, каким меня видел Бен.